РПС по шведской индастриал-металл-группе "Deathstars".
Действующие лица: вокалист - Андреас "Виплашер Бернадотт"/гитарист, композитор и продюсер - Эмиль "Найтмар Индастриаз"
1.
2003 год. Фестиваль Zillo в Германии. Они выступили очень хорошо, можно сказать, даже блестяще. И пусть немецкие бюргеры, разжиревшие на своем пиве, раскачались только к предпоследней песне – это был несомненный успех. Группа оторвалась на этом фестивале по полной, и на сцене, и уже после выступления музыкантов не отпускало чувство эйфории и всеобщей любви. Наверное, из-за этого тогда все случилось.
Они были пьяны уже только от энергетики концерта. Обнимались, пихались, шутили. Когда Андреас прижал к себе своего ближайшего друга – верного Найтмара – и крепко поцеловал в губы, при всей группе и обслуживающем персонале, ни у кого не возникло никаких левых мыслей. Это же от переполняющих чувств! И в благодарность, конечно, – за поддержку, за прекрасную музыку, за то, что всегда был рядом, за то, что настаивал на своем и заставлял по двадцать раз переписывать уже готовые для альбома композиции. Это был хороший мужской поцелуй – без всяких глупостей, типа поглаживаний по спине и языков во рту друг друга. Как рукопожатие. Поэтому Эмиль улыбался, когда его отпустили, и даже не покраснел, изо всех сил старался не подать вида, что у него кружится голова и дрожат колени. Андреас, в общем-то, всегда был таким эмоциональным, даже импульсивным – как будто родился не в Швеции, а в Мексике. В любой момент мог схватить, прижать, обнять. Любил целоваться – о, да! И никогда не упускал случая: будь то горничная в отеле, вовремя принесшая кофе, или симпатичная фанатка, попросившая автограф в супермаркете. Друзьям и согруппникам тоже доставалось виплашеровских эмоций, но как-то все больше в шутку и мимоходом. А вот так – с чувством, искренне – такого еще не было, пожалуй.
Тем не менее, вечер продолжался, нужно было переодеваться, смывать грим, паковать инструменты и ехать в гостиницу, чтобы завра с утра пораньше продолжить турне по Германии-Австрии. В общей суматохе все вновь стали вести себя как обычно, и поцелуй был забыт.
Вечером была грандиозная попойка. Когда кончилось пиво, откуда-то взялась русская водка и музыканты праздновали свой успех на фестивале так, словно уже завоевали весь мир. Где-то после трех ночи Эмиль очнулся в коридоре гостиницы, выяснив, что тащит на себе Випа в номер, который они делили на двоих.
- Ооох…давай-ка переставляй ноги, а то я…тебя уроню… - стараясь, чтобы голос звучал убедительно и строго, заплетающимся языком проговорил Найт, держась за стенку.
- Эмиииииль… Как хорошо мы сегодня…вы…вы… - Вип был в абсолютном блаженстве и висел на друге почти в горизонтальном положении.
- Выстус..пили, я знаю, - кивнул Найт, пытаясь поставить вокалиста вертикально.
- Нееет… Выпили! – мощная виплашеровская ладонь покровительственно похлопала Найтмара по затылку, чуть не снеся ему голову.
- И это тоже, - согласился Эмиль, наконец уткнувшись в дверь, на которой висела табличка со смутно знакомым набором цифр.
Оказавшись в номере, Виплашер неожиданно взбодрился и отправился в душ. Эмиль некоторое время постоял под дверью в ванную, на случай, если услышит грохот и надо будет оказывать первую помощь, но, чувствуя, что у него уже закрываются глаза, махнул рукой и отправился в спальню. Свет он зажигать не стал, что его кровать – справа, и так помнил, а раздеться получилось и в темноте. Растянувшись на мягкой постели и удовлетворенно вздохнув от того, что наконец-то перестала кружиться голова, Найтмар начал задремывать…
Он проснулся внезапно – как будто кто-то облил его холодной водой. Проснулся от духоты, тесноты, какой-то ломоты в мышцах…от того, что было очень трудно дышать…от того, что на нем сверху лежал его лучший друг и упоенно целовал его – с языком, вздохами, причмокиваниями и прочими совершенно недружескими вещами. Первая мысль была: Вип спьяну перепутал кровати. И видать решил, что его поджидает очередная фанатка. Но эту догадку пришлось резко отмести, когда Андреас по-хозяйски огладил возбужденный член Найта и начал неспешно двигать по нему ладонью, не прекращая поцелуй – от чего Эмиль выгнулся и застонал, задышав еще чаще.
