В морозное солнечное утро. В то утро, которыми так славится и так полна моя Россия я впервые для себя чёрной краской на белом листе собственного воображения вывела слово, которое стали движущей частью моего нынешнего существования – эмиграция.
I.
Как правило, если карьера не идёт вверх, то она идёт вниз. Именно этих поползновений кривой я с невыразимым страхом попыталась преодолеть своим молниеносным исчезновением с денежно-прибыльной карты своей терпящей, молчаливой страны.
Хотелось бы сделать поправку, что уезжая, я не тосковала, а скорее прощалась навсегда со своей Россией. Прощала ей обиды, невостребованность и томление. Молила о прощении за нетерпение и бескомпромиссность и прощалась со своими надеждами.
Ещё несколько лет назад у меня могло бы получится вписаться в этот ныне чуждый график утренних кофе и вечерних тусовок. В эти мимолётные встречи и глупые обещания. Но время потеряла свою краску и, ложась на дно, избегая пошлость своих замыслов, я стираю свою историю из этих правил и бандеролью направляюсь туда, где любая моя мечта в действительности способна на осуществление.
Хотелось малого. Счастья. Возможность счастья в моей России измерялась наличием работы, дома, семьи и отсутствием совести. В этом уравнении мои иксы и игреки никак не хотели выходить за рамки сотворённой моим детским воспитанием формулы. Следовало купить новую совесть.
Новая совесть в моей России удовольствие дорогое и не каждый может позволить себе такую роскошь. Она не предложна на широкой распродаже, и заказать её по интернету просто нет возможности. Это товар, который бережно изготавливают своими руками чопорные и бездушные работодатели, чиновники и прочие баловни большого (жаль, что не огнестрельного) оружия под маневрирующими от времени названиями: политика, экономика, общество. Прежде в книгах романтического толка описывался некий акт подписания договора с самим дьяволом, который за сокровенное желание забирал душу. Здесь же отсутствие дьявольщины не спасалось предметом торговли – совесть.
Всё дело в том, что совесть – это наиболее важный ингредиент в любой сфере, для любого возраста, и при любых условиях. Чем варьирование она у вас, тем крепче вы сможете держаться в моей России на современных, после-кризисных, ногах. Принесёт ли это вам счастье, разукрасит выбеленный лист вашей судьбы в эксклюзивные цвета?.. Собственно говоря, какая разница, когда за всё это выложено так много – совесть.
Итак, на экономической, политической и общественной арене моей России представлен новый товар и спрос его, надо отметить, достаточно велик.
Но вот беда, дисгармония наступает в любом (любом и для всех, кто ещё хочет спорить в АБСОЛЮТНО ЛЮБОМ) мире: кто-то способен себе позволить эту категорию товара, а кому-то она не по карману. В этот-то момент, если желание обладать этим товаром не пересиливает жажду свободы от расценок на недвижимость в умы второй категории (к которой волей судьбы и воспитания я отношусь) и проникает это волшебное и томящее слово – эмиграция.
II.
Итак, из точки А в точку В со скоростью принадлежащей пассажирскому поезду вышел состав, увозивший меня из морозного утра, детских воспоминаний, надежд и потерь моей России в какой то другой уголок земли, чтобы там насладится грустью и томлением о том, что безвозвратно потеряно и мечтами о том, что могло было случится иначе.
Вместе с несколькими необходимыми вещами я увозила самое дорогое, что существовало в моей жизни и зародилось именно в мой России, за что я могла благодарить её и сетовать на судьбу. В дорожных вещах, бережно уложена моя любовь – печалью, надеждами и горестью ушедших дней, озаряемая.
Чем длиннее тянется мой путь, тем мучительнее мои воспоминания о том, что было. А было по-разному. С удачей и неудачей я сталкивалась, притом, стараясь заглянуть обоим в самые глаза. Но были кляксы на чистовике моей жизни. Кляксы, которые так и не дали возможности простить мою Россию.
Я знаю, как это, когда любимые глаза – далеко. И страшнее всего, что расстояние измеряется не в метрах, дюймах или локтях. А в расставаниях, просьбах и ссорах.
Уложенная в чемоданы, бережно окружённая заботой любовь покидала мою Россию. Ту, в которой она, по странному стечению обстоятельств, стала так же как и её обладательница – невостребованной.
Ш.
Моя Россия. Это там, где я смеялась до слёз и плакала навзрыд. Это там, где всё ещё раздаётся смех от пухлой девчонки, старательно укутанной в шубе, наслаждающейся морозным утром. Это лес, который не требует описания, это люди, это судьбы.
Моя Россия велика и необъятна, и покидая её, я понимаю, что только она знает, как и где я могу быть счастлива. Только она помнит мои победы и поражения. И только она примет меня обратно, если я когда-нибудь вернусь к своей России.
IV.
О том, что я вернусь к своей России, я знаю, даже если поезд мой разорвёт очередная бомба обиженных террористов. Порой приходится возвращаться, даже если не уходишь. Даже если внешне остаёшься тем же, внутренне ты всё так же возвращаешься к себе. К тому, который смотрел дерзким, несколько гордым взглядом. Который одним словом мог добиться одобрения и одним поступком разрушить его навсегда. Тому, который имел право не врать и не бояться. Тому, который понятия не имел о биржевой игре на развалинах своего сердца.
V.
И вот, всё это время мы можем нежиться на солнечном европейском курорте, и бесконечно соглашаться, что сегодня действительно несколько жарко и что безумно хочется дождя. И мысли мои занимает неудержимое счастье от того, что сейчас на меня смотрят именно эти глаза, и что именно эта улыбка заставит меня лениво подняться и окунуться в пустоту мечтательной нежности.
А где-то там мёрзнет в солнечном холодном луче моя Россия. Страна, которая стала для меня новой волной современной бесшумной революции. Страна, которую я покинула без утопической надежды вернуться ещё хотя бы раз на свою родину, полную надежд и детского восторга.