(Детектив. Из цикла: Приключения полковника Сухова)
Находясь при исполнении супружеских обязанностей, полковник Сухов
услышал громкий требовательный звонок телефона.
- Да? – кричал он через долю секунды в трубку –
Что именно? Так, понял! Когда? Так, понял! Где? Так. На Патриарших прудах? Лечу!
Привычным движением он сдернул со стола кобуру с любимым крупнокалиберным ТТ и рванулся к двери.
- Паша! – крикнула вдогонку привыкшая ко всему жена – не забудь одеть штаны!
В машине полковник включил рубильник громкоговорящей связи ГГС12:
- Сойка, Сойка, я – Сова! Как слышно? Перехожу на прием.
- Сова, Сова, я – Сойка! Вас слышу хорошо, товарищ полковник – раздался в миниатюрном мегафоне громкий, бойкий голос его помощника капитана Петрухина. – Тут у нас такое дело. Картину Рубенса увели. Без вас никак не управимся товарищ полковник.
- Тихо – строго и коротко приказал полковник. – Докладывай, но тихо.
Учти у врагов длинные уши!
- Понял, тов. Сухов – капитан перешел на шепот. - Значит так. Вчера вечером на Патриарших прудах пришвартовался океанский круизный теплоход «Чижик-Пыжик». Вернулся из круиза по Сивашскому морю.
Ну, публика, скажу я вам – очень богатая: адвокаты, риелторы, стоматологи –
вообщем, сплошные олигархи!
- Короче – приказал полковник.
- Ну, я и говорю. Украли картину Рубенса. Там, говорят такие…ну, вообщем,
три грации…неодетые совсем…
- Еще короче. Без этих, понимаешь, подробностей! У кого? Где? Когда?
- Украли у Бирюлевского олигарха Козлокрадова. Между прочим, почетный председатель Российской ассоциации кристально честных предпринимателей. Приобрел он ее, картину три дня назад на аукционе.
- Где?
- В Чмаровке, на аукционе «Христя».
- Рубенс подлинный?
- Он спрашивал. Они, продавцы, то есть, говорят: еще лучше, чем подлинный, совсем свежий Рубенс.
- Сколько стоил?
- Рубенс то? Отдал – говорит – 200 гривен. А они ему сказали, что в Москве этому Рубенсу из Чмаровки цена будет 250 тысяч баксов. Представляете?
- Представляю. Дальше: когда обнаружили, что делали?
- Ну, он как купил, обрадовался, кричит: в каюте повешу, любоваться буду.
И так и просидел до самой Москвы, сторожил и любовался…А вчера вечером, перед приходом в Москву выбежал на 10 минут в радиорубку – дать радиограмму помощникам о прибытии. В каюте оставалась жена. Прибежал назад, а картины нет!
- Дальше!
- Ну, капитан молодец, не растерялся. Приказал все каюты обыскать. А там ведь иностранцы были. Даже один тюркестанский шейх Караабдулла с гаремом из четырех жен!
- Ну и что, не нашли?
- Нет, тов. полковник, исчезла картина. Я вот думаю…
- Потом – сказал полковник. – а скажи-ка Петрухин, за эти три дня кто-нибудь в каюту Козлокрадова заглядывал?
- Да, я все узнал. Заглядывали так. Стюард приходил два раза. Несколько раз приходил официант, приносил еду. Он, Козлокрадов, чтобы из каюты не отлучаться жратву заказывал к себе в номер. Один раз заглянул какой-то пассажир с третьего этажа. У него номер каюты 302, а у Козлокрадова 202, ну он и обознался. А вот один только раз горничная заглянула, но как-то странно.
- Это как же?
- Подозрительно заглянула. Тихо открыла дверь, заглянула, подмигнула Козлокрадову, а потом голову повернула, увидела жену его и картину и сразу смылась…
- И что же подозрительно?
- Так ведь без стука вошла, крадучись.
- А остальные что?
- Остальные все стучали перед тем как войти. Я думаю надо ее эту горничную….
- Не надо Петрухин, не надо. Где они все?
- Все здесь. Капитан распорядился всех отпустить, а этих задержал до вашего прибытия.
