…Звали его Максим. Мельком взглянув на молодого человека при знакомстве, она не отметила ничего, кроме, пожалуй, факта, что он симпатичнее, чем его спутник, но на ее образ идеального мужчины он совсем не походил. Уточнив и подтвердив свою догадку, что встретились они все из-за Максима, она более внимательно изучила «развратного повесу», но опять не увидела ничего, что могло бы помочь сформировать однозначное мнение о нем. Одно можно было сказать с определенностью: на «развратного повесу» сидевший перед ней парень ни своей манерой общения, ни своим внешним видом как-то не претендовал. Хотя, если бы она была внимательнее, и разобрала на составляющие то, что так хорошо изучила впоследствии… Длинные светлые волосы, позволявшие естественным и красивым жестом убирать их с высокого лба; карие глаза, без всяких излишеств - длинных ресниц, полуприкрытых век, или там томных взглядов – создающие тем не менее, какой-то странный эффект «отсутствия присутствия» владельца в суете повседневности; правильный аристократический нос, очень аккуратный, но без «ювелирности», четко очерченный подбородок и неожиданно мягкая линия губ. Все это в сочетании дополняло друг друга до естественного и гармоничного целого, которое было приятным, ненавязчивым, и при необходимости удачно маскировало все, что владельцу такого замечательного лица было необходимо. Красавцем (в ее понимании этого слова) он не был…
Несколькими часами ранее некто Владимир позвонил ей и попытался договориться о встрече в условиях жесткого графика их командировочного пребывания в этом городе. Он был знакомый малознакомого ей лично N, каковой был хорошим знакомым ее друга; N понадобилось какая-то ерунда, очередной кусок счастья из «зоны посещения», и она должна была по просьбе ее друга раздобыть, а Владимир должен был доставить его до этого самого N. Владимир, естественно, чувствовал себя в своем праве, ибо собирался сделать одолжение, ей тоже было не до того, чтобы заниматься в конце года и накануне грандиозной выставки разруливанием чужих поручений. Кое-как, преодолевая взаимное раздражение, встречу назначили на конец недели, когда Владимир из командировки в соседнюю страну вернется в ее город, чтобы улететь домой, а она развяжется с выставкой и прочими обязанностями по работе. Однако уже через полтора часа Владимир позвонил снова и сообщил, что его поездка в соседнюю страну по невероятному трагическому стечению обстоятельств отменяется, и он всю неделю вынужден оставаться в ее городе, поэтому нельзя ли все же встретиться вечером, чтобы побыстрее развязаться с обременительной просьбой третьих лиц. Невероятным стечением обстоятельств оказался факт утраты паспорта одним из его бизнес-партнеров, что мгновенно сделало эту персону нетранспортабельной, и Владимира заодно, как лицо ответственное за ту безответственную персону. Впоследствии все трое неоднократно отметили невероятность и фантастичность переживаемых событий, загадочных неслучайных случайностей, которые происходили по как будто заранее составленному и разыгранному сценарию…
Итак, вечером она, Владимир и навязавшийся с ним за компанию Максим сидели в небольшом кафе в холле делового небоскреба. В первые минуты разговор велся вокруг обстоятельств «невероятного трагического стечения обстоятельств». История была вполне банальная для нее (хи-хи, мальчики уехали от «контролирующих родителей» и на чужбине ушли в пике), немного небанальная для города с очень низким уровнем преступности, и совсем небанальная (как выяснилось уже потом) для главного участника событий, Максима. Максим пребывал в измененном состоянии сознания и переживал момент эксзистенциального прорыва, будучи в иностранном городе без паспорта, денег, кредитной карты, верхней одежды, отчетливых воспоминаний о непосредственном прошлом (в течении последних 24 часов), и ясности по поводу своего ближайшего и отдаленного будущего. Все началось еще на родине, когда самолет задержали, и пришлось красить ожидание услугами business lounge в аэропорту. Затем последовало скрашивание 10-часового перелета услугами авиакомпании для пассажиров бизнес-класса, потом последовательность поводов для «скрашивания» утратила хронологическую стройность и мотивированность. При участии Владимира, который до некоторого момента сопровождал Максима при закручивании его экзистенциальной петли, удалось доподлинно установить, что по прилету была насыщенная культурная программа, включавшая в себя автомобильные и катерные экскурсии по городу, пафосный ужин в невероятно пафосном ресторане на последнем этаже небоскреба с видом на огни города, совершавшим за час полный оборот вокруг своей оси, поход в пару злачных заведений на «улице разврата» и, наконец, посещение одного из закрытых ночных клубов в центральном районе города. После этого делегация вернулась в отель с намерением забыться кратким тревожным сном, с тем, чтобы на следующее утро провести пару деловых встреч с местными компаниями и во второй половине дня отправиться дальше по расписанию своей деловой поездки. Здесь повествование теряет достоверность, потому что в то время как Владимир и