Рассматривая гигантскую фотографию, на которой была изображена рыба, наверняка обитающая в каком-нибудь далеком Тихом океане, она думала о нем. Тихий океан она никогда не видела, рыбу эту тоже не могла знать, но она чувствовала, что любит его, каждой частью себя — будь то пальцы ладоней, глаза, волоски на животе или сердце. Как любить сердцем? Если любят все внутренности, не только физического пространства, но и духовного. Она представляла себе, что он сейчас делает, о чем думает в данную минуту, что творилось у него внутри, когда он читал ее письмо. Она ведь так волновалась, что оно затеряется, упадет на ступеньки, и он его просто-напросто не заметит, боялась, что когда-нибудь из противных детей вытащит его и выбросит. Но он должен был прочесть. Потому что оно было уже на его столе. Руки тряслись, втыкая белый конверт в дверь, и слезы наворачивались, закрывая занавес глазам, все как в тумане. Не видишь ни дороги, ни солнца, как слепой по скользкому льду, вперед домой, опустив голову. Надеть его футболку, закутаться в его запах, в тепло ткани и уснуть. Так ближе к нему.
Пока все эти мысли блуждали по тоннелям ее души, он быстрым шагом пересекал площадь, держа в руке тюльпаны. Что чувствовал он, когда читал ее письмо, написанное трясущейся рукой и черными каракулями. Он плакал, как в тот день, когда она уезжала в столицу Латвии, он плакал как в тот момент, когда увидел, что у нее больше нет длинных волос, а сзади они даже сбриты. Перебегая площадь, он поймал себя на мысли, что чрезвычайно волнуется и пытается себе представить, как сейчас все произойдет. Он зашел в выставочный зал и стал искать глазами ее. Нашел. Перед фотографией красной рыбы с губами небывалой величины, стояла она. Волосы немного отросли, спину держит более ровно, пальцы не грызет. Сердце остановилось. Он сделал глубокий вдох, и оно снова забилось. Он вспомнил ту минуту, когда зашел в ее кабинет. Пока она не отрывала взгляда от этой фотографии, можно еще вспомнить много. Серьезная девушка в очках, с доброй улыбкой и красивыми глазами. Никогда он не думал, что встретит ее рядом со своим домом, что была она всегда рядом. Они нашли общий язык, и уже так не хотелось уходить. И в тот первый вечер, вместе они прошли несколько километров, видели как тихонько садится солнце где-то за городом, ели землянику и морщились от кислых ягод. И в тот вечер, когда пили чай из термоса в лесу, он старался отгонять от нее комаров, которые летели на вкусную добычу. Он тогда решил, что она неприступна, как скала, но все было не так. И в тот момент, когда она взяла его за руку и повела через поле, пугая бабочек и кузнечиков своим звонким смехом, он понял, что никогда эту руку не захочет отпускать. Как бегали от контролеров по электричке, как впервые поцеловались около ее подъезда, как он делал ей уколы, как ночевали вместе в палатке на раскопках, где впервые у нее проснулась клаустрафобия, как купались по вечерам вдвоем в пруду, как первый раз проснулись вместе и встретили новый день, как часто наблюдали неопознанные летающие объекты, и как я и ты превратились в мы.
За доли минут это пролетело у него в голове. А она по-прежнему стояла к нему спиной, не замечая, и думала, что совершила глупости — не одну, а очень много. И молила об одном — лишь бы он ее простил. Он стал потихоньку, неслышно, направляться к ней, так тихо, чтобы раньше времени она не обернулась.
И вот когда она услышала его дыхание, она обернулась. Он увидел грустные, но по-прежнему зеленые глаза, а потом услышл стук сердца, так четко и быстро. Он подошел ближе и вложил в ее ладонь тюльпаны. Рука была холодная, и чуть влажная от волнения. Они смотрели друг на друга несколько минут. Он улыбнулся и прижал ее к себе. Они не чувствовали плывущего времени, сколько стояли так обнявшись, никто их не одернул. Среди этих фотографий природы не было тебя и меня, были мы.