Митенка

Лариса Юртаева
 Мария Петровна жила с сыном Митей в маленьком частном домике. Муж Марии скончался от полученных ран вскоре после войны, когда Митенки было три года.
Мальчик родился глухонемым, он нечем не отличался от других детей. Митя рос смирным и послушным ребенком. Шли годы, мальчик подрастал. Достигнув совершеннолетия Митенка, пошёл работать, все было как у всех, пока в дверь не постучала беда…
- Уже первый час ночи, а его все нет, - переживала Мария Петровна, - как бы чего не случилось,- и предчувствие её не обмануло…


Митенку нашли рано утром без сознания, избитого, на кануне, он получил зарплату, но домой он так и не попал, его встретила подвыпившая компания, Митю избили и отняли деньги. Парень остался жив, но диагноз был не утешительный, Митенка потерял рассудок.


- Ну , как дитя малое,- жаловалась Мария Петровна, - и за что ему такое, мало того что не слышит, да ещё и с головой теперь…и слезы катились у нее из глаз.
- И как только земля таких носит, поднять руку на инвалида,…а что будет с ним, когда помру, ведь пропадет мой Митенка.
- Нечего, все образуется,- утешала соседка, - погляди, твой Митя даже мухи не обидит, а у меня сын… в тюрьме сидит, как в глаза то людям смотреть, ведь совестно то как.
Вскоре Марии Петровне пришлось, отправить Митенку в дом инвалидов, после случая с поджогом. Митя устроил пожар, когда матери не было дома, сгорел только сарай, огонь удалось потушить. Митенку увезли и сказали,- таких, лучше держать в « специальных учреждениях», хоть он и не буйный, а там все же под присмотром будет, да и медицина у нас самая  лучшая.
Мария Петровна навещала Митенку каждую неделю, привозила ему, пирожки, конфеты, яблоки, Митя радовался как ребенок, ел мамину выпечку, и это были короткие часы счастья для Марии Петровны. И одна только мысль, беспокоила её, - что же будет с Митенкой, когда я умру?
Пролетали месяцы, годы, и настал тот день, когда Мария Петровна скончалась. А Митенка, тоже не заставил себя долго ждать, вскоре после смерти матери Митя умер, внезапно, будто почувствовал, что остался один, и никому он теперь не нужен.