«Какого хера ты творишь?» - надо бы сказать – твердо и взбешенно. Но гитариста переполняли такие ощущения, от которых хотелось исключительно стонать, извиваться, задавая свой собственный ритм, и яростно лизать, кусать, посасывать язык Виплашера, хозяйничающий у него во рту. Когда Эмиль уже начал задыхаться от нехватки кислорода, понимая, что до оргазма осталось минуты три, не больше, Андреас вдруг остановился, прижал дрожащего гитариста к кровати своим телом и сменил грубоватые неистовые ласки на успокаивающие поглаживания. Он гладил Найтмара по плечам, по рукам, которые тот почти сразу закинул за голову, как будто его этому где-то учили, по неровно вздымающимся ребрам.
- Эмиииль… - горячий шепот в самые губы. – Я хочу тебя… Ты такой…
Найту очень хотелось дослушать до конца, какой он, но Вип уже отвлекся, сползая чуть ниже и прихватывая зубами один из сосков, тут же зализывая встопорщившийся бугорок, опуская одну руку вниз и очень однозначно сжимая ягодицу своего друга.
- А…Андреас… - кажется, гитарист позабыл все остальные шведские слова. Катастрофически не получалось дышать, когда язык вокалиста медленно и твердо обводил по кругу саднящий от поцелуев сосок, а его пальцы настойчиво гладили и толкались между ягодиц Найта.
- И почему…почему я раньше не делал этого с тобой? – с каким-то восторженным изумлением хрипло прошептал Виплашер куда-то в шею Эмилю, разводя его ноги, закидывая одну себе на плечо, а другую зажимая под мышкой, чтобы было удобнее двигать внутри него сразу двумя пальцами, поворачивая, разводя их шире – подготавливая.
- По…потому что…дурак… - простонал Найт, морщась, кусая губы, сходя с ума от возбуждения, ожидания и страха.
Потом было больно, жарко, сладко и невыносимо – и все это одновременно, и так, что хотелось орать от переполняющих эмоций, и все время казалось, что он живет – вот сейчас - последнюю минуту, что его обязательно должно разорвать на части от наслаждения…
Утром они старательно делали вид, что ничего не произошло. Даже когда проснулись голые в одной постели, перепачканной спермой. И когда в четыре руки искали на полу свои трусы. И, столкнувшись случайно обнаженными плечами, на миг соприкоснувшись щеками – они просто ухмыльнулись и отодвинулись друг от друга. Найтмар был в совершенной прострации: он путал право и лево, когда одевался, не сразу вспомнил, где дверь в туалет, а когда от малейшего напряжения задний проход обожгло словно кипятком, он почувствовал, что ему срочно надо напиться. Самое противное, что его разрывали пополам два абсолютно противоположных чувства. С одной стороны - он еще ощущал отголоски той ночной эйфории, того счастья, невероятного восторга, которые испытал в объятьях друга. Но с другой стороны – он до приступов паники не знал, как теперь общаться с Випом, что от него ожидать, и неужели теперь у них должны измениться отношения, которые их обоих идеально устраивали уже тринадцать лет?!
Приняв душ и тщательно приведя себя в порядок, так и не решив ни один из мучащих его вопросов, Эмиль вошел в комнату, и обнаружил, что Вип сидит на их…его кровати, тоже полностью одетый, и нервно курит.
- Эмиль, я…сядь, нам бы поговорить.
