Через четыре с половиной года в пятом туре финала первенства города Валентин играл черными с председателем клуба Леонидом Ивановичем. В сицилианской защите после 19 хода белых 19.с4 повторилась позиция партии Караклаич-Трифунович, сыгранная в 1956 году, и ответ Валентина 19…Сс3 привел к медленному, но верному разрушению позиции Леонида Ивановича.
В девятом туре Валентин встречался с Климовым. Была разыграна снова сицилианская защита. Со стороны Валентина это был вызов. Климов, теперь уже, как и Леонид Иванович, мастер спорта, считался в городе лучшим знатоком этого дебюта.
Посмеиваясь, Егор передвигал фигуры. Они с Валентином явно повторяли тот же вариант.
Но что случилось? Егор застрял. Над очередным ходом он думает уже двадцать минут. Постепенно все стали собираться за их столиком. Назревала сенсация. Ожидалась победа. Победа над двумя мастерами спорта перворазрядником. Перворазрядником – учащимся шестого класса.
Постоянные члены клуба особо этому не удивлялись. В городе, да и в ближайших областях Валентина знали уже достаточно хорошо. Но, тем не менее: в одном турнире двум мастерам и в одном и том же дебютном варианте вставить фитиль – это на грани с гениальностью.
Егор не находил выхода. Недооценил он мальчишку.
- Вот, засранец, - подумал он, когда Валентин на его первый ход двинул пешку на с5. – Я же все твои партии знаю. Да, ладно. Хотя бы учел то, что после твоей партии с Леонидом Ивановичем я, конечно, посмотрел этот вариант ещё раз и внимательней. Мальчишка, - сделал окончательный вывод Климов.
И почти беззаботно сыграв 19. b3, вместо не оправдавшего себя 19. с4, получил оплеуху в виде домашней заготовки.
При разборе партии после её безоговорочного проигрыша Егором, выяснилось, что заготовка предназначалась Леониду Ивановичу. Но тот повторил ошибку Караклаича на 19 ходе, которая уже была известна, за что и поплатился. Егор же сыграл в точном соответствии с рекомендациями. А как показала практика, аналитики недостаточно основательно изучили позицию, и Валентин приготовил сюрприз.
За прошедшие годы Валентин основательно повзрослел. После начала занятий с Климовым Валентин через полтора года выполнил норматив первого разряда. По классу игры он существенно обошел Эдика, который не всегда попадал в финал города, в то время как Валентин фундаментально обосновался в первой половине финальной таблицы.
Как только они начали занятия с Климовым, он по рекомендации Егора стал записывать вначале только все свои партии и результаты их анализа. Далее уж без подсказки Егора он завел теоретическую тетрадь, где записывал результаты анализа чужих партий и свои заготовки.
Иногда он их демонстрировал в турнирах. Поначалу все считали, что это от неглубокого знания теории. Так считал и Егор. Валентин не спорил. На самом деле это был творческий подход. Валентин просчитывал эти варианты, скрывая это от Егора, мастерство которого, как ему казалось, он превзошел, и к каждому новому турниру имел, по крайней мере, две-три заготовки. За недооценку этого Егор поплатился.
Валентину присвоили звание кандидата в Мастера спорта СССР.
Дела в школе, меж тем, были весьма и весьма прискорбны. Нужно было догонять. Стоял выбор. И он был не так прост.
И отношения между Валентином и Егором тоже несколько обострились. Если раньше они вдвоем обсуждали позиции и делали заготовки, то теперь они, как бы, закрылись. Раньше уровень мастерства относительно друг друга они выясняли за доской…, то есть каждый из них знал заранее, что придумал другой. И более того, Егор оставался бесспорным авторитетом. Теперь же Валентин не всегда делился своими находками. К слову сказать, Егор тоже. Но он был значительно старше, значительно опытнее, а потому: если Егор раскусил Валентина, то Валентин Егора в этом даже не подозревал.
Узлы надо было рубить.
Как более взрослый, разрубил их Егор.
- Мы друзья? – начал Егор.
- Да, - осторожно ответил Валентин.
И здесь Егор опять поразил Валентина логикой и прагматизмом. Не смотря на возникшие недоразумения, у Валентина хватало ума прислушиваться к жизненным рекомендациям Егора и не идти на разрыв отношений с ним.
И они договорились.
Три года Валентин посвящает школе и играет один-два турнира в год для поддержания квалификации. Егору ещё нет тридцати. Он амбициозен. И предполагает свой переход в профессионалы, выполнив норматив и получив звание международного гроссмейстера. Надо отметить, что в те времена получить звание международного гроссмейстера было легче, чем гроссмейстера СССР. Где-то из 70-80 гроссмейстеров во всем мире на СССР приходилось от 50 до 55. В течение этих трех лет Валентин работает на Егора, и все заготовки используются только им.
И осторожность эта была оправдана. Каждый, более или менее значительный, турнир протоколировался и все партии (правда, без комментариев) печатались в журнале «Шахматы в СССР». Но зачем комментарии тем, кто их составляет. Этим составителям комментариев, как правило, выдающимся шахматистам-аналитикам, достаточно было одного взгляда, чтобы увидеть в той или иной партии нестандартный ход и оценить его перспективность. Кроме того издавался ещё и шахматный бюллетень, который более широкой лопатой собирал турнирные партии.
По плану Егора за это же время Валентин форсировано оканчивает школу, то есть оставшиеся четыре класса за три года. Далее Егор переезжает в Москву. Москва - его постоянное место жительства. В этом периферийном городе он отрабатывал три обязательных года после института и ещё немного задержался. В Москве он помогает поступить Валентину в один из ВУЗов, а далее – шахматы. И Валентин за три-четыре года тоже гроссмейстер.
И это был неплохой план. Валентина он устраивал, хотя «жаба душила». Ему очень хотелось стать гроссмейстером в четырнадцать лет и превзойти в этом знаменитого американца Бобби Фишера, который в пятнадцать лет стал чемпионом США и в 1959 году играл в турнире Претендентов в Белграде за право участия в матче с самим Ботвинником за звание Чемпиона Мира. Но четыре наших гроссмейстера: Таль, Керес, Спасский и Петросян оттеснили Фишера на пятое место. Егор дал трезвую оценку ситуации:
- Ты никому, из тех, кто формирует чемпионов, не попал на глаза. В школе Ботвинника уже сделан выбор и установлена очередность. Я уже стар, а ты, извини, «рылом не вышел», поэтому добиться чего-нибудь мы сможем только объединившись. И тебе теперь нужно действительно стать взрослым. Мы не должны друг в друге сомневаться. Если к тому времени, как ты поступишь в институт я не стану гроссмейстером, то сделаю всё, чтобы за время учебы им стал ты.
Егор стал гроссмейстером. Валентин поступил в один из престижнейших институтов Москвы и в конце первого учебного года выполнил норматив Мастера спорта СССР.