Дневник

               
 – Чушь! Что, ты пишешь? – сказала Ольга Петровна, сидевшая на кухне со взглядом Сталина, в позе Берии, в руках держала дневник дочери.
Ангелина застыла с восковым белым лицом, дыхание свело, и в сердце вонзилась стрела.
Она испугалась.
Мать читала записи, которые для неё не предназначались. Наброски черновиков, которые она использовала для написания рассказов, публикации которых были в известных журналах. Семидесятилетняя женщина приехала в гости к дочке, не предупредив. Увидев на подоконнике красивый блокнот с яркими лентами, решила посмотреть что в нём. Знакомый почерк привлёк, она стала читать написанное.
 – Как ты смеешь трогать мой дневник? Это моё личное, тебя не касается! Мои мысли, чувства, видения, и то единственное что могу знать только я. У меня нет семьи, мужа, жилья. У меня есть только я! И ты залезла в мою душу и помешала грязной ложкой. Если я живу в твоей квартире – это не значит, что я должна тебе раскрывать свою душу и страдания, которыми переполнено моё сердце.
 – Сестры говорят, что ты пописываешь рассказы. Так знай – они над тобой смеются. Твой бред никому не нужен.
 – Мой бред нужен мне, чтоб жить и выживать. Чтоб вставать и двигаться дальше. Это мой смысл жизни. Неужели ты не понимаешь, что каждый человек имеет в этом трудном мире свою соломинку, которой ты лишаешь меня, ранишь мои крылья – моё творчество.
Ангелина забрала у матери тетрадь и спрятала его на свою полку под одежду. Быстро одевшись, вышла на улицу.
Дышать было трудно.
Как задыхающаяся рыба, она хватала мокрый воздух. Капли дождя благотворно капали на лицо. Она не знала куда идти. Подергав двери ближайших домов, стала искать открытую дверь высотки. Мыслей не было. Дверь поддалась. Лифт приехал быстро. Не помня, как она оказалась на крыше, взяла в руки телефон. Слезы лились ручьём. Сквозь отчаяние она стала разговаривать с подругой.
– Почему именно семья? Почему именно мать себя так ведёт? Мои рассказы меня спасают, единственное, что я сейчас имею. Я боюсь операции. Творчество отвлекает и направляет на позитив. Они мой муж и любовник. Когда главный редактор на второй день после того, как я ему отдала рассказы на прочтение, позвонил мне и сказал, что напечатает в ближайшем выпуске журнала, я думала, сплю. Люди годами ждут его внимания, не могут пробиться в союз, а меня сразу приняли.
Рита почувствовала неладное. Такую Ангелину она еще не помнит.
 – Он увидел потенциал, силу развития, талант. Твои рассказы имеют подтекст и междустрочие. Творчество дается человеку за что – то. Ты заслужила. Ты сильная.
 – Я не знаю, зачем я семье! Меня не должно быть! Они хотят, чтоб я исчезла, испарилась. Я сделаю, как они хотят. За два месяца я столько плакала, сколько не пролила слез за последние шесть лет. Переехав со съёмной квартиры, я сделала огромную ошибку. Моя болезнь загнала меня в угол. Я должна лечь на операцию. Три месяца восстановления. Я не смогу платить за жильё. Но если бы мать не предложила свою пустую квартиру, я бы нашла выход. Пусть бы я была в долгах, но не в рабстве. Эти семейные банкеты – всё на мне. Мать устаёт, я готовлю, как на свадьбу. Каждый раз слышу слова упрека. Боюсь, что может выгнать.
 – Другого выхода пока нет. Ты должна всё пережить, терпеть! Ты где сейчас? Что за ветер в микрофоне?
 – Я на крыше!
 – И что ты там делаешь?
 – Хочу понять.
– Что? Что, ты хочешь понять? Ты творческий человек! Всем людям тяжело пробиваться. Иногда складывается впечатление, что мы с некоторыми, особенно с родственниками, говорим на разных языках, дышим разным воздухом. Во все века творчеству было трудно. Мы, как бы на шаг впереди, как бы живем для потомков, творим историю, оставляем свой след на планете. Ты сделала ошибку. Сейчас ты раненая птица, но рана скоро заживёт. Предательство ты переживешь и сотворишь новое лучшее произведение, которое ждет своего череда. Это словно большой ребёнок идет из чрева матери трудно, в муках, со слезами.
 – Спасибо, что ты меня слушаешь. Хорошо, что есть сотовая связь, есть подруга, такой же человек, пишущий и понимающий меня. Сейчас спущусь, зайду в кафе выпью чашку кофе и пойду домой. Не дождутся! Когда встану на ноги после операции, отрежу по живому свою семью, заберу у них подаренные книги. Мне это хочется сделать прямо сейчас.
 – А вот это правильное решение. Когда ты становишься творческим человеком, жизнь меняется и зависит от многих факторов: зависть, поклонение, осуждение, непринятие, принятие и безразличие.
 – Да, жизнь – это развитие. Хорошо, что я тебе позвонила.
