В случае войны парни в голубых беретах будут брошены
в пасть агрессору, с целью разорвать эту пасть
Ф.В. Маргелов.
Утро выдалось тяжким. Капитан Николай Муромцев, продрав глаза, мысленно послал себя и Артемьева к черту. Вслух же вырвались только сдавленные стоны и оханья, когда капитан решил все же поднять свое бренное тело с кровати.
Вчера была грандиозная пьянка. Артемьева, начвеща отдельного десантно-штурмового батальона, повысили в звании. За образцовое выполнение работы и рациональное использование государственных средств. Естественно тот проставился по полной программе. И он бы не получил нового звания, если бы не умел доставать все необходимое за максимально короткие сроки и с максимально низкими затратами. Вот и получилось, что вчера водка пилась отлично, а с утра – пришла птичка «перепел». Николаю было страшно представить, что сейчас творилось с остальными. Он-то, в отличие от многих других, ушел пораньше, несмотря на протесты сослуживцев, ибо здраво рассудил, что с самого утра надо быть на службе – понедельник был командирским днем, и начштаба обещал лично выпороть неявленцев.
Голова была тяжелой и пустой, как колокол. Муромцев в очередной раз пожалел, что его комплекция вполне оправдывает фамилию – с высоты двух метров линолеум на полу казался далеким-далеким, от чего капитана еще больше мутило. Жутко хотелось рассола или чего-нибудь другого холодненького. Николай вспомнил, что в холодильнике лежит запрятанная как раз на такой случай бутылка минералки. Пересилив себя, шатаясь, он кое-как добрался о кухни, где его встретил кот. Огромный, пушистый сибиряк сидел перед холодильником и смотрел на него, осуждающе растопырив усы.
- Погоди родной, сейчас все будет, - сказал ему пристыженный капитан. Вчера он забыл покормить своего домашнего питомца. А значит, где-то его уже ждал «сюрприз» - Тимофей, как и любой порядочный кот, очень не любил, когда про него забывают. Кот он был чистоплотный, по нужде всегда пользовался лотком, так что, скорее всего, Николаю придется покупать новые тапки. Положив коту корм, капитан достал домашнюю аптечку и сварганил себе нехитрый завтрак - пяток таблеток активированного угля и пару таблеток аспирина. Спустя полчаса жить стало лучше, мир начал приобретать потерянные ранее краски. Желудок Николая даже благосклонно согласился принять в себя чашку кофе и пару бутербродов. Еще разок ополоснувшись в душе, умывшись и побрившись, Николай стал одеваться на службу.
Капитан жил в офицерском общежитии, в десяти минутах ходьбы от расположения части. С утра на улице было прохладно и сыро – как-никак батальон был расквартирован за полярным кругом. Даже летом тут не особо жарко, в среднем градусов пятнадцать. В данный момент это было на руку страдающему от похмелья Николаю. К воротам части он подошел заметно посвежевшим, и выдавал его теперь только стойкий запах перегара, который не смогла уничтожить даже широко разрекламированная зубная паста и не менее популярная жвачка. В расположении его первой, парашютно-десантной, роты все шло своим чередом. Сержанты были подняты без десяти шесть, дежурный отрапортовал, что за ночь происшествий не было, так что Николай мог спокойно посидеть некоторое время у себя в кабинете.
После утренней зарядки было совещание. Начальник штаба таки не досчитался трех офицеров, из-за чего долго и смачно ругался, как последняя портовая проститутка, хоть по его лицу и было видно, что повышать голос ему не в радость. Еще бы, вчера он тоже присутствовал. Мужик он был неплохой, но вот о его умении грязно ругаться ходили байки даже в министерстве обороны. Получив заряд бодрости от начальства, капитан сначала повел свою роту на завтрак, а потом – в ленинскую комнату, где начались занятия по общественно-государственной подготовке. Три часа рутины, которая всем уже настолько осточертела, что даже головная боль прошла. Нет, все же понедельник – день тяжелый. Наверное, даже древние люди на мамонта в понедельник не ходили, справедливо полагая, что это окажется себе дороже.
В половине десятого Николай в очередной раз созерцал внушительных размеров фотографию, на которой был изображен мужественный и суровый лик верховного главнокомандующего всея Руси. «Замок» - заместитель командира – вещал что-то для солдат. Естественно им это было абсолютно по барабану, но особо вариантов для них и не было. А вот у капитана – было чем заняться. К примеру – прогуляться до узла связи, начальником которого он и являлся. Так что Николай с чистой совестью оставил «замка» один-на-один с зевающими от скуки солдатами. Обычное дело, по понедельникам приходят разведсводки, кто, что и где вытворяет на земном шаре неподалеку от батальона. Иногда приходили новости издалека, правда, только в том случае, если это имело далеко идущие последствия. В этот раз капитана удивило, сколько подписей ему пришлось поставить, ибо пачка листов была заметно больше, чем обычно. Николай удивленно посмотрел на молодого связиста:
- А ну-ка, колись, в чем там дело? Неужто «империалистическая гадина» разворошила свое гнездо?
