Если вы никогда не были в квартире художника, то вам, наверное, следует дать краткое описание этого места. Но, поверьте, мне не очень хочется. Скажу лишь, что все, что вы посчитаете лишним и ненужным, крайне необходимо для меня. Творческий беспорядок – вот ярлык, выражающий смысл всего происходящего. Лично я считаю все эти ярлыки и клише неуместными потугами обывателей объяснить то, о чем они не имеют ни малейшего представления. Но, господа, легче блистать перлами, чем показаться необразованным кре… Ладно, опущу подробности, дабы не выставлять себя экспертом.
Зовут меня Антон, я художник, и моя квартира скорее напоминает мастерскую, чем жилище. Да так оно и есть. Кроме дивана, утопающего в немыслимом количестве текстиля различной фактуры и формы, и антикварной столовой группы в центре комнаты, мебели более не наблюдается. Зато здесь яблоку некуда упасть среди холстов и холстинок, тюбиков с краской и прочей творческой утвари.
Художник был занят. Он творил. Это про меня. Я пишу портрет своей возлюбленной. С холста на меня смотрит девушка без лица. Смотрит? Как можно смотреть, не имея глаз? Но я не помню... Хотя и вдел её лицо, её глаза, смотрел на неё часами, не отводя взгляда, впитывал её, наслаждался ее красотой, но… не помню. И именно это не дает мне покоя последние несколько месяцев. Долгих месяцев, на протяжении которых я работал над портретом девушки. Все мои мысли были о ней. И единственным желанием было вспомнить…
Почему я не помню ее лица? Почему не могу вспомнить? Боже, как я устал искать ее. Искать повсюду. Пытаюсь вспомнить ее лицо… Я даже не знаю ее имени.
Сумерки за окном сгущались до тех пор, пока часы не стали настаивать на полуночи. В очередной раз, не достигнув своей цели, я решил не испытывать себя на прочность, тем более то, что от меня осталось, уже вряд ли можно было подвергать каким либо испытаниям. Устроившись на диване, я уснул.
Сон пришел сразу, захватив меня в свои объятия. Глубокий, черный сон. В темноте различим лишь силуэт. В комнату вошла девушка с чайной розой и свечей в руках, неслышно, еле касаясь пола, подошла к столу и присела. Пламя свечи позволило разглядеть девушку чуть лучше, увидеть ее изящные черты, белое платье на ней, длинные распущенные волосы. Тишина. Взор ее устремлен в мою сторону.
Сон убедил меня медленно подняться с постели, перенес к столу, усадил напротив девушки и заставил смотреть на нее влюбленным взглядом. Движения наши медленны, взгляды пристальны, слова неразличимы. Я пытаюсь прикоснуться к ней, но ночь, гонимая рассветом, не оставляет мне шансов. Сон, любовник ночи, покидает меня, заставляя проснуться.
Она снова смотрит на меня, она снова без лица.
И в эту ночь тоже. Она была здесь. Я видел ее. Я… я опять не запомнил ее лица!
Столько месяцев держу это в себе, не решаясь посвятить в это никого. Даже лучший друг, который способен понять и поддержать в любой ситуации, не знает о такой моей влюбленности. А если это болезнь? Если меня надо лечить? Любить закрытыми глазами того, кого возможно и нет на свете! Того, кто лишь плод твоей воспаленной фантазии. Может меня давно пора спасать? Как? Всякие там эротические фантазии не раз посещали меня во сне, и я всегда считал это нормальным для здорового 28 летнего мужчины. Но тут все по-другому, все иначе. Это не проходит. Самое страшное, что я не хочу, не желаю просыпаться, хочу остаться там, с ней! Там моя жизнь, уже много месяцев, там.
Не могу больше держать это в себе. Надо позвонить Игорю. Где телефон?
Какие долгие гудки… Так бывает. Когда тебе просто необходим абонент, сеть всеми усилиями пытается отложить момент соединения. Еще хуже, когда электронная девушка на том конце провода беспардонно пытается вклиниться в ваш разговор, докладывая как минимум на двух языках, о том, что абонент эанят, недоступен или, не дай Бог, данный вид связи не входит в перечень услуг вызываемого абонента, и он просто-напросто заблокирован. Благо, что с телефоном Игоря такого произойти практически не может, на его счету всегда есть добрая сотня баксов, а на метро в последний раз он передвигался лет пять назад. Но, все равно, какие долгие гудки…
-- Алло, Игорь? Мне нужен твой совет, дружище. Твоя помощь… У тебя есть время?... Давай встретимся… Через полчаса?... В твоем ресторанчике… Хорошо!
