- Чушь собачья! - Проорал он, стараясь перекрыть многоголосое, хриплое карканье, хлопанье крыльев и свист оперенья. - Мистика-фантастика, колдуны-волшебники! Бред сивой кобылы! Сон разума порождающий чудовищ!
Сквозь обычные стены, обычной комнаты с засаленными обоями, отодранными и отставшими от стен в некоторых местах, летела нескончаемая стая ворон. Они появлялись из одной стены и исчезали в противоположной. Большие и маленькие, лоснящиеся и общипанные, каркали, хрипели, крякали и квакали на самые разнообразные голоса. Всё это, вместе с хлопаньем крыльев и свистом воздуха в опереньи, создавало ужасный шум, во время которого почти не возможно было разговаривать. Незамысловатые шторы на окнах и простенькая люстра на высоком потолке колыхались от мощных потоков воздуха. Вороны скакали по комнате во всех направлениях, сидели на камине, шкафу и книжных полках, дрались на полу. Единственное место которое они почему-то опасливо обходили было в центре комнаты, где стоял большой круглый стол. Возле стола на стуле сидел мужчина в чёрной одежде, с длинными волосами и резкими чертами лица, на другой стороне стола, в большом мягком кресле сидела юная, красивая девушка с типичными славянскими чертами лица и длинной русой косой. Верхом на люстре, как довольный ребёнок на качели, раскачивалась огромная, чёрная, отливающая синевой ворона, она иногда вздрагивала крыльями и ехидно разглядывала двоих собеседников, склоняя голову с огромным чёрным клювом то в одну то в другую сторону.
- Нет ни чего кроме реальности! - Продолжал орать мастер постукивая по столу указательным пальцем правой руки как строгий учитель указкой по парте перед носом нерадивого ученика. - Ни когда не было! И мало того! Ни когда не будет!
Ворона на люстре раздула оперенье, напыжилась, раскрыла клюв и оглушительно заорала с явной вопросительной интонацией в голосе, перекрывая шум стаи:
- Ка-а-а-ар-р-р-рк?! - Из под её длинного, качающегося в такт люстре хвоста сорвалась большая капля грязно-белого цвета и шлёпнулась точно в пустой гранёный стакан стоящий в центре стола.
- Молча!!! - Заорал мастер ещё более оглушительно чем прежде, схватил загаженный вороной стакан и метко метнул его в нахальное пернатое создание. Ворона, не смотря на кажущуюся неповоротливость, ловко увернулась от пущеного в неё снаряда, сделала коротко-резкий пируэт в воздухе и исчезла в потолке. Стакан врезался в край плафона на котором восседала наглая птица, лопнул с пистолетным хлопком и посыпался вниз вместе с плафоном и лампочкой мелким стеклянным дождём, люстра закачалась ещё сильнее. Стая ворон продолжала нестись из одной стены в другую но после звона разбитого стекла резко замолчала как по команде, осталось только хлопанье крыльев и свист воздуха в опереньи.
- Нет ни какой мистики, ни когда небыло и ни когда небудет, - произнёс мастер в относительной тишине. Он взял со стола ещё один стакан с недопитым и уже давно остывшим чаем, вынул из него огромное чёрно-синее перо, подозрительно заглянул внутрь: нет ли там ещё каких сюрпризов и задумчиво сделал большой глоток холодного чая.
- А что же тогда есть? - У неё всё ещё был обалдевший вид от происходящего. Сидя в большом и мягком кресле, согнув ноги в коленях и обхватив их руками она с любопытством озиралась по сторонам, разглядывая незнакомую комнату, ворон летящих из стены в стену и не как не могла вспомнить как же она сюда попала.
- По большому счёту ни чего, как любят выражаться буддисты, и здесь я с ними согласен целиком и полностью, - мастер задумчиво разглядывал чёрное с синими отливами перо, вращая его за ствол, между большим и указательным пальце правой руки. - А если углубляться в детали, то я уже говорил: реальность, только реальность, и ни чего кроме реальности.
Ещё одна, а может быть и та же самая ворона спланировала на стол, сбросив с него потоком воздуха оставшиеся рукописи, остальные листы уже давно валялись на полу, основательно припорошенные потерянными вороньими перьями и грязно-белыми кляксами птичьего кала. Мастер сунул перо за резинку стягивающую на затылке его длинные русые волосы и стал похож на индейца.
- Ну? - Сказал он обращаясь к вороне, та с опаской покосилась на него и начала важно вышагивать по столу, размеренно ударяя в него своим твёрдым носом. Три шага, три удара, три шага, три удара, раз-два-три-раз-два-три, раз-два-три-раз-два-три. Потом так же важно подошла к закрытой фарфоровой сахарнице, ловко скинула с неё крышку, зчерпнула длинным носом приличную щепоть белых, сладких кристалликов и вскинула голову. Часть сахара провалилась в воронью утробу остальное веером разлетелось по комнате.
- Ну коне-ечно! - Язвительно произнёс мастер. - Это мы умеем, этому нас учить не надо.
