Марина нетерпеливо сбросила светло-бежевые тисненые туфли возле ковра, подошла к телефону и набрала номер. Долго ждать не пришлось. На другом конце сразу подняли трубку.
-Ты уже насладился? – произнесла женщина низким грудным голосом.
Видимо, на другом конце провода ей отвечали что-то очень неприятное, возможно даже на нелитературном языке, судя по брезгливому выражению ее лица. Однако Марина выслушала эту речь, отодвинув трубку от уха, и как ни в чем ни бывало, продолжила: ты готов встретиться? Назначай время и место. Зайдешь ко мне? Хорошо, жду.
Положив трубку, она заметно повеселела. Даже сплясала танец, очень похожий на то, что обычно танцует австралийская поп-дива Кайли Миноуг, и даже прошлась по ковру, прогнувшись вперед и выставив ту самую, очень привлекательную часть тела, которую обычно показывает зрителям Кайли с такой настойчивостью, словно стараясь доказать – это обычные певцы поют ртом, а у меня все совсем по другому. В отличие от австралийской певицы, Марина на эту самую привлекательную часть тела, еще водрузила обе ладошки, сложенные в позицию «двойной кукиш», и во время импровизированного танца, с энтузиазмом вертела им в разные стороны.
Проделав это упражнение, она отправилась в душ. Оттуда очень скоро донеслись звуки льющейся воды и веселая песня, что-то о дураках, которым не нужен нож, ему немного подпоешь и делай с ним тогда, что хошь.
Дождавшись, когда зашумит вода, Димка вылез из гардеробной. Можно уходить. Он глянул на показатель номера последнего телефонного звонка и вспомнил его. Да, она звонила бывшему мужу. Обрадовала, наверное!
Видеокассеты с одинаковыми фиолетовыми наклейками лежали возле видеомагнитофона, пустой конверт от еще одной - рядом.
Ух, ты! Запасливая! И Дмитрий взял верхнюю, просто на память.
Осторожно прошел мимо ванной комнаты, захлопнул за собой входную дверь и вышел на улицу. Жара медленно, ползла по городу. В такую погоду у жителей города есть несколько часов, чтобы перевести дух и немного поспать. Конечно, те его обитатели, которые имели в квартирах кондиционеры, не страдали от духоты, но и полным комфортом житие под электрическим поддувалом он не стал бы называть. Куда приятнее сейчас в кирпичном доме возле леса или в саду. Естественная прохлада струится в окна, голубоватый лунный свет посеребрил пока еще тугие зеленые яблоки под покровом листьев, и только иногда ночная птица взметнется и отлетит по своим птичьим делам, оставив ветку долго качаться.
Дмитрий прогнал приятное виденье и пошагал по загазованной, оплеванной людьми и автомобилями улице. Загорающийся свет неоновых фонарей неприятно слепил глаза. И, чем это гордится мэр города, вместо разбитых, но таких уютных желтых, наставил новых? Неужели нельзя было просто отремонтировать старые? В прежних фонарях было что-то романтическое, очень доброе и старомодное одновременно. Под ними назначали свидания, останавливались на перекур или выпить по бутылочке пива.Романтики, прогуливаясь под фонарями, рождали новые поэтические строки. Вообще – это абсолютная неправда, будто в наше время никто не пишет стихов по причине их абсолютной невостребованности. Душа, даже блуждающая в потемках, иногда словно выныривает на поверхность из мрака, гнетущего к земле, и воспаряет. Человек ведь жив не только куском колбасы, еще он хочет полета в небесах, таких голубых, подернутых лишь легкой перламутровой дымкой.
В старых фонарях было то, что напрочь отсутствует в новых. Понятное дело - мер желал экономии электроэнергии, пекся о бюджете города, но вместе с желтыми фонарями с улиц ушло нечто, делавшее его уютным.
Впрочем, теперь это уже не важно. Тревогам Дмитрия пришел конец, он свободен, как ночная птица. Можно уезжать. Его мечта о полете осуществится уже сегодня или, в крайнем случае – завтра. Дмитрий обожал полеты. Многие люди, устраиваясь в кресле белого лайнера, тихо шептали молитвы, некоторые тайно крестили окна, крылья, моторы и, естественно пилотов. Он не испытывал ни малейшего дискомфорта во время полета. И даже, когда самолет попадал в зону турбулентности, у Дмитрия это вызывало лишь сравнение с ездой по плохой дороге. Трясет, конечно, но в таком состоянии тоже есть плюсы – вроде как на тройке с бубенцами несешься над планетой и сам черт тебе не страшен.
