Стремление к удовольствиям и развлечениям всякого рода есть самая выдающаяся черта моей личности. Я никогда не знал пресыщения и всегда был готов одинаково страстно предаваться как старым, так новым наслаждениям, часто в ущерб своему кошельку.
Родился я изумительным воскресным утром 1 июня 1980 года в милом провинциальном советском городе Саранске, построенном в сталинском стиле архитектором Левковым, жившем в соседнем доме. Наши семьи находились в самых т;плых отношениях, какие только можно представить на этой горячо любимой, но не всегда дружественной планете.
Предки мои были стрельцами, участвующими в походе Ивана Грозного на Казань, оставленные цар;м после окончания войны с татарами на территории Мордовии для несения пограничной службы; когда же в 1641 году была основана крепость, от которой город Саранск получил свое имя, то были переведены туда. После упразднения Петром I стрелецкого войска и вплоть до революции 1917 года представители моего рода занимались торговлей. Во время гражданской войны мой прадед воевал в армии Чапаева, о котором отзывался как о строгом, но справедливом военноначальнике - высшая похвала для любого руководителя. Его сын и мой дед - Виктор Михайлович - родился 10 февраля 1926 года и обладал всеми качествами настоящего мужчины: классической внешносью, богатырской силой, безграничной смелостью, быстрым живым умом, что вместе со службой на Черноморском флоте во время Великой Отечественной Войны делало его самым привлекательным женихом города. Но только лишь моей бабушке - Нине Ивановне - удалось покорить его сердце, и не удивительно, ибо происходила она из семьи священника, где свято чтились такие христианские добродетели как трудолюбие, строгость к себе и снисходительность к другим, стойкость перед лицом невзгод и многие другие, перечисление которых было бы слишком утомительно для читателя.
Мама моя родилась 20 августа 1955 года, после школы переехала в Ригу, где устроилась на работу стюардессой. В силу того, что е; профессия требовала постоянных отлучек из дома, жил я с дедушкой и бабушкой, как нередко бывает и в артистических семьях.
Квартира в Саранске была украшена в стиле рококо со множеством картин, изображавших обнаж;нных древнегреческих богинь в грациозных позах, напоминающих эстетику глянцевых журналов, что с раннего детства воспитывало во мне беспредельную чувственность. На балконе, защищ;нном навесом как от жаркого солнца, так и от проливного дождя, стоял обеденный стол со стульями, что давало возможность летом наслаждаться шедеврами кулинарного мастерства, одновременно любуясь видом цветущего сада во дворе нашего дома. Ели мы из фарфорофых тарелок, расписанных любовными парами в напудренных париках, атласных одеяниях с кружевами, на фоне живописных пейзажей с античными ротондами и увитыми вьюнами средневековыми руинами.
С четырёх лет я учился в музыкальных и театральных школах, участвовал в конкурсах юных талантов, где нужно было демонстрировать свои способности в танцах и пении, а также иметь привлекательную внешность. Благодаря непрерывным изнурительным репетициям, я занимал призовые места во многих из этих соревнований. За кулисами я часто слышал восторженные голоса организаторов данных праздничных мероприятий, когда их взгляд падал на меня: ”Какой красивый мальчик! Он вполне мог бы сойти за девочку!” Однажды они нарядили меня в розовое платье с кружевами и блёстками, шёлковые чулки, красные туфельки с бантиками; надели парик с изощрённейшей причёской и наложили женский макияж. Когда я был достаточно по их мнению украшен, то услышал общий восхищённый возглас: ”Принцесса!” Тут же меня направили на конкурс красоты для девочек, проходивший в это же время в том же здании, и занял третье место, обойдя многих безусловных красавиц, что для мальчика очень даже неплохо. После вручения наград я послал зрителям воздушные поцелуи и сделал им реверанс, за что был удостоен бурных аплодисментов. Во всё это время с моего лица не слезала белоснежная голливудская улыбка.
Дабы отпраздновать успехи вашего покорного слуги, завтрак мой был превращён в пиршество, достойное самого притязательного вкуса. Кофе со сливками, бутерброды с красной и чёрной икрой, говяжий язык с майонезом, обильно посыпанная чёрным перцем копчённая лососина - лишь немногие из тех блюд, которыми я лакомился перед тяжелейшими, почти ежедневными репетициями. Каждое утро было новое угощение. Особенно я любил, когда на хлебе был намазан толстый слой сливочного масла, что давало в сочетании с икринками, лопающимися от прикосновения зубов, незабываемый вкус.