Он вылил себе в рот остатки холодного чая, не глотая его втянул носом побольше воздуха и окатил ворону, которая тем временем опять залезла носом в сахарницу, мощной струёй сладкой воды. Ворона боком-боком запрыгала в сторону, подальше от зоны обстрела, остановилась, распушила оперение, отряхнулась, разинула пасть и хрипло проорала в сторону мастера:
- Ка-а-а-ар-р-р-рк?!
- Помоему я уже сказал что молча! А ну кыш! - Мастер грохнул днищем пустого стакана по крышке стола, махнул рукой в сторону вороны, та увернулась, ловко отскочила в сторону, довольно ощутимо тюкнула в руку своим твёрдым носом, подпрыгнула, взмахнула крыльями и счезла в стене. Птицы скакавшие по всей комнате метнулись в разные стороны, кто куда и изчезли в разных направлениях кто в стенах, кто в потолке а некоторые даже в полу. Стая, летящая из стены в стену, начала быстро редеть и вскоре совсем исчезла.
- Ну и нагадили! - Потирая клюнутую руку, в наступившей тишине мастер оглядывал комнату. Он подбросил в воздух, неизвестно откуда взявшийся у него в руке, большой клубок шерстянных ниток. Нитка, словно хвост ловкой обезьяны, обхватила люстру в самом центре, завязалась красивым бантиком и клубок повис в десяти сантиметрах от люстры раскачиваясь как маятник часов. Тик-так, тик-так, тик-так. Комната начала плавно преображаться. Со стен, пола и мебели исчезли, как будто растворились в воздухе, все грязно белые кляксы оставленные воронами. Птичьи перья усеивающие всю комнату медленно поднялись в воздух и плавно вращаясь вокруг своей оси двинулись, стебельками вперёд, в сторону висящего под люстрой клубка, утыкали его так что он стал похож на свернувшегося и внезапно для самого себя оперившегося ежа. Листы рукописи, один за другим, медленно планируя и тихо шурша улеглись в аккуратную стопку на столе. С противоположного конца стола сама собой прикатилась обычная шариковая авторучка и улеглась в центре стопки бумаги. Кое где из углов комнаты даже исчезла паутина, подклеились и стали выглядеть не такими засаленными ободранные обои.
- Ну вот. Это уже лутше, - тихо пробормотал мастер, - а теперь чай!
Осколки стекла рассыпанные по полу зашевелились, поползли в сторону стола, плавно поднялись в воздух по пути слепляясь в изначальные предметы и устроились на положенных им местах: стакан, в котором уже заплесклся горячий, сладкий чай, на столе; плафон на переставшей качаться люстре; внутри плафона вспыхнула лампочка. И только мохнатый маятник под люстрой продолжал раскачиваться.
- Тик-так, - говорил клубок шерстянных ниток, - тик-так, тик-так, - повторял за ним ёж, пушисто поблёскивая своим чёрно-синим опереньем. Мастер взял свой стакан чая, подул на горячий напиток, осторожно отхлебнул, встал со стула и прошёлся по комнате. Девушка сидела в той же позе, она держала свой стакан с горячим чаем обеими руками, обхватив его ладонями и поставив на колени, дула на горячую, тёмную жидкость и иногда отхлёбывала.
- А как же сказки? - Спросила она подняв голову.
- Нет ни каких сказок! - Жёстко обрубил мастер.
В камине раздался шорох. На толстые, берёзовые поленья уложенные шалашиком, из дымохода посыпалась сажа, послышалось какое-то невнятное причитание, потом тоненький голосок испуганно прокричал:
- Мамочки! - Что-то мелькнуло и на поленья упал маленький человечек размером с ладонь. Кубарем прокатился по уложенным дровам и ударился о каминную решётку. Кряхтя и постанывая он поднялся, попытался отряхнуться но только махнул рукой. Малюсенький старичёк, весь перемазанный сажей, с лохматой перепутанной шевелюрой и такой же лохматой и спутанной бородой, поклонился расправляя свой длинный балахон из мешковины, из под балахона были видны маленькие лапти, всплеснул ручками и произнёс извиняющимся голосом:
- Извините ради Бога, не удержался.
Переваливаясь с боку на бок и чуть-чуть прихрамывая он подбежал к дровам, шумно набрал в лёгкие воздух, откинувшись назад и разведя руки в стороны. Дунул на дрова с неимоверной для своих размеров силой, подняв целую тучу пепла и сажи. Дрова резко вспыхнули словно они были облиты бензином и к ним поднесли зажжённую спичку. Маленький старичёк исчез в пламени, которое лихо загудело утягивая в чёрное жерло каминного дымохода сажу и пепел.
- Я же говорил? - Сказал мастер повернувшись к девушке, глядя на неё с хитрой ухмылкой прищуренными глазами. - Только реальность и ни чего кроме реальности! Прошу к камину.
Мастер сделал приглашающий жест, пространство комнаты дрогнуло, заколебалось, пошло волнами, кресло с девушкой плавно исчезло и тут же появилось снова но уже рядом с гудящим камином, как будто бы перетекло с одного места на другое. Девушка удивлённо огляделась по сторонам. Мастер подошёл к ней, сел рядом на мягкий подлокотник, обнял девушку одной рукой за плечи, она прижалась к нему и они стали молча смотреть в пляшущее пламя камина, иногда прихлёбывая остывающий чай. В окно постучали...