В одной деревне, у самого озера, на раскидистой иве, жил Воробей. Деловитый он был, правильный. Гнездо рассыпаться начнет – веточку притянет, кусочек ткани, ниточку, подправит, и сидит, нахохлившись.
А под ивой, у самых корней, жил Селезень. И, часто у них разговор начинался...
- Воробей, а, Воробей?.. Вот сидишь ты, один, ни семьи у тебя, ничего... Гнездо одно только. Не скучно?..
- Мне скучать некогда! – отвечал Воробей, и летел по своим делам. Где гусеницу найдет, где крошку хлеба, и сыт.
Селезень поскучает немного, половит ряску. Уточку увидит – хорохорится... «Вот, какой он я!»
А Воробей – все летает себе.
Пришло лето.
Селезень – гордый, вышагивает, переваливается...
- Воробей!.. А я, слышишь, папой стал!.. У меня уже восемь утят, вот!..
- А ты все равно один! – сердито прощебетал воробей, и упорхнул.
Лето уже к концу подходит, Уточки с утятами подросшими, плавают по речке, корм ищут, селезень между ними плавает, грудка колесом, клюв к небу, важничает...
А Воробей, наконец, Воробьиху нашел. Тоненькая, стройненькая, щебечет, словно ласточка, и, все на Воробья с восхищением смотрит. Селезень и тут не удержался.
- Нет, ну ты, друг, не прав... У меня – десяток, вон, а ты?.. Нашел себе, щупленького недокормыша. И носишься, как с сияющей стекляшкой! Ну, вот посмотри на моих... Уточки... – Селезень с умилением смотрел на плавающих уток.
Осень пришла внезапно. Похолодало, деревья листья сбросили, весь берег, словно золотом укрылся. А селезень – все по берегу ходит. Гордится...
- Ты бы поменьше выставлял себя! – чирикнул воробей. – Осень – пора охотников.
- Да что мне?.. У меня же...
Раздался выстрел. Утки, заполошно хлопая крыльями, поднялись в небо. Решив, что на озере не безопасно – покинули его, перелетев со всем потомством, на другое, неподалеку. А Селезень, занятый самим собой, поздно заметил пропажу Уток.
- Эй, воробей, ты не видел?..
- Не видел я! – Сердито чирикнул воробей, притащив очередного червячка, сунув его в клюв Воробьихи, что сидела с попискавающими птенцами. – Ничего не видел. Не было меня здесь.
- Вот ведь... – Селезень расстроился. – Такое потомство потерял!.. Ну, на ладно!.. Все еще впереди.
Настала зима. Лютая, суровая...
Воробей только что и успевает таскать мох и кусочки ткани, чтобы гнездо теплее сделать... А Селезень все жалуется...
- И вот, не полетел с ними, и мерзну теперь. А все почему?.. Да потому что с тобой, другом, остался!..
Воробей, уложив гнездо, видя, что все правильно, попрыгал с ветки на ветку, ближе к Селезню.
- Вот что, Селезень... – Воробей нахохлился. – Не друг ты мне. Своих Уток, с утятами, отпустил, не знаешь, где они... А моя Воробушка, со мной. И деток мы вместе вырастим.
- Да зима же...
- А, зима, не зима – это уже наше дело. Только ты свободный, а я – семьянин. Прощай, друг Селезень. Свидимся весной!..
Зима пошла, и наступили теплые дни.
Селезень, перебывший это время под корнями ивы, вылез, отряхнулся, всхорохорился, издал свой клич, и поплыл на озеро...
Воробей, с Воробьихой, перебыв холод, вырастив птенцов, не смотря на морозы, выпустили их на первое тепло. Обросшие перьями, молодые воробьи были бойкими и задиристыми, приставая к селезню...
- Дядя, один вы, а почему?.. А что с вашей Уткой, а где утята?..
Селезень, сначала, отмахивался от глупых воробьев, а потом зашипел, как гусь:
- Не ваше дело!..
Воробей с Воробьихой строили гнездо заново, Воробьята резвились, а Селезень, видя счастливое семейство – погрустнел. Были у него Уточки, были Утята, а теперь… Озеро пустое.
Взмахнул он крыльями, крякнул напоследок, и полетел на другое озеро. Авось, Уточки примут своего Селезня…