Однажды, я ехал с моей бабушкой в поезде Саранск-Москва. Когда подошло время ужина, мы стали есть варённые куринные яйца с помидорами и огурцами, собранными в тот же день с грядки, а потому сказочно душистыми и вкусными. Из окна купе было видно закатное солнце на горизонте, окрасившее совершенно ясное и поэтому казавшееся бархатным небо во все оттенки красного цвета от розового до бордового. Съев белок, я, чтобы продлить удовольствие, начал вертеть в руках желток, приговаривая: «Колобок, колобок!», пока в один прекрасный момент не уронил его напол. Так обнаружилось моё стремление к удовольствиям.
В семь лет меня направили в составе советской делегации по культурному обмену в Америку, где я жил около года. Я посетил многие места этой страны, но самое большое впечатление на меня произвёл Лас-Вегас. Посреди пустыни, словно мираж возвышается сей центр развлечений и злачных мест. Поселили нас в легендарном Las Vegas Hilton, где выступали артисты первой величины такие, как Элвис Пресли, Либераче и многие другие. Нам предстояла встреча с Мадонной, и меня попросили выучить и спеть для неё песню «Like A Virgin” в качестве сюрприза. Совершенно не понимая смысл песни, я механически заучил текст и исполнил её для знаменитой певицы, чем вызвал одобрительный смех этой в высшей степени достойной женщины.
Ах какой ты, шалунишка! - через переводчика сказала она мне. - Как дебя зовут сладенький?
Игорь, - ответил я.
Какой ты хороший! - сказала она и подарила мне Библию со словами. - Исполняй Заповеди Божьи и будешь счастлив до скончания дней. Не вступай в конфликты, но будь вежлив с каждой из враждующих сторон ибо ты не знаешь, кто выиграет. Не сплетничай, и тогда тебе доверят самые сокровенные тайны. Говори людям только то, что они хотят слышать. - Эти мудрые слова я запомнил на всю жизнь и неоднократно убеждался в их истинности.
В 1988 году моя мама перестала работать стюардессой и устроилась в регистратуру гостиницы ”Интурист-Латвии”, поэтому ей больше не надо было отлучаться надолго из дома,
а значит я мог жить вместе с ней, что и произошло, став причиной моего переезда в Ригу, где у мамы была квартира, полученная ещё в 1985 году. Там же я пошёл в первый класс, и подружился с одной девочкой латышкой (по правилам учтивости я вынужден скрыть её настоящее имя, поэтому Вам придёться, к моему великому прискорбию, довольствоваться лишь псевдонимом), которую звали Илзе (псевдоним). Тогда многие латыши учились в русских школах, и никаких этнических проблем не возникало, поэтому мне горько видеть, как народы бывшего СССР дошли в некоторых местах до кровопролития.
Я подолгу играл с Илзе - чаще всего на улице, что не могло остаться незамеченным другими детьми. Однажды какой-то мальчик отвёл меня в сторону и прошептал мне на ухо:
Она тебя любит, а ты её.
Да, - сказал я и вернулся к девочке. Мне не могло придти в голову что любовь может быть чем-то стыдным, ибо для меня она была совершенно естественной.
Что он сказал? - прошептала она.
Я собирался рассказать, но не успел вымолвить ни слова, как она опять прошептала:
Побежали! Потом скажешь!
Я очень редко отказывал представительницам прекрасного пола и послушался свою подругу незамедлительно. Мы забежали в подъезд моего дома, и она повторила вопрос.
Он сказал... - начал я но Илзе меня перебила:
Не надо, я знаю.
После данного эпизода мы продолжили наши обычные игры. Через некоторое время я оказался в компании детей, включая того мальчишки, который пытался меня смутить амурным разговором. Во время нашей беседы он сказал мне при всех:
Я видел, как вы целовались.
Когда? - искренне удивился я.
А когда вы от меня убегали: вначале ты её поцеловал в щёчку, а потом она тебя.
Я понял, что он принял мои с Илзой шептания за поцелуи и хотел объяснить, как всё было на самом деле, но интуиция подсказала мне, что этого делать не стоит и я послышался своего внутреннего голоса. Таким образом, моя репутация сердцееда стала расти, что значительно облегчило мои будущие романы.