Счастье пришло, когда мне было пять лет. Я не знал что это такое и прошел мимо. Помню, в тот день мы играли с мальчишками в футбол до позднего вечера. Я впервые почувствовал, что у меня есть настоящие друзья, и вместе мы можем преодолеть несравнимо больше, чем каждый в одиночку. Закончился турнир тем, что мяч упал между гаражей, и найти его в темноте уже не смогли. Счет остался три-три, и выяснить победителя так и не удалось. Домой я вернулся с огромным синяком под коленкой и с волнительным и незнакомым ощущением, что в этот день я здорово вырос.
Потом счастье ждало меня в школе, когда исполнилось пятнадцать. Но встретиться с ним, снова не получилось, да это и неудивительно. Ведь я тогда первый раз влюбился, и не замечал ничего вокруг, кроме той, что позволяла держать себя за руку.
Следующая встреча с моим счастьем должна была состояться через год. Но я как раз тем летом уехал в турпоход на Урал. Мы жили в палатках у реки. Большой, шумной, беззаботной компанией, сидя вокруг костра, пели песни под гитару до самого утра.
В семнадцать, счастье ждало меня в холле института, где работала приемная комиссия, но я был так рад поступлению, что снова его не заметил.
Несколько лет счастье всегда было где-то неподалеку. Но: учеба, работа, личная жизнь, честно говоря, было просто не до него. Часто видел его в парке, когда гулял с сыном. Я привычно откладывал на потом нашу встречу.
И незаметно оно как-то пропало.
Нервная работа, сомнительные обязательства, завышенные ожидания и нарастающее разочарование. Я ушел из семьи, сменил работу. Полоса неудач преследовала меня. И спустя год, чтобы развеется, уехал на бразильский карнавал. А когда вернулся домой, немолодая и очень общительная соседка сказала, что заходило Счастье.
— Может что-нибудь передать хотело? — с надеждой спросил я.
— Да нет, трезвонило в дверь, а тебя не было. Пару раз заходило и все. Больше не видела его…
— Спасибо, тетя Наташа, — поторопился оборвать ее речь, по опыту зная, что она еще долго может рассказывать в разных вариациях о любом, даже, незначительном событии.
— Не за что, — разочаровано ответила соседка, но уходить не спешила и внимательно наблюдала, как я открывал замок своей двери.
Оказавшись в пустой квартире, кинул сумку в прихожей. На кухне налил стакан воды. Выпил. И вдруг впервые в жизни пожалел, что до сих пор так и не встретился со своим Счастьем.
Усталость брала свое и, забравшись в постель, я все еще думал о том, как отыскать его! И с этими мыслями меня унес жаркий бразильский сон: уличные музыканты, загорелые и улыбчивые девушки в пестрых перьях и без. Шелестящие воздушные наряды невообразимых цветов, бронзовые тела сверкающие от масла и блесток, глубокое декольте, несмолкающая самба, смех и многоязычная громкая речь. Прохладный гостиничный номер с высоким арочным окном. Витиеватая лепнина. Тяжелая выцветшая портьера от пола до потолка. Резная кровать с двумя потертыми похотливыми ангелочками на полукруглой спинке и туалетный столик с зеркалами из толстого стекла. Многократно крашенная дверь и неприлично потертый порог. Удивительный коктейль былой роскоши и нынешнего минимализма.
Проснулся ночью. Страшно хотелось есть, а холодильник оказался к этому совсем не готов. Делать нечего, я отправился в ближайший минимаркет.
На улице ни души, город спал, я не спеша возвращался с продуктами домой. В голове обрывками проносились воспоминания, перемешиваясь с планами на будущее. Уже год проживаю один. Работа заставляет верить в то, что она никогда не закончится. Отношения с родителями тоже стали прохладными: после моего развода, они так и не согласились с моим решением. Друзья? Я им даже не позвонил, сообщить, что вернулся. Завтра обязательно позвоню, в себя немного приду и позвоню. Вот только что-то не то все… Было же еще что-то… Ах да, Счастье заходило ко мне, но меня не было дома. В это время я был на бразильском карнавале…
Весь этот безудержный праздник, который длился почти трое суток без перерыва, вспоминается как сон. Теперь даже имена кажутся сказочными и непроизносимыми, Митле, Лисофи, Зульда, Аурела или Лаурелла, я так и не успел попрощаться с ними и чуть не опоздал на самолет. Но все это уже не важно. Интересно другое, почему Счастье не последовало за мной, если ему было так необходимо встретится, вот там бы и поговорили.