Найт сразу резко занервничал. Черт, может, это было правильное решение – просто не вспоминать, делать вид, что ничего не было? Зачем…
- Слушай…я…я вчера перебрал и…то, что случилось… Нет, мне понравилось очень, ты не думай! Ох, нет, что я несу. Послушай, ты мне как брат. Да мы и есть братья! Я вообще не помню жизни, когда тебя не было! И я…не хочу тебя потерять… Ты сможешь меня простить?
Пламенная речь, которую Андреас начал, усадив друга рядом и целомудренно обняв за плечи, закончилась тем, что вокалист в эмоциональном порыве соскользнул на пол, на колени и теперь уткнулся подбородком в нервно стиснутые бедра Эмиля, просяще глядя на него снизу вверх. Найт и раньше не мог выдержать этот взгляд, а теперь… К тому же, Вип все верно говорит… Только непонятная тревога и чувство чего-то неправильного не проходили.
- И я не хочу тебя терять. Я подумал, что…наверное, это не должно повлиять…изменить то, как у нас было… - слова подбирались с трудом и были какие-то искусственные, как цитаты из кинофильмов. Но Виплашер уже вскочил с пола, обнимая друга и облегченно смеясь, начал его тормошить и хлопать по плечам, приговаривая что-то типа:
- Ну и отлично… Все забудем, ничего не было, да? Блин, я так рад!
Только спустя почти два часа, в автобусе, Эмиль позволил себе расслабиться, все обдумать и попытаться понять, что произошло. И все казалось уже не таким неожиданным и не таким уж ужасным. И они с Андреасом приняли совершенно правильное решение. Вот только… оставался один вопрос, который упрямо свербил в голове и почему-то от него становилось как-то… грустно… «Так значит…больше этого никогда не будет?»
2.
2006 год. Тур в поддержку нового альбома “Termination Bliss”. Они стоят в гостиничном номере, который снова – по многолетней традиции – делят на двоих: Эмиль напряжено затягивается неизвестно какой по счету сигаретой, смотрит исподлобья, а Андреас нарочито небрежно стряхивает пепел прямо на пол, прислонившись к дверному косяку.
- Так ты ревнуешь что ли? – у вокалиста в голосе звучат удивление, смех и даже гордость, и за это – особенно за последнее – хочется дать ему по башке.
Найтмар задыхается от гнева и даже не сразу находит, что сказать.
«Да делать мне нечего!» - «Неужели до тебя только сейчас дошло!?» - «Ты тупой самовлюбленный кретин!» - «Ненавижу тебя…» - «Идиот, какой же я идиот…»: все это приходит на ум одновременно, и оно все правильно и отражает мысли и состояние Эмиля.
С той самой ночи у них больше ничего не было - если не считать объятий и ничего не значащих поцелуев на сцене. А теперь и этого не стало: с тех пор как в группе появился новый участник, по своим внешним данным и поведению больше подходящий для того, чтобы эпатировать фанатов, Вип переключил все внимание на него. За эти неполные три года Эмиль успел пережить многое. В том числе, и некоторые изменения в своем отношении к другу детства. Первое время была неловкость, когда он ловил на себе задумчивые, словно вспоминающие взгляды вокалиста. Пришлось довольно долго учиться не замечать резкой волны мурашек, которая всегда захватывала врасплох. Потом либо он привык, либо Виплашер перестал вспоминать их маленький секрет…И пришли сожаление и тоска. Частенько мучаясь бессонницей, Эмиль стал замечать, что невольно возвращается в мыслях к той ночи, пытается прокрутить ее заново, придумывает – как еще могло бы быть, если бы он что-то тогда сказал или сделал по-другому. Иногда такие мысли приводили к физическому возбуждению, и тогда Найтмар, злясь на себя и весь свет, удовлетворял себя сам, до крови кусая губы, чтобы не выкрикнуть во время оргазма имя своего лучшего друга… Он не сразу понял, что скучает. Нет, недостатка в