Сознание медленно, но уверенно возвращалось в реальность, тело же обретало возможность двигаться, и Алекс открыл глаза. То, что он увидел, скорее, порадовало его, чем разочаровало. Он лежал в своей комнате на диване, из одежды на нем были только джинсы, а сквозь неплотно прикрытые жалюзи пробивались первые лучи восходящего майского солнца, оставляя ровные полоски света, тянувшиеся по всей комнате.
На полу, рядом с диваном стоял кальян, бутылка вина и ваза с фруктами, рядом с Алексом на диване лежала длинная китайская трубка для курения опиума. Порывшись в карманах джинсов, Алекс обнаружил небольшой пакетик, в котором находились отдельно завернутые в фольгу опиум и индийский гашиш, каждого примерно грамма по два.
Алекс ощутил сухость во рту и одновременно раздражение от солнечных полосок пробивающегося нового дня. Негромко матернувшись он приподнялся сначала на локтях, а когда понял, что тело ему уже полностью подчиняется, сел на диван, взял бутылку вина, заполненную на половину сделал два больших глотка. Вино было красное сухое и предназначалось для кальяна. Настенные часы показывали 6-30 утра и своему столь раннему пробуждению Алекс был обязан насильно привитому ему самому себе правилу не вставать позднее 7 часов утра, даже если этого не требуют никакие дела. Обычно он шел в парк и совершив пробежку, принимал холодный душ, после чего пил сваренный кофе. Но сегодня об этом не могло быть и речи, слишком уж он расслабился накануне, а лишние перегрузки ни к чему хорошему не приводят. Особенно, когда тебе уже 34 года.
Поднявшись, он подошел к окну, задернул полностью жалюзи и погрузил комнату во мрак, затем подошел к низкому столику на котором стоял серебряный бронзовый подсвечник и поискав немного спички зажег три свечи сразу, после чего включил телевизор, при этом сразу выключив у него звук. Смотрел он только спорт, в основном футбол, но всегда любил, чтобы в комнате работал беззвучно телевизор, показывая какой-либо матч. Вот и сейчас по «Евроспорту» показывали отрывки игры с участием Барселоны.
Затем он включил ноутбук и достал из портфеля папку с документами.
В комнате стоял сладковатый запах опиума, к которому примешивался такой же сладковатый, но более терпкий запах гашиша, а потому Алекс включил кондиционер, убрал кальян и трубку в небольшой тайник, а недокуренные ингредиенты спрятал в холодильнике, пустая бутылка из-под какого-то, кажется, итальянского вина полетела в помойку. Вазу с фруктами он поставил на кухонный стол и приготовился варить кофе, параллельно набирая своей помощнице Татьяне, хотя время было всего 7-20 и Татьяна, конечно, мирно спала на мужественном плече своего молодого человека. Но ей нужно было подниматься, приводить себя в порядок и ехать в суд для подачи документов к обжалованию вчерашнего решения вынесенного арбитражным судьей.
Вчера Алекс проиграл суд. А уже сегодня было необходимо подать апелляцию. Она была готова еще вчера и Татьяне предстояло отвезти ее в канцелярию, лучше всего к самому открытию, т.е. к десяти утра. Надо было работать. Алекс набрал ее номер и примерно на пятнадцатом гудке раздался недовольный и заспанный голос Тани. Объяснив ситуацию и намекнув, что если подобные провалы у них пойдут косяками, Алекс будет вынужден отказаться от помощницы, и тогда Татьяна из свободного человека, коим он является сейчас работая с Алексом превратиться в офисную рабыню, и уж тогда-то ей действительно придется перестраивать свои биологические часы в режим «жаворонок», до пенсии. Она все правильно поняла, и Алекс сел пить кофе, одновременно закурив сигарету, прокручивая в приходящей в себя после вчерашнего расслабления голове вчерашнее поражение на процессе. Самое обидное, что противоположную сторону представляло два человека, маститый и опытный адвокат, примерно 50-55 лет, и молодая адвокатесса, которой едва было 26-27 лет. Так вот поражение было тем обидней, что заключительный гвоздь в гроб вчерашнего поражения «маститый» предложил заколотить своей молодой коллеге, что та и сделала изящно и с видимым удовольствием.
Вчера, сразу после заседания состоялся не совсем приятный разговор с акционером, чьи интересы Алекс и представлял. И хотя конкретных претензий не было высказано, сам процесс был далеко еще не проигран, но по тону и направлению беседы Алекс прекрасно понял, что еще одна промашка и в его услугах больше нуждаться не будут, а, следовательно, кроме аванса он более ничего не получит. Так было прописано в контракте и было справедливо по жизни. Деньги же там были довольно приличные.
Кроме того, неудачи и поражения не только закаляют и подстегивают, но и имеют одну очень неприятную черту, а именно расти в геометрической прогрессии практически на ровном месте и буквально из ниоткуда. А кому нужны неудачники, чем бы неудачи не объяснялись?! Никому.
