Она думала, что другая. Она думала, что всё будет лучше. Она старалась чаще улыбаться. Получалось красиво. Другие люди любили её улыбку. Любили, когда она, высока глядя на всю гадость, боль, мелкие неприятности и большие проблемы, небрежно махала рукой и говорила : «Да ладно!» От этих простых слов и от той будничности и утвердительной улыбки, которой они неизменно сопровождались, всё становилось если не лучше, то не так трагично и безысходно. Хоть немного, но всё же проще.
Она всегда так говорила. С того дня, когда случилось самое первое разочарование, когда самый первый полёт фантазии закончился аварийной посадкой. Родимый двор нёсся мимо, как картинки калейдоскопа. Ей казалось, что она птица или звезда. Что она высоко-высоко… И вдруг – какая-то гадкая кочка, падение, саднящая боль в разбитом до крови колене. Слёзы. Но только от разочарования. А на вопросы подружек – самое первое в жизни «Да ладно».
Потом больница. Мама бледная. Она не плачет, но почти всё время смотрит на неё, как будто пьёт глазами и боится оторваться, так и не наглядевшись. Когда-то потом, в будущем, она поняла, что мама никогда не смогла бы наглядеться. Ну, а пока, когда кто-то из приходивших в палату пытался развеселить её, она только бубнила себе под нос «Да ладно».
Потом… кладбище. Всё серое, люди какие-то. Она не плачет. Не понимает. Только исступлённо шепчет про себя «Да ладно… ладно… ладно».
Папина новая жена очень даже ничего. Миловидная, весёлая. И он её любит. Это не похоже на предательство. Только на желание быть, наконец, чуть счастливее. Хоть бы только она оказалась достойна его. А там, не важно, что он станет дальше от неё. Ладно, лишь бы он был счастлив.
Он сказал, что любит. Он сказал, что всегда будет рядом. Он говорит, что она очень красивая. Самая красивая. Ей кажется, что они знакомы тысячу лет. Он самый родной и близкий. Хочется доверять. Хочется быть счастливой. «Да ладно, просто будь счастливой». Так просто поверить в это.
Через несколько недель он сказал, наконец, правду. Она его раздражает. Она! Его! Раздражает! Первая в жизни сигарета. Она и правда успокоила, как обещала подруга.
- Любишь его? – с любопытством спрашивает подруга.
- Да ладно…
Она могла соврать в глаза. Предать. Выслушивать её откровения. Она так и не сказала. А он теперь с ней. Да ладно…
Ночь. Тёмная крыша. Прошло года три. Сидя на самом краю, она курит сигарету за сигаретой. Оказывается, тогда было просто неприятно, больновато. А теперь больно. Невыносимо дышать.Невозможно представить, что она сможет улыбаться. А как же теперь им всем врать? Как спрятаться от их сочувствия и любопытства? Хочется заорать так, чтоб во всём городе проснулись, рвать волосы на голове. Может… один шаг? И всё. Но она пробует по-старинке. Три глубокие затяжки. «Да… ладно». И вдруг «А… а… ааааааааааа!»
В городе никто не проснулся. Только на другом конце света одному человеку приснился кошмар: девушка сидит на краю крыши. Плачет. Курит. Кричит от боли. Человек переворачивается на другой бок и, прошептав «Да ладно, это всего лишь сон», сладко засыпает до утра.