когда Лукошкин начинает докапываться, для него не существует никаких условностей, он не замечает ни должностных ращличий, ни границ между разными заводскими службами. Одинаково спокойно, вежливо и бесконечно терпеливо он задает вопросы рядовому рабочему и главному инженеру, задает их до тех пор, пока не «докопается до истины». Движимый неуемной любознательностью и добросовестностью, он иногда заходит и к нам. И тогда кому-то из нас приходится отложить все дела и «докапываться до истины» вместе с Лукошкиным. Избавиться от него никому еще не удавалось : он не слышит отказов, не понимает намеков, не обижается, если на него кричат, не реагирует на ругательства. Он неотвратим как рок. Если его жертва уходит, вызванная начальством, он идет за ней и терпеливо ждет, когда она освободится.
Когда Лукошкин появляется в районе нашей лестницы, у нас по коридору проносится шепот : Лукошкин идет!...» Коридор сразу пустеет, все помещения закрываются и запираются изнутри, жизнь лаборатории замирает. Иногда Никита Степанович так и уходит ни с чем в полном недоумении, куда мы все запропастились в рабочее время, но чаще он терпеливо ждет, подпирая стену коридора своими могучими плечами. Через некоторое время какой-то несчастный, возвращающийся из цеха или из канцелярии и ничего не знающий о бедствии, беззаботно входит в коридор и – оказывается лицом к лицу с терпеливым Лукошкиным. С этого момента его участь решена : он идет «докапываться до истины». У нас рассказывают не то анекдот, не то действительный случай об одной попытке избавиться от Лукошкина. Несколько лет назад работала у нас Валечка Павлова, руководила группой каркасников. В конце рабочего дня свалился на нее Лукошкин. Валечка весь день провела в цехе, очень устала, к тому нее у нее зуб болел. Отсылать Лукошкина к товарищам у нас не принято, это такой же дурной тон, как свалить свою вину на другого или устроить сослуживцу какую-нибудь пакость. Павлова постаралась покороче ответить на его вопросы, но не тут-то было : Лукошкин все делает основательно и других принуждает к тому же. Валечка, женщина бойкая и даже озорная, встала и молча вышла в коридор. Лукошкин последовал за нею. Павлова пошла по коридору в самый конец, Никита Степанович шел за нею. Лукошкин последовал за нею. Валечка свернула в помещение с узкой дверью, на которой красной краской нарисован женский силуэт. Лукошкин сунулся было за ней, но вовремя остановился. Валечка злорадно закрыла за собой дверь, подошла к окошку и стала выжидать. Через десять минут хорошо отдохнувшая Павлова осторожно выглянула в коридор : Лукошкин стоял на карауле. Чертыхаясь, Валечка нырнула обратно. Подумав, что до конца рабочего дня еще полчаса и что эти полчаса ей все равно придется подарить Лукошкину, она достала из кармана ручку, вынула из ящичка на дверях пару листков фильтровальной бумаги, издавна используемой в качестве туалетной и, примостившись на подоконнике, стала писать письмо сестре в Новосибирск. Прозвенел звонок. Цедеэловцы стали вылетать из помещений как пробки и исчезать в дали коридора с реактивной скоростью. Павлова выглянула в коридор и обмерла : Лукошкин сидел на рулонах полиэтиленовой пленки и терпеливо ждал ее появления. Озорная Валечка растерялась…увидав ее , Лукошкин сказал своим размеренным спокойным голосом :
- Итак, Валентина Васильевна, вернемся к нашему разговору…
- Но…рабочий день кончился, я спешу домой, - попыталась увильнуть Валечка.
- Я вас не буду задерживать, у меня к вам только три вопроса. –невозмутимо ответил Никита Степанович.