Лет десять назад позвонил мне Лёня, и сказал:
- Вова! Как мне это надоело! Я весь издергался, мне так плохо. Я больше не могу ходить за ним...
Сколько я пропустил спектаклей, выставок, книг, сколько фильмов не посмотрел, сколько денег растратил.
А водки сколько! Нет, что бы с Галкой посидеть дома, телевизор посмотреть, с внуками понянчиться...
- Ничего, Лёня! Потерпи. Тебе уже 65. Скоро кончится. Тогда и походишь на "вернижасы"...
Прошло лет восемь. Я уже и забыл об этом шутливом разговоре.
- Вовчик! Привет! Слава Б-гу кончилось!
- Что кончилось? Ты чего такой радостный?
- Всё кончилось. С Галкой сижу, телевизор смотрим, семечки грызем, внучок на ковре крутится... Лафа!
- А-а-а! Ты об этом, - вспомнил я, - ну, поздравляю! Так держать. В филармонию записался?
Прошло еще полгода-год...
- Вова. Я рано радовался. Вот, блин...
- А что случилось?
- Ты помнишь Надю? Из бухгалтерии? Ну, с такой попой, какая бывает только у кубинок!
- Ну, так не отшибло ж еще. Конечно, помню! У кубинок, но с поправкой на украинский размер...
- Так вот, пришла... Точно такая же, но еще больше грудь! И попа... Я умираю! Вова! Галка опять одна, внуки неухожены. Я тебе звоню из Вены. А мне ж уже скоро 75! Сил нет, а он... совсем с ума сошел!
- А она, где?
- В ванной...
- Бедный, бедный ты мученик! Я сочувствую тебе! Держись, братан! Одна надежда: вечно же это не бывает!
- А что, 74 это разве не вечность? О Б-же! - всхлипнул Лёня, и положил трубку.
Я тихо заплакал, и после формально-фальшивого сочувствия пришла похотливая зависть: надо же, кубинская, с украинской поправкой, ещё больше... и все это плещется в ванной, в гостинице... в Вене...