Время

Я стою у зеркала и смотрю в него. Но я там не отражаюсь. Зато вижу… и постепенно появляются звуки…
 Темное подвальное помещение, маленькие окна занавешены. Тускло горят свечи, освещая маленький столик, стоящий в углу комнаты, одну стену и небольшой кусочек пола. На столе лежат тетрадь и карандаши. На полу валяется несколько подушек, и сидят двое, завернувшись в плед и крепко обнявшись. Слышно, как за окном гремит гром… или что-то взрывается. При каждом таком взрыве он и она ещё крепче прижимаются друг к другу. Он, успокаивая, гладит ее по голове, а она уткнулась носом в его грудь и иногда поднимет лицо, чтобы поцеловать его в подбородок. Постепенно страшные звуки за окном стихли. Стекла перестали дребезжать и они немного расслабились. Она переложила голову ему на плечо и вдруг тихо заговорила. Голос ее был глубок, он завораживал.
 - Вот и всё. В который раз за месяц я говорю эту фразу?.. уже не помню. Почему никто не говорит, что происходит?.. Потому, что нет никого вокруг. Все разбежались в первый же день. А я не могла бежать, меня ранило. Мне было больно, я кричала и просила помочь. Но никто не помог. Один даже ударил меня прикладом, – она всхлипнула, - А когда я ползла в поисках хоть какого-нибудь укрытия, я увидела тебя. Ты сидел на асфальте и смотрел прямо перед собой. Твои глаза были темны от наполнившего тебя чувства утраты. Было видно, что ты потерял кого-то очень дорогого тебе. И мне стало страшно. Страшно за тебя. Пусть я тебя и не знала тогда, пусть я в первый раз тебя видела. Пусть я тоже потеряла… Я захотела помочь тебе, потому что поняла, что если я хотя бы не попытаюсь, ты погибнешь, а я этого не хотела.
 Я не знала, как помочь тебе, ведь я даже ходить не могла. А когда я добралась до тебя, я упала рядом, потеряв сознание. Когда я очнулась, ты держал меня на коленях и внимательно разглядывал. И, - в этот момент ее лицо озарила улыбка, - первое, что я сказала, тогда было для тебя полной неожиданностью: «Я переверну этот мир, я жизни никому не дам, но тебе помогу». Ты спросил, зачем мне это, – она засмеялась, - а я сама этого не знала. А ты растерялся, смотрел так внимательно на меня. Не мог понять. По тебе было заметно, что ты не любишь не понимать. А потом… потом началось опять… это… я очень испугалась, прижалась к тебе. Ты поднял меня на руки и побежал к ближайшему дому. Ты занес меня в этот подвал. Здесь было темно и за этими маленькими окошками было видно, как разлетается наш город на мелкие кусочки. Тебе было также страшно, как и мне. Мы обняли друг друга, забились в самый дальний угол и, зажмурившись, сидели там.
 После этого ты не раз выходил за эту дверь. Первым появился стол и тетрадь. Потом появились подушки и одеяло. Больше всего я удивилась, когда ты принес свечи и карандаши. А потом ещё ты приносил еду. Каждый день. Мы так жили недели две. Я начала ходить. С трудом, но всё же. Я стала помогать тебе. Нашла целые стекла, шторы. Теперь тут можно жить. Помню, как однажды вечером, когда Это закончилось… ты мне сказал спасибо. А я заглянула в твои глаза и поняла, что ты теперь жив. Что я действительно помогла тебе, также как и ты мне помог…
Она замолчала и посмотрела на него. Он улыбался ей в ответ, больше глазами, но это было лучше, чем улыбаться одними губами. Много лучше.
 - Ты знаешь, - проговорил он в ответ мягким бархатистым голосом, - мы напоминаем двух маленьких, испуганных, заблудившихся в лесу детей. Которые прижались друг к другу под старой елью, пытаясь согреться и хоть немного унять свой страх. Мы понимаем, что кроме нас, никого нет здесь. И никто не может нам помочь кроме нас самих.
 Знаешь, чего я боюсь сейчас? Того, что нас найдут в этом темном страшном лесу. Того, что нас разлучат и что мы больше никогда не будем вот так сидеть, завернувшись в плед и обнявшись. Сейчас для меня в целом мире, во всей Вселенной, нет человека дороже тебя. И у тебя также, да? – она кивнула – Да. А представь, что Это закончилось. Что те, кого ты любила в Той жизни вернулись за тобой, что они обнимают тебя, плачут, кричат, всхлипывая «Где ж ты была, родная? Я все глаза выплакала, после того, как поняла, что с нами нет тебя». Представила? Да, я вижу, ты понимаешь, что я хочу сказать. Со мной будет тоже самое… и я боюсь этого.
Наступила тишина. Они смотрели друг на друга. На его лице была боль, страх. А в глазах нежность. Она была бледна, она пыталась сдержать слезы. Долгое время спустя выражение ее лица поменялось. Он увидел любовь в ее глазах. Необъятную, непонятную, огромную любовь. Она ласково улыбнулась и спросила:
- А тогда ты будешь счастлив?
- Да, – прозвучал тихий ответ.
Снова тишина. Вдруг он тоже улыбнулся. Радостно.
- А ты? Ты тоже будешь счастлива?
- Буду. Не так, как сейчас, но буду. Хотя бы потому, что будешь счастлив ты.