- Товарищ капитан, никак не могу знать!
- Да ладно тебе, все уже давно пролистал небось! – ухмыльнулся Муромцев.
Связист замялся.
- Николай Николаевич, лучше сами почитайте. Глаза на лоб полезут. Наше дело маленькое, принять и передать. А дальше дело за вами.
Ознакомившись с документами, капитан понял, что дело пахнет керосином. В дополнение к привычной информации о телодвижениях войск НАТО в регионе пришел внушительный доклад о переброске шестой дивизии США в Норвегию. За каким-то чертом, хоть Николай и догадывался за каким, но предпочитал молчать, командование войск НАТО решило резко увеличить свое присутствие на принадлежащей альянсу территории Баренц-региона, куда, помимо России, входили еще Норвегия, Швеция и Финляндия. Капитан уже тогда догадывался, что ничем хорошим это кончиться не может.
В батальоне сыграли общий сбор. На плацу, кстати, появились и те трое неявленцев, который с утра не досчитались. Видимо начштаба все же вытащил их из теплых и уютных постелек, помятых, злых, и мало адекватных.
Среди них был и зампотех батальона, вечный майор Сергей Нечаев. Он уже который год играл в «веселую» командно-штабную игру. Только его отправят в штаб на повышение, как он там ляпнет что-нибудь от всего сердца, и его обратно к технике возвращают. Пройдет месяц-другой, его снова приглашают в штаб, и все повторяется снова. Нечаев в эти игры давно наигрался, и теперь смотрит на это со спокойствием слегка нетрезвого даоса. То, что, он "вечный", он понял давно. То, что майор - то же. Что, впрочем, не мешает ему держать народ в "положении раз". С техникой в батальоне полный порядок. Даже так называемый "эффект хлястика", в отношении габаритных огней и лампочек на приборных досках удалось победить. Эффект хлястика – это такой особый военный термин. Чтобы враги не поняли, как у нас в армии называют бытовое воровство и клептоманию. Почему именно хлястика? Да очень просто. Потеряет солдат на учениях, или еще где, свой хлястик. Получит пистон от отцов-командиров. И пойдет посреди ночи добывать себе новый хлястик. Поскольку ни один нормальный каптер просто так ничего не даст, то приходится этот хлястик добывать у сослуживцев. Естественно, абсолютно нечестным путем. А на следующую ночь уже другой солдат пойдет искать в ночной мгле свое счастье, то бишь новый хлястик. Заодно еще парочку прихватит, про запас. Вот и гуляют хлястики по роте, от одного бойца к другому. Старый майор лично устроил засаду, словил кое-кого, и примерно наказал. Да так, что неповадно стало. Плюс исхитрился скомплектовать всё заново. Теперь у всех всё есть, а у особо толковых - по два, а то и три комплекта.
После совещания у начальства, на котором была объявлена боевая готовность, батальон напоминал растревоженный муравейник. Распоряжения сыпались один за другим, бойцы носились по всему расположению части как в попу раненые. Все это напомнило капитану прошлогодние учения. Тогда они условно отбивали условно захваченный условным врагом вполне реальный комплекс связи. Сначала на территории «врага» посредством вертушек был сброшен разведвзвод. Затем, ориентируясь по его докладам, на прилегающий к комплексу связи аэродром была сброшена первая парашютно-десантная рота, которая, под командованием Николая, подавила сопротивление на взлетно-посадочной полосе. А уже потом на эту самую полосу стали сажать 76-е Ильюшины, битком набитые личным составом батальона, который должен был полностью перекрыть район, чтобы ни одна условная вражина условно не смоталась.
Вообще учения, сами по себе, для человека несведущего выглядят очень странно и непонятно. Но каждое действие, каждое решение – все выработано многолетней практикой. Возьмем, к примеру, навесные контейнеры, в которых хранится счастье любого уважающего себя механика – комплекты запасных частей, головки, ключи и другой нужный и важный инструмент. По идее эти контейнеры должны висеть на боевой машине. Только, вот, сколько они там провисят – большой вопрос. Решение, как всегда, пришло откуда не ждали. Раз нельзя сохранить, значит надо таскать на себе. В мирное время все хранится в расположении, а когда поднимается тревога, отделение выделяет людей, которые, под предводительством механика-водителя и наводчика, сломя головы и высунув языки несутся в парк машин, неся на своем горбу эти контейнеры. Данные коробки повторяют профиль боевой машины десанта, и весят по полсотни кило каждый. А их – два. Плюс столитровый плоский бак. Плюс личное оружие и снаряжение. В общем – мало не покажется. Перспектива, конечно, не из радостных, но кто же еще будет выносить все тяготы и лишения? А зачет-то по последнему прибежавшему. Так что доблестному солдату Российской Армии приходится сжимать покрепче зубы и служить. Через неделю таких "павианьих" бегов и тренировок батальон устойчиво выдвигался в район сосредоточения с перекрытием норматива.