Такси все таки очень полезная вещь. Через полчаса я уже сидел за столиком в уютном ресторанчике своего друга. Игорь приветливо смотрел на меня. Как давно я его знаю! Всю свою жизнь. Помню, как мы с ним делали «ремонт» в детсадовской спальне в тихий час. Нянька Манька, как мы ее называли, впрочем не только мы, имела привычку распивать на кухне кавэ с нашей воспитательницей Аннойванной, в часы нашего дневного сна. Мы с Игорьком тайно захватили в свои руки все имеющиеся в группе запасы гуаши, акварели и пластилина и затеяли «ремонт». Это был полет дизайнерской мысли и начало нашего совместного творчества! Мы долго недоумевали, почему Аннаванна и нянька нас не оценили. Вероятно, после этого наше стремление к искусству могло бы быть убито, пресечено на корню, но наши с Игорьком родители, не то чтобы не последовали совету Анныванны по воспитанию юных художников, просто объяснили нам, как и где можно делать «ремонт». И вот мы с моим лучшим другом уже стоим на пороге детской художественной школы. Получив некоторые определенные навыки и знания, мы, не без помощи своих родителей, затеяли «ремонт» в нашем одесском подъезде… Папа снабдил нашу бригаду огромным количеством Разноцветных эмалей, кистями и валиками. После этого жильцы нашего дома ежедневно ходили к нам на экскурсию. Как-то мама Игоря предложила «отремонтировать» соседние подъезды. И понеслось… Теперь уже вся улица завидовала жильцам нашего дома, а мы с Игорьком имели непререкаемый авторитет! Школьные годы пролетели как один, все эти математики и физики по большому счету прошли для нас факультативом. Не хочу сказать, что мы совсем не уделяли им внимания, просто на фоне нашего увлеченного творчества они давались нам легко и оставляли время для «ремонта». А потом Москва… И вот мы – студенты! По окончании ВУЗа «ремонтировали» на Мосфильме. В один из дней моего друга осенила мысль о собственном ресторане. Конечно «ремонт» в нем мы делали сами. В скоре Игорь бросил Мосфильм и перестал писать, полностью погрузившись в свой новый бизнес, а я, воспользовавшись случаем, стал потихоньку выставляться в ресторанчике… И кстати довольно неплохо… Через какое-то время у меня появились поклонники и заказчики. Я понял, что мои выставления вполне способны заменить «ремонтирование» Мосфильма. Так разошлись наши с Игорем творческие пути. Главное что по жизни мы были и остаемся лучшими друзьями.
Так вот, я уже сижу за столиком напротив своего друга. Вокруг нас суетится официантка Леночка, кстати, наша любимая, Игорь очень гордится ею, да и я признаться тоже.
-- Игорь Владимирович, что будете пить? – красивое лицо Леночки просто светилось от счастья.
-- Два кофе, пожалуйста, - подмигнул Игорь Леночке, прежде чем обратиться ко мне, - ты не против?
-- Да, не откажусь! – про себя я подумал, что в свете пред-стоящего разговора не плохо было бы глотнуть чего-нибудь покрепче, но, зная об отношении Игоря к чему-нибудь покрепче в 11 утра, решил не отказаться от кофе.
-- Ну что, мой друг, - продолжил Игорь, - рассказывай, чем обязан?
-- Игорь, мне кажется, я схожу с ума, я влюбился!
-- О, Антоша, это действительно повод для сумасшествия! Кто она? Я ее знаю?
Я немного напрягся, вот уж действительно повод опрокинуть грамм 150, Игорь это заметил.
-- Ну, дружище, расслабься!
-- Игорь, дело в том, что я сам не знаю кто она. Ни имени, ни лица. Не знаю, не помню…
-- Постой, как это не знаешь? – в глазах моего друга я прочитал явное недоумение.
К нашему столику вновь припорхала счастливая Леночка, тем самым немного отсрочив мой ответ.
-- Ваш кофе, пожалуйста, - пролепетала Леночка, - что-нибудь еще?