-Эх, залетные! – пела в такие минуты душа любимые строки.
И тем радостнее полет в предвкушении совершенно новой жизни. Ведь перелет через океан – не просто смена пейзажа за окном. Другая страна – другая планета. Тем более его ждут, ему помогут. Ведь не на пустое место он едет.
Настроение мужчины по вызову стремительно улучшалось. Хорошо, что не поддался первому порыву и не улетел сразу. Перемена жизни не оказалась бы полной, а значит и полноценной – червячок ожидания грыз бы душу. Каждый неожиданный звонок, каждая встреча с соотечественниками сразу опускала вниз во мрак, где господствуют страх.Однако теперь все позади. Он уезжает.
Глянец фотографий, разложенных на столе, слепил глаза и мешал рассматривать изображение. Гриша поморгал прозрачными ресницами, посмотрел на окно – нет, закрыть жалюзи не получится. Слишком много народу в комнате и они не поймут, зачем он это делает. Тогда он переместил фотографии в выдвижной ящик стола, как всегда оказавшийся пустым.
С фотографий улыбались лица, в основном женские. Брюнетки и блондинки, рыженькие и в разноцветную полосочку. Гриша знал – это называется - колорирование или мелирование. То есть одно из ухищрений, с помощью которого женщины делают себя привлекательнее. Несколько дней он ходил по комнатам телеканала и снимал на цифровой фотоаппарат сотрудниц, объясняя это тем, что купил новый аппарат, вот хочет проверить, как он работает.
Несмотря на то, что Гриша слыл на канале особо редким жмотом, в эту его легенду поверили. Вот если бы фотоаппарат был не цифровой, а обыкновенный, тогда бы нет, не поверили. Пленка ведь денег стоит! Стали бы издеваться и совершенно напрасно, поскольку Гриша четко знал основные законы бизнеса – чтобы получить, необходимо вложить.
Вот он и вкладывал, благо денег за подзарядку аккумуляторов на канале не брали. Он даже разорился на специальную фотобумагу, правда, получился явный перебор – бумага ему досталась слишком блестящая.
Сейчас он разглядывал то, что получилось. Вот эта блондиночка с высокой грудью и пухлыми губками явно ничего, но ведь дура дурой. Всякий раз, когда она пыталась создать новостийный шедевр, дежурный выпускающий редактор Саша Проханов, начинал бить себя в грудь и испускать трубные звуки, изображая крайнюю степень отчаяния. Безусловно, на телевидении очень много народу с легким «прибабахом», но чтоб столько сразу! Нет. Эта девочка не годилась для Гришиной цели. Да и потом, где гарантия, что она обязательно понравится миллионеру, его личному миллионеру?
Надо бы подумать, кстати, кто ему может понравиться, возможна, эта резкая, энергичная, Ольга. С несколько вызывающими манерами и хорошо поставленным голосом. Но нет, у нее уж слишком хорошо поставлен голос.
Гриша пробежал взглядом по лицам, кого-то не хватало. Он проверил в аппарате, ну вот конечно, не все снимки напечатались. Пришлось опять подсоединять аппарат к компьютеру и выводить на печать.
Он быстро подошел к принтеру, чтобы опередить коллег, если кто-то тоже послал на печать свои бумаги. Не хотелось ему, чтобы заметили его пристальный интерес к женским лицам. Одно дело пощелкать, а совсем иное – печатать. Однако машина не торопилась выдавать готовый продукт.
-А если ты принтер включишь, он будет лучше работать. - Услышал Гриша сзади себя ласковый голос рыженькой хохотушки.
Дать бы ей в лоб, подумал продюсер, чтоб не издевалась, но придется отшучиваться.
-А я жду, когда ты ко мне подойдешь и ценный совет дашь.
-Вот я и подошла, - пела рыженькая Валерия, кстати, весьма перспективная журналисточка.
-Гришанечка, а у нас сегодня новая рекламка пойдет.
-Не догадываешься, о чем.
Продюсер напрягся, сейчас на виду у всех, главное не сплоховать во второй раз. Это же надо забыл нажать кнопку принтера, а эти выдры уже заметили.
