С возвращением в Мурманск из дальнего плавания старпом Черников и второй механик Булыгин сдавали дела, чтобы уйти в долгожданный отпуск. Замечательная, счастливая пора для арктического моряка! Ведь отпуск летом - это праздник, но не для всех. В это время, как раз, начинается арктическая навигация. Да и выбраться из Мурманска летом в те годы - проблема! Требовались особые, пробивные качества. Ими, к счастью, и обладал Марк Черников, что позволило морякам занять свои места в купе скорого поезда «Мурманск- Ленинград».
Особенно спешил домой Валерий Булыгин. В Киеве его с нетерпением ждала супруга Авдотья Андреевна. Приезд мужа обещал разрешить затянувшийся квартирный вопрос. Необходимо внести лишь взнос за трёхкомнатную кооперативную квартиру в девятиэтажном доме. Содержимое «дипломата»: многомесячная зарплата и отпускные - залог будущего уютного проживания в новой квартире. Этот драгоценный чемоданчик Валера ласково пристроил под подушкой на верхней полке.
Облегчённо вздохнув, механик потирал руки, наблюдая как его соплаватель Марк Сергеевич выкладывал на столик купе бутерброды с ветчиной и сыром, благословенный палтус холодного копчения, минеральную воду «Боржоми» и, конечно же, запотевшую бутылочку «Столичной», причём в экспортном исполнении. Однако отметить предстоящий отпуск тет-а-тет не удалось. Дверь купе с шумом покатилась в проём, и на пороге появился жизнерадостный капитан второго ранга. Подобное настроение морского офицера небольшого роста, но плотного и коренастого, с пышными чёрными усами могло принадлежать только отпускнику. Так оно и было, но друзья слегка разочаровались.
- Знать не судьба ехать вдвоём, Валерий Петрович, - усмехнулся старпом, уступая нижнее место его владельцу, обладателю круглого лица, напоминавшего зимнее полнолуние. Бросив довольный взгляд на столик с вкуснятиной, кавторанг (капитан второго ранга) успокоил торговый флот:
- Мужики, всё в порядке! - и быстренько уложив чемоданы и большую сумку с подозрительно постукивающей стеклянной тарой, флотский офицер пополнил содержимое стола. Как выяснилось из разговора, это был командир атомной подводной лодки, добиравшийся с командой в Дом отдыха, под Ленинградом, после автономного плавания. Его экипаж расположился в соседнем вагоне и офицеры изредка появлялись в купе с докладом об обстановке в коллективе подводников.
- Думаю, что не обошлось без царя морей Нептуна, благодаря которому в одном купе оказались представители разных флотов, - весело произнёс толстяк, выкладывая копчёную колбаску, шпроты и баночку красной икры. Компания быстренько перезнакомилась, скрепив дружбу крепким мужским рукопожатием. И как только поезд, плавно набирая ход, помчался прохладным утром подальше от Кольской земли, не мешкая, приступили к трапезе. За окошком мелькали сопки, покрытые редкими карликовыми берёзками, но удивительно богатые осенью грибными местами. Однако скудная природа Заполярья не стала предметом дискуссии специалистов торгового и военного флотов. Небольшой, но крепкий коллектив был занят святым мужским делом: пили за грядущий отпуск и непременно за тех, кто в море.
- А кто на берегу, сами выпьют, - снимая китель, философски заметил военмор Борис Иванович, прекрасно разбираясь в морских традициях.
Дружеская «смычка» флотов сопровождалась обильным и продолжительным «фуршетом». Удивляла безразмерностью дорожная сумка кавторанга. Большие бутылки с красным вином методично появлялись на столе и опорожненные, заняли половину тамбура у туалета. Что поразило торговых моряков, так это совершенно трезвое состояние командира и его ясный, рассудительный ум! Лишь лунообразное лицо покорителя океанских глубин наливалось пунцовой краской, переходящей к концу путешествия из Мурманска в Ленинград, в цвет спелой вишни.
