Он рос тщедушным, хилым мальчиком, и как единственный ребенок в семье, был обожаем своими родителями.
С тех пор как наш герой помнил себя, его любые прихоти исполнялись. Он был самый умный, самый красивый и талантливый! И мальчик поверил в свою исключительность.
На родителей он совершенно не был похож, и мать, и отец – круглолицые, жизнерадостные, воспринимали жизнь как большой подарок судьбы, они искренне радовались своей работе, новой квартире, интересовались судьбами окружающих людей.
Наш мальчик, казалось, состоял лишь из одних острых углов, у него был острый подбородок, острый нос и острые уши. С раннего детства он интересовался исключительно своей персоной, остальные люди его интересовали только как средства для достижения нужных ему целей.
Он настолько разительно отличался от своих родителей, что порой даже мелькали мысли о том, что он им не родной сын. Но эти мысли быстро проходили, в принципе ему было всё равно.
Иногда мать вроде бы без причины плакала, а отец ходил хмурый, но это его не тревожило, он никогда всерьез не интересовался чужими проблемами.
Однако проблемы вскоре возникли у него самого, и возникли они в связи с дворовой шпаной, которой руководил великовозрастный дылда по кличке «Шкет