-О сверхпрочных презервативах? – не сдержался он.
-Зачем тебе презерватив, - с недоумением подняла глаза к потолку Валерия, а затем выразительно посмотрела на ширинку брюк, как бы стараясь проникнуть взглядом за ткань?
-Тогда о чем же? – проигнорировал он ее опасный вопрос.
-Представляешь, изобрели новые памперсы, сразу выдают полную информацию о наличии в, пардон, выделениях нежелательных примесей. Просто берешь такой памперс, и после процесса идешь с ним к врачу на прием, а доктор тебе уже выписывает пилюли. А чтоб не спутать анализы, так там еще и фотопортрет больного вырисовывается. Представляешь?
Гриша представил.
-Ой, помнишь, подключилась к разговору громогласная Ольга, - во всех желтых газетах печатали фотографии целительницы Марфы. Так там была рекомендация. Например, болит спина, прикладывай ее фото к спине, как рукой снимает, болит голова – соответственно к голове.
-А если еще и горчицей намазать! – вставила Валерия. – Представляешь, какой эффект!
-А если у больного геморрой, куда фотографию целительницы Марфы прикладывать?
Гриша стоял, изображая на лице вежливую улыбку, сейчас он что-нибудь им скажет, как всегда развязным нарочно пренебрежительным тоном. Он всегда так говорил. И в большинстве люди почему-то принимали его почти оскорбительный тон, не обижались.
Принтер наконец заморгал зеленым глазом и выдавил из себя последнюю картинку.
-Вау, да она ничего, - первой успела вырвать распечатку Валерия. – А глаза… Какие глаза! Гришка, колись, кто это? Какая славная! Не девочка уже, можно даже сказать молодая дама, но весьма аппетитна.
Она махала перед лицом Гриши картинкой, и он решал, стоит ли выхватывать, ведь будет выглядеть как собачонка, а если не забрать, то могут ведь обсмеять совсем эти дуры. Он повернулся и пошел к своему месту.
-Гришка, ты обиделся? – Громогласная Ольга догнала его и положила на стол распечатку. – Ну, не сердись, какой-то ты нелюдимый и хамишь людям напрасно. А девочка ничего.
Гриша смотрел на картинку. На скамеечке курилки, закинув ногу на ногу, сидела молодая женщина и ласково улыбалась своим мыслям. Огромные голубые глаза подернуты поволокой, тонкий чувственный нос. Округлые гладкие коленки видны из-под уползшей вверх юбки. Похоже, в тот момент, когда он ее щелкнул, девушка даже на заметила, она вся светилась счастьем и довольством.
Да, такая, кого угодно с ума сведет, - подумал Гришаня. Одно плохо, судя по реакции журналисток, она не местная. Возможно, просто посетительница или к подруге пришла. А может к другу? – саданула сердце неприятная мысль. Ведь это то, что нужно – не юная, поскольку едва ли его миллионер подпустит к себе молодую дурочку, но и не вызывающая красавица. Опять же плюс, ведь у миллионера есть жена и не стоит ее напрягать. К тому же она достаточна миниатюрна, а миллионер, как все крупные мужчины, безусловно, предпочитает изящных женщин. А главное – эта женщина выглядела такой счастливой.
Вот ею-то я и займусь, - решил Гриша.
Дома Димка принял душ, по привычке умастил свое тело смесью розового и бергамотового масла и развалился на диване, заново переживая события последних дней. Мариночка свое получит, похоже, Петр Сергеич, судя по готовности приехать, заинтересовался. Сколько же он ей отвалит? Интересная традиция этой семейки - свои проблемы решать с его помощью. Пора бы с них комиссионные брать.
Дмитрий распахнул окно пошире, через несколько часов наступит утро и пусть предрассветная прохлада вольется в комнату. Эти часы он очень любил. Чаще всего после работы, когда усталая и счастливая заказчица сладко спала, он встречал рассвет. И не потому, что надо было вовремя убраться, хотя не исключались и такие варианты. Просто так ему хотелось. В предрассветные минуты он чувствовал себя человеком, хорошо выполнившим свою работу, эдаким работягой после ночной смены. Он знал, что его труд нужен, по-разному ведь складываются у людей семейные отношения. Иногда после общения с Дмитрием, чужая жена словно просыпалась, понимая, что есть еще и другой секс, кроме традиционного семейного - пять минут потного сопения и на боковую.
