Для анализа мы взяли повесть А.С.Серафимовича(Попова) «Пески».
Сам автор пересказывал фабулу следующим образом: «Молодая, полная сил и здоровья работница продает себя старику мельнику в чаянии стать собственницей обветшалой мельницы. Потом, с годами, сама превращаясь в старуху, в свою очередь хозяйка властью собственности прикрепляет к себе молодого работника. Мельница и у этого высасывает молодость: собственность и тут сожрала чувства».
Обратим внимание на пространство повести. В центре пространства находится мельница, которую со всех сторон окружают пески. Мельница находится на безлюдье, и фигуры безголосых работников воспринимаются как часть окружающего фона. Мельница, представленная сначала замшелой и полуразвалившейся постройкой, мифически разрастается, становясь огромной бездушной машиной. Такая деформация пространства связана с композицией повести. Вместо классической трёхчастной структуры, композиция представляет собой наслоение фабульных витков. Поясним свою мысль.
За основу повести, очевидно, взята кумулятивная сказка (по классификация В.Я.Проппа). Кумулятивность, словами Н.М.Ведерниковой, «это особая форма композиции, представляющая собой "последовательное, цепочное соединение сюжетных элементов». Причем каждый последующий элемент значительнее предыдущего; кумулятивность подразумевает повторение элементов, их наслаивание. Как нам хорошо известно, кумулятивность соответствовала архаическим представлениям о циклическом времени. Цикл или круг – которые проходит судьба героев - напоминает движение мельничного колеса.
Сказочность сюжета достигается за счёт действующих лиц – старика и старухи. Старик, описание которого нарочито снижено: «косматый заросший рот», « слезящиеся красные веки»,- противопоставлен молодой девушке.
Тленная телесность старика – «тленом от тебя воняет» - отравляет живое и молодое тело. Брачный союз не является разрешением конфликта; плоть неживая и плоть живая не могут создать новую живую плоть. Единственным детищем старика и молодухи оказывается мельница.
Проходят многие годы, и, становясь такой же старухой, жена отравляет старика. Это отравление занимает несколько эпизодов, имеющих собственное кумулятивное нагнетание – старик умирает постепенно, а после призраком является к старухе по ночам.
Тленная, старая плоть старухи не способна зачать ребёнка от молодого работника Ивана. Иван старится и тупеет, проклинает жизнь, оказываясь в тех же тисках, что и его покровительница. История совершает свой круг.
История этих взаимоотношений строится на подписании духовного завещания, т.е. о любви за плату, нечистой любви. Таким образом, в основе двух этих «брачных» историй ложится сюжет о договоре с нечистой силой. Старик-покровитель как владелец мельницы, обросший и страшный, пропахший холодом могилы и гниением напоминает нечистого.
Такие детали, как заросший рот и слезящиеся красные веки, указывают нам на существующее проклятие, сближая чем-то старика с мифологическим Вием.
С другой стороны, подписавшая договор старуха, входит в замкнутый круг проклятья, продолжая порочный ряд. Неспособность зачатия как символ нечистой любви выходит здесь на первый план.
Значимым, кульминационным моментом становится песня стареющей девушки, мечтающей о сыне Иване. Иваном также зовут любовника старухи, таким образом, возникает ещё один порочный круг, связанный с инцестом. Старуха продолжает жить продажной любовью, покупаемой духовным завещанием. Поставленные в один ряд, два этих атрибута разных миров, создают ключевое противопоставление; в основе которого, телесное побеждает духовное.
Завещание в тексте приобретает свойства пропавшей грамоты – являясь чем-то полу-мифическим, не совсем материальным, оно связывает души людей. Люди, владея мельницей, становятся её безмолвными рабами, за собственность они отдают души.
Знаменательно, что Иван делает попытки оборвать проклятую цепь. Сначала он уходит – и возвращается, привязанный к проклятому миру, после пытается убить привязавшую его старуху. Занося топор над старой беззащитной женщиной Иван представляет собой тип русского Раскольникова. Преступление Раскольникова является сильной позицией текста, результатом долгого идеологического и духовного поиска. Убийство Ивана страшнее своим равнодушием и ненавистью, Иван убивает не идею, а человека.
Жизнь Ивана и старухи оказывается бесплодной. На фоне этой жизни продолжает разрастаться и увеличиваться мельница как вместилище зла, как пугающая автора частная собственность, за которую люди продавали свои души.
Повесть Серафимовича называется «Пески». Однако на протяжении всего текста пески практически не участвуют в формировании сюжета. Тем не менее, в финальной главке повести, пески затягивают замшелую обвалившуюся мельницу – своеобразный храм, оскверненный нечистой силой.
Такое текстопостроение может быть связано с метафорическим представлением о времени. Центрообразующей оказывается метафора песка и воды. Вместо воды на мельнице работает «тоненькая струйка», испаряющаяся под действием раскаленного песка. Песок побеждает мельницу, поглощая её и придвигаясь к воде.
Мифологема времени как песка была известна современникам по стихотворению в прозе «Песочные часы». Тургеневская философия не знала примирения с вечностью. Живая вода жизни противопоставлена мёртвой массе песка.
На лекциях И.Е.Лощилова, анализируя рассказ И.Бабеля «Линия и цвет», мы говорили о некоторой упрощенности, компактности материала, о новой манере письма, требующей самого точного и самого простого изображения.
Возможно, что наличие трёх символов – мельницы, духовного завещания и песка, содержит в себе редуцированные смыслы, дешифрация которых не была обязательной для читателя и подписчика издания «Знание». Тем не менее, накопленный литературный опыт, невозможно не учитывать в анализе повести А.Серафимовича «Пески».