Алекс уже допивал кофе, докуривал сигарету, когда в очередной раз посмотрев на часы вспомнил, что сегодня, да что сегодня, уже через час к нему приедет Наташа. Пока что его жена, с которой они живут раздельно уже почти месяц, а сегодня она приедет для окончательного выяснения, подтверждения, разъяснения, объяснения, а проще говоря речь пойдет непосредственно о разводе и окончательном разрыве отношений, которые длились, а точнее, пока еще длятся, уже 11 лет.
Она была красивой и скромной шатенкой, на три года его младше. К тому же она всегда понимала Алекса с полуслова, была хозяйственна и практична. В первый же год их совместной жизни она подарила ему дочь и стала заботливой матерью. Наташа многое прощала своему мужу, который оставив хозяйственные дела на супругу занялся карьерой и работой, при этом не забывая о развлечениях и загулах, впрочем, не переходящих грани, за которыми следует расставание. У нее же было достаточно времени, чтобы заниматься и собой, так как денег им хватало, а для любой женщины это очень много. Алекс очень этим гордился, и иногда, что не делало ему чести, напоминал об этом Наташе.
Алекс сидел на кухне, крутил, четки и вспоминал эти 11 лет из 34 им прожитых. Да, мало, очень мало там было Натальи. Когда прошел первый экстаз взаимного увлечения и сумасшедшей влюбленности, наступила проверка на прочность отношений, которую они благополучно прошли. Каждый оставался доволен своей ролью. Но и только.
Единственное, что омрачало их совместную жизнь, и в конечном итоге, привело к сегодняшней встрече, - это крайне неуравновешенный, буквально психопатический характер Алекса, который включал в себя и эмоциональную опустошенность и депрессии, и неожиданные вспышки казалось бы беспричинной ярости. Впрочем, он ни разу не ударил свою жену, потому как считал, что бить женщин удел слабых и опущенных, а также неспособных воздействовать на этих хитрых бестий более тонкими способами.
Кроме того, Наталья совершенно не понимала его литературные и музыкальные увлечения, терпеть не могла ни алкоголь, ни наркотики, а кроме того, совершенно не понимала тех людей, с которыми общался сам Алекс.
Наталья боялась не его загулов с проститутками, а его обычную дружбу с его давними подругами, которые, кстати, сами почти все были за мужем. Она ревновала к тому, что у них находились темы, которые ей были не интересны, которые она не могла понять и принять. Всех таких подруг, а их было не так уж и много, она считала своими прямыми соперницами. Ей проще было представить Алекса в объятиях длинноногой блондинки, чем в компании девушки, с которой ее муж обсуждал последние произведения Сорокина.
Однако сама она была Алексу верна, в чем тот был абсолютно уверен, ибо применял проверенный и простой способ. Трахать свою женщину регулярно, постоянно, неожиданно, необычно, долго и прочее. К тому же некоторая склонность Алекса к доминированию и легкому садизму добавляло своей пикантности, и хотя поначалу это смущало Наталью, то потом стало нравится, тем более, что Алекс умело совмещал жестокость и нежность. А потому его Наталья, если и смотрела на других мужчин после постельных сражений с мужем, то лишь ленивым взглядом утомленной и пресыщенной самки.
Но в жизни могло произойти всякое, ибо жизнь сама по себе непредсказуема и таинственна, до конца ее понять не дано никому, а ровно тоже самое можно сказать и о женщине. Такого соперника, который посмел бы трахнуть его жену, по понятиям Алекса, воспитанного на максимализме 90-х годов, ожидал только один приговор – смерть. Это были не шутки, Наташа об этом знала и это было дополнительным козырем спокойствия для Алекса.
К тому же они знали друг друга еще с детства, Алекс к тому времени учился в пятом классе, и Наталья получала периодически информацию о его жизни и поступках, зная о его «подвигах», где-то и приукрашенных. Алекс тоже слышал о том, как живет Наташа, но его это совершенно не интересовало.
Потом последовала их незабываемая встреча, взаимно вспыхнувшая любовь, довольно жестокая и кровавая разборка Алекса с предыдущим «уже почти женихом» Наташи, из которой Алекс вышел победителем, чуть было не получив срок и собственно их женитьба.
Но отчуждение, которое было до конца непонятно обоим продолжалось, к тому же у Алекса плохо шли дела по работе, он стал злой, прежде всего на себя, но ни о каком спокойствии речи уже не шло. Поэтому чтобы не уподобляться скандалящему и вопящему в истерике быдлу, не травмировать психику ребенка, Алекс, однажды рано утром собрал свои вещи о поцеловав спящую Наташу - ушел, сказав, что им надо побыть в одиночестве, все обдумать и принять решение. На это потребуется, вероятно, месяц, не больше. У Алекса была однокомнатная квартира, приобретенная им по инвестиционному контракту, этакое холостяцкое пристанище с минимумом удобств, но удобств именно, что практичных.
