Пьесса-миниатюра, в одном действии, одной сцене.
Действие первое, сцена первая.
Медленно поднимается занавес, сцена пуста, по мере того, как он поднимается, нарастают звуки города: равномерный гул голосов, шаги, шум проезжающих машин, автомобильные сигналы. Видимо, где-то рядом находится железнодорожный вокзал, иногда слышны его звуки: подъезжающий поезд, гудки локомотива, отдалённый, но чётко слышимый голос дежурного диспетчера, объявляющий прибытие и отправление поездов. Из всех этих шумов плавно выплывает голос лектора: «Бог есть Понятие Абсолютное. Бог вмещает в Себя всё. Он является всем и Он являет Себя всем, проблема лишь в том, что очень немногие замечают эти Божественные проявления. Существует такое мнение, что если Бог Всемогущий, то для Него возможно не существовать, и это абсолютно верно. Если человек ни разу в жизни не видел и не слышал ничего о Боге, то для такого человека, который является Истинным Атеистом, Бог не существует ни как Личность, ни как Понятие, и не будет существовать до тех пор, пока Бог не захочет дать о Себе знать каким-либо Божественным проявлением. Все остальные люди являются верующими: одни верят в то что Бог есть, другие верят в то, что Бога нет. И те, и другие абсолютно правы, и те, и другие являются верующими.»
Голос лектора плавно тонет в городском привокзальном шуме. Во время монолога лектора на сцене появляются обыкновенные прохожие, которых полно на улицах города. Дама с собачкой, женщина с авоськой, мужчина с папироской, бабушка с тросточкой, дедушка с портфелем, юноша с девушкой, девушка с юношей, девочка с воздушным шариком, мальчик с рогаткой и прочие, прочие, прочие, прогуливающиеся и спешащие. Сразу после голоса лектора, за сценой раздаётся ругань. Голос женщины, громкий и возмущённый: «опять нажрался, как свинья! Глаза б мои тебя не видели! Сволочь! Алкоголик!» Слышны громкие шлепки пощёчин, то ли рукой, то ли мокрой тряпкой, и следом за ними разъярённо-пьяный вопль мужчины: «ах ты ссука! Я тебе покажу, ****ина, как руки распускать!» Слышен удар, звук падающего тела, что-то с грохотом рушится, бьётся посуда. Все эти звуки перекрывает истошный вопль женщины, срывающийся на визг: «а-а-а!!! Помогите!!! Убивают!!! Люди!!!» Сквозь крик слышны звуки ударов, плачет ребёнок. Шум семейной сцены тонет в звуках похоронного марша, который веско подкрепляется разноголосым плачем и причитаниями. Сквозь звуки похоронного марша и причитания отчётливо слышен голос поющего священника которому вторит церковный хор. Священник: «упокой Господи души усопших раб Твоих.» Хор: «упокой Господи души усопших раб Твоих.» Священник: «слава Отцу и Сыну и Святому Духу.» Хор: «и ныне и присно и во веки веков аминь.»
Сквозь загробные звуки похоронной процессии и поющего церковного хора во главе со священником прорывается отчётливый голос присяжного заседателя: «встать, суд идёт».Слышен шум встающих людей. Голос присяжного заседателя: «прошу садиться». Шум усаживающихся людей. Судья начинает зачитывать приговор, его голос то тонет в звуках похоронной процессии, то снова выплывает, слышны только отдельные обрывки фраз: «...тяжкие телесные повреждения...», «...с особым зверством...», «...вневменяемом состоянии...», «...скончалась на месте...» Последняя фраза приговора ясно прорывается сквозь шум похоронной процессии:
«...суд приговаривает к высшей мере наказания. Приговор утверждён и обжалованию не подлежит.» Похоронный марш и причитающие голоса резко обрываются, остаются только звуки города и вокзала. Прохожие на сцене идут по своим делам, каждый в свою сторону. Сквозь звуки города и вокзала пробивается тихий, но отчётливо слышимый разговор. Он и она.
Она: «Видимо, мы с тобой, встретившись, образовали какую-то Силу. Поэтому и была предпринята попытка нас разъединить.»
Он: «Интересно, какие сделаны выводы, какие приняты решения.»
Она: «У меня такое чувство, что нужно ждать развития событий, это ещё не всё и нас теперь не оставят без присмотра.»
Он: «Я думаю, что они не питают особых надежд на то, что мы выйдем из Игры. Их выбор не остановился бы на сомневающихся и нерешительных.»