- Молодец – сказал полковник Сухов – ну, встречай меня, похоже, я подъезжаю.
Через 5 минут полковник подруливал на своей «Бентлиблин-Калина» к причалу большого пруда. У трапа его уже ждали. Седобородый в светлом кителе и фуражке капитан, похожий на швейцара у ресторана «Максим» и тощий нескладный Петрухин с двумя муровцами.
- Товарищ Сухов, давайте я вас провожу – они быстро пошли по трапу. – Представляете – пятиэтажная палуба, тут даже лифт есть.
- Веди – коротко приказал полковник.
- Значит все сидят в своих каютах – и Козлокрадов, и обслуга. Ну, вот и лифт.
Когда они вошли в лифт, полковник нажал на кнопку третьего этажа.
- Товарищ полковник, Козлокрадов на втором…
- Знаю! Иди за мной.
Лифт остановился, они вышли и полковник быстро и уверенно зашагал по коридору. Дойдя до каюты 302, он остановился, привычно похлопал под мышкой кобуру с ТТ и решительно вошел в номер.
В небольшой каюте, спиной к ним стоял, согнувшись над кроватью, толстый лысый мужик и собирал чемодан. Услышав, что кто-то пришел, он резко обернулся. Лицо его с косо пересекающим левую щеку шрамом казалось испуганным. Увидев их, он согнулся и стал потирать правой рукой поясницу.
- Чемоданчик пакуешь? – спросил полковник.
- Да, а что?
- Не спеши!
- А что? А вы кто?
- А мы из уголовного розыска.
- Так ведь меня уже обыскивали и алиби мое проверяли – все в порядке.
- Почему за спину держишься? – спросил полковник, не слушая его.
- Спина болит. Чемодан тяжелый рванул, ну и….
- Люмбаго? – спросил полковник.
- Ишиас – ответил мужик. – вот финалгоном растер, да корсет американский одел. Вроде полегчало немного.
- Это хорошо – сказал полковник, садясь в кресло у низкого столика и откидываясь на спинку. – сейчас еще больше полегчает. Ну, раздевайся.
- Как раздевайся? Зачем? Почему вы приказываете?
- А ордер у вас есть на обыск? – вдруг закричал он.
- Есть – спокойно ответил полковник. Он достал из под мышки свой тяжелый, свой отполированный за много лет, свой любимый крупнокалиберный ТТ, с коротким стуком опустил его на стол и прижал сверху рукой – вот мой ордер! А в нем восемь увесистых аргументов! Ну, давай, раздевайся…
- А может не надо – уже жалобно залепетал мужик.
- Надо, Федя, надо – ответил полковник.
- Откуда вы знаете, что меня Федей зовут?
- А товарищ Сухов все на свете знает – радостно встрял в разговор Петрухин.- так что лучше бы ты, Федя сразу во всем признался.
- Эт точно – подтвердил Сухов – ну, давай, Федя, давай.
Федор медленно стал расстегивать ремень на брюках.
- Штаны снимать не надо – строго приказал полковник. – куртку сначала.
Федор неохотно расстегнул молнию и скинул с себя куртку. Под ней оказался большой толстый корсет цвета хаки.
- Ишиас, говоришь? - усмехнулся полковник – Ну, ну. Снимай корсет.
Он встал, подошел к Феде и помог ему освободиться от корсета.
- Петруха, иди сюда, помогать будешь – сказал он, внимательно осматривая корсет. – гляди, сверху и с боков по краям простегано зелеными нитками, а снизу черными, да как-то неаккуратно…ну-ка дай мне ножницы или ножик какой…- сказал он, бросая корсет на стол подкладкой вверх.
Взяв у Петрухина нож, он быстро вспорол шов снизу.
- Ну-ка придержи его за верх. Сейчас мы поглядим, какой это ишиас.
Он взялся за край подкладки и отдернул ее.
- Ух, ты! – не удержался от восклицания Петрухин. – да это ж те самые…Грации Рубенсовы.
- Эт точно – крякнул Сухов. Он осторожно взял картину, расправил ее и скатал в рулон. Вези этого любителя живописи на Петровку и коли его там как следует – у него сообщник был. А я пошел, у меня одно важное дело еще не доделано..