-- Спасибо, Леночка, - Игорь пристально смотрел на меня, - пока ничего.
Леночка так же грациозно удалилась.
-- Так, что? – Игорь не оставлял мне путей к бегству.
-- Это тяжело объяснить. Она приходит ко мне во сне. Каж-дую ночь. В течение долгих месяцев. Один и тот же сон.
-- Погоди, погоди… Во сне? Я боюсь за тебя, дружище!
-- В том то и дело, что я сам боюсь этого. Жду ее каждую ночь, а когда просыпаюсь, не помню ни имени, ни лица!
-- И чем же вы занимаетесь в этих снах?
-- Смотрим друг другу в глаза. Разговариваем. Я пытаюсь выяснить кто она, откуда. Как мне ее найти? Помоги мне…
-- Антон, но как? Она – твое сновидение! Искать ее в реаль-ной жизни просто безумие!
-- Она реальна, я уверен! Я должен ее найти!
-- Тогда я не знаю! Попробуй поговорить с ней еще раз.
-- Мне только это и остается… Ладно, думаю пора закончить наш разговор. Спасибо, друг!
Я вышел из ресторана, Москва ударила в лицо. Холодная Москва. Люблю Китай-Город, но не сегодня. Несмотря на погожий, солнечный день начала августа, меня колотит от холода. Промозглый осенний дождь, когда твоя тоненькая рубашка промокла до нитки, а зонт предательски остался дома. Это не тот теплый майский дождик, когда в той же самой ситуации ты, как ребенок, искренне рад отсутствию зонта. Сегодня для меня была осень. Впрочем, она была и вчера, и даже неделю назад. Короткий разговор с Игорем не дал мне никаких ответов. Ждал ли я чего-то другого? Скорее нет! Просто теперь есть человек, хотя бы знающий о моей такой любви. И этот человек – мой лучший друг.
Ноги несли меня в сторону дома. Сам не заметил, как миновал Покровские ворота. А жил я на Бауманской, точнее снимал неплохую однушку у очень очаровательной старушки, бывшей актрисы и поэтессы, хотя понятие «бывшая» вряд ли совместимо с актрисами и поэтессами. Сама старушка жила на Арбате и никогда не напрягала своими визитами. За эти пять лет, что я живу у нее, она ни разу не бывала в своих владениях. Зато я исправно один раз в месяц навещаю мою Аннуванну на Арбате. Так уж вышло, Что с Аннаваннами у меня с детства какая-то кармическая связь, уже знакомая вам Аннаванна, воспитательница в детском саду, Аннаванна - первая учительница в школе, Аннаванна в художке, Аннаванна – вахтерша в общаге ВУЗа, Аннаванна – гримерша на Мосфильме, Аннаванна, Аннаванна, Аннаванна… Так вот, когда я один раз в месяц навещаю свою очередную Аннаванну на Арбате, дабы передать ей деньги за мое обитание на ее территории, тут уж она не упускает возможности продемонстрировать мне свой талант актрисы и поэтессы. И хотя я знаю все ее рифмы наизусть, как знал в школе «У Лукоморья дуб зеленый», я не перестаю наслаждаться творчеством моей очаровательной старушенции.
Я практически потерял счет времени, продвигаясь в сторону дома, останавливаясь, разворачиваясь назад, петляя дворами. Да и нужно ли мне идти домой? Что меня там ждет, мой любимый холст без лица? А ночь еще ой как не скоро…
Вот он – мой любимый холст. Я снова пытаюсь вспомнить ее лицо. Тщетно… Часы в очередной раз протрубили отбой и я, как послушный ребенок, отправился в объятия подушки.
Снова ночь. Снова я падаю в эту темноту. Тяжелые капли меда склеивают мои веки. И вот уже знакомый силуэт, вот белое платье, вот роза в руках, вот свеча…
-- Добрый вечер! Я так ждала нашей очередной встречи! – сказала она знакомую до боли фразу.
-- Почему ты приходишь ко мне? – в который раз спросил я.
-- Потому что я люблю тебя! Я не могу без тебя ни дня!
Несмотря на сон, я четко помнил наш утренний разговор с Игорем: «Попробуй поговорить с ней еще раз». Конечно мне нужно поговорить с ней, мне нужно узнать, кто она. Мне нужно запомнить!
-- Кто ты? Откуда? Как тебя зовут?