Многие клиентки становилась более любящими по отношению к родному мужу, скорее всего, стараясь загладить вину, которую женщины почему-то всегда усматривали в таких отношениях. Дмитрий знал, как часто мужья, занятые бизнесом, обеспечив жену материально, просто не могли оставаться еще и пылкими любовниками. Слишком много энергии и внимания отбирал процесс делания денег. И тогда Дмитрий приходил на помощь растерянной семье. Небескорыстно, конечно, но такая у него профессия, она ничем не хуже любой другой.
В эти утренние часы здоровая усталость и вид счастливой заказчицы уравнивали его в правах с представителями дневных профессий, занесенных в официальный Перечень профессий Министерства труда и социальной политики.
Дмитрий вставил в магнитофон, прихваченную на память кассету и… опять не понял - на этой ленте он был заснят во всю мощь своего унижения. Он один, без Петра Сергеевича.
Стало быть - это оригинал.
Кадры плыли перед глазами и хорошего настроения, как ни бывало. Он выключил видеомагнитофон, не досмотрев до конца. Хватит травить душу.
Вот черт! Так испугаться! Менты, конечно, не настоящие были у подъезда, скорее всего актеры из той же фирмы, что и кино монтировала. Марина все предусмотрела, разыграла как по нотам.
Да, не любит она бывшего мужа, совсем не любит, коль такую аферу замутила, и его, Дмитрия, не любит. Конечно, можно утешать себя расхожей истиной о том, что от любви до ненависти один шаг… Только, слова эти много раз слышанные в разном исполнении не воодушевили. Если бы любила, то не стала бы втравливать его в такую дрянь. В этой истории есть еще и труп, между прочим, и неизвестно, кто эту чернокожую красотку замочил. Неужели сама Мариночка? Вряд ли. Она – эстетка. Не станет марать руки, и не из соображений морали, а просто, не желая иметь воспоминание, несущее негативный заряд.
А может, и менты настоящие были? Почему же медлили, не вязали его?
Дмитрий отшвырнул пульт управления и зашагал по комнате, пытаясь сосредоточиться на еще одной неприятной мысли. А ведь ничего еще не кончилось. Красивый труп – это все-таки труп, и его лицо на видео легко узнать. И тут ему стало обидно до слез, совсем как в детстве. Ну, ладно, использовала, подставила, но зачем же в день рождения. Неужели нельзя было в другой день? Так поступить с человеком, которому кричала: «Люблю!»?
А может взять и поломать Мариночке ее игру? Сдать Петру Степановичу! Он еще не придумал, что скажет бывшему работодателю, но эта кассета подлинная, и можно хорошо заработать – оригинал опровергнет смонтированную, а заодно разузнать, насколько он замаран.
И Дмитрий набрал номер телефона Петра Степановича… Держись, Мариночка! Я тебя не трогал. Ты первая стала на тропу войны, так что сожми свой томагавк покрепче.
Аксинью разбудили сердитые шаги. Она открыла глаза и попыталась вспомнить, что плохого с нею произошло за вчерашний день, такая привычка появилась у нее с некоторых пор. Сначала в памяти всплыли строчки, повествующие о красоте заднего фасада. Аксинья поморщилась, ну, да ладно. Это - работа. А потом? А потом ее долбанул по голове рыжий, и псих, с которым она должна была встретиться по заданию Сонечки Черногузовой, привез в свою квартиру. Здесь на диване она и почивала.
За окном светало, комната наполнялась звуками утра – шарканьем метлы по асфальту, хриплыми спросонья клаксонами автомобилей, торопливым стуком каблучков по ступенькам крыльца. С каждой минутой утро становилось ярче и голосистее.
Стена напротив ее дивана светилась особенным светом. Тропинка в осеннем лесу, усыпанная багряной листвой манила куда-то за поворот, в прохладный полумрак туда, где смешиваются тепло и холод, свет и темнота.
Какая великолепная работа, - отметила Аксинья. Пейзаж традиционный, но в нем есть и настроение, и интрига, и даже улавливается аромат увядающей листвы. Казалось, недавно прошел дождь - пока еще теплый осенний дождь. Грибы приготовили свои шляпки, чтобы пулями вылететь на поверхность и лукаво улыбнуться белому свету, приподнимая опавшие листья: «Ау! Вот и мы, где вы, те, которые с лукошками?»