- Погодите, тов. полковник, я сейчас – крикнул вдогонку Петрухин. Приказав двум муровцам сторожить Федора и картину, он бросился следом по коридору.
- Товарищ Сухов, погодите… ну, вы мне скажите – как вы так быстро дога-
дались?
- Элементарно, Петрухин! Этот Федор к Козлокрадову в номер заглядывал?
- Да, заглядывал.
- А что сказал?
- Сказал, что обознался. Думал, что это его каюта. Извинился.
- А зачем же он в свою каюту постучал, перед тем как войти?
- Ах, черт! И как это я сам не допер.
- Товарищ Сухов, а как же эта горничная? Она ведь совсем без стука вошла и подмигивала…
- Она…, ну, она по-другому делу к нему заходила.
- Это, по какому же?
- Все узнаешь в свое время – полковник похлопал Петрухина по плечу. – Ты
у нас сотрудник еще молодой, неопытный…все со временем узнаешь. Вообщем, разбирайся дальше сам. А мне позвонишь домой, доложишь.
Полковник быстро распрощался и пошел к лифту.
Придя домой, Сухов тихо вошел в спальню. Жена еще спала. « Придется разбудить» - подумал Сухов, раздеваясь – он привык все дела доводить до конца.
Но, едва он, раздевшись, растолкал жену, как телефон снова зазвенел.
- Ну, что там у вас еще? – прокричал Сухов.
- Товарищ полковник, вы уж извините, что опять беспокоим.- Петрухин говорил громко и взволнованно. Но тут такое дело… короче, жена тоже пропала!
- Какая жена?
- Я вам сейчас все объясню – раздался вдруг в трубке голос чужой голос – мало того, что преступник похитил картину, так он еще и жену мою украл.
- Как украл? Почему сразу не сказал?
- Так ведь не до нее было, картину искали. А потом уж как нашли – глядь, а жены тоже нет. Тут я и вспомнил, что когда я обнаружил пропажу, жены в каюте тоже не было.
- Понял. У меня к вам, Козлокрадов только один вопрос: какого цвета волосы у вашей жены?
- Волосы? – удивленно переспросил Козлокрадов – волосы темные, брюнетка она.
- Я так и думал – ответил полковник. – не волнуйтесь, найдем жену. А сейчас передайте трубку Петрухину.
- Ну, что Петруха, придется тебе еще поработать. – придется этому Козлодоеву отдать супругу-то.
- А где же ее искать? Вы хоть намекните мне, тов. Сухов.
- Да, скажу, Петруха, скажу. Супруга его теперь в гареме у Караабдуллы.
- Караабдуллы?! – вскрикнул Петрухин и онемел на минуту. – во как!? А зачем?
- Восток, Петруха – дело тонкое, это понимать надо. – усмехнулся Сухов. –
- Во-первых, у мусульман пятерка – счастливое число. Ему для полного счастья не хватало в гареме одной жены. Во-вторых, Караабдулла в переводе с тюркского означает – черный Абдулла. Он только все черное и признает – и цвет одежды, и машин, и скакунов, и …
- И брюнеток – догадался Петрухин.
- Эт точно! – одобрительно крякнул Сухов.
- Так что же, значит это он всю эту аферу с картиной провернул.
- Нет, Петруха, не он!
- А кто же – Федя?
- Нет, и не Федя!
- Да кто же тогда?
- Как кто? Сама жена этого Козлокрадова и провернула.
- Жена?!...ну, уж вот это…вы хоть режьте меня на части, тов. Сухов, но это я никак не пойму! Да, зачем ей это все надо?
- Я так думаю, что это с ее стороны была такая месть мужу. Ведь он гад Козлокрадский похоже все время просидел в каюте и все три дня на этих баб
на картине пялился, а про жену и забыл. Она и решила от картины избавиться, но с чужой помощью. Когда Федя к ним в номер заглянул,
да так неловко обознался, она сразу смекнула что к чему – что Федя про картинку прослышал и увести ее хочет, вот и заглянул, чтобы удостовериться. Ночью, когда муж заснул, она пробралась к Феде, в 302 номер и предложила ему помощь в похищении картины. Федя, конечно, картину хотел стибрить и нажиться на ней, но сам забирать не рискнул. Судя по шраму на морде, фраер он бывалый, знал, что на него все подозрения падут. Предложил ей самой принести картину, а сам бы в это время ошивался на виду, чтобы алиби заработать.Но, только она отказалась. И правильно – если бы в отсутствие Козлокрадова картина пропала, тогда бы с нее спросили и на нее подумали.
