Я выглянул в окно. Сбежать отсюда!
Серый сумрак ложился на город, истощая повсеместно смрад гнилья. Колючая проволока ветвеивато косалась окровавленых запястей Элли. Её серое платье было похоже на клочок изодраных тряпочек и с каждой нитки спадала капля крови. Она была убита металлом. Она была побеждена хламом из которого состояла свалка. Технологии и бесконечные изобретения разных умников, которые их создали. Боль. Нескончаемая и бесконечная воля свободы опережала смерть. Боль. Ничего кроме боли ей не дано было испытать. Пересилив себя, Элли сорвала с рук проволоку и, обливаясь горячей кровью всё ещё живого человека побежала. Раны надо было завязать. Она стянула с себя остатки платья, разорвала их и перевязала запястья. Дальше идти было совсем не в моч. Голова кружилась и ноги не слушались. Элли нашла в ращелинах скал пешеру, где и легла, закрыв глаза.
Элли была красива. Но это не та стандартная красота. Она была скорее милая. Такое лицо.. доброе, и немного несчастное. Тёмные серые волосы и влажные голубые глаза. Такое лицо: нежное и милое, прямо как у ребёнка. Она худая и вялая, даже хочется сказать дряхлая. Эти её изрезаные руки.. Когда на них смотришь - плакать хочется. Больная искалеченная дура. Дура, погрязшая в депрессии и ангедонии. Жалкая неудачница. Ребёнок, которого постоянно надо контролировать и жалеть. Который без жалости этой умрёт.
Она лежит в психушке уже полтора года и постоянно хочет сбежать. Постоянно хочет вырваться из этого смрада тошноты и кощунства. Она хочет стать свободной, стать счастливой. Ей это не удаётся. Она не видит на своём пути преград: стен, людей, злополучной колючей проволоки и всего остального. Она думает, что она на свободе, однако свобода далеко от неё.
Как-то раз Элли взяла и ослепла. Всего на несколько дней. Но этого хватило, чтобы понять суть вещей. Суть необьятной и необьяснимой человеку природы. Она растерялась. Она и вправду ребёнок, которого нужно поддерживать. Потеря зрения не совсем убийственно, тем более на время.. Суть вещей для неё состояло в том, что ей стало ничего не важно. Жить и не видеть что ты живёшь - мрачно, конечно. Но ведь это временно - всё наладится. Только не для неё! Она другая, она не поймёт. Дипрессии и постоянные страхи угнетали девчонку. Изрезаные руки были тому виной или наоборот.. Она вяла, возможно ей нужна была любовь, кто знает..
Когда зрение к ней вернулось Элли перестала говорить. Она только стонала и плакала в одиночестве, когда все уходили спать. Ей было жаль себя. Она смотрела на себя в зеркало и понимала, что она красива. Но ей претило быть красивой ради этого уродливого мира. Тогда она взяла в руки бритву и исполосовала своё лицо глубокими порезами. С этого-то всё и началось..
Полтора года длились полтора часа. она не понимала в каком времени она находится. Суета сует - всё суета. Механическая суета души. Изрезав лицо, она из Элли превратилась во что-то другое. Но всё же осталась сама собой. Перестав быть красивой, она тотчас стала реалисткой. Всю мечту, наивность и сердобольность она выблевала наконец из своего замшелого детского тельца и стала молчать. Она ни с кем не разговаривала, даже с врачами. Утыкая лицо подушкой, она ровно дышала как и положено было дышать живому пациенту. И больше ничего.
У меня всё время болит живот, но это не мешает мне выйти на прогулку. Там я и встретил Элли.
Помню, я спросил её, желает ли она смерти. Она ответила - иногда, а иногда ещё больше.
А ещё я спросил - хочет ли она выбраться отсюда. Тогда она ответила: всё равно что здесь, что там!
Я ответил: ведь там свобода!
На что она ответила: вот когда пройдёт у тебя живот - там и станет твоей свободой.
- чем ты больна?
- самой собой, разве не видно?
- порезы?
- какие порезы, просто жизнь.
- жизнь заставила
- заставила
- ну так измини ей
- Уже поздно, моё тело во власти мира.
- Мир не прав
- ты не веришь в бога
- верю, даже очень
- ну так...
На этом всё и заканчивается. Мой первый диалог с ней был прерван упоминанием о Боге. Утебя своя, у меня своя...