Наталья открыла нижнюю дверцу книжного шкафа. За ней в их доме завсегда держались всякие старые вещи, от которых даже пахло прошлым. Слева были аккуратно уложены альбомы с семейными фотографиями, сделанными в период, начиная от начала 20 века и заканчивая нашим днём. Это были и пожелтевшие от времени потрёпанные карточки с лицами давно умерших родственников, и чёрно – белые с молодыми на снимках, а ныне уже постаревшими людьми, многих из них она никогда не видела, были также и фотографии её самой – совсем малышки, очень милой и умной девочки с наивными романтичными глазками. Говорят, что если с детства глаза не изменились, то человек так и остался ребёнком. Вот у Наташи до сих пор остались два солнышка в области глаз.
Она села на колени, на лице её с добротой и нежностью, которые только могут быть присущи молодой красивой девушке, слегка обозначалась умиротворённая улыбка. Она быстрым движение руки провела по милым её сердцу альбомам и остановилась на одном, самом толстом. Она открыла его и медленно, с меланхоличным выражением лица, провела по изображению. Это была первая фотография в альбоме: небольшая черно-белая карточка, сделанная где – то в начале 70-х годов прошлого века, на которой изображён молодой человек лет двадцати пяти, не больше. Он был красив собою: его выразительные глаза, прямой нос, чувственные губы, мягкие овальные черты лица бесспорно привлекали. Казалось, что в нём не было ничего мужественного, но это его ничуть не портило, а, наоборот, лишь делало ещё красивее и притягательнее для женщины. « А ведь он когда-то был молодым…» - подумалось Наташе. И ей представился это мужчина, каким бы он мог быть тогда, давным-давно, когда её самой ещё не было на свете. Она представила его в элегантном костюме, дерзкого и полного надежд и мечтаний так же, как и она сейчас. Он явно пользовался успехом у женщин, а она, Наташа, стала самой главной женщиной в его жизни, хотя им не суждено больше никогда ни увидеться, ни обняться, ни переброситься даже парой слов. Он даже никогда не приходил к ней во сне, а жаль, ей его ведь так не хватает. Она его, конечно же, любит, она его, разумеется, простила за всё.
Наталья перевернула страницу маленького толстого альбома. На фотографии был изображён снова он, но уже постаревший, с исхудавшим лицом, с разбитыми мечтами, с надоевшей жизнью. Таким она его помнит, таким она его знала. Нет, она слишком мало его знала, слишком мало его помнит, будто бы его и не было вовсе. Лишь один всего раз ей вспомнился, когда они были вместе. Тогда была ранняя весна, ей было 4 года. В то время малышам обували валенки с галошами, она ненавидела их всей своей душой, ведь они были не красивы, а она уже тогда была настоящей женщиной, но детям Великой Перестройки не из чего было выбирать. Лежал снег, было холодно, и мама настаивала, чтобы она обула обязательно валенки, а ей хотелось - красные сапожки, он поддержал её (он любил баловать свою девочку, когда хорошо себя чувствовал или хотя бы был трезв). Они пошли в парк, Наталья была счастлива и горда – она идёт с ним. А когда пришли на безлюдное место в парке, он стал учить её кидать бумеранг. Ей это было так чудно: кидаешь его, а он возвращается. А потом она кидала, а он ловил. И это было то, о чём она будет вспоминать после многие и многие годы спустя. Красный бумеранг стал памятью о нём.
Потом Наталья вспомнила его ссоры с её матерью. Ей было тогда трудно: жалко маму и жалко его. И, казалось, что никто вовсе не обращал на неё внимания. Она жила совсем одна, несчастная и агрессивная. Долго ещё ее будет преследовать чувство неполноценности, непонимания и некоего вселенского несчастья (да, это огромное НЕ будет находиться рядом с нашей героиней и мешать ей во всём, за что она не возьмётся). Тогда он медленно умирал, Наташа это чувствовала, как могут чувствовать только дети и психологически неуравновешенные люди, а она была и тем и другим. Приходили разные люди, их друзья, и призывали его исправиться: кто – то кричал, ругался, а кто-то сидел часами и разговаривал с ним. Часто в их доме висело облако сигаретного дыма, а он лежал под капельницей, беседуя с врачом.
Однажды вечером, когда он вернулся с работы, не разуваясь и не снимая куртки, прошёл к своей кровати, лег и закрыл глаза. Он тяжело дышал, а Наташа стояла в двери и смотрела на него некоторое время, а потом взяла волчок и стала настойчиво нажимать на ручку, чтобы всадник на коне, что был за стеклом игрушки, быстрее перепрыгивал через препятствия. Такова была суть этого занимательного волчка, который он ей подарил. Так продолжалось, пока не приехала карета скорой помощи и не забрала его навсегда. Один из медиков, какой – то полный, судя по всему, добрый мужчина, подошёл к ней и спросил, как её зовут. Она подняла голову и посмотрела на него с оттенком ненависти в глазах:
-Наташа.
-У тебя очень красивая игрушка, Наташа. Что это?
-Волчок.
Они уехали. Наташа встала и подошла к углу в тёмном, опустевшем коридоре. Она так делала всегда, чтобы никто не видел, что она плачет. И через много лет она также, уткнувшись во что-нибудь тёмное, спросит кого-то невидимого: « Зачем ты ушёл?». Он был тем, по ком она временами скучала, с кем хотела говорить в часы её меланхоличных раздумий, к чьей груди ей хотелось прижаться. Она искала это в других мужчинах, но не нашла и никогда не найдёт, ибо он был её отцом, а отец всегда один.