Таракан

         


          Почему-то утром вспоминается одна и та же дурацкая шутка : « Если хочешь встать с «той» ноги,  не нужную ногу привяжи с вечера  к кровати!».  У меня свой секрет. Я пытаюсь одновременно нырнуть в тапки обеими ногами, если получилось – день будет удачным.
        - Вот чёрт! Где мой правый тапок?! – вскликнул я, шаря ногой по холодному паркету.

Наверно глупо придумывать разного рода приметы, чтобы потом самому попадать в их ловкие сети. Уверен, у каждого есть парочка таких банальных глупостей. К примеру, Андрюха, мой приятель, обжигая палец, быстро хватает себя за ухо, свято веря в то, что холодное ухо поможет ему избежать ожога. А вот его матушка, кладёт под коврик, что лежит у порога, монетки. Примета такая.

- Это по феншую, - говорит,- от воров! А у самой такие дверные замки, что невестка с трудом открывает. «Английские», само захлопывающиеся.
 Зачем монетки с таки ми то замками? Хозяйка  как-то уехала по путёвке в санаторий, приятель с женой отдыхать на море, меня попросили присмотреть за собакой. Ну и намучался, скажу я Вам, с этими замками. Открываешь верхний, вынимаешь ключ. Затем аккуратно вставляешь ключ в нижний замок, и стоит только приподнять дверь, как, верхний тут же захлопывается.Пришлось собаку забрать к себе домой. Вот тебе и приметы с суевериями.  Так вот, следуя моей примете, день обещал быть не приятным.

         Это было в четверг. Проснулся я в девять, или в начале десятого. На работу не идти, выходной, вчера сдали номер. Я работаю в редакции одной из провинциальных, как я их называю, «газетёнок». Кто думает, что я  редактор.  Нет, до редактора мне далеко. Я корректор, а по совместительству – любовник, начальника рекламного отдела. Унизительно, а что делать? С работы, где я был учителем – попросили, другой пока не нашёл. А тут это случайное знакомство и её, Тонино, предложение:

- Максим, давай я тебя к нам в газету устрою! Образование позволяет. Работа в офисе. Зарплата стабильная. А что? На первое время хватит, а там, гляди, повысят или в другую газету. Главное – стартануть!
Смешно звучит, это «стартануть» в мои то 36. И вот я вынужден, отрабатывать свой низкий старт, сексом с едва знакомой, но очень симпатичной девушкой. А вообще то я устоявшийся, можно сказать закоренелый холостяк…

- Да. Привет. Ты сегодня хочешь приехать? Давай после обеда, ближе к вечеру. Часам к пяти. Мне ещё на почту сходить нужно, книгу забрать. Будешь выезжать – набери. Хорошо? Ну, давай,  целую.

Легка на помине, хотя может так случиться, что это её книга. Увидала у меня каталог «Книга почтой», ну а я просто,  из любопытства спросил:
- Тонь, а ты бы что заказала?
- Ты шутишь, или хочешь мне подарок сделать? – спросила она переворачивая глянцевые страницы каталога с ещё большим интересом, - знаешь, а ведь я могу и согласиться… Джейн Остин «Гордость и предубеждение».

- Ты же фильм смотрела, - сказал я с удивлением.
- А вот теперь оригинал почитаю. Макс, а ты себе что-то заказал? Книгу «О вкусной и здоровой пище»? Тут специальная серия для холостяков.
Я промолчал в ответ, сделав обиженный вид. Эти её намёки на семейную жизнь. Не для меня всё это. Когда в моей холостяцкой конуре появляется женщина, я начинаю считать каждый сантиметр своего свободного пространства. Развивается клаустрофобия, что ли?
Одно дело встречаться и ухаживать, совсем другое дело – жениться и жить под одной крышей.

Тоня - пышногрудая,  рыжеволосая, зеленоглазая бестия, с вздёрнутым к верху носом. Я бы сказал, что это чёрт в юбке.  Ей 23, образование - высшее. Такая уж если взяла в «оборот», спасёт только бегство.

         Одевшись и взяв с собой не большую сумму денег и почтовое уведомление, вышел на улицу. Там был май. Цветущие деревья, кусты сирени, пчёлы кружащие над одуванчиками, голуби, словно мурчащие коты, обхаживали голубок.  Я шёл и наслаждался   весенним небом и происходящим вокруг меня. В предвкушении встречи с Тоней, по чему-то вдруг вспомнил индусов. Знаете ли, когда по дороге идёт индийский брахман, перед ним метут дорожку, чтобы он не наступил на червя или другую какую козявку. Дело в том, что если человек в этой жизни был гнусным негодяем, то в следующей жизни ползать ему и мучаться.Я не говорю об убийстве, за которое, быть безжизненным  камнем.  Это они так считают.