Вскоре позвонила Татьяна, и, сообщив, что все бумаги сданы, получила не сложные указания на день отключилась. А сразу вслед за этим раздался звонок в дверь.
Алекс, встал, и, пройдя к входной двери, достаточно долго провозившись с довольно сложным замком, наконец, открыл ее и немного, отступил в сторону. На пороге стояла Наташа.
- Привет, - буднично произнесла она, - я не помешала тебе?
- Привет, - ответил Алекс, - конечно, не помешала, мы же и договаривались ровно на это время, - ну проходи же, что ты в дверях стоишь.
Наташа прошла в прихожую, изящно скинула босоножки, не менее изящно увернулась от поцелуя Алекса, отказалась от предложенных тапочек и прошла на кухню. Достав из сумочки пачку тонких дамских сигарет, она вытащила одну, и, прикурив от зажигалки расторопного Алекса, - тем же спокойно будничным голосом произнесла, - Ну что будем ставить точку уже окончательно?
- Ну, зачем так категорично, - начал Алекс, но Наташа перебила его.
- Категорично потому, что ты - самовлюбленный нарцисс, эгоист и циник. Сказать тебе почему? Ты каждый день звонишь мне, подробно выясняя как дела у меня и дочки, но тебе наплевать на эти звонки. Ты звонишь потому, что «не позвонить» и «не поинтересоваться» как дела у жены и дочери это свинство и за это бывает стыдно, а самое страшное можно ведь почувствовать себя виноватым? Ушел, бросил? А ведь именно чувство вины ты ненавидишь больше всего на свете, не так ли?
- Ты эгоист и нарцисс. Ведь мы с дочкой мешаем тебе «развиваться как творческой личности», и что-то там тормозим. Так давай поставим точку, я уверена в твоей порядочности и не боюсь финансовых неприятностей. Уверена, что выполнишь все положенное при таких обстоятельствах. Ведь я считаю тебя мужчиной.
- Но ты неисправимый эгоист и, - Наташа хотела продолжить, но Алекс неожиданно жестко прервал ее
- Да! Я ненавижу чувство вины. Человек чувствующий себя виноватым – для меня моральный покойник, без шансов на воскрешение, со всеми вытекающими. Этот человек будет вечно ныть и стоять на месте, искупая чувство вины, как правило, бесполезным нытьем.
- Да! Я – эгоист. Не будь я им ты бы сейчас приехала сюда не на новой машине, на автобусе, где какая-нибудь бабка, или пьяный мужик прошлись по твоему замечательному педикюру (Наталья машинально спрятала ноги, с действительно хорошо сделанным педикюром), а будь в автобусе или метро народу побольше то тебя бы обязательно кто – нибудь хорошенько облапил, ибо ты одета достаточно вызывающе для поездки среди кипящих гормонами малолеток и престарелых извращенцев. Ты вспомни, когда мы только начали тусоваться – я дрался за тебя почти каждый день.
На Наташе был легкий, короткий сарафан, на улице было жарко. Достаточно? – если нет, я продолжу
- Ты говоришь – нарцисс, то есть - самолюбование, «самодрочка» и прочее «само». Ты же прекрасно знаешь как я последнее время помешан на графоманстве. Я хочу быть не просто челом, который живет семейной жизнью, работает и иногда отрывается, я хочу быть творцом, художником, я хочу писать, и написать настоящую вещь, а без доли нарциссизма этого никогда не добиться. Ты разве не хочешь видеть своего мужа человеком творческим? Своего мужа!?
Наталья молча слушала монолог Алекса закусив губу, было понятно, что Алекс полностью взял ситуацию под контроль. Было ясно, что ни он ни она не хотят расстаться. Она решила это вечером накануне, а он, когда увидел ее в дверях своей квартиры.
Алекс нежно приобнял Наташу за плечи, поцеловал в щеку, поднял на ноги, а потом вдруг неожиданно резко схватил ее, и, перекинув через плечо понес на диван. Секс, сменяющий жестокость на нежность и наоборот, наконец, закончился.
- Они лежали оба утомленные, но счастливые и вспоминали эти 11 лет их жизни. К удивлению Алекса Наташи за эти 11 лет оказалось более чем достаточно, и он искренне не понимал, как он мог забыть то, или это, а она продолжала и продолжала напоминать ему самые счастливые моменты их жизни, которые наполняли Алекса счастьем, спокойствием и уверенностью.
- Фу, сморщила она носик, ты опять курил эту гадость? Ну и что, что проиграл важный суд? Сегодня проиграл – завтра выиграешь. Я верю в тебя, любимый.
Их совместное путешествие в этой жизни не закрывалось на 11 странице, в данный момент оно переворачивалось на страницу номер 12.
А что будет дальше никому не известно.