-- Ты задаешь мне этот вопрос каждую ночь!
Каждую ночь. Каждую ночь. Каждую ночь. И сегодня тоже. Сейчас я скажу ей ту же фразу, что произношу каждую ночь на протяжении всех этих долгих месяцев, с того момента, как она впервые вошла в мой сон.
-- Я знаю, тем не менее, просыпаясь, я не помню ни твоего имени, ни твоего лица!
-- Я тоже каждое утро пытаюсь вспомнить тебя, - я знал, что она это скажет, я давно понял, что и она страдает тем же недугом неведения, что и я, - ищу тебя на улице, в метро, где только можно, но не нахожу.
-- У тебя очень красивые глаза, - я пристально смотрел на нее, - почему я никак не могу их найти днем? Я, как и ты, пытаюсь отыскать эти глаза в толпе. Я схожу с ума! Я люблю тебя! Я не помню тебя!
Да, именно так я каждую ночь признаюсь ей в любви.
-- Как же нам теперь быть? – я увидел в ее глазах слезы.
-- Я не знаю! Ты с кем-нибудь говорила об этом… днем?
-- Нет! Зачем? Кто может помочь мне? Это моя любовь, мое безумие!
-- Дай мне руку, - я протянул ей свои ладони, в ожидании чуда, того, что она наконец-то разрешит к себе прикоснуться.
-- Я не могу… Не надо!
-- Почему? – я почувствовал, что дрожу. - Почему ты никогда не разрешаешь дотронуться до тебя?
-- Просто я чувствую, что этого делать нельзя! Если я позволю себе слабость, я больше никогда не увижу тебя! Верь мне. Я знаю!
-- Так нельзя! Если мы не можем найти друг друга днем, мы не должны отказывать себе ночью! Я люблю тебя!
-- Мне пора. Так будет лучше. Поверь!
Она снова исчезла.
Сколько еще? Где ты? Кто ты? О, Боже!
Синий глаз перезревшей яичницы, окаймленный ажурным золотисто-коричневым воротником, смотрел на меня снизу вверх уже несколько минут. Я смотрел на него в ответ, не решаясь вкусить плоды своего кулинарного творчества. Готовить я никогда не умел. Весь мой домашний рацион состоял из записной книжки с телефонами служб доставки различных кафе и ресторанов, а в не самые лучшие времена из лоточков с полуфабрикатами, которые я наскоро доводил до пригодного в пищу состояния при помощи микроволновой печи. Даже пельмени я не рисковал варить, по причине их превращения в кашицеобразную массу. Зато мой холодильник всегда радовал меня свежими овощами и фруктами, были здесь и коробки с соками и сыры и, непременно, кефир. Сегодня я все же рискнул приготовить на завтрак глазунью и вот результат – запихиваю в себя эту отвратительно сухую и несоленую штуку.
Звонок в дверь отвлек меня от наслаждения трапезой и заставил переместиться в прихожую. На пороге стоял Игорь. Про себя я подумал, что приди он на полчаса раньше, мне бы не пришлось насиловать свой желудок. Игорь всегда мог удивить, кулинар он был отменный. По этому поводу он всегда говорит: «Кулинария, это мое запоздалое призвание!» И вот мой друг стоит у меня в прихожей.
-- Здорова, Антоха, как жизнь? Как твоя Незнакомка?
-- Оставь свои шуточки! Все как обычно.
-- Значит, опять приходила?
-- Приходила… И я снова ничего не помню!
-- Дружище, я вот что подумал: может тебе стоит познакомиться с живой девушкой?
Эта его фраза так задела меня, что я начал закипать.
-- Игорь!!!
-- Прости, прости! Ну так что? У меня есть одна знакомая, отличная девушка! И к тому же свободна! Может, встретимся сего-дня, я вас познакомлю? Глядишь, твое сумасшествие как рукой снимет.