- Интересно, что же нужно сделать «такое», чтобы после реинкарнации стать тараканом? Появиться на свет заново лишь для того, что бы всю свою тараканью  жизнь бегать от тапка, - думал я  приближаясь к почте.

Старое, тоскующее по ремонту помещение почтамта, было много функциональным, отчего становилось ещё меньшим. Здесь тебе и за коммунальные услуги заплатить и посылку отправить, в общем «всё в одном». Прямо у двери входящего встречала длинная и извивающаяся, словно серпантин, очередь. Ближе к кассам, которых было три, она вопреки всем законам здравого смысла делилась на два фланга, атакуя кассиров шумом, тяжёлым воздухом и тянущимся временем. Дело близилось к обеденному перерыву. Мне повезло. У моего  окошка, приёма и выдачи посылок стояло два человека. Женщина преклонного возраста и девушка, лет 25.  Та, что была старше, меня  не интересовала, разумеется, а вот та, что моложе, ну просто кровь с молоком. Первым делом  я обращаю внимание на женские прелести – бюст. Меня, как мужчину, притягивает грудь третьего размера. Знаете ли,  на цвет глаз и прочие черты лица – не обращаю внимания. Ни к чему это.

- Девушка, у Вас не найдётся ручки? Хочу номер Вашего мобильного телефона записать, - сказал я и попытался  сделать не винный взгляд, какой делают собаки, выпрашивая кость.

- Нет ни ручки, ни мобильника, - и её пышные губы превратились в надменную ухмылку. Мне захотелось ответить ей тем же. В следующее мгновение я вспомнил, как мама и дочь лет шести рассматривали рекламный щит на витрине магазина:

- Что это у него с лицом?
- Мама, это дядя просто улыбается.
Похоже, что тот дядя с рекламного щита, сейчас осваивал свою улыбку, тренируясь на моей физиономии. Глупее и кривее гримасы не удалось бы сделать и самому ловкому школьному кривляке.

Я получил книгу. Посмотрел на часы, и отправился в небольшое кафе, что стояло не  далеко от почтамта. «У Марины», так оно называется. Я бы назвал его: «У Мариночки». Такой отзывчивой женщины у нас во всём районе не найти. Когда у меня было очень туго с деньгами, она, любезно поила меня кофеём. В замен я ей по-мужски, то проводку подчинить, то полочку прикрепить, короче говоря, бартерная дружба. Ни какого интима.

На летней площадке стояли три столика. Последние два, ближе к дороге, были заняты. За одним сидела парочка влюблённых, за вторым – молодой мужчина, на вид моложе меня. Я взял кофе и уселся за свободный столик, повернувшись к окружению спиной, лицом к барной стойке.

- Так, посмотрим, что у нас тут, - полушёпотом сказал я и стал разворачивать упаковку. Вы не поверите! Это была Джейн Остин «Гордость и предубеждение».
- Класс! И где справедливость? - уже на полный голос сказал я.
- Нет справедливости, мой мальчик, - вспомнил я слова своей первой учительницы, Майи Семёновны. Именно с этими словами она ставила мне двойку по поведению в дневник.

- Интересно получается. Я уже как месяц себе заказал, а Тоня, меньше чем две недели назад. Вот вам и, пожалуйста, дамам надо уступать. Ну конечно! Ещё и тираж 100 000! Куда их столько? Ну, вот скажите, что и эта будет читать? – негодовал я молча, уставившись на женщину, что стояла у барной стойки.

Сказать честно, выглядела она обычно, я бы сказал, невзрачно. Почему-то сразу бросилось в глаза её странное поведение. Она то перетаптывалась с ноги на ногу, то опускала голову вниз, то судорожно дёргала ручки сумочки.

На вид ей приблизительно около 40. Одета она, очень скромно, в серую юбку, розовый свитер, туфли на низком каблуке. Волосы длинные, русые, опрятно уложены. Миловидные черты лица. Такие женщины обычно работают в библиотеках или в секретных лабораториях, где использование косметики строго запрещено. А может отсутствие грима на лице это необходимый образ, который она использует  для выполнения ответственного задания следственного отдела, где она и работает?

- Интересно, - подумал я, оглянувшись на столики. Картинка не изменилась. За одним - всё так же ворковали «голубки». За вторым столиком, молодой мужчина разговаривал по мобильному телефону.

