А со мной сейчас произошел случай. И это такой случай ужасный. Что я его должен сразу рассказать. Потому что он означает ужасность моей жизни. Сидел я в Интернете, читал всякую полезную информацию. И вдруг мне захотелось тушеной баранинки. Кинулся я в комод, чтобы взять носки. И там действительно лежат носки. Серый и синий. Остальные или мокрые или сушатся. Или уже пропали. А надеть два разных носка для меня невозможно. Потому что это алкогольная деградация. А я воспитан держать форму, во что бы то ни стало. И значит, во цвете лет вынужден умереть с голоду. "Глупый принцип" - подумал я, подумал. И надел таки носки разного цвета. Но пока шел за бараниной, так эти носки разного цвета мне ноги жали. Так они на пятках шевелились. Так они меня щекотали. Как змеи, пожирающие Лаокоона. Проклял я бытие. Развернулся и побёг домой. И остался я без тушеной баранинки. И горько мне.
Но рассказал этот случай, не потому что он самоценен, а для затравки. Чтобы рассказать еще более ужасный случай, который со мной произошел не сегодня. И который я без затравки, ни за что бы не рассказал. И который демонстрирует ужасность уже не только сегодняшней жизни, но и возможно нестерпимость загробных мук.
Прихожу я как-то домой вечером, раздраженный. Темно. Склонился развязать шнурки. Левый нормально. А на правом затянулся узел. Да так дивно затянулся, что я постиг – без специального инструмента типа ножниц мне не выкрутиться.
Выпрямился я. Скинул один ботинок. Попытался применить к другому ботинку насилие: упер ногу в пятку, напрягся – нет, слишком тесно сидит.
Стою в одном ботинке, как Пьер Ришар. Но внутри у меня не такая веселая духовность, как у Пьера Ришара. Внутри у меня ледяное поле мрачности.
Передо мной темное зеркало. В нем отразился ад души моей. Сначала отобразился подробно, хотя и в черных тонах. А потом затуманился, потому что я демоническим взором расплавил зеркало, и оно потекло. Такая во мне ненависть развернулась, что я сам чуть не сгорел заживо. Стою в борьбе с собой. Объятый абсолютным одиночеством.
Причем стою в темноте. Рефлексы отключились. Я даже позабыл, что можно свет включить, и тогда полегче будет. И тут не знаю, может, ангел какой замолился. Чувствую где-то на грани пустыни, в которую я превратился, забрезжил свет. И это мне был намек. Ткнул я в выключатель. Стало светло. Ну, думаю, была, не была. Как на штурм кинулся. И развязал шнурок.
Вот как важно в детстве заниматься спортом. Волю к победе воспитывает.
Я потом даже не понимал, чего так то уж огорчался из-за какого-то завязавшегося шнурка. Ведь мог бы его разрубить просто, как Гордиев узел. Тем более что у меня есть запасные шнурки.