Звуки шагов в соседней комнате становились все более нервными. Пробежка по длине комнаты, поворот и такое же движение в обратном направлении.
Интересно, почему так вышагивает ее спаситель? Что-то у него произошло? А вообще-то ведь он хотел с нею поделиться чем-то страшным. Для этого и свидание назначил в «Корифее». Аксинья вспомнила белый треугольник бумаги с предложением следовать за этим психом. После того, как ее долбанули по голове, она напрочь забыла о задании, полученном от работодательницы Сонечки, и сейчас на рассвете, когда чувство особенно остры, а нервы оголены, ей стало жутковато.
Шаги в соседней комнате между тем стихли, хлопнула входная дверь.
Ушел?
Интересно, куда красавчик направился так рано?
Девушка моментально растеряла остатки сна и пошла в другую комнату. Аромат каких-то трав и масел, разбросанные вещи и поверх стопки книг - видеокассета в обложке с фиолетовой наклейкой.
Аксинья поводила носом принюхиваясь – запах весьма мужской и соблазнительный. Затем, повинуясь неясному желанию, решила взглянуть на то, что записано на кассете. Нажала кнопку включения и оторопела.Ничего себе кинушка!
Значит, этот красавчик действительно псих, и она не ошиблась. Так вот о чем он хотел с нею поговорить!
В панике она нажимала на кнопки, пытаясь остановить происходящее на экране. Неужели он убил эту женщину?
Аксинья заметалась по комнате. Вот ведь влипла! И что у нее за карма такая - влипать в какую-нибудь гадость? Писала бы себе о красивых задницах, так нет, помчалась на интервью, две сотни зеленых заработать захотела. Понятно теперь почему Сонька такая щедрая оказалась.
Конечно, можно сейчас просто повернуться и уйти. Киев – большой город, можно никогда больше и не встретить этого человека.
Есть еще вариант – отнести эту кассету в милицию и пусть они решают, что делать с красавчиком.
Нет, все-таки надо уходить. Черт его знает, как отреагирует хозяин дома на неожиданного свидетеля.
Аксинья с тоской взглянула в сторону кухни – горло от волнения пересохло, хорошо бы хлебнуть чайку, того вчерашнего зеленого. Впрочем, то, что вчера было хорошо, сегодня может оказаться совсем не в радость.
И с этой мыслью она заспешила к двери, крепко зажав в руке пластиковую коробочку с фиолетовой наклейкой.
Сонечка прижимала дверь коленом и налегала своим молодым телом на того, кто пытался прорваться в комнату. Человек, чья правая половина тела уже влезла, а левая оставалась за дверью, что-то мычал, судя по интонации - оправдательное. Розовые, полные губы выплевывали слова вместе со слюной в правую, открытую половину лица, ее шея вытянулась, а маленькая изящная голова больше напоминала змеиную. Не хватало только чешуйчатой кожи и остренького язычка впереди. Впрочем, и без этого было понятно – живым мужичку, застрявшему в двери, от красивой женщины не уйти. Она его загрызет, несмотря на то, что спаринг-партнеры выступали в абсолютно разных весовых категориях.
От сонечкиного шипения даже яркая люстра временами притухала и, казалось, прижимала хрустальные плафоны, как испуганная собака уши. Крепышка-пальма в ярко раскрашенной деревянной кадушке растопырила листья, защищаясь от потока ругательств, которые неслись из розового ротика редактора журнала - флагмана отечественной эротической публицистики.
-Я тебе что говорила? Проследить, посмотреть, с кем он встречаться будет… А ты что натворил?
-А что я натворил? – вырывались хрипы из грудной клетки, придавленного дверью мужичка.
-Тебя кто просил девку по голове бить?
-Дык, она возле того мужика терлась, за которым вы приказали следить, потом шла за им…
-Мало ли кто за кем ходит. Тебе зачем нанимали?
-Следить, - хрипел истязаемый, казалось еще немного и на его губах запузырится кровавая пена, но женщина-змея не унималась. С неженской силой, давила на него, помогая себе коленкой, и время от времени как пианист на педаль опускала острый каблук на его безвольно торчащую ступню.
Наконец она отпустила дверь и ее визави вполз в дверной проем. Теперь уже можно было различить три четверти его тела и всю физиономию.