- Всё, я больше не могу, - прохрипел к полуночи худощавый старпом Марк Сергеевич, забираясь с трудом на полку.
- Ослаб ваш старший помощник, - грустно помахал головой Борис Иванович, подливая винцо оставшемуся «бойцу», Валерию Булыгину. Но после очередной дозы красного вина, и механик почувствовал острую необходимость принять горизонтальное положение. Проверив под подушкой наличие «дипломата» с будущей опорой в жизни, Валерий прислонил хмельную головушку на тощую инвентарную подушку с клеймом железнодорожного департамента. И как только закрыл глаза, сразу же оказался в сладких объятиях Морфея.
А снилась механику... подводная лодка «Наутилус». Нет, не первая атомная подводная лодка США, впервые достигшая в 1958 году Северный полюс в подводном положении. Булыгину снился корабль из произведения Жюль Верна. Сновидение - это трудно объяснимое явление, возникающее при физиологическом состоянии покоя. Но как ни странно, картинки давно ушедшего детства появились спустя многие годы и в совершенно удивительной интерпретации. Подлодку «Наутилус» Валерий наблюдал во сне вместе с женой, находясь на набережной киевского речного вокзала. С командирской рубки субмарины, что медленно двигалась по Днепру, в направлении к мосту Патона, их приветствовал, однако, не легендарный капитан Немо, а сам Борис Иванович. Подводник Северного флота и сосед по купе! И что характерно - не при погонах капитана второго ранга, а в форме и при золотых погонах Адмирала Флота. Левой рукой он держал мегафон, а в правой, приподнятой, словно воинский штандарт, была зажата огромная трёхлитровая бутыль «Портвейна Таврического».
Сон в руку... Утречком, как только поезд отошёл от станции «Волхов», Борис Иванович растолкал друзей.
- Мужики, подъём, пора здоровье поправить!
Напомнив командиру о том, кто по утрам пьёт шампанское, «торговый флот», тем не менее, быстренько умылся и чинно уселся за столик.
Как не бодрились моряки, а эффект похмелки после крепкой пирушки, сказался в Питере. На Московском вокзале сотоварищи выходили, словно в приличный шторм. Что до Бориса Ивановича, мысленно убрав перископ, он поспешил с командой... под землю, в метро. Сказались отработанные до автоматизма действия командира субмарины.
Перед тем как распрощаться, Валера вдруг схватился за сердце и, побледнев, чуть слышно пробормотал:
- Марк Сергеевич, а мой дипломат с деньгами так и остался под подушкой. Прокатились, едрёна корень, боже мой! Завал! Что я скажу Авдотье?!
Отпускники явно отрезвели и с чемоданами в руках помчались к перрону Московского вокзала. К счастью, северный экспресс ещё находился на восьмом пути, что внушало определённый оптимизм.
- Валерий, не всё потеряно, крепись! - и моряки ворвались в шестой вагон.
- Мать! - ещё с тамбура свирепо зарычал старпом, - где наш «дипломат»?
Суровая с виду проводница тётя Надя, хорошо запомнила весёлых отпускников. В служебном купе она сортировала постельное бельё и насмешливо оглядела взъерошенных мужиков.
- Я знала, что вы вернётесь!
Тётя Надя извлекла «дипломат» из ящика над полкой и вручила дрожавшему от нетерпения Валерию Петровичу. Он быстро перекрестился и кинулся осыпать жаркими поцелуями дородную женщину средних лет. При этом, окропил скупой мужской слезой крепко поношенную служебную рубашку проводницы с большим значком «Ударник коммунистического труда». Не сдержав эмоций, механик ласково прижался к её огромной материнской груди, выпиравшей сквозь рубашку. Не забыли моряки и о солидных премиальных, вручив крупную ассигнацию растроганной проводнице.
У старпома Черникова поезд отправлялся в Минеральные воды вечером. Что до механика Булыгина, он должен добраться на Витебский вокзал к киевскому поезду. После взаимных обещаний прибыть к жёнам и детям без потерь и в здравии, они разошлись, как в море корабли...