Я сел на скамейку у подъезда. Февраль нынче теплый, снега почти и не было. В воздухе уже пахло весной. В небе, сквозь клочки низких облаков, перезванивались редкие звезды. Где-то вдалеке по шоссе проносились одинокие машины. И только сейчас осознал, что наконец-то вернулся домой. Я испытал удивительное спокойствие и радость от этой мысли.
Совсем близко послышались шаги. Обернулся, передо мной стояло мое Счастье. Я почтительно встал со скамейки.
— Здравствуй… те… — промямлил я, не зная, подать ли ему руку, или такое панибратство неуместно. Вот что значит, долго не встречаться со своим Счастьем.
— Здравствуй! — немного нараспев ответило оно. Голос тихий, но отчетливый, такой голос, был у тети-врача в моем далеком детстве. Она тоже говорила тихо, вселяя каждым словом уверенность и спокойствие. Мне нравилось ходить к ней на прием, чувство ни с чем несравнимое. С одной стороны, я ощущал себя большим и сильным, а с другой, под чарами ее голоса, все становилось простым, добрым и понятным. Странно, что я совсем забыл, с каким волнением и трепетом я открывал дверь ее кабинета. — Присядем? — выдержав паузу, предложило Счастье.
— Конечно, — согласился я, и вслед за Счастьем, опустился на скамейку. В голове путались мысли: Зульда, врач, родители, сын, друзья, всезнающая тетя Наташа. — А мне соседка говорила, что вы заходили…
— Заходило, — Счастье лукаво посмотрело на меня, — я и раньше с тобой встречи искало. Только ты не торопился познакомиться.
— Как-то так получалось: то одно, то другое, — я отвел глаза. А в голове снова понеслись обрывки памяти, без всякой хронологии, словно выпавшая из альбома пачка старых фотографий. Вот песни у костра и теплое плечо девушки Лены. Вот первый робкий поцелуй с закрытыми глазами. Вот сын, еще совсем маленький, споткнулся на ровном месте, и я отряхиваю ему ладошки. Вот список поступивших в приемной комиссии и моя фамилия в нем. А вот и первое сентября, и сын стоит с большим букетом, сонный и недовольный, среди таких же первоклашек как и он. — Ты извини меня, что раньше не нашел время поговорить с тобой. Я часто о тебе вспоминал, но тебя рядом не было…
— Это верно. Меня тогда не было. Так почему же ты сейчас решил встретиться?
— Мне кажется, я заблудился или делаю что-то не то… Еще этот карнавал…
— Ты там плохо провел время? — искренне удивилось Счастье.
— Нет, наоборот. Мне казалось, что это была своевременная поездка, но ты меня искало здесь, а не там. Вот я и подумал, что может зря я уехал туда.
— А раньше ты не сомневался?
— Да, не сомневался, — я опустил голову.
— Так чего же ты хочешь? — вновь, как детский врач, участливо поинтересовалось Счастье.
— Я? Я… хочу стать, наконец, счастливым.
— А ты разве им не был?
— Ну иногда мне казалось, что был, но ты же всегда было где-то рядом, а не со мной, и наверное, это было ненастоящее счастье.
— Только потому, что мы с тобой официально не знакомились, ты решил, что счастье было ненастоящим?
— Не совсем… То есть я тогда был уверен, что счастлив, а потом что-нибудь случалось, и я начинал думать, что все это была просто иллюзия.
— Ну теперь-то ты счастлив?
— Не знаю. Я вернулся в город из которого фактически бежал. И теперь совершенно не имею понятия, что делать дальше.
— Ну что ж, вот мы и встретились, сидим рядышком, ты и твое Счастье. А ты говоришь, что по-прежнему несчастен?
— Прости, я не хотел тебя обидеть.
— А кто же тогда счастлив по-настоящему?
— Я не знаю, — я пожал плечами и с грустной усмешкой добавил: — Может, на небесах есть вечное счастье.
— Тогда посмотри на небо.
Я машинально поднял голову. Высоко над крышами домов догорали редкие звезды. Небо уже светлело.
— Высоко ли оно? — спросило меня мое Счастье.
— До звезд далеко, а небо, оно повсюду, — чувствуя подвох, ответил я.
— И оно прикасается к тебе?
— Да, — поразмыслив, согласился я.
— И оно в этот самый момент прикасается ко всему остальному, где бы оно не находилось на этой планете?
— Думаю, да.
— Можно ли тогда сказать, что несмотря на то, что мы ходим по земле, мы уже на небесах?
— Получается, так.
