пожалуй более чем достаточно просто иногда дышать и плавать в мутном растворе из кофе, слез и моющего средства, с островками пепла тех, кто уже успел, и россыпью табака. мы, знаешь, здесь все немного пишем, пьем и поем. мы здесь все немного умерли, кто-то даже успел подгнить. мы сумасшедшие и никчемные, пустые, как консервные банки, и такие же шумные. мы боремся с тем, как лопаются наши головы от боли, и молча смотрим, как протыкает нашу ногу шпилька секретарши начальника. мы плачем кефиром и вечерами забрасываем кучи зловонного мусора в пустоту, которую не заполнить ничем. мы натягиваем чехлы на острые жерди, маскируя дыру в животе. но она все равно есть, и мы чувствуем это каждое мгновение. нас тошнит проклятиями и разнообразными обозначениями половых органов. мы сплевываем на асфальт хрупкие нервы и отправляемся куда-то вниз. ночами мы кутаемся в одеяло/обнимаем кого-то льдисто-чужого/жмуримся от ярких огней и громкой музыки/в одиночестве курим (пьем чай, едим бутерброд) на кухне и думаем: как же так, мы же раньше кажется так хотели стать выше. и, по привычке встав на колени, отползаем в свой пыльный угол, глодая себя и близких за слишком пустые глазницы.
а помнишь, мы верили в себя? мы не боялись и знали: уж у нас-то все получится. и когда я смотрю на этих новых детей – мне страшно. у них же нет глаз.