Тут уж я действительно растерялся. Как быть? Живая девушка, придумал же! А моя что не живая? Задавая сам себе этот вопрос я не нашел на него ответа. Да, она мое сновидение, но ведь я уверен, что она существует, в Москве, Одессе, Париже, Берлине, Лондоне… Где-то, но существует же! Просыпается по утрам, ходит по улицам, пытаясь вспомнить меня. Я уверен. А может, просто хочу в это верить? Может действительно стоит разбавить мои ночные иллюзии, разбавить живой, настоящей, осязаемой девушкой? Ведь были же времена, когда я каждой из своих подружек говорил, что она у меня единственная. Они свято в это верили, пока не пересеклись все вместе на одном поле битвы. И дело приняло такой оборот, что одна из них взяла на себя роль главнокомандующего, а я оказался басурманином, которого приказано уничтожить. С тех пор я перестал ставить подобные эксперименты. Последние три года жили мы с моей Дашей, пока не решили разбежаться, а через пару месяцев сон подарил мне ее. С тех пор и не было у меня живой девушки. Наверно действительно стоит пойти…
-- Почему бы и нет! – твердо выпалил я. - Вдруг и в самом деле поможет!
-- Тогда я позвоню ей? Часов в семь вечера тебя устроит?
-- В семь? Хорошо! В районе обеда мне нужно будет заско-чить к моей Анневанне с благодарственным конвертом, а вечером я абсолютно свободен.
-- Вот и договорились!
А настроение мое улучшилось. Я шел по Лефортовскому переулку и наслаждался теплом августа. Впервые за последние несколько недель наслаждался теплом, а не замерзал под промозглым осенним дождем. На моем пути возник небольшой немецкий пивной ресторанчик, и я решил дополнить мое утреннее знакомство с яичницей чем-нибудь более приятным для желудка. Раньше я часто захаживал сюда, выпить кружку-другую вкусного пива, послушать живую музыку. Отличное место! Не помню сколько прошло времени, только мои часы подсказали мне, что пора навестить мою старую добрую актрису. Я решил не брать такси и спустился в метро, желая ощутить его запах, которым я наслаждался в детстве. Метро мне казалось волшебной сказкой. Моя бабушка жила в Харькове и именно там произошло мое первое погружение в сказку. Конечно ни Харьковское, ни даже Киевское метро не сравнится с Московским. Московское метро уникально, нет ничего подобного в мире. Тем не менее, перебравшись жить в Москву, я разлюбил метро. Если честно, я разлюбил и саму Москву. Нет, это чудесный город, но его ритм иногда безумно напрягает. То ли дело моя родная Одесса!
«Осторожно, двери закрываются, следующая станция Смоленская», я успел протиснуться сквозь входящее-выходящую массу москвичей и гостей столицы и отправился к выходу в город со станции Арбатская. По пути к дому моей Анныванны успел поболтать с парой своих однокашников, старательно малюющих портреты не то китайцев не то японцев, замерших перед ними в раскладных стульях. Как-то я тоже был не прочь внести свой вклад в развитие международной дружбы и туризма и, как и многие, штамповал портреты на АРбате. Я даже задружил с одним рубахой-голландцем, предложившим мне как-нибудь погостить пару недель у него в Амстердаме. Предложением этим я так и не воспользовался. Шагая по Арбату я не заметил, как по правую мою руку возникла та самая принцесса. Аннаванна жила здесь же, в соседнем доме. Она и сегодня будет убеждать меня в том, что театр имени Вахтангова лучший театр мира. Здесь прошли годы ее, как она сама утверждает, первой юности, когда она была на главных ролях.
И вот я уже стою перед дверью моей очаровательной старушенции, актрисы и поэтессы. Аннаванна, приветливо встретив меня, сразу же тащит в гостиную и усаживает в свои антикварные кресла. Квартира Анныванны напоминает мне декорации к фильмам времен Тургенева. Я очень люблю тут бывать.
-- Антошенька, свет мой, проходи, я буду поить тебя чаем!
Аннаванна живет одна, так сложилось, что мужа она не дождалась с фронта, а другого так и не нашла. Соответственно нет у нее и детей.
-- Антошенька, располагайся поудобней, привыкай. Это же твой дом.
-- Аннет, не начинайте опять, - мне очень не нравилось когда она каждый раз заводила этот разговор, - перестаньте!
Аннет, а именно так она просила, точнее, требовала себя называть, меня очень любила. Она считала, что сама судьба дала ей то, о чем она и мечтать не могла.
-- Ну что ты, мне девять с половиной лет, я имею право вести подобные разговоры. Я вот на днях и с Авелем Исааковичем встречалась, сделала то, что давно должна была.
