XX.XX.XXXX
22:35
Тяжелый ход вагона, напряженный скрежет колес по рельсам и как обычно нестерпимо душно. Алекс слабо держался за запотевший, скользкий поручень. В затуманенных стеклах, исполосованные грязно-белыми буквами, мелькали лица. Такие уставшие. Сонные. Одинаковые. Конечно, у каждого из них своя, уникальная жизнь, кто же посмеет спорить, но… Но в их глазах не этого было видно. Идентичные, словно клонированные белки глаз. Сумрачная, одна на всех радужка. В них вообще не было ничего – лишь черно-белая вязкая и матовая бездна. Бездонная. Отталкивающая. Алекс напряженно поднес руку к виску. Вена отчаянно пульсировала, металась, билась под тонкой, почти белоснежной кожей, стремясь не то порвать ее, не то прожечь. Почему, почему же здесь так душно… Как хотел он, чтобы исчезли все вокруг него в эту минуту. Страстное, безумное желание. И не было больше сил смотреть на эти стекла, на солоноватые безжизненные волосы, на облезающую с обожженных костей кожу… На зияющую пустоту мертвых глазниц. Нет. Это только сон. Все это – только…
- Следующая станция…
«Благо, осталось не так много. Но то, что внутри… с каждой секундой становится все сильнее. Дышать. Дотерпеть. И тогда огонь можно будет выпустить. В небо. Салютом. А пока фейерверки только в моей голове. Забавно. Альб снова шепчет что-то… Что он, этот огонь… Лишь защитная реакция организма… шипы роз, глаза на крыльях бабочек. Острые когти. Но от кого, от кого, скажи, мне защищаться? Страха нет. Нет ни боли, ни смерти. Отступившись раз – нескоро они еще вернутся. Не подойдут снова. По крайней мере – какое-то время. Интересно. Выиграл время для побега, а сам стою на арене, кишащей быками с завязанными красной тряпкой глазами, и меланхолично курю. Своего рода философия. А что еще делать? Время-то есть. А новые сны покажут – сколько. Душно… Безумно душно».
- Следующая станция…
Алекс отложил ручку и поспешно спрятал исписанный неровной кардиограммой строк обрывок бумаги в карман рубашки. Успел. Он давно начал замечать за собой провалы в памяти. Потому и появилась идея дневников. «Записки на клочках обоев». Алекс строил маяки. День за днем. Огни для прошлого, будущего и настоящего. Усердно записывал, заштриховывал все, что казалось ему хоть немного важным. Чтобы однажды, наконец, понять, что происходит. С ним, со всеми и всем вокруг. Но едва ли он на самом деле верил в такую перспективу. Но, как известно, на безрыбье и… Верить-то во что-то надо. Да и не это его сейчас волновало, вовсе не это. Столько месяцев Алекс скрывал в себе… Себя. Подчас успешно, но… В последнее время все уходило из рук. Выходило из-под контроля. Рушился идеальный некогда порядок. Он перестал быть просто бомбой замедленного действия. Механизм уже приведен в действие… В жилах его текла кровь того, чьей жизнью всегда была и будет игра. И всегда ставившего на кон все. И никогда не проигрывавшего. Ведь рукава-то широкие. Не то, что тузы… Поместятся и все козыри. Он никому не желал зла… просто защищал.
«Отмирание чувств пока произошло частично. Их… Нас – стало двое. На самом деле, конечно, больше, но… Неважно. Не приведи судьба, чтобы я сейчас сдался. Любой человек, любой из них опасен. Так считает он, но самое страшное – так считаю я. Ведь если бы не было таких мыслей, не было бы и Игрока, казалось бы – все просто. Но без него я не проживу. В бою выигрывает исключительно тот, кто не боится убить. И умереть сам. А это больше все-таки его кредо – все или ничего. Но, поскольку в его карманах и рукавах затерялось столько козырных карт, это всегда именно «все». Дать жизнь ему и отречься ото всех, кто еще близок или… Да и какая разница. Это уже не моя игра…».
- Следующая станция…
Двери с ненавистью захлопнулись. Алекс напряженно сжимал виски. Это, конечно, было не самой хорошей подмогой сейчас, но все лучше, чем просто стоять и остекленевшими глазами смотреть в одну точку. Одна станция. Все хорошо. Обострялся слух… Наливающиеся кровью глаза словно что-то стягивало… теперь и зрение… Люди начинают настороженно и с лживо-милосердным беспокойством поглядывать. До него-то им какое дело? Пока кто-нибудь не сделает один неверный шаг – все стабильно. Стабильно?