- Да… хотя бы потому, что ты будешь счастлива…

…. Я отворачиваюсь от зеркала. Я иду в теплую комнату, сажусь рядом с камином и смотрю на огонь. Это опять оно. Чужая жизнь. Она преследуют меня. Если я понимаю правильно, это «время смутьян». События давних времен, почти стертые из памяти людей. Бомбежки тогда продолжались около трех месяцев. Потом всё улеглось, подписали мирный договор. Это было тридцать лет назад. Мне двадцать пять. Почему я вижу это? Вижу судьбу этой девушки? Всё у них сложилось совсем не так, как они представляли себе в тот вечер. Совсем неожиданно, совсем иначе. И я не знаю что и думать о их судьбе. Толи она слишком жестока, толи милосердна к их любви. Одно я знаю точно – до последнего вздоха они были вместе и они были счастливы. Огонь перед моими глазами стал расплываться. Я поняла, что сейчас увижу. Я снова увижу их. Причем именно тот день, о котором вспомнила… и вот…
 Всё вокруг охватило пламя. Оно плясало с сумасшедшим ветром под руку. Оно пожирало всё на своем пути. По руинам когда-то прекрасного города шли те, кто убивает, над городом проносятся истребители в которых те, кто убивает, в бронированных, страшных машинах те, кто убивает… едут, идут, летят убивать. Город пуст. Там никого больше нет… почти никого. Молодая, красивая девушка с длинными черными волосами и большими серыми глазами стоит у железной двери, ведущей в подвал. Одета она в темно-синие джинсы и черную рубашку. Босые ноги в крови. Она стоит, оперившись на стену, и пытается отдышаться. В руке у нее небольшой сверток. Она крепко прижимает его к себе. Из-за двери показывается лицо молодого парня лет двадцати шести – двадцати семи. Темные взъерошенные волосы падают на лоб, прикрывая темно-карие живые глаза. Он напуган. Он хватает девушку за руку и затаскивает ее вовнутрь. В это время прогремел взрыв.
 Темный подвал. Взрывной волной их отбросило к стене. Она вскрикнула от боли. В руку вонзилась металлическая пластина. Тонкая. Они тихо лежат на полу. Она, взвыв, выдернула пластину.. Наступила тишина.
 - Ты в порядке? – его голос дрожал.
- Всё хорошо. – она повернулась к нему лицом, мокрым от пота, и попыталась улыбнуться. – Немного больно. А так, всё хорошо. А ты? Тебя не ранило?
- Нет.
Он встал и быстро подбежал к ней. Присев рядом, он оторвал кусок ткани от своей рубашки и, сделав тампон, прижал его к ране. Оторвав ещё ленту, он крепко перевязал руку. После чего он поднял ее и отнес к подушкам. Сел на мягкий плед, посадил ее себе на колени и осторожно поцеловал в губы.
- Ничего, милая, скоро всё кончится. Я чувствую. Я знаю. Я верю… скоро мы с тобой, взявшись за руки, пройдем по чистым аллеям. Погуляем между высоких деревьев, покрытых зеленой листвой. Птицы будут петь нам песни, мы будем их слушать, подставляя лица солнцу и дождям. Мы будем гулять по улицам, между кафе и ресторанов, а там будут сидеть люди, пить кофе и вспоминать эти дни, как страшный, но давнишний сон. И мы будем плавать в реке, бурной, как жизнь. А вечерами мы будем сидеть у горящего камина, слушать музыку наших сердец… нет, не так… Нашего сердца. И мы будем подпевать ему. И будем сочинять свои песни. И петь другим. Мы сделаем этот мир лучше. Мы сделаем людей счастливыми. Или хотя бы попытаемся.
 Долгими зимними ночами мы будем лежать, обнявшись, и рассказывать друг другу сказки. И всё будет хорошо. Нужно только подождать. Совсем немного… совсем… немного.
 Девушка незаметно уснула. Он с нежностью посмотрел на нее, поцеловал и положил на плед. После чего медленно подошел к окну и осторожно выглянул наружу. Там была ночь. Там была кромешная тьма. Он отвернулся от окна и лег рядом с ней. Рядом с его Жизнью, рядом с его Любовью…
….. чувство реальности вернулось ко мне на мгновенье, для того, чтобы швырнуть меня в ужасный рассвет, на тридцать лет назад…
…. Железная дверь лежала на рыхлой жженной земле. Вокруг валялись камни. На двери стоял один из тех, кто убивает. На его лице было выражение ужаса. Он плакал. Винтовка лежала у его ног. А он смотрел на два тела. Перед его глазами два человека. Погибших человека. Молодая, красивая девушка и не менее красивый юноша. Они лежали, застыв в объятьях друг друга. На лицах их умиротворение. А тот, кто убивал, узнал их. И его и ее. Он не мог понять, как. Они совсем другие… взрослые… а когда-то маленькие совсем, они вместе играли у реки. Лазали по деревьям… А теперь…
…. Я очнулась. На душе тяжелый камень.  Когда я перестану их видеть? Слезы катятся из глаз. Я вспоминаю. И начинаю рыдать. У меня все сложилось иначе. Двух испуганных детей наши в темном лесу. Нашли и разлучили. И им никогда больше не быть вместе. Я думаю о судьбе этих двух. Я думала о ней и раньше и она мне казалась жестокой. И лишь сегодня поняла… они вместе. Навсегда. Они были счастливы. Они ушли… Вместе.