сексе никто из группы не испытывал, иногда его было даже больше, чем нужно – настолько, что утром хотелось на пару дней сбежать на необитаемый остров. Но это совершенно не отменяло того, что Найт слишком много думал о Виплашере, можно даже сказать, мечтал о нем. Но были и такие моменты, когда Эмиль почти ненавидел Андреаса, готов был задушить его собственными руками или…уйти из группы. Это, как правило, случалось в турах и фестивальных поездках. Они привыкли заселяться вместе, и если бы в какой-то из гостиниц Найтмар вдруг заявил, что хочет для разнообразия пожить с Йонасом или Оле – его вряд ли бы поняли – тот же Вип в первую очередь. Конечно, им было по карману снимать люксы на каждого, но все привыкли, друг другу не мешали, а бывало, что и засыпали вповалку в одном номере. И девушек ночью иногда водили, конечно же, тоже все. Вот только слушать в очередной раз такие знакомые вздохи, стоны и хрипловатый шепот с соседней кровати Эмилю с некоторых пор стало невмоготу. Он не признавался себе, что ревнует, что мечтает оказаться там, на той же кровати, вместо очередной однодневной пассии Виплашера, так же извиваться, вскрикивать и стонать: «Андрееееассс…» - в ответственный момент. Он просто мрачно пережидал, когда это «шведское порно» сменится храпом и посапыванием, чтобы можно было, наконец, заснуть и не думать больше об этих больших сильных руках, мягких губах, умелых ласках…
Но сегодня Вип перешел все границы. Задержавшись после концерта с организаторами тура, Найт последним вернулся в гостиницу, а, зайдя в их номер, обнаружил друга, увлеченно тискающего на своей кровати Кэта – их нового гитариста. Эмиль и сам не понял, почему женщин в объятиях Виплашера он еще мог терпеть скрепя сердце, но мужчину…да еще одного из них, из группы… Нарочно громко хлопнув дверью о стену, оставив ее распахнутой настежь, он посмотрел в пьяные от возбуждения глаза мальчишки и сказал только одно слово:
- Вон.
Эрик поджал губы, неторопливо застегнул джинсы и, насмешливо посмотрев на обоих мужчин, с достоинством вышел из номера. И вот теперь, после получасовой лекции Найтмара о том, как ему надоел этот бордель, когда хочется после концерта нормального человеческого отдыха, и вообще – «ты что, слепой, не видишь, что парень несовершеннолетний?» - он слышит этот идиотский вопрос:
- Ты, правда, ревнуешь?
Пока Эмиль придумывает достойный ответ, Андреас тушит сигарету о дверь, выбрасывает окурок, и с совершено ****ской улыбкой отталкивается от дверного косяка, чтобы в следующее мгновенье прижать Найта к стене, запуская пальцы ему в волосы и целуя – жадно, торопливо, так, словно с трудом этого дождался.
- Ревнуешь, да? – довольный шепот куда-то в основание шеи, и Эмиль чувствует, как вокалист трется пахом о его живот. И его просто сносит.
- Ты…безмозглый идиот….- жалобно бормочет он, оказавшись на кровати, помогая освобождать себя от одежды, и дрожащими руками нашаривает виплашеровскую ширинку, расстегивая, просовывая туда ладонь. Они оба глухо стонут, Вип переворачивается на бок, чтобы Найту было удобнее ласкать его возбужденный член, не прерывая болезненных страстных поцелуев. Эмиль выясняет для себя, что хотел этого все чертовы два с половиной года, и если сейчас кто-то посмеет им помешать, он просто всех поубивает.
Они занимаются сексом полночи, забыв об усталости после концерта, о душе, о том, что за стенкой их могут услышать остальные члены группы. Вип то нежен, то неистов, и Найт пытается определить, что ему нравится больше, но ему это не удается – некогда. Они почти не разговаривают – никаких больше обвинений, вопросов, признаний. Только иногда произносят имя друг друга, да и то, скорее неосознанно.