Те из офицеров, кто постарше, вспоминали рассказы своих командиров, что примерно тоже было перед последней большой "командировкой" в тёплые страны. Ещё в СССР. Задачи по отработке ускоренной швартовки техники перемежались с тренировками по погрузке в самолёты. Если по нормативу положено потратить на всё про всё не более шести часов, так будьте любезны. Борт ждать не может. Кто хоть раз видел, как с места снимается хотя бы батальон с техникой, тот запомнит это навсегда. А уж если дивизия пришла в движение... Через указанный срок все уже внутри и рулят на взлёт. Вереница бортов. Бесконечная. Один Ил на взвод. Четыре - на роту.
И не дай Бог учения перерастут в нечто большее. Где то там, в западной Европе, а может и в восточной.... А может и не в Европе вовсе, а где-нибудь в Азии уже выбрана цель для десанта. Доведут ее до бойцов уже в воздухе - и вперед. Запас на трое суток, "обратного поезда" не ожидается. Личный состав по взлёту спишут в потери. Если кто потом и найдётся - значит повезло. Как там говорится? Попал в ВДВ - гордись. Не попал - радуйся.
Десантникам последние годы приходилось выполнять слишком много не своих задач, они стали буквально панацеей от всего. Не для того были созданы воздушно-десантные войска. Не для того, чтобы закрывать бреши в обороне страны. Они – совсем для другого.
Развернутый, полнокровный батальон десантников в шесть сотен душ – грозная сила. Им под силу уничтожить до пуска шахту баллистических ракет противника со штатной охраной в полторы тысячи человек. А если повезет – то и целый район пуска, где таких шахт несколько. Или, к примеру, отбить у врага крупный транспортный узел или авиабазу, на которую потом можно будет высадить наши войска. И пусть даже на задании поляжет весь батальон, спасет он гораздо больше жизней – десятки, а то и сотни тысяч гражданских, которые тихо-мирно посапывают себе в кровати, ни о чем не подозревая. Вот такая вот математика. Если задание выполнено успешно, начинается чуть ли не партизанская война - разрушение инфраструктуры вражеских тылов, пока хватит сил и личного состава. Всё, до чего можно дотянуться. Мосты, дороги, коммуникации, стратегические и экономические объекты противника. Словом, не давать жизни пока у самих она, эта жизнь, есть.
Вот это и есть ВДВ. То, для чего они, собственно, и предназначены.
В течение всего утра поступали сведения о приведении в боевую готовность всего ленинградского военного округа. Морпехи, что были расквартированы прямо рядом с десантниками, вообще как с ума посходили. Первым делом они наладили связь со всем, до чего только руки дотянулись – со штабом флота, с развернутыми запасными контрольными пунктами, с береговыми частями и прочее и прочее. Чуть позже пришел приказ сверху об усилении первого батальона морской пехоты. Его роты были усилены за счет других подразделений бригады, однако на их боеспособности это сказалось в минимальной степени, так как сегодня же должно было прибыть подкрепление из других подразделений морской пехоты. В суровых реалиях недофинансирования российской армии и всеобщего головотяпства – это один из немногих способов быстро и относительно безболезненно повысить численность личного состава боевого подразделения подготовленными военными специалистами необходимых областей.
Однако тут вступает в силу вопрос слаженности действий. Новый человек в команде, пусть он трижды заслуженный специалист и вообще ас в своем деле, это все-таки новый человек. Ему надо притереться в команде, причем так, чтобы понимать приказы с полуслова, полувзгляда. Но самое главное – он должен начать доверять своему новому командиру и сослуживцам. Они ему, кстати, тоже. Иначе все это не имеет смысла – эффективность действий упадет раза в полтора, если повезет. А если не повезет – то и больше. И на притирку новых людей нужно время. Плюс к тому надо распределить позывные, проработать их роли на случай военных действий, провести работу по взаимодействию отрядов, в общем – мрак.
