его жизнь

 

    Он был стар, стар телом, непривлекателен для таких, как она. Для своих лет он держался молодцом, следил за весом, за посторонними запахами, возникающими ниоткуда, а поэтому ел мало, выборочно, придирчиво. Женщины еще смотрели вслед, пытаясь флиртовать и очаровывать  красотой пышных форм.  Но не такие , как она... У него уже не было денег, чтобы просто купить ее, купить ее молодое упругое тело, купить хотя бы час ее еще неторопливого времени, купить ее смех, ее лукавый взгляд, ее капризную улыбку.
   ...он имел кое-какие связи, кое-чем мог помочь ей, когда она нуждалась. И она отбирала даже эти крупицы его состоятельности. Отбирала легко, нагло, как будто так и должно. И он делал все, что она просила, без вопросов, без торга, без ропота. Иногда она звонила и особенно долго говорила о всякой ерунде. иногда даже соглашалась отобедать где-нибудь в небольшом ресторанчике и  до обидного подчеркнуто рассчитывалась за себя. И он  знал, это значит, что ей снова что-то нужно от  него, что- то важное для ее дела, жизни, бизнеса... Она просила не сразу, потом, спустя, между прочим...
    .... а по ночам, когда бессоница сама забывалась коротким лихорадочным сном, она приходила к нему, и он угадывал в темноте безупречные линии ее обнаженного тела и улавливал изумительные запахи ее сияющей кожи...  и судорожно припадал губами, снова и снова, просыпаясь  под утро, уткнувшись лицом в подушку.
   ... он молил бога, чтобы ничего не менялось. Пусть она только будет в его жизни, чуть-чуть, слегка, такой, какая есть, ярко-жестокой, безшабашно-наглой. А он будет ждать, желать, страдать, любить, хвататься за сердце, заходящееся в тахикардии... и все-таки еще жить!