А утром Эмиль сбежал. Он проснулся за час до будильника и понял, что еще одного утреннего объяснения не переживет. Тихо высвободившись из медвежьих объятий крепко спящего Андреаса, Найтмар быстро принял душ, забрал свои вещи и спустился в холл – дожидаться остальных членов группы для очередного переезда в другой город. С вокалистом они встретились только в автобусе – Вип забрался в него последним. На секунду поймав взгляд друга, Андреас одними глазами улыбнулся и тут же заговорил на посторонние темы. В очередной гостинице Виплашер попросил отдельный номер. В их отношениях ничего не изменилось.
3.
2008 год. Они вдвоем у Найта дома. И Вип выглядит таким растерянным, что Эмилю хочется засмеяться и сказать, что это шутка, лишь бы не видеть у друга таких глаз. Но вместо этого он озвучивает давно заготовленный и отрепетированный вопрос:
- Ты будешь моим шафером?
Взгляд Андреаса из удивленного превращается в откровенно несчастный. Он тушит в пепельнице сигарету и судорожно запускает пальцы себе в волосы.
- Ты правда решил жениться? Совершенно серьезно? Но…зачем?
Найтмар вздыхает. Он предчувствовал, что разговор будет нелегким, но не думал, что Вип воспримет его женитьбу столь трагично. На самом деле, он уже давно подумывал о том, чтобы завести семью. Присматривался к окружающим их девушкам – из постоянных. В тридцать лет ждать любви с первого взгляда уже глупо, хотелось хороших мирных дружеских отношений, взаимопонимания и нежности. Эвелина отвечала всем нужным качествам – с их группой она общалась давно, всем была хорошим другом, имела ровный спокойный характер, но и веселиться умела. Найту не составило труда убедить себя, а потом и ее, что они созданы друг для друга. И сейчас он почти твердо верил в то, что говорил.
- Я люблю ее.
- А меня?
Тихий ровный голос словно окатил ледяной волной, заставил задохнуться и почувствовать панику. Эмиль понимал, что вся его стройная логично выстроенная идея удачной женитьбы и счастливого семейного будущего может разлететься вдребезги от взгляда этих несчастных глаз цвета весеннего неба. У него не было ответа на этот вопрос. Сколько Найт себя помнил, они с Андреасом всегда были вместе, и не было человека ближе. Вдвоем проказничали в юности и впервые напились, вдвоем учились курить и грамотно тискать девчонок. Вместе начали заниматься музыкой, задумались о профессиональной карьере, сделали группу… Вместе оплакивали не так давно ушедших близких – и у того, и у другого, всегда делили пополам и радости и горести. В любое время дня и ночи один из них мог позвонить другому или даже приехать без приглашения – и получить поддержку, сигарету, банку пива и крепкие дружеские объятья или теплый бок на краю дивана. Это любовь? Эмиль не знал. Но он прекрасно понимал – видел в глазах друга – как Андреас боится потерять это все.
- А как же я? – голос вокалиста все так же спокоен, даже вежлив, только Найт чувствует, какое отчаяние скрывается за этой поднятой бровью и чуть сжатыми губами. Эмиль осторожно выдыхает и вдруг успокаивается. Он-то ни секунды не сомневается в том, что в их отношениях все останется по-прежнему – да они просто не сумеют по-другому! И Эвелина прекрасно понимает, что в нагрузку к мужу получает весь этот дурдом на выезде, именуемый индастриал-металл-группой «Deathstars», со всеми их экстравагантными выходками, затяжными турами и бурными попойками. Но Найту было приятно убедиться, что Андреас нуждается в нем не меньше, чем он, увидеть, как Виплашер боится его потерять - наверное, это был лучший свадебный подарок, о котором Эмиль мог мечтать.
Найтмар встал со своего кресла и подошел к сидящему напротив него на диване Випу. Положил ладонь на его макушку, захватил в горсть иссиня-черные пряди и слегка запрокинул голову друга – не грубо, но достаточно, чтобы почувствовать удовольствие собственника: вот сейчас он имеет на это право, да и всегда имел, просто понял только теперь. Все девочки-мальчики Виплашера, собственная свадьба Эмиля, их временный разъезд по разным концам света – ничто никогда не отнимет их друг у друга.