Я чувствовал себя очень неловко. Я понял, что речь зашла о завещании, но не знал, как мне на это среагировать. Действительно, девять с половиной лет подходящий возраст для подобных действий. Аннаванна упрямо не называла цифру 95, обозначая свой возраст, но и скрывать она его не собиралась. А еще она называла свое теперешнее состояние годами второй юности.
-- Аннет, я принес вам деньги за прошлый месяц, - выпалил я, надеясь уйти от неприятной мне темы.
-- Ну, что ты, Антуан, это лишнее. Я теперь решила, что не след брать денег с наследника.
Вот так поворот событий. Уйти от темы не удалось и я решил предпринять еще одну попытку.
-- Аннет, а что нового вы написали? – Теперь я попал в точку, Аннет могла часами читать свои стихи, тем более если на них находились благодарные слушатели.
-- Конечно же. И я вам прочту.
Я очень любил слушать мою поэтессу, наблюдать за ее ми-микой, жестами. Годы в театре не прошли для нее даром. Правда всегда под личиной нового, скрывалось стихотворение, написанное несколько лет, а то и десятилетий назад. Но сегодня Анна Ивановна (Аннаванна здесь просто неуместно) действительно представила мне свое новое стихотворение:
И было сказано, что новый день придет!
Что новым людям суждено родиться.
Что это Солнце Землю обойдет еще не раз,
И в небе будут птицы
Летать. И синий океан
Немало породит еще созданий
Своих глубин. И разум победит,
И разрешат потомки тайны.
И суть вещей, и мира существо
Раскроется в сознании потомков.
И будет день, и будет день еще,
И будет вечность только нитью тонкой,
Что разделяет нас меж ярких звезд,
Что связывает крепко наши гены.
Нам суждено родиться вновь,
Не здесь, но на другом краю вселенной,
Где, вспышками сверхновых звезд,
Уже теперь мы видим перемены.
Лишь только память не дает нам знать,
Того, что было и того, что будет.
Нам по спирали суждено шагать,
Передавая опыт новым людям.
Замечательное стихотворение. Как много дозволено поэтам! Только они, не признавая никаких законов астрономии, могут позволить Солнцу в очередной раз обойти вокруг Земли. Но больше всего меня задела строчка про память. Лишь только память не дает нам знать… Почему? Как мне упросить память открыть мне эти знания? Как мне вспомнить ее лицо?
Мы с Аннет еще долго пили чай, она читала мне свои стихи, перемежая их театральными монологами. И я, новоиспеченный наследник моей очаровательной старушенции, не заметил как стрелки часов подошли почти вплотную к семи. Я в очередной раз поблагодарил Аннет за чудесный вечер и, пожелав крепкого здоровья, распрощался. Меня ждал Игорь и…
И ровно через пятнадцать минут, после того как я спустился в вестибюль Смоленской, сделав две пересадки, я уже шагал по Китай-Городу навстречу Игорю и живой девушке. И вот я уже вижу их приветливые лица.
-- Антон, познакомься, это Полина! Полина, это Антон!
-- Я тронут, ты прекрасно выглядишь! – Полина оказалась на редкость красивой девушкой.
-- Спасибо! – слегка опустив глаза, сказала она.
-- Ну так что, посидим за чашечкой чая, поболтаем? – Игорь явно заметил мой интерес к Полине.
-- Я не откажусь, в твоем заведении подают отменный чай, - Полина сказала чистую правду, чай действительно был отменным.
Время пролетело незаметно. Мы много разговаривали. По-лина оказалась очень приятной в общении девушкой, умной и начитанной. Теперь я точно знал, что и девушки знакомы с творчеством тех писателей, имена которых, как мне казалось, не вызывали у них никаких ассоциаций. Это открытие в дополнение к ее красоте и изяществу, убедило меня в том, что мне, во что бы это не стало, следует не упустить Полины из поля своего зрения и, при любом раскладе обрести в ее лице хорошего друга. Позже выяснилось, что Полина, к тому же, отличный музыкант и композитор. Я не упустил возможности попросить Полину как-нибудь нам помузицировать. Она согласилась, я заметил, что ей это было приятно. Но все приятное имеет свойство заканчиваться, и этот вечер тоже. Первым нарушил приятность вечера Игорь.
-- О, друзья мои, время не терпит, я вынужден вас оставить!
-- Действительно, время пролетело незаметно, - поддержала его Полина, - мне, на самом деле, тоже уже пора!