— Тогда что же мешает тебе быть счастливым прямо сейчас, если ты уже там, где, по твоему мнению, царит вечное счастье?
— А как же ты? Ты же вполне осязаемое Счастье, здесь и сейчас, рядом со мной, если ты уйдешь, то я снова стану несчастным?
— Даже находясь в раю, найдется тот, кто скажет, что ему для счастья не хватает раскаленной сковородки. Вы, люди, уже рождены на небесах, и все что нужно — это желание быть счастливым.
— Выглядит просто, — скептически ответил я, вспоминая ситуации, когда человек может, мягко говоря, быть несчастлив.
— Все дело в том, что не все знают, в чем для них заключается это самое Счастье. Потому и совершают ошибки, иногда, увы, непоправимые.
— Значит, нет ничего, чему стоило бы огорчаться?
— Это уж каждый сам решает, отчего ему огорчаться, а чему радоваться.
— То есть, начиная с этой секунды, я могу быть счастливым сколько захочу?
— Разумеется, — улыбнувшись, ответило Счастье, — всегда есть повод для радости, и всегда есть то, над чем можно погрустить. Люди, как пустые кувшины, и чем себя наполнить — выбирать им. Загляни внутрь и выброси все, что мешает или не нужно, но не стоит оставаться пустым, обязательно помести туда то, что дарит тебе радость, пока снова не набилось всякого хлама.
Я попытался последовать совету, и проанализировать свое состояние, но никаких изменений не обнаружил, разве что какие-то толчки в правое плечо. Толчки становились сильнее, я проснулся.
— Ты что же это, на лавке кемаришь? — послышался голос тети Наташи. Я открыл глаза: соседка стояла почти вплотную, закрывая собой утреннее небо. — Нынче ночи холодные, простынешь, как зяблик или отстудишь себе чего-нибудь нужное. Ступай домой под одеяло если дел нет неотложных, — сказала она.
— Здравствуйте, — наконец поздоровался я. Недоумевая, как умудрился уснуть возле подъезда.
— Да давно уж, «здравствуйте», утро уже на дворе.
И только сейчас я увидел, что у нее в руках был полуспущенный футбольный мяч, такой же, как тот, что потерялся в детстве между тесных гаражей. Зрелище было еще более нереальным, чем сон: полных форм Тетя Наташа с футбольным мячом в руках ранним февральским утром будит меня на скамейке. Если бы она в эту секунду крикнула голосом друга детства шестилетнего Пашки: «Держи пас, бей в угол!» Я бы уже не удивился.
— Откуда это у вас, тетя Наташа? — кивнув на мяч, спросил я.
— Да вот, решила хлам выбросить, пока внук спит. А то в его шкафу уже места для игрушек не осталось. Новые на полу валяются, а старьем весь шкаф забит, пылится, место занимает. Разве ж это дело? Шкаф же не резиновый. А внук не дает выбрасывать, говорит, время наступит, он еще этими игрушками поиграет. Да как же ими играть, то сломанное, то рваное, прости Господи. Вот и ношу каждое утро по одной на помойку. А ежели в гости кто придет, иной раз и дверь не откроешь, от самого порога машинки без колес. Со старым надо вовремя прощаться.
— Мудрая вы женщина, тетя Наташа! Интересно с вами поговорить.
Соседка сразу как-то расправилась, черты лица смягчились.
— Ну, звезд с неба не хватала, но повидала многое, и всегда знала чего хотела, от того и счастлива.
— Звезд с неба? — переспросил я и, яркой вспышкой, снова вспомнил свой сон.
— Да это выражение такое. Я про то, что и так, как в раю живем. Вот сейчас в булочную схожу горячего рогалика куплю. Домой приду: Андрюшка проснется, я ему молока кружку налью и рогалика дам. А он будет на табуретке босыми ножками болтать и хрустеть: весь стол в крошках, на мордашке молочные усики останутся… Ну разве не счастье?
— Счастье, тетя Наташа, — согласился я.
— Или вот с тобой поговорили: ты мне «здрасте», я тебе «будьте здоровы». Доброе слово оно и кошке приятно. Во всем хорошее отыскать можно. Ишь как воробьи расчирикались, весну чуют! Давеча соседка с первого этажа говорила, что…
— Замерз я что-то, пойду домой отогреваться, — поторопился прервать я словоохотливую собеседницу.
— Ой, и мне уже пора! Скоро, Счастье мое, Андрюшка проснется. И ты на лавке не засыпай, — ответила тетя Наташа и бодрым шагом с футбольным мячом под мышкой направилась в булочную.