Разговор тонет в звуках города и вокзала, появляется шум дождя, а на сцене прохожие с зонтиками. Идут. Идут. Появляются звуки настраиваемого радиоприёмника, слышны шумы радиоволн, обрывки мелодий, голоса, говорящие на разных языках, из шумов эфира сначала слабо, потом громче и чётче вырисовывается мелодия «Прогноз погоды на Август» на её фоне появляется голос женщины-диктора: «А теперь послушайте прогноз погоды на Август...»
Долго рассказывает о возможных осадках и засухах, там и сям... Голос диктора и музыка постепенно затихают, остаётся только шум города, вокзала и дождя. Из них медленно выплывает милицейская сирена, голос из громкоговорителя выкрикивает какие-то полупонятные фразы, слышны звуки автомобильной погони, визг колёс и тормозов, рёв двигателей, одиночные выстрелы и автоматные очереди, звуки сталкивающихся и взрывающихся автомобилей - всё как в боевике, а может, это кто-то слишком громко смотрит телевизор. На сцене тишь и благодать. Прохожие, прохожие. Ходят, ходят. Звуки боевика постепенно затихают, дождь кончается, город и вокзал шумят. Появляются звуки свадьбы: крики «горько», звон бокалов, марш Мендельсона, пьяные голоса выводят «ой мороз, мороз». Всё это одновременно. Шум застолья постепенно перерождается в шум драки глобальных масштабов, постепенно затихает, тонет в шуме города и вокзала. Появляется голос второго лектора на фоне стихиры (1), смешанный хор, выводит разложенный на голоса псалом:
«Хвалите Бога во святыне Его; хвалите Его на тверди силы Его.
Хвалите Его по могуществу Его, хвалите Его по множеству величия Его.
Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтире и гуслях.
Хвалите Его с тимпаном и ликами, хвалите Его на струнах и органе.
Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных.
Всё дышащее да хвалит Господа! Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя.» (2)
Голос лектора на фоне псалма: «оставаясь в своей обители, Личность Бога передвигается быстрее мысли и может обогнать всех бегущих. Могущественные полубоги не способны приблизиться к Нему. Оставаясь на одном месте, Он в то же время властен над теми, кто посылает ветра и дожди. В Своём совершенстве Он не знает Себе равных. (3) Тот, кто всё видит связанным с Верховным Господом, кто видит все существа, как Его неотъемлемые частицы и Верховного Господа во всём, никогда не испытывает ненависти к кому-либо или чему-либо». (4) Церковный хор и голос лектора затихают в шуме города и вокзала. Слышатся «крутые» разборки: «а ты кто вобще по понятиям, а? Ты пацан или ты лох? Ну-ка давай раскатаем, кто кому должен.» «Чё ты щемишься-та, а? Ты вату-та не катай, говори внятно. Ты какими понятиями живёшь, а, ты?» «Крутой базар» постепенно затихает. Появляется голос ребёнка: «Мама, а сказки бывают по правде?»
Голос матери: «Конечно бывают, нужно только верить в них, и они обязательно придут к тебе».
Голос ребёнка: «А ты веришь в сказки?»
Голос матери: «Конечно, как же в них можно не верить».
Голос ребёнка: «Но ведь в сказки верят только дети».
Голос матери: «Да, сынок, ты прав, в сказки верят только дети, а я и есть ребёнок, который ни за что не хочет взрослеть».
Голос ребёнка: «А разве так бывает?»
Голос матери: «Бывает, сынок, ещё как бывает».
Голос ребёнка: «Мама, а давай сходим в какую-нибудь сказку прямо сейчас!»
Голос матери: «Хорошо, только давай папу с собой возьмём, а то он сильно расстроится, когда узнает, что мы с тобой ходили в сказку без него, он ведь у нас тоже не желающий взрослеть ребёнок».
Голос ребёнка: «Так же, как и ты, да?»
Голос матери: «Да, так же как и я. Ну что, пошли?»
Голос ребёнка: «Пошли, сначала за папой, а потом в сказку!»
По сцене ходят прохожие, их поток медленно начинает редеть, вот их уже почти нет, на сцене появляются трое: молодые мужчина и женщина, а между ними, держа их за руки, скачет маленький мальчик в шортиках и безрукавке. Мужчина и женщина что-то говорят, то друг другу, то прыгающему между ними малышу, малыш тоже что-то им говорит, все трое улыбаются. Не торопливым шагом проходят по сцене, исчезают на противоположной стороне. На сцене уже почти нет прохожих, вот уходят последние, сцена пустеет. Через некоторое время начинает опускаться занавес, по мере опускания занавеса, затихают шумы города и вокзала.
Конец первой сцены, конец первого действия.
(1) Стихира - церковное песнопение; (2) Псалом номер 150 (Псалтирь);
(3) Шри Ишопанишад, мантра четвёртая; (4) Шри Ишопанишад, мантра шестая.