И тут у Феди, который кое-что знал о мусульманских нравах, возникла одна идея. Он ей жене примерно так сказал: А что, если тебя вместе с картиной похитят? Ну, она ему наверное ответила: Еще чего – меня мой богатый придурок вполне устраивает, мне бы только от картины избавиться.
А Федя ее стал уговаривать: Да, на хрена тебе этот козел, он себе еще чего-нибудь купит, раз он такой долбанутый. А так – ты будешь жить в гареме у шейха! Он тебя подарками засыплет, нарядами, побрякушками, будешь с ним на ролс-ройсе по Дубаям раскатывать.… Вообщем, уговорил он ее. Да, только она поумнее Феди оказалась. Знала, что козел ее вначале пропажи жены и не заметит, будет картину искать и скорее всего найдут…у Феди,который так неловко обознался с номером каюты. А она тем временем исчезнет с Караабдуллой. Вот ведь стерва как все рассчитала.
- А как же они все это провернули?
- Очень просто, Петруха. Жена Козлокрадова сказала Феде, что муж за час до прибытия побежит давать радиограмму. К тому времени Федор все Караабдулле рассказал. Тот согласился взять ее пятой в свой гарем. А дальше я думаю так было. Караабдулла свой гарем на палубе 2-го этажа выгуливал. Когда мимо них Козлокрадов прошел ( ему Федор приметы заранее сообщил) шейх с гаремом пошел мимо каюты в ресторан – он с другой стороны коридора. У номера 202 задержались, одна из жен постучала в дверь и, услышав ответный стук, незаметно туда вошла. Там жена этого черного Абдуллы передала жене Козлокрадова хиджаб такой же как у них у всех. А под своим хиджабом картину спрятала.Потом, когда жена Козлокрадова переоделась, они обе в хиджабах вышли и вместе с остальными пошли обратно в каюту Караабдуллы. Идут себе, никого не трогают - а там разбери: четверо их или пятеро. Федор в ресторане на всякий случай подольше посидели,чтобы Козлокрадов успел к себе вернуться, а потом спокойно вернулся в каюту шейха. Картину забрал и прятать побежал. Пока Козлокрадов кипеш поднимал, Федя полотно к себе в корсет и зашил. Вот так все и сработано – все чисто и у всех алаби.
- Так что дело закрыто? А вы говорили – поработать еще…
- Нет, Петруха, не закрыли. Жена эта – наша гражданка, можно сказать – собственность государства, а не Абдуллы. Так что за державу, Петруха, очень даже обидно. Придется ее вернуть.
- Да, где ж ее теперь искать то?
- Ну, это просто. Бери своих головорезов, да поезжай в Дагестан. Там,
справа от него, в Каспийском море есть остров – Трабыздон. Когда-то там нефть качали, да все давно выкачали, остались одни пустые емкости для нефти. Знаешь, башни такие с лесенкой, а сверху люк. Вот в третьей башне с краю Абдулла и сидит со своим гаремом, там у него караван-сарай для жен с евнухами, коврами и прочим.Так что поезжай, отбей нашу бабу и вези ее сюда. Да только осторожней, не замочите там никого. Вот так, Петруха…
- Погодите, товарищ полковник – почти прокричал в трубку Петрухин –
Вы мне давно уже обещали секрет раскрыть – что нужно, чтобы стать классным сыщиком, ну и вообще?
- Сыщиком, говоришь? Секрет тебе раскрыть?...а секрет, Петруха, простой. Надо все свои дела и обязанности всегда и везде выполнять и доводить их до конца – и Сухов с нежностью поглядел на рябое, широкое, как блин, такое родное лицо жены, Катерины Матвевны.- Вот так, Петруха…
- Ну, Паша, ну сколько можно – обиженно пропищала Катерина Матвеевна и, присев на кровати, потянула его к себе за трусы.