Танюшка шла за водой. Идти было далеко. Снег хрустел и забивался в лапти, добирался до самых пяток. На коромысле громыхали два ведра. До реки оставалось совсем чуть-чуть. Хорошо, если прорубь не замерз, как вчера. Вчера пришлось бежать домой за Николаем, чтобы он помог. А это силы, а чтобы они были надо есть. А еды нет. Нет одежды, нет обуви, но самое страшное – нет еды. Всем по чуть-чуть, по кусочку днем и по кусочку вечером. От голода сводит желудок, подкашиваются ноги, нет мыслей, кроме как о еде.
Танюшка поправила, сползший мамкин тулуп и пошла быстрее.
Временами, когда мамка выходила во двор Николай и Танюшка воровали лушпайки из бадьи, в которой варилась еда для Зорьки, коровы. Зорька кормила всю семью. Дети тихонько пробирались к печке и вытаскивали по самой маленькой лушпайке. Самое лучшее, когда они были недоваренными и их можно было гонять по рту несколько минут. И представлять, что ешь молодую вареную картошку, с маслом и укропом. Круглую и горячую. И сладкую.
Танюшка поставила коромысло с ведрами и запустила руку в снег. Сжала его в ладошке и, когда он превратился в ледышку, запустила в рот. Сегодня она еще ничего не ела. Вчера им сообщили, что на нужды армии нужно отдавать больше масла и крахмала. Мать урезала дневной рацион семьи вдвое.
Вот и река. Покрыта льдом и снегом. До проруби ведет тропинка.
Танюшка не сразу поняла, что за темные пятна вокруг него. Подойдя ближе она увидела, что это рыба. РЫБА! Рыба выскакивала из проруби и падала на снег.