-- Неужели так и разбежимся? Полина, ты не будешь против, если мы еще немного погуляем, а потом я провожу тебя домой?
-- Ну, если ты настаиваешь, я не против!
Оказалось, что Полина жила совсем недалеко от меня, и мы решили прогуляться пешком. Я чувствовал, что мне совсем не хочется расставаться с ней.
-- Как-то странно, что такая привлекательная девушка до сих пор одна!
-- Не вижу ничего странного. Свобода никогда не бывает лишней. А ты что, претендуешь на место моей второй половины?
-- Почему бы нам не попробовать? Тем более, что в этот вечер нам отнюдь не было скучно! – Я посмотрел на Полину и в моих глазах промелькнул лучик надежды, она его заметила.
-- Может ты и прав! На самом деле у меня есть одна любов-ная история, но там все настолько запутано и непонятно, что мне иногда кажется, что ее и вовсе не существует!
-- Может, расскажешь?
-- Думаю, нет! Зачем тебе мои нелепые переживания! Это только мое! Я никогда и ни с кем не говорила на эту тему.
-- Ну ладно, тем лучше! А ты не против, если я приглашу те-бя к себе на чашечку чая?
-- Антон, я бы с удовольствием, но не много ли чая на сего-дня?
Я было хотел настоять, но, подумав, что для первого вечера впечатлений вполне достаточно, решил не торопить события.
-- Да, ты права, чая нам действительно хватило.
-- Вот и мой дом, - Полина махнула рукой в сторону чересчур вычурной сталинки, - проводишь до подъезда?
У подъезда мы стояли еще несколько минут. Я взял Полину за руки, так не хотелось отпускать от себя это прелестное создание.
-- Может, - я сделал паузу, - погуляем завтра по Москве?
-- Конечно, погуляем, - я ждал этого ответа, - давай поедем на Воробьевы.
Я не успел ответить, Полина чмокнула меня в щеку и скры-лась за огромной стальной дверью. А я стоял у подъезда в полной растерянности. Да, я знаю ее дом, но этого мало, у меня нет ни номера ее квартиры, ни телефона. Так простоял я не долго.
-- Антон, - я поднял взгляд наверх, из окна третьего этажа на меня смотрело счастливое лицо Полины, - извини, я не оставила тебе номера телефона, набери в домофон 44, я продиктую.
И вот мою растерянность как рукой сняло, я стоял у подъезда Полины, глядя на окна сорок четвертой квартиры и с номером телефона в руке.
Придя домой, взглянув на мой любимый холст, я поймал себя на мысли, что за сегодняшний вечер ни разу не вспомнил о ней. Не раздеваясь, я плюхнулся на постель. Сон не хотел меня, а может я не хотел сна. Перед глазами была Полина. И все же я уснул. Она приходила, как обычно в белом, с чайной розой и свечей в руках, но сон не разрешил мне подойти к ней.
С самого утра я только и мог думать о нашей предстоящей встрече с Полиной. И она состоялась. Во второй половине дня мы созвонились, и я со всех ног побежал к ее дому. Как и предполага-лось, мы поехали на Воробьевы. Весь вечер мы наслаждались друг другом. Казалось, я открыл для себя новую жизнь! Я мысленно говорил спасибо Игорю за знакомство с Полиной, формулировал вопрос, где же и почему он скрывал от меня такую девушку.
Вечером я пригласил Полину к себе под предлогом чаепития. Она согласилась, но только на чай, хотя в ее глазах я прочел, что она давно уже раскусила мой коварный замысел. И вот мы уже у меня в моей, теперь уже моей, однушке.
-- Пожалуйста, располагайся, чувствуй себя как дома. Я принесу чай, – я вне себя от переполнявших меня эмоций бросился на кухню, заварил тот самый Игорев чай, - прошу на глоточек горячего.
Вернувшись в комнату я увидел Полину, стоящей напротив холста. Она пристально разглядывала портрет без лица.
-- Антон, кто это?
-- Так, - я сделал паузу, - одна знакомая.
-- А почему у твоей знакомой отсутствует лицо?
-- Я не успел!
-- Тоже тайная любовь? – Полина пристально посмотрела в мои глаза, я, как бы невзначай отвел свой взгляд в сторону.
-- Скорее навязчивая идея!
-- Тебе не приятно говорить об этом?
