Паря языком, я едва уж бегу,
Бегу, утопая в глубоком снегу,
За вами, о волчии братья мои,
А след уж потерян, не видно ни зги.
Но зов из далеких веков так силен -
Мой предок был волк, и я буду волком.
Ты слышишь, пещерный отчаянный брат,
Во мне твои кровь и чутье говорят!
Как трудно по топким сугробам бежать,
И хвост по-победному прямо держать...
И тысячи лун - от пещер до меня,
До мирных каминов от молний огня,
От диких охот - до мельченного фарша,
От первой любви - до предательской фальши.
От жизни свободной - до жестких цепей,
От вольного бега - до санных ремней,
От игр с подругой, от стайных забот -
До ленной зевоты и сна у ворот.
От предка, что хвост пистолетов держал,
До пса, что хвостом только пыль подметал.
С молочной поры я, тепличный щенок,
Счастливый, лежал у хозяйских сапог.
Ревнивой игрушкой приятно владеть -
Кто может как пес так влюбленно глядеть!
И знал человек, мой хозяигн и бог,
Что в мыслях его я предать бы не смог.
Но верность в тот день и собачья душа
Как будто по лотам пошла с молотка.
С тех пор я забыл как для бога дышать,
Хвостом в знак приветствия лихо вилять.
Прощай, человечище! нет, человечек!
Ты можешь зажечь в искупление свечек,
И пусть хоть я зол, бог простит тебе грех -
На волчьем пути не оставишь ты вех.
Я жду все же встречи с тобою в лесу,
Когда ты преступишь свою полосу.
Тогда против милой когда-то руки
Пойдут волчья ярость и волчьи клыки.
Пусть в дуло винтовки я буду смотреть,
И ты, бывший друг, будь готов умереть!
Уже много дней, много миль, много рек,
Легли между мной и тобой, человек.
Проснудлись во мне сквозь забвенье веков
Инстинкты, повадки и думы волков.
Пускай шерсть клоками, пусть лапы в крови,
Но в жилах пульсирует: ну же, беги!
Решеный вопрос - быть мне или не быть
И волк я теперь и по-волчьи мне выть.
И молча по топким сугробам бежать,
И хвост на отлете по-волчьи держать.