Трехтонка Горьковского Автозавода остановилась перед речушкой с названием Губерля. Дорога указывала, что здесь должен быть брод. Это нужно было проверить.
Из кабины вылезли совсем юный водитель и мужчина - директор Тарного завода. Вдвоем стали промерять дно. Из кузова машины выпрыгнули дети директора, мальчики девяти и десяти лет. Они сразу затеяли брызгание и купание. Сердитая мать осталась в кузове. Перед поездкой у нее и директора был разговор.
- Ты зачем этого мальчишку взял себе в водители? Взрослого мужика не нашел?
- Взрослые мужики теперь все начальники.
- Но этот мальчишка бандит. Местный Робин Гуд. Ты знаешь, в городе зовут его Королем.
- Его зовут Ваня. Прекрасный мальчик. А главное, отлично знает и водит машину.
Ваня довольно скоро наметил путь и на первой скорости пересек речку. Когда мокрые дети залезли в кузов, в руках у них было по леденцу в форме петушка на палочке. Мать заплакала. Она только что схоронила совсем маленького сына. Он умер от голода. А детдомовец, вернувшийся из колонии для несовершеннолетних, угощает детей директора завода леденцами.
Машина медленно ползла по проселочной дороге.
То слева, то справа, то сзади мелькали худые, серые тени.
- Волков видишь? – спросил директор.
- Вижу, - сказал Ваня.
Дети тоже видели волков, но понимали, что матери говорить об этом не нужно.
- Мама, а Ваня сказал, что Губерля означает Голод.
- Это на тюремном языке. На тюремном. Не надо это запоминать.
- Река голод. Река голод , - запели дети.
- Прекратите, - рассердилась мать.
На Тарном заводе во время войны делали ящики для снарядов. Теперь там делали примитивную мебель. Директор загрузил в свою персональную трехтонку два десятка гладко обструганных трехметровых досок и комод, который не выкупил заказчик. Он решил проехать по деревням в надежде обменять все это на еду. После смерти младшего сына директор и его жена вслух подумали, что надо усилить питание детям.
Машина свернула на едва заметную дорогу между холмами. Волки короткими перебежками сопровождали машину.
Коробейникам послевоенного способа выживания повезло уже во второй деревне. Доски они обменяли на телячью ногу, трехлитровую банку молока и мешочек яиц. Хозяева одного очень бедного дома так хотели получить доски, что расстались со всеми своими запасами. Комод же долго никто не хотел выменивать. А когда, в татарской деревне одна семья согласилась обменять комод на трехкилограммовый круг домашнего масла, завистливые соседи позвали председателя колхоза. Председатель стал размахивать руками и кричать, что его колхоз еще не рассчитался с государством и что это масло надо сдать в сельсовет. Немедленно. Но комод уже затаскивали в дом, а директор уже поверил,что в этом маленьком круге три килограмма масла.
Председателю колхоза надоело махать руками и он сказал кому-то: “Позови ребят”.
Директор услышал, бросил масло в кузов жене , влез в кабину и сказал:”Ваня, быстро уходим. Будет погоня.”.
Ваня гнал машину, не снимая ноги с газа. Но все равно через некоторое ремя вдали показались всадники. Машину догоняли. Ваня хотел на большой скорости пересечь Губерлю, но этого делать было нельзя. Мотор заглох.
Машина остановилась посреди реки.
Три всадника, щелкая кнутами, проскочили мимо машины и развернулись на другом берегу. Двое спешились, подошли к машине, не торопясь вытащили продукты и деловито рассовали по своим сумкам.
- Тыр-тыр, канистру взять? – спросил один.
- Взять и наполнить бензином, - сказал Тыр-тыр. Тыр-тыром звали того, что остался на коне.
- Эй ты, в кабине, не видишь, людям нужен шланг.
Водитель не шевельнулся. Тыр-тыр подъехал к машине и загоготал.
- Ну и встреча. Здравствуй, Король, - сказал он как мог ласково. – Выходи, поговорим.
Водитель не шевелился.
- Ты с детства унижал меня, Король. И кликуху эту ”Тыр-тыр” ты придумал. Ринат меня зовут, Ринат. Правда,красивое имя. Теперь ты его запомнишь.
Водитель не шевелился.
- Выходи, - заорал Тыр-тыр.
Король вздохнул и медленно вылез из кабины. В руках у него сверкал остро заточенный штык. Те двое, что искали шланг, сразу вскочили на коней. Татары теперь уже втроем окружили Короля. Директор, его жена и дети выползли из машины и, не оборачиваясь, трусцой побежали прочь.
Король, как Спартак в его последней битве, со страшной скоростью вращал своим мечом. Кони не хотели идти на сближение с острым блестящим железом. Фыркали и пятились. Но у всадников в руках были боевые кнуты, в которые обычно вплетались свинцовые шарики.
Король получал удар за ударом и явно проигрывал битву. Он сумел поймать один кнут, выдернул всадника из седла и полоснул мечом по кнуту. Но это был его единственный успех. Страшный удар по голове погрузил Короля в ночь.
Всадники слезли с коней, нашли шланг, слили в канистру бензин и, напевая непонятные песни, не торопясь, поехали докладывать председателю колхоза о своих достижениях.
В степи быстро темнеет. Огромный волк неестественно черной окраски приблизился к лежащему на берегу Губерли человеку, легко повернул его на спину и стал лизать лицо. Голодная стая следила за своим вожаком.
Вдруг черный волк насторожился, по-собачьи взял след и, что-то рыкнув своей стае, устремился вслед за всадниками. А вслед за Вожаком понеслись послушные волки.
В степи ночь короткая. В степи светлеет быстро... Когда солнце заглянуло в глаза Королю, тот очнулся. Король встал, минуту или две осматривал место битвы, а затем быстро пошел, глядя на следы, оставленные лошадьми и волками. Король шел и шел. Шел и ждал чего-то ужасного, но то, что он увидел, на мгновенье остановило его дыхание. Кругом валялись куски мяса, кости, рваная одежда и, что самое страшное, две нетронутые головы: лошади и Тыр-тыра.
Король, спотыкаясь, обходил кровавое поле по кругу, а глаза Тыр-тыра и глаза лошади все время следили за ним.
Невдалеке лежали обожравшиеся волки. Виляя хвостом и припадая на передние лапы, к Королю приближался черный Вожак стаи.
- Как же ты могла это сделать, Машка, - грубым голосом сказал Король. - Ведь ты собака, ты не волк.
Машка поползла к Королю на брюхе и уже положила ухо на землю, уже стала валиться на бок, но тут Король заорал: ”Ты жрала человечье мясо!”
Машка поняла, что прощенья ей не будет и медленно, боком подошла к Хозяину, заранее вздрагивая от предполагаемого страшного суда. Король помолчал, помолчал, потом встал на колени, обнял Машку за шею и зарылся лицом в ее прекрасную шерсть. От такой невиданной ласки Машка на несколько секунд замерла, но потом опрокинула Короля на спину, стала подпрыгивать, поскуливать и вылизывать его. Сытые волки с изумлением смотрели на это кино.
Но вот Король встал, сказал сурово: ”Прощай, Машка. Иди к волкам. Ты же знаешь, нет у нас дома”.
Ударившись о железный взгляд Хозяина, Машка пошла к волкам.
Король поднял свой меч, отер его рукавом, взял канистру с бензином и пошел. Пошел туда, где Губерля несла свои быстрые воды и где застряла трехтонка Горьковского автозавода.
Волки выстроились в шеренгу и вытянули шеи, торжественно провожая Короля.