Жили-были два музыканта. Один на гитаре играл - по струнам бегал, аки конь ретивый, а другой аккордеон тянул. Жили бы не тужили, да наслушались они забугорных певцов-искусников, и решили ансамбль собрать. Так стали они дуэтом.
Играли они, репетировали, песни сочиняли. А свободное время каждый соразмерно характеру проводил: один давай Стивеном Вэем рисоваться, мастерство отрабатывать, а другой, как свободная минутка - так за стакан. Был за аккордеонистом грешок такой - больно беленькую любил, за ней света белого не видел. Опрокинет стакан-два, да давай аккордеон рвать. И играл он с нечистой силою: что ни нота - хромая на обе ноги. Но во хмелю мелодии дивные он сочинял, чем и был хорош. И как-то все больше с душой у аккордеониста получалось, да с выдумкой у гитариста.
Жили бы так и дальше, но в один день повздорили.
- Мужик ты хороший, да бражничаешь напролет, - сказал гитарист, - путного из тебя ничего не выйдет. Не учишься ты играть, того гляди, гармошку свою пропьешь.
- Пить-то я, может, и пью, Господь мне судья. Да вот я со своей "гармошкой", как у аналоя, а ты только и умеешь струны перстами считать-высчитывать. Много насчитал?
- Глупый ты, брат, не умеешь ничего, да Амадея из себя строишь. Ну, время рассудит.
И разошлись они, каждый своей дорогой, и друг о друге больше не вспоминали.
Что же из них получилось, спросите вы? А вот что: аккордеонист на третий год разлуки окончательно оскотинился, пропил аккордеон и замерз под забором. Гитарист же достиг совершенства в музыкальной науке, да как ни бился, ничего из него толкового не получилось, и на пятидесятом году жизни в глубоком отчаянии наложил на себя руки.
Померли они, и никто их не вспомнит, и пленку с ихними мелодиями никто не прокрутит - слух не усладит.
Мораль:
Пей, да знай меру.