- Мне еще долго в дверь звонить? Хозяева. Открывайте, - тихим эхом в голове Алекса звучали чьи-то слова. Его собственные, лишь произнесенные чуть более хриплым голосом. С чужими нотками иронии…
- Уйди, - наверное, вслух проговорил Алекс… Человек, стоявший и стоя дремавший рядом, непонимающе взглянул было на шамана, но, перехватив бессмысленный, устремленный вникуда взгляд, исполненный потаенной агрессии и ненависти, снова закрыл глаза.
- Не бойтесь, не гости, - словами какого-то давно забытого и, в общем-то, не самого смешного анекдота, ответил Игрок, - Видишь перед собой парня? Хороший, в принципе, человек. Но вот его частые взгляды в нашу сторону и нож в кармане меня слегка беспокоят. Мне удалиться?
- Уйди, - все с той же бесцветной интонацией проговорил Алекс.
- Как скажешь… Впрочем, недалеко. Дальше полутора метров едва ли получится, уж извини. Тесновато здесь. И ребра мешают, - незримо ухмыльнулся голос, ребра неприятно с силой сдавило и… И тишина.
- Следующая станция…
Чуть пошатываясь, Алекс вышел из вагона, протирая глаза. Может, и стоит выспаться? Хотя какое там… Когда в последний раз он вообще нормально засыпал? Вот и не будет еще столько же. Если вообще когда-нибудь…
- Ах да, забыл уточнить две вещи, - голос в голове на секунду затих, выдержав театральную паузу, - я – не больше, чем твое будущее. Которое уже становится настоящим, не замечал? Впрочем, это – раз. И второе – тот парень уже за тобой. Советую обернуться.
Алекс резко повернулся и… Едва успел увернуться от выпада. Блик от электрической лампы, скользнувший по лезвию, ударил по глазам обоих. Выиграны секунды. Один шаг. Один слепой удар.
- Спасибо, что открыл дверь, - прошептал… Алекс?
- Уйди, - гулко разнеслось в его голове, - Дай ему… Себя убить.
- Прости. Смерть твоя нам несколько безынтересна, - ухмыльнулся Алекс, тяжелым ударом выбивая из руки парня нож. Еще удар – и он уже лежит на полу… Станция метро пустует. Неудивительно, особенно учитывая время и место.
«Я просто хочу, чтобы ты улыбался…».
Алекс поднял нож и упал на колени над испуганным парнем. Он что-то торопливо говорил… пытался говорить… Но закладывало уши. Алекс бессмысленно бился в одном из вольеров. Опустевшего амфитеатра. Как рыба об лед. Бросался на прутья, ломал руки о стены, по эфемерным вискам сочилась кровь, а набухшие вены рвались одна за другой. Он захлебывался, но… Не мог, не мог умереть.
- Ты сильнее, чем кажешься… Оно и к лучшему, - лишенным всяческих эмоций голосом прошептал Игрок, проворачивая между пальцами сверкающий нож. Так завораживающе сверкающий…
«Улыбался… Как прежде».
Поднеся нож к лицу парня, Алекс беззаботно улыбнулся… Осторожным, почти ласковым движением провел лезвием от губ чуть выше…
«Хочу… Хочу, чтобы улыбался…»
Клинок резко вошел в кожу. Первые капли крови, смешиваясь с липкой, пенистой слюной, проскользили по напряженной руке. Медленно, спокойно, не слушая, да и не слыша дикие вопли, Алекс рисовал на лице обычного статиста кровавую улыбку… Он всегда, всегда будет улыбаться… В его широко раскрытых от ужаса и нестерпимой боли глазах, с нежным треском лопались сосуды. Один за другим. Хрустом снега… Под тяжелыми сапогами…
Боль. Жар. Страх. Нижняя челюсть беспомощно повисла, заливаясь собственной кровью. Парень терял сознание.
«Я сделаю все, чтобы ты улыбался как раньше, обещаю… Слышишь? Все, что потребуется… Просто хочу, чтобы ты был счастлив».
Из уст Алекса раздался хриплый смех и сила его и безумие нарастало с каждой секундой… Он швырнул нож на пыльные рельсы и неспешно пошел дальше. А на лице играла невесомая, почти блаженная улыбка.
Шаг.