остальные делегаты вверглись в объятия морфея, Макс вверг себя в пучину, подробностей которой засвидетельствовать было уже некому. Из предыдущего вояжа по городу у него оказался в кармане адрес бара, неизвестно кем, когда и как нацарапанный, там он и нашел себя на следующее утро, когда этот бар закрывался, без куртки, в которой, собственно, и остались паспорт и кредитная карта. О той ночи Макс помнит смутно; вроде бы он сначала довольно долго искал банкомат, потом он танцевал в этом баре под классную живую музыку, потом вроде бы к нему приставали по очереди «цветные люди» – желтые (филиппинки), голубые и черные, но ему было так хорошо танцевать (причем, вроде бы он там танцевал совершенно как зажигалка гоу-гоу), что ему никто не был нужен. Последнее, что связывало его с этим бренным миром, было никотиновое воздержание (на тот момент Макс почти полгода не курил); однако и это финальное затруднение было устранено «кем-то из толпы», курящей на ступеньках все того же бара. Под утро астрал несколько отпустил Максима, он попытался найти куртку, которую положил на сцену бара, ему показали даже 5 оставленных круток, но среди них не было той единственной, заветной. Максу ничего не оставалось, как взять такси (в реальности он почти взял таксиста, инстинктивно зафиксировав профессиональным приемом плечо и шею последнего) и вернуться в свой отель. Денег у него на тот момент не было, но это его не смутило, так как он совершенно справедливо полагал, что кто-нибудь об этом позаботится. Впоследствии тот факт, что у него каким-то чудом в ту злополучную ночь уцелела карточка гостиницы, в которой они все остановились, также был расценен как невероятная случайность, ибо без нее судьба его могла сложиться трагически в самом прямом смысле. Пока его, с севшим сотовым телефоном, без денег, без документов, без верхней одежды, не ориентирующемся в чужом иностранном городе, не говорящем на языке большинства жителей этого города, смогли бы разыскать его коллеги, мало ли что могло с ним произойти. Вернувшись в отель, Макс забрался в ванну, ибо на дворе все-таки был декабрь и он изрядно продрог, но согреться так и не смог, хотя непрестанно подливал себе горячую воду. Там, в ванной его через несколько часов и обнаружили его коллеги. Тут снова повествованию возвращается стройность, ибо к событиям снова подключается присутствие Владимира. Владимир с коллегами, собираясь на запланированные деловые переговоры и так и не сумев поутру связаться со своим бизнес-партнером Максимом, не получив ответа ни на одну из засланных ему с разных телефонов смсок, крайне обеспокоенные, решились на крайние меры. Обратившись к администрации отеля и описав ситуацию, они получили разрешение войти в его номер, и так и вошли, половинным составом делегации, в костюмах и галстуках, в нескромный номер шикарного отеля, почти полностью поместившись в ванной комнате, которую при необходимости можно было бы использовать для проведения совещаний на 10 персон. Зрелище, представшее их глазам, было полно умиротворения; Владимир утверждал, что для полной идиличности картины не хватало только уточек, которых расслабленно – обнаженный Макс бы запускал в ванной. Макс в свою очередь отметил про себя некоторую неуместность присутствия полностью одетых джентльменов в его ванной комнате, но извинил их, зная, что им еще предстоит услышать главную новость дня, и заранее пожалел их в душе (ударение на последний слог). Известие о том, что Максим не только не в состоянии пойти на запланированные утренние переговоры (что было конечно неприятно, но еще не катастрофично), но и не поедет с ними никуда (что уже было катастрофично, ибо лишало смысла вообще весь визит всех делегатов куда бы то ни было) было встречено немой сценой. Сначала Владимир с коллегами попытались оценить остроумие, которым, как они знали, славился Максим. Но когда до них дошло, что это не эпатажная шутка, и не проявления алкогольного опьянения, не психотропные вещества и не расстроенный рассудок, что это - данность, которую нужно просто принять, реакция последовала разнообразная и бурная. Были желающие тут же порвать и свой паспорт в клочья, чтобы лишь остаться с Максимом и поддержать его в эти минуты душевной тревоги в городе “dirty sexy money”. Были организаторы поездки, которые тоскливо скорбели о срыве мега-мероприятий. Были стратеги, которые пытались просчитать, как данный поворот событий отразится на дальнейшем сотрудничестве нескольких международных корпораций. И все это время был Максим, который по кусочкам и медленно впитывал в себя жестокость произошедшего, ибо в паспорте была шенгенская виза, отсутствие которой, вкупе с длительным сроком оформления загранпаспорта, срывало все запланированные командировки и рушило все личные и деловые планы, которые выстраивались несколько месяцев. И был город, в котором предстояло провести неделю. Максиму в тот момент казалось,что неделя эта будет длиться бесконечно, и он вряд ли ее переживет. Поэтому когда Владимир сообщил, что ему нужно пойти на встречу, Макс навязался с ним за компанию, просто чтобы не оставаться в номере одному…