Критика критики или Динозавры не умрут никогда

Приняв на себя иррациональные философские течения, писатели всего мира лихо перешагнули через труп декаданса, плюнув напоследок в сторону реализма, романтизма и сентиментализма, при этом не вылезая из того же романтизма, сентиментализма и реализма. Вспомним Экзюпери с его самолётом, который, несомненно, является романтическим образом, но Экзюпери попал в модернистскую эпоху, поэтому романтиком быть не мог, стал неоромантиком, чем-то более модернистским, хотя он - всё тот же старый добрый романтизм, просто образы трансформировались, но это веяние времени. Да и неоромантиком он стал с лёгкой подачи старых литературоведов, мнение которых считается авторитетным непонятно почему, но этих мастодонтов литературы ещё слушают, хоть и все по-разному, кто-то - веря, а кто-то слушает их, как слушают «Катюшу» на виниловой пластинке – ностальгируя и улыбаясь. Типичный реалист Хемингуэй приобрёл клише традиционалиста, слегка размытое определение не находите? Сюда можно подпихнуть всё, вплоть до классицизма, любое течение прошлого. Но мастодонтам надо же было что-то придумать, верно? Пруста и Джойса можно считать натуралистами, продолжателями дела Золя и Флобера, да, форма изменилась, но и мысль человечества не стоит на месте, меняется, трансформируется, естественно, что писатель работает с присущими его хронотопу эстетическими взглядами, но приёмы-то всё те же. Всё старое переосмыслено, переработано, и выплеснуто на бумагу в виде модернизма. Так, что есть модернизм, если они просто переписали в ключе реализма, романтизма сентиментализма современную для них философию? Официальная версия всё тех же мастодонтов: «Модернизм – все нереалистические течения». Интересная формулировка, если учитывать, что таких течений всего ничего: сюрреализм, поток сознания, экзистенциализм, театр абсурда и декаданс (!). И ещё Кафка. То, что он уникален, признают даже мастодонты, нет – ДИНОЗАВРЫ литературной критики. Пять, шесть, ну восемь котят, оторвавшихся от больших и сочных сосков всемирной литературы. И мы пытаемся оторвать от этих сосков Хемингуэя, Голсуорси, Тео Драйзера, и других «титанов» модернизма. Динозавры ставят уникальное рядом с традиционным, и лишь в кулуарах литературных конференций, по пьянке на банкете после первого дня заседания, возможно, кто-то и скажет: «А ведь первым экзистенциалистом был Достоевский», но скажет это тихо, чтобы кто-то из динозавров не поперхнулся куском курицы от этой неожиданно свежей, а значит, неправильной мысли. Или вот это: «А может быть Пастернак - импрессионист?», и динозавры сожрут тебя ещё до того, как ты произнесёшь до конца эту фразу. «Западничество! Крамола! Вы плюнули в душу нашему менталитету! Русскости! Соборности!». И все промолчат о том, что самобытная русская литература – это фольклор и Достоевский, ну и ещё Гоголь с его «крепостным хоррором». Вот и получается, что любое толкование отличное от традиционного становится неким литературоведческим андеграундом, хотя динозавры и говорят, что любое литературоведение субъективно, тем самым ставя в неловкое положение самих себя. Вот и получается, что мы стали заложниками в своих герменевтических опытах, мы зависим от динозавров, которым по идее давно уже пора покинуть мир литературоведения, но они терпеливо продолжают жить, считая себя некой реинкарнацией Белинского, который в своё время был богоподобен. И ничего нельзя с этим сделать, а ведь мы живём в эпоху преодоления постмодерна, в эпоху переосмысления переосмысленного, тотального интертекста и цитации, расщепления реальности и тотального симулякризма, нам всё равно приходится укладывать себя с лёгкой руки динозавров в рамки того или иного течения, просто появится очередная пафосная приставка: гипермодернизм, постреализм, радикальный натурализм, индустриальный романтизм и т.д. Я не хочу, чтобы меня укладывали в рамки, я сам себя в них уложу. Интересен опыт некоторых моих знакомых, которые анализируют текст, используя термины из компьютерных игр: Гарри Поттер – квест, Кинг – survival horror, Донцова – спам, в подобном понимании литературного произведения видится некая новизна, чувствуется свежесть, которая сдувает могильный запах динозавров. Но и это не то. Лишая нас литературной уникальности, ставя нас в один ряд с пусть и великими, но отжившими своё писателями, динозавры тормозят нас, лишают литературу эволюции. Наверно нам и правда не хватает Белинского, такого, жёсткого постмодернистского, который был бы противовесом динозаврам, их уничтожителем, тем самым астероидом, который вызовет цунами в сотни метров и тотальную катастрофу.