Жанр: Social horror.
Часть 4.
my refuge
___________
Я стал впопыхах собираться. Откопал свой метательный нож. Я создал из него удобное орудие рукопашного боя. Заточил. Выпилил упор для руки. И теперь, это страшная вещь. А был всего лишь подарком.
На кухне собрал все необходимое для пропитания вне дома. Всего на пару дней. Главное больше питья. Я люблю пить. Больше пить, чем есть. Хотя еда, важна. Но не так как вода. Да.
Одел свои любимые джинсы. Любимые кеды. Футболку и куртку.
Все то, что я представлял на себе, когда случится апокалипсис, а я выживу. Естественно. Каждый себе такое представлял. И вот началось то, к чему я морально готовился. Мир меняется, теперь не будет всего того, что было прежде. Я рад этому. Стало скучно жить. Пускай надо бороться за выживание. Пускай не будет комфорта и того уюта, что создало нам общество и государство. Так интереснее. Хоть первое время.
А еще я люблю спать.
Но ближайшее время не получится. Устроим побег. От точки A до B, потом и на C перейдем, осядем на F. Найдем местечко. Главное не быть одному.
Еще люблю мороженое. Но оно не долговечно. Быстро портится, как все молочное. Придется полюбить чипсы и консервы. А что? Тоже интересно. Не всю же жизнь питаться правильно. Кашей да салями.
И тут раздался страшный вой. Нечеловеческий. Мысли покинули меня. Оцепенел.
The street
____________
Бегу вдоль 39го дома.
Руки вспотели. Глаза слезятся. Ноги послушно двигаются подальше от этих сраных «зомбей». Гадкие «сирены» успели уже многих зацепить. Долбаные кукловоды. Меня чуть не окружили. Кирпич – злое оружие, если ты безумен.
Несусь к домам. Может, там еще есть нормальные люди.
Где менты? Где вояки? Всех нас сразу бросили, как случилась беда. Небось кривой эксперимент, как в кино. Конечно. Все на Чертаново бросили. Как на чертей. Пускай с bio-гавном повоюем. Потом над Америкой постебемся. Если прокатит. Да точно так.
Во! Вроде дворник маячит у 41го. У него-то должна быть хоть лопата. Все лучше, чем руками продираться.
Но тут где-то справа послышался оглушительный вой. Из земли, прямо на меня, словно копья, вылезли трубы. Земля, словно еж, разродилась десятком тонких, острых труб. Как иглы они прошили воздух рядом со мной. Одна пробила мне бедро. Я заорал, как ужаленный. Упал на асфальт, а трубы все вылезали на десятки метров, как сталактиты в пещерах. Невероятная хрень.
Пытаюсь ползти. Больно двигаться. Буд-то меня подстрелили. Стоны и крики никого не привлекают. Дворник так и стоит не шелохнувшись. Уставился на окна, мудак проклятый.
Трубы вновь издали глухой, протяжный вой. Металлический плач. Послышалось бурление, словно в желобе вулкана. Вот-вот пробудится.
Из заточенных концов потекла мерзкая дрянь, цвета ушной серы, запаха гнилой плоти. Эта гадость как вода, текла ко мне, шипела, угрожала. Я уже не мог ползти, хоть боль и прошла. Жижа текла под меня. Сначала схватились кроссовки, потом брюки. Теперь уже моя нога шипела и растворялась. Просто термояд. Я кричал, плакал, задыхался соплями, бурлил соком. Меня переваривало. От шока было уже не страшно. Мое тело медленно таяло. Как мороженое на солнце. На летнем, тепленьком солнышке.
my refuge
___________
Бегом на балкон. Высунулся. И не поверил своим глазам.
Какие-то чертовы колючки торчали из земли во все стороны, и вокруг себя, источавши смрад, выплескивали на землю какую-то жидкость. Бля. Что за ехидно - фонтан?
А под этим адским кустом, лежало тело, часть тела. Оно спокойно таяло в потоках этой жидкости. Спустя минуту, оно полностью растворилось, и дурная лужа потекла себе дольше. Пока не нашла себе новое занятие – кошку.