- У нас все останется по-прежнему… - шепчет Найт в губы удивленно замершего Випа, садясь верхом на его бедра, притягивая его лицо для поцелуя. – Никуда ты от меня не денешься…
Он впервые целует сам: сам прижимается к мягким губам, надавливает языком, требует впустить. Придерживает за плечи и затылок, нетерпеливо трется ягодицами о бедра Випа – не сиди бревном! Андреас сейчас совсем другой – не напористый герой-любовник, а растерянный, неверящий в происходящее, почти робко отвечающий на поцелуи и ласки. Он кладет руки на спину Эмиля и бережно придерживает, запрокидывает голову, закрыв глаза, и размыкает губы, впуская в рот требовательный язык. Он позволяет себя раздеть, уложить на диван, разрешает рукам друга исследовать его тело, ласкать его так, как это сейчас хочется Найту. От этой неожиданной власти над ситуацией, от своей инициативы, Эмиль чувствует настоящее опьянение. Отдающийся Виплашер Бернадотт – кто-нибудь еще может похвастаться, что видел такое?! Но, конечно, «отдающийся» не в полном смысле этого слова. Найт и не хочет настолько полного его подчинения – ведь все должно оставаться на своих местах, да?
Андреас постепенно оттаивает, становится самим собой – и вот уже Эмиль уложен на живот, зарывается лицом в диванную подушку и, не скрывая своего возбуждения, стонет от таких долгожданных ласк. Сегодня все как-то по-особенному. Вип так старательно доводит друга до фееричных оргазмов, как будто это может что-то изменить. В перерывах они ласкают друг друга, Найтмар покрывает поцелуями каждый сантиметр обнаженного тела Виплашера. Они не могут насытиться друг другом. Губы распухли от поцелуев, кожа горит, мышцы ног ломит от усталости.
- Ты завтра сидеть не сможешь, - шепчет Вип, когда у них в очередной раз сбивается дыхание, и они трутся друг о друга, как двое подростков в подъезде – и не могут остановиться.
- Плевать, - хрипло выдыхает Найт, требовательно прижимаясь к губам друга.
На четвереньках, на спине, на боку… Когда продолжать в том же духе становится уже просто опасно, Виплашер ласкает член Эмиля, заставляя его в очередной раз сойти с ума, ловит в кулак его горячую сперму.
В комнате уже давно темно, они лежат, тесно прижавшись друг к другу, Найт перебирает волосы на затылке вокалиста, Вип иногда коротко целует его в плечо или шею.
- Ты не ответил… - с трудом совладав с голосом, шепчет Эмиль.
- Ммм? – Виплашер, кажется, начинает задремывать.
- Ты будешь моим шафером?
Андреас на секунду напрягся, но затем расслабился с тяжелым вздохом.
- А не боишься, что я ее задушу…случайно, в дружеских объятьях?
- Неет… - Найт тихо смеется. – Ведь я ее люблю.
- А меня?
В их отношениях никогда ничего не изменится.
***
- У нас на свадьбе самый красивый шафер во всей Швеции! – Эвелина светилась от счастья, по-матерински поправляя воротник виповской рубашки. Она была необыкновенно хороша сегодня, с распущенными черными волосами, в белоснежном платье.
- Не буду спорить, - игриво откликнулся Виплашер, театрально сдувая невидимую пылинку со своего плеча. – Но у меня тоже есть повод для гордости: я выдаю замуж самую красивую девушку во всей Европе!
- Льстец! – Эвелина рассмеялась и нежно прикоснулась ладонью к щеке Андреаса.
Он поймал ее руку и прижал к своим губам.
- Я отдаю тебе своего самого близкого человека… Обещай, что не обидишь его.
- Обещаю… - она посерьезнела и сжала его пальцы в своей ладони.
… - Обещаешь ли любить его и в горе и в радости? – зычно раздаются над свадебной лужайкой слова распорядителя сегодняшнего торжества.
- Обещаю! – звонкий голос счастливой невесты вызывает умиленную улыбку на лицах присутствующих.
- Обещаю… - шепчет одними губами Андреас, не дрогнув, протягивая коробочку с кольцами для новобрачных.