-У! Дать бы тебе, - замахнулась женщина изящным кулачком, а потом таки врезала, сначала с правой, потом с левой. А дальше уже и не возможно было разобрать, какой руке она дала большую волю. Судя по проворству, с которым она действовала, эта хрупкая, на первый взгляд девушка вполне могла бы постоять за себя и на ночной улице. Худощавое, на первый взгляд тело, отлично слушалось ее – мужику приходилось не сладко.
Телефон трижды начинал звенеть протяжными трелями, пытаясь отвлечь Сонечку от неженского занятия, но, похоже, в нее вселился бес истязания, и вдоволь настучав по голове своего подопечного, она взялась пинать его ногами.
-Так, тебе, так! Провалил все дело!
-Дык, я ж как лучше хотел. Есть девка – есть проблема, нет девки. Нет проблемы.
-Нет проблемы?- От возмущения Сонечка даже перестала махать кулаками и замерла.
-Дык, я даже под машину ее засунул, - обрадовался передышке и возможности вставить хоть слово на свою защиту, мужичек, чтоб значит совсем без следов…
Сонечка отступила на шаг и перестала пинать рыжего.
-Как под машину? Под какую?
-Дык, там много стояло у дороги. – Все больше воодушевлялся мужик. - Теперь и не упомню под какую. Может под серую, или нет под белую, точно впомнил, старый мерс такой, здоровый…
-И куда она потом делась?
-Кто, машина?
-Я тебе сейчас как врежу… Девка та куда делась?
-А куда ей деваться? Лежит наверное там… ну, если конечно машина та не уехала.
-А если уехала?
-Значит, тоже лежит там же? Куда ж ей, ежели машина по ней уехала…
Сонечка отступила теперь уже на два шага.
-Ты что, отморозок?
-Дык, сами же сказали, проследить… - заскулил избиваемый.
-Ты знаешь, сколько у меня теперь проблем из-за тебя?
-Не-а, - честно признался инициативный следопыт.
-Да из меня эту девку вытрясут вместе с печенкой. Немедленно отправляйся туда же, где ты ее по голове треснул - найди ее. И не дай Бог тебе сказать, что ее машина переехала.
И какой леший приволок его именно в «Корифей» и именно в это время? Просто мистика какая-то, - вопрошала Сонечка, оставшись одна.– И почему я такая невезучая. Только-только все на лад пошло так нет, на тебе! Такая удача привалила, такой проект! Ей никак нельзя сейчас быть замешанной в неприглядном деле. Особенно сейчас нельзя.
Правду говорят: «Хочешь сделать дело хорошо, сделай его сам».
Впрочем, эти советы хороши в теории. Ну и как бы она сама следила? Разве что жизнь приперла к стенке бульдозером. Но и пользоваться услугами дураков не стоило. Ведь не просто завалят дело, а подставят, как подставил ее этот рыжий придурок в рваных штанах.
-Пошел вон! И чтоб я больше никогда тебя не видела.
-Ну, и пойду! Подумаешь, цаца, какая!
-Иди, иди! Ищи себе другую работу!
-Напугала! Да таких, как ты… Да на каждом шагу… Да меня одна кажный день к себе зовет…
-Пошел вон, я сказала!
Рыжий выскочил, громко хлопнув дверью.
Слава Богу, - облегченно вздохнула Софья, больше этого идиота я не увижу. Наломал он дров, положение необходимо исправлять. Впрочем, ничего еще не потеряно, - поддержала себя Сонечка, Аксинья наверняка найдется. Ну, куда ей деться? Ну, полежала без сознания, ну, встала, пошла. А если не пошла? А если сначала по ней проехала машина.
Перед глазами редактора иллюстрированного издания пронеслась картинка, однажды виденная в жизни – тяжелая белая машина сбивает старика, переходящего улицу, переезжает его передними колесами и тянет за собой. Потом машина останавливается, испуганный водитель выскакивает, смотрит не на старика, а оглядывается по сторонам, боясь свидетелей. А потом начинает затаскивать искалеченное тело в салон, с криком: «Я сам отвезу его в больницу». Умильные, растроганные случайные зрители и не думают вызывать милицию и запоминать номер. И только старушка рядом с Сонечкой шепчет: «Как же, знаем, отвезет в безлюдное место и выбросит».
Продолжение:http://www.proza.ru/2010/05/30/13