-- Это только мое! Зачем тебе это? Пойдем пить чай, осты-нет!
Мы пили чай. Пили в полной тишине, не осмеливаясь ее на-рушить. Пауза затянулась…
-- Чай у тебя удивительно вкусный! – практически шепотом проговорила она.
-- Я рад, что тебе нравится.
Снова пауза.
-- Антон, а ты не заметил, что у нас есть много общего?
-- Ты о чем?
-- О наших сокровенных тайнах, которыми мы ни с кем не хотим делиться.
-- Я однажды поделился этим с Игорем.
-- И что?
-- Он просто посчитал меня сумасшедшим.
-- Может, расскажешь?
-- А ты?
Ах, зачем этот разговор! Неужели нам не о чем больше поговорить. Зачем эти неловкие паузы. Я же вижу, я чувствую, что она мне сейчас ничего не ответит. Да и не хочу я этого.
-- Видимо это так и останется внутри нас.
-- Давай не будем об этом! У тебя очень красивые глаза!
-- Спасибо!
-- Дай мне свою руку.
И вот я держу Полину за руки, такие теплые и нежные, как сама любовь. Целую ее... ладони. Как же это приятно! Она смотрит на меня грустным взглядом. Я заключаю ее в свои объятия, она мягко поддается, мы сливаемся в поцелуе. Боже, какие у нее сладкие губы.
-- Я не могу! – эта ее фраза прозвучала, как гром посреди ясного неба, как нож в сердце, - прости.
-- Все тот же секрет? – я не мог оторваться от ее губ. - Мы же договорились не вспоминать об этом сегодня!
-- Прости! Вызови мне такси.
-- Ты, правда, не хочешь остаться?
Полина убежала не попрощавшись, я только успел услышать хлопок входной двери. Почему? Почему все так? Еще некоторое время я просто не мог подняться. Должен ли я был бежать за ней? Остановить ее? Должен, черт возьми, должен! Поднявшись, я подошел к мольберту, взглянул на холст, на портрет без лица. Полина не смогла. А смог бы я? Нет!
Сон снова со мной. Он заставляет меня чуть приоткрыть глаза. Я снова вижу ее. Сегодня она в красном, роза в руке белая. И свеча, неизменная свеча. Она опускается на колени подле меня, я тоже.
-- Я ждал тебя! – я чувствовал как сбивается мое дыхание.
-- Я пришла!
-- Я очень люблю тебя!
-- Я тоже тебя люблю!
-- Я больше не хочу отпускать тебя. Я больше тебя не отпу-щу! Дай мне руку.
Она протянула ко мне свои руки, впервые за эти долгие ме-сяцы. Я вцепился в них мертвой хваткой, такие теплые и нежные!
-- Я знаю! – чуть слышно прошептала она.
Дальше случилось чудо. Я не могу описать это словами, у меня нет таких слов. Это было великолепно. Я был с ней. Я был в ней! И в момент наивысшего наслаждения мне открылась тайна. Сон пожелал мне ее открыть. Я увидел ее лицо! Я запомнил ее лицо! Лицо Полины! Мы были вместе, мы лежали вдвоем, оплетая друг друга телами, пока сон позволял нам это…
Утром я подскочил с постели. Да, да я помню ее, я знаю кто она! Вне себя от счастья, я просто подлетел к холсту. Я дописал ее портрет, ее лицо! Теперь я знаю кто ты! Теперь я тебя никуда не отпущу! Полина. Полина, как я люблю тебя!
Звонок в дверь. Кто будет первым, с кем я поделюсь своим счастьем? Игорь.
-- Игорь, - выпалил я, бросаясь другу на шею, - я знаю кто она! Я знаю! Я нашел ее! Я помню ее имя, ее лицо!
Похоже, Игорь не слышал меня. С отрешенным видом он молча прошел в комнату, встал перед портретом Полины.
-- Полина умерла!
-- Как умерла? – внезапно мне перестало хватать воздуха. - Не может быть!
-- Снотворное… Много снотворного!
Этот день я провел в забвении. «Дай мне руку». «Я не могу… Не надо!». «Почему? Почему ты никогда не разрешаешь дотронуться до тебя?». «Просто я чувствую, что этого делать нельзя! Если я позволю себе слабость, я больше никогда не увижу тебя! Верь мне. Я знаю!».
Ночь... Снова сон... Полина не пришла!