В двадцать пять минут первого командир батальона, майор Никонов, собрал у себя совещание. Николай, как начальник узла связи, уже знал, в чем дело. Десять минут назад на сверхнизкочастотную передающую станцию «Зевс», что была расположена недалеко от Мурманска, было совершено нападение неизвестными. Судя по отрывочным докладам гарнизона станции, который изо всех сил пытался отбиться от атаки, это были террористы. Непонятно, каким макаром пограничники и доблестные представители федеральной службы безопасности проворонили высадку десанта в чалмах, но факт оставался фактом, рота охранения практически полностью была уничтожена. Заметили атаку не сразу, часовых убирали по одному, а потом нахрапом попытались взять весь комплекс сразу. Несколько человек заперлись в узле связи и отстреливались оттуда, но надолго их не хватит, да и решить они уже ничего не могут.
Станция «Зевс» была уникальным наследием советского прошлого. Предназначалась она для поддержания связи с нашими подводными лодками, когда те находятся далеко от родных берегов и на большой глубине. Все дело в том, что обычные радиоволны высокой частоты, применяемые для связи в большинстве случаев, не могут проникать на глубину больше нескольких метров – вода мешает нормальному прохождению сигнала. Низкие частоты могут «добивать» уже на несколько десятков метров в толще воды. Но и этого порой недостаточно – иногда лодка сутками находится на огромной глубине в сотни метров. Так глубоко может проникнуть только сверхнизкочастотный сигнал. Проблема была в том, что для передачи такого сигнала требуется огромное количество энергии и антенна в половину длины волны – а это около двух тысяч километров! Вторую проблему решили очень изящно – в качестве передающей антенны используют саму земную поверхность. На расстоянии в шестьдесят километров в землю воткнуты два огромных электрода, которые могут генерировать сигнал в диапазоне от трех герц до тридцати килогерц. Естественно, что воткнуть их можно не абы где, необходимо чтобы участок земной коры в этом месте имел низкую удельную проводимость. Базальтовая плита, из которой по большей части и состоит Кольский полуостров, прекрасно для этого подходит. Правда, передать таким способом много информации не получится – всего несколько знаков в минуту. Так что «Зевс» используется только для общих указаний – к примеру «подвсплыть для принятия информации». Так же в задачу станции входило через равные промежутки времени передавать определенный сигнал, который означает, буквально говоря, «в Багдаде все спокойно». Как только этот сигнал пропадает – командиры подводных лодок должны начать действовать по специально разработанным на такой случай планам.
- Итак, товарищи, - вещал майор. - Дело плохо. Но есть и приятный момент, похоже, что аэродром рядом со станцией они захватывать не стали. Это очень опрометчиво с их стороны. Под Псковом уже готовятся к взлету усиленный батальон двести тридцать четвертого десантно-штурмового полка.
По кабинету майора прошел гул голосов. Некоторые радовались, что не им придется сегодня воевать, но подавляющее большинство было недовольно.
- Спокойно! Вы сегодня тоже повоюете, причем в числе первых. Старший лейтенант Петров!
- Я! – отозвался самый молодой среди присутствовавших офицеров. Командиру разведвзвода было всего двадцать семь, Но его виски уже были посеребрены сединой. Четыре года рязанского училища и несколько лет в Чечне оставляют заметный след на облике человека. Высокий и мускулистый старлей производил впечатление человека, который в лепешку расшибется, но выполнит приказ. Возраст выдавали только глаза, в которых еще не потух огонь юношеского азарта.
- Хватаешь свой разведвзвод с полной боевой, садишься в наши ведролеты и рвешь когти на место. Высаживаешься и начинаешь сбор информации. Куда высаживаться определитесь уже в полете, есть там пара укромных мест, пилоты в курсе. Десять минут на сборы. Выполнять.
- Есть, товарищ майор! – отрапортовал Петров и побежал выполнять указание.
Майор проводил его взглядом и продолжал:
- Далее. К нам уже летят вертушки из Мончегорска. Им примерно минут сорок лета осталось. Муромцев, готовь своих гавриков, пойдете первыми, прокладывать себе дорогу придется огнем и мечом, за вами подтянутся остальные роты. Минут через десять-пятнадцать после нашего батальона для оцепления района с самолетов десантируются псковские ребята, правда, куда они свою технику скинут - непонятно. Так что давайте сделаем так, чтобы для них работы не осталось, идет?
Спустя сорок пять минут рота капитана Муромцева с полным боезапасом грузилась в четыре вертолета Ми-8, прибывших с авиабазы Мончегорск. Уже в воздухе кто-то из сержантов спросил Николая:
- А куда летим-то, товарищ капитан?
- Не поверите, мужики. На восток. К Мурманску.
Капитан начал доводить до сведения личного состава боевую задачу.