Ждать больше было незачем. Надо найти соратников. Они помогут выжить. Вместе веселее. Укроемся в школе. Там недавно евроремонт сделали. Очень, знаете ли, удобно стало. Используем как штаб. Ну как вариант.
Одел маску. Маску зайчика. На первое время пойдет. Предохранит от проникновений в рот.
Выскочив на улицу, первым делом саданул ножом по «сирене», которая давно уже поджидала у подъезда. Удар пришелся прямо в голову. Рукоятка ножа дошла до упора. Череп оказался довольно мягким. Мне понравилось. Чертовы комки из горла, ни на что не способны, если у жертвы нет рта. Можно просто давить эти черные, волосяные сгустки дряни. Как тараканов. Но на это нет время.
Не останавливаясь, я пробежал около двух километров. Это для меня не просто. Чувствую себя ужасно. Дыхалка ни к черту. Пару зомбированных попались на дороге. Но они никчемны. Пробежал мимо. Бояться надо «сирен». Ну и железок из земли. Опасны.
Они начали появляться с завидной регулярностью. Вой стоял не прекращаясь, словно сигнал ядерной тревоги. Всех оповещали.
Все время они появлялись недалеко от меня. Прямо по моему пути. Приходилось оббегать их, перепрыгивать их вонючие лужи. Весь район превращался в заросли металлического папоротника.
Зарядка по утрам. Она спасет вас.
The subway
____________
Вокруг вроде все спокойно. Видать на «пражке» еще не знают о хрени, которая творится.
Спустившись по переходу, перепрыгнул турникет. Как обычно, свистят в спину. Да похер мне. Как обычно. Но сейчас особенно. Это даже радует, люди еще живут по правилам. Значит в метро спокойно.
Дождался поезда. Сел в один из последних вагонов, мест было полно. На самом деле все жались к одной стороне, потому, что с другой спал бомж, от которого жутко несло. Как они все сюда проходят, на хрена пропускают?
Я был очень зол на все в этом мире, меня бесил каждый человек, сидящий в этом поезде; особенно тот вонючий бомж. Сжимая рукоять своего ножа, я мысленно представлял как свежую некую дуру; сидит напротив, разукрашена как клоун, а духи, духи воняют так что мне становится не по себе. Этот сладковатый запах. Буд-то сожрал ананас и пробливался. Так примерно и пахнет. Представляю как схвачу ее за волосы и начну пилить шею. Ох, бля, как хорошо, что появились «зомбари», теперь есть на кого спустить своих «собак ненависти». Всего трясет от злости и предстоящих приключений. И от аромата этой прошмандовки.
Успокаивало и сдерживало только одно. Бабулька. Маленькая, натуральная бабулька. Приятной внешности, и детскими глазами, в огромной оправе очков. Ее ножки не доставали до пола, и болтались при движении поезда. Когда тот стоял, она сидела сложив руки на коленях. Когда он разгонялся в туннеле, когда набирал скорость, при которой звук стука колес превращался в один оглушительный свист, к которому все уже давно привыкли, она закрывала уши руками и зажмуривала свои милые глазки. Сидела так до того, как он сбавит скорость и выедет на станцию. Это было так мило, что у меня внутри просыпалась жалость и теплилась доброта. Я смотрел только на нее. Но не чем не мог помочь. Видать громкий звук очень тревожил ее, хотя, я думал, к старости слух угасает.
Поезд стоял на Серпуховской.
Я так и смотрел на нее. Пока краем глаза не заметил фигуру бомжа, которая зашевелилась в конце вагона. Он встал и начал медленно двигаться в сторону пассажиров. Повернувшись, я увидел только пустые глазницы и широко раскрытый рот, из которого торчала жуткая волосня. Волосатые щупальца нервно ущупывали воздух. Ловили движение перед собой.
Нет! Только не тут, и не сейчас.
Поезд заехал в туннель.