 – Попробуйте стать на минутку знаменитым? Ни все могут выдержать, понять или принять то, что с ними может произойти. Осуждать и давать советы легко. Пусть возьмут и сделают что-нибудь этакое в этом мире и на этой планете, чтоб запомнили. Совершат поступок. Жить в гармонии с собой и миром и быть на виду – очень трудно. А еще тяжелее учиться, принимать критику и меняться. И при всем этом за все благодарить Бога, за боль, за стыд, за слезы, за муки и за радость. Прощать тех, кто обидел, кто, не принял и не понял. Но! Это и есть мир вокруг нас. Он чудесен, и не важно, какая сила хочет его исправить или поломать. Твой мир окружен твоей любовью. Злые силы, которые тебя сопровождают – это испытание свыше. Силы, которые хотят тебя сломить укрепляют, делают сильными. Те, кто тебя не понимают, это не враги, а твои помощники. Значит, пришла слава и известность. И если ты не готова к ним, то будет больно. Твоё бытие уже другое и отличается от многих, и это главное. Кому-то захочется твоих слез и страха. И они будут ликовать, и тешиться поражением. Научись веселиться, когда слезы стоят в глазах, слушать лесть и критику и отличать их. Но самое главное, что все это ты уже можешь, ты уже лучше того, кто оскорбляет. Теперь ты не должна посвящать семью в свою жизнь. Не могут они оценить твоих строк. Ты пытаешься выразить чувства, которые они не понимают. Ты нашла метод и смысл, который держит тебя на этом свете, и они пытаются тебя лишить этого.
 – Я очень боюсь операции, она слишком сложная для меня. Я буду  уязвима, буду нуждаться в помощи.
 – Найдутся люди, которые тебе помогут. Дети твои повзрослеют и поймут, что ты им нужна, увидев тебя брошенную и больную. И именно дети – это твоя поддержка и надежда.
Рита волновалась.
Подруга была в состоянии аффекта. Ангелина всегда её поддерживала и была примером. Она гордилась ею.
 – Год назад я испытала такой же стресс и непонимание. От людей, которые пытались оскорбить мои стихи, признанные в одном из российских конкурсов и журналов. И только наш главный редактор, который продвинул твои рассказы, понял мой потенциал и глубину смысла. Мы с тобой неординарные личности, должны быть сильнее обстоятельств. Не вздумай делать глупости, а то мир не увидит твоих произведений. Я всё вытерпела, и не была сломлена. Послушай мои стихи, которые не приняли в сборник:
Люблю, и это не изменишь,
И не зависит от меня.
Прикосновениям повинуясь,
Страсть образуется томя,
Течет по жилам кровь с добавкой.
С начинкой неги и тепла.
Благословляя и зовя,
Рожденным чувством, как дитя!
не помню, как там дальше.
Ни на кого не обращала внимания. Шла к своей цели, писала и верила в себя. Ты тоже окрепнешь и справишься.
 – Спасибо, дорогая! Не дождутся увидеть
меня красивую в гробу!
Ангелина стала успокаиваться.
 – Ну, ты как малый ребёнок. Не хватает тебе мужского плеча, понимания, правда? Главное у тебя появилось много друзей писателей и поэтов. Среди них ты и будешь жить. Выедешь с мамашиной квартиры и забудешь их.
 – Съеду, как только стану на ноги, даже если буду на костылях ходить, - сказала Ангелина.
Рита была уже спокойна за подругу, которая не станет делать глупостей.
Слез не было.
Образовалась какая-то броня, которая впилась в сердце и все органы. Появилась уверенность и бесстрашие перед всем. Ангелина пошла в сторону дома. Купив в магазине пакет молока и кефира, не заходя больше никуда, хромая и опираясь на костыль, она пошла домой.
Идти было трудно.
– Где ты была? – встревоженным дрожащим голосом спросила мать, которая стала волноваться за дочь.
– В магазин ходила. Положи в холодильник пакеты, - она протянула продукты матери.
 – Что я одна без тебя сделаю? Ноги болят, ходить трудно, гости завтра придут, а у нас ничего не готово.
– Я здоровая?  – подумала Ангелина.
Молча, надев фартук, она стала готовить. В движениях была злость и смелость перед матерью, которая испугалась не на шутку.
 – На дворе уже ночь.
 – Начисти картошки, и иди спать. Я сама всё сделаю.
Она ловко порезала и отбила мясо, пожарив его на двух сковородках. Замариновала куру, поставив в холодильник, замесила и пожарила котлеты.
Мать легла спать.
Заснуть писательница не смогла.
                ***
Ангелина открыла ноутбук. 
За ночь она написала три рассказа, который отправила на международные конкурсы.
Выйдя из больницы, они с сыновьями купили небольшой домик недалеко от столицы. Печатаясь в различных журналах, альманахах и сборниках, она стала разъезжать по стране и за её пределы.
Написала серию книг.
 
Сыновья, гордость и надежда её, достроили и обновили дом, в котором они стали вместе жить.
Душевная мука для Ангелины была острее и сильнее телесной боли. Не могла она терпеть оскорбления и непонимание. Любая физическая боль – это всего лишь мгновение, которое забывается, а душа и сердце помнят все раны всегда.