Знакомый незнакомец

Скоро на станет того города в котором я родился и вырос, скоро от него не останется ни чего кроме знакомого расположения некоторых улиц и домов, а сами улицы и дома изменятся до неузнаваемости. Уже сейчас я хожу по городу и в некоторых местах узнаю свою родную и любимую «альмаматер» с огромным трудом, а в некоторых местах не узнаю вовсе. Наверное именно об этих ощущениях говорил литературный персонаж Ярослав Родин в повести Владислава Крапивина «Голубятня на жёлтой поляне». Вот он, вроде бы, знакомый район, знакомая улица, знакомый дом, но всё это знакомо настолько смутно и изменено настолько до неузнаваемости что сам момент опознавания происходит где-то на уровне интуиции и старых воспоминаний. Пройдёт ещё лет эдак десять-двадцать и я буду ходить по своему родному городу, по городу моего детства, как по абсолютно незнакомому. Именно вот это состояние, наверное, как раз и называется взрослением или точнее было бы сказать - прощанием с детством, когда количество прожитого и пережитого начинает явно, а не эфемерно, трансформироваться в качество, которое проявляется во всём, как во внутреннем мире так и во внешнем, каким бы оно ни было, приятным или наоборот. Здравствуй мой любимый знакомый-незнакомый город! И главное, наверное, в подобном перевоплощении, чтобы ты не стал чужим, что бы мы не стали чужими. К тебе лично я отторжения не испытываю, но однако чувствую это отторжение к той суете которая неизбежно наводняет собой любой более или менее большой город, а в особенности, при нынешних скоростях и темпах жизнедеятельности. Я ни чего не имею против научно-технического прогресса хотя поводов для недовольства предостаточно, цивилизация, по моему, уже очень давно стала именем нарицательным, ну да Бог с ней, хотя, частично именно о ней сейчас и идёт речь. За всё время моего «шляния» по Россее матушке и ближнему её зарубежью, меня всегда и неудержимо тянуло обратно. Всегда. Насколько бы уютно и комфортно мне не удавалось устроить свой быт в другой точке этой несчастной планеты, насколько бы ни была красива, престижна и перспективна та точка на карте в которой я замирал на неопределённый промежуток времени, меня всегда, снова и снова тянуло в родные пенаты, в родную мою, грязную и вонючую деревню под названием Тюмень. Я уже говорил что последнее время меня начал угнетать неизбежный спутник всех городов - суета, и это не взирая на то что я являюсь коренным горожанином. Мне доводилось жить в двадцати миллионном мегаполисе, а сейчас тяжело даже в пятидесятитысячном провициально-захолустном городишке. Мне доводилось врастать в бешенную скорость жизни человеческого муравейника, расположенного среди каменных джунглей, и ощущать там себя вполне комфортно, а сейчас мне, даже будучи в деревне, тяжело заставить себя выйти из дома по причине того что на улицах хоть и мало людей, в отличии от города, но они всё равно там есть. Я не знаю с чем связано это отторжение. Возможно с тем что я родился и вырос в частном секторе и в частном доме где единственным отличием от деревни было то что почти ни кто из населявших этот сектор людей не держал домашню скотину а до центра города было не более получаса ходьбы. Сейчас я хочу жить на дальнем хуторе или, как ещё выражаются, на выселках. Пусть это будет недалеко, предположим в часе хотьбы от границы города, но пускай там не будет людей, только лес, я, моя любимая женщина и мои дети. Сейчас, даже находясь в деревне, за высоким и глухим забором, невозможно избавиться от навязчивого шума соседей, я уж молчу про многоэтажные, панельные и кирпичные общаги. Голоса, смех, крики, плачь, музыка чаще всего отвратительная по сути и содержанию, сливаются в один монотонный гул. Пусть этот гул будет где-то там, на границе слуховых восприятий, забиваемый шумом ветра в листве деревьев, грохотом грозы в вечереющем небе, стуком дождя в окна, воем пурги в ветвях кустов, но пусть он не будет таким назойливо-надоедливым, а лучше, конечно, что бы его небыло слышно совсем. А что касаемо людей то это ещё одна ниточка которая до сих пор связывает меня с городом моего детства. Знакомые, родные, дорогие сердцу лица с которыми связано много хорошего и плохого, с которыми связано моё прошлое и настоящее и с которыми, так или иначе, будет связано моё будущее, вне зависимости от моего желания, вне зависимости от того хочу я этого или нет. Но как поётся в знаменитой некогда рок-опере «Юнона и Авось»: «...нас мало и нас всё меньше но самое страшное что мы врозь...» И ни флейта ни фляга уже не в состоянии помочь чем бы то ни было и это наверное не столько страшно сколько грустно, печально и тоскливо, порой до слёз.