- Куда же ты сядешь? – подумал я, и автоматически выпрямил спину.
Женщина взяла бокал, он был наполнен прозрачной жидкостью, наполовину и начала своё движение в сторону столиков. Чем ближе она подходила, тем увереннее я себя чувствовал. Уже оценив обстановку, я понимал, что по возрасту, как претендент на общество я подхожу куда лучше, чем та парочка и денди, что за моей спиной.

Я уже было чуть не привстал, приветствуя её, но тут наши взгляды встретились и я почему то обратил внимание не на грудь, а на глаза. Они светились, точнее сказать блестели, а нервная улыбка манила и словно приглашала к поцелую.

Мне было трудно в это поверить, но эта с… выбрала не мой столик!
- Обидно тебе, да? – поиздевался я мысленно над самим собой, - вот, что, значит не попасть с утра в тапки! Уже вторая промашка за утро!
Она опустила глаза, сразу же после того как встретились наши взгляды, и прошла мимо. Сам спугнул.

- Эхо хе. Балбес-молодец, - подумал я, разочарованно вздохнув. Но если она предпочла другого, то кто сказал, что я не смогу подслушать, о чём они будут разговаривать?

Играла музыка, и мне пришлось как можно дальше отодвинутся от своего стола, чтобы быть ближе к незнакомке, которая села как раз за моей спиной.
- Посмотрим, как ты дорогая будешь его «обрабатывать», - с издёвкой подумал я, - клюнула как сорока на золото! Я почему то обрадовался, что не стал жертвой её экспериментов. Он и помоложе и по богаче будет, да и «Opel», что у обочины, как пить дать, его.

В начале за их столиком было тихо. Мужчина договорил по телефону, по крайней мере голоса его я уже не слышал. Женщина молчала и почему то не решалась заговорить. Возилась с сумочкой. Она сидела прямо у меня за спиной, ножки наших стульев стояли так близко друг к другу, что шелохнись я на стуле, она сразу бы ощутила мои движения.

- Заблокировала, – подумал я медленно поднося чашку с кофе к губам, машинально переворачивая страницу. В тот момент я подумал о пользе, которую приносит мне сейчас Джейн Остин своим романом.

В воздух, ворвался запах «сердечных» капель, сметая на лету ароматы моего кофе и окружающей всех нас весны. Этот запах мне хорошо был знаком с раннего детства. Моя мама, когда ещё была жива, их очень часто принимала. Теперь мне стал понятен цвет жидкости в стакане незнакомки, и её странное поведение.

- Я прошу прощение, - робким, еле слышным голосом, сказала она, - не будь я в этой ситуации, то никогда бы не обратилась к Вам за помощью.

- Так, так, - обрадовался я. Спектакль начинается, дали последний звонок, все в зал! Мне было жаль, что я не мог воочию наблюдать за происходящим. Ещё эта музыка… Я попытался представить себе как она сидит, и не поднимая глаз, или нет, не так! Она же должна гипнотизировать свою жертву, словно хищный зверь! Да, так было бы интереснее, смотреть прямо в глаза и завораживать многообещающими движениями ресниц.

- Вы не могли бы одолжить мне не большую сумму денег, чтобы хватило на проезд в автобусе? – доносилось из-за моей спины.
- Интересно, интересно. Так, и что же дальше? – думал я переворачивая страницу книги.

- Дело в том, что я живу в другом районе города. Сюда приехала в обувной магазин, мне подруга посоветовала, здесь обувь хорошая и к тому же распродажа, - продолжала она, - я решила, что по пути можно будет зайти и заплатить за квартиру. Когда моя очередь подошла, я обнаружила, что кошелька нет, а сумочка разрезана, - сказала она и видимо продемонстрировала дыру в сумке, зацепив локтем угол спинки моего стула.

- Ой, простите, - сказала женщина, обратившись ко мне. Я обернулся для того, чтобы буркнуть под нос, - Ничего, ничего. И тут в моей голове всё закрутилось. Если она была там же где и я, на почте, то я должен был её видеть! Я вспомнил пышногрудую девушку, потом женщину, которая стояла передо мной. И тут я мысленно повернул голову и посмотрел на очередь, вспоминая, будто нахожусь там. А ведь действительно, - вон она, стоит у другого окошка, возле кассы. Судорожно роется в сумочке.

- Вот чёрт! Она стояла в очереди, и я её видел. Я это помню! Значит это, правда, что её обокрали, - признавал я свою неправоту.
За столиком воцарилась тишина. По всей видимости, что-то происходило.
- Интересно даст денег или нет? – и я полез правой рукой в карман своего пиджака. Денег у меня не осталось. Да и чему там было оставаться, ведь я взял их в «притык».

- Вот, дурак! Как я мог так подумать? Ведь она не врёт! Хорош, Макс! – злился я сам на себя, - а ведь она не с проста, выбрала другого, словно почувствовала, что у меня денег нет. Женскую интуицию не обманешь.
- Что Вы, зачем так много? Мне всего лишь на проезд, - уже успокоившись, говорила незнакомка.

Мне стало стыдно за свои обвинения в адрес этой женщины, так, что захотелось быстрее уйти из кафе. Забыть про всё это. Я встал, наспех пытаясь завернуть в разорванную упаковку полученную книгу, зацепив ножкой своего стула о другой стул, на котором сидела незнакомка. Она привстала, обернувшись, посмотрела на меня. Я решительно поставил стул к столу и быстро зашагал прочь.

По дороге домой я думал о том, как разучился верить людям, о том, что у меня не оказалось денег в кармане и о том, куда смотрит наша милиция. В моей голове начали расти противоречия одно за другим.

- Всё же почему она, выбрала не меня? Ведь для того чтобы выпить капли, не обязательно идти на середину летней площадки. Да и денег я бы дал, пригласил бы к себе, и дал. Только пошла бы она? Вот в чём вопрос. Интересно как её зовут? Сколько денег у неё украли? Попросил ли тот молодой мужчина номер её мобильного телефона? И какого чёрта я посмотрел не на её грудь, как обычно это делаю, а в ёё глаза?

- Бред какой-то, - думал я, направляясь, домой.
Мой дом стоит недалеко от остановки. Как заведено, в любом городе на всех остановках, стоят киоски. Один из них – киоск в котором продают газеты, журналы, канцелярию. И так как сегодня четверг, я подошёл посмотреть, привезли ли свежий номер газеты, в которой я работаю.

Продавщица ещё не успела разложить всю полученную сегодня прессу, чем и была занята. Нет, о покупке газеты и речи идти не могло. Знаете ли, я получаю огромное удовольствие оттого, что могу взять газету в руки, словно впервые её вижу. Будто я рядовой читатель. Смотрю на фамилии авторов статей и вспоминаю, как эти самые авторы, мои коллеги, практически в последний момент в суматохе доделывали свои материалы.

Покопавшись, в газетной куче минут пять, киоскёрша вручила мне, то ради чего я так кривил душей последние месяцы. Я имею ввиду, Антонину. Она конечно же не плохая девушка, но ситуация в которую она меня заманила мне жутко не нравилась.
Я просмотрел газету, а когда стал её складывать, чтобы вернуть в киоск, увидел ту самую, что из почтамта, потом из кафе. И вот теперь из остановки. Она стояла и пыталась взглядом «склеить» разрез в своей раненной сумочке.

- Наверняка мечтает о новой, - подумал я и решительно подошёл к ней.
- Не знаю, как Вас зовут, но ради Бога, простите меня за то, что я так плохо подумал о Вас! – выдавил я из себя и почувствовал, как покрывается багрянцем моё лицо.
Она в недоумении смотрела на меня своими красными, припухшими от слёз, но сверкающими глазами. Её губы слегка растянулись, отдалённо напоминая улыбку Моны Лизы. Она наверное задействовала все 15 мышц лица, чтобы оно, лицо выражало вопрос, - кто Вы? За что я должна Вас простить? И почему Вы так плохо обо мне подумали? В чём причина?
Она переложила сумочку в левую руку, а правой со всего допустимого для женщины размаха, дала мне пощечину.

- Подлец! Вы просто сволочь!

Стоп! Стоп! Стоп! Не ужели вы и впрямь подумали, что я подошёл и вот так попросил прощения у женщины, которую увидел сегодня первый раз в жизни? У женщины, которая мне не принадлежит? У женщины, имени которой даже не знаю?!
Да и в чём собственно моя вина? В том, что у неё вытащили кошелёк? Нет моей вины! Её нет и в том, что она предпочла мне – другого, того что моложе и богаче. Да и в том, что денег у меня не оказалось, тоже нет моей вины. Моя вина лишь в том, что я плохо о ней подумал? Подумал что она шлюха, которая снимает себе клиентов в кафе. И что все эти «сердечные» капли и резаная сумка – всего лишь бутафория, для того, чтобы ей поверили, пожалели, обманулись. И думал бы я именно так, если бы не вспомнил, что видел её там, в очереди на почтамте. Да и на кой чёрт ей, в её то теперешнем положении все эти мои признания? Мои собственные мучения, угрызения совести, не справедливые обвинения, в её адрес?

-Сил не хватило признаться, вот в чём моя вина! Эх, быть мне в следующей жизни тараканом! – подумал я и зашагал под весенними лучами солнца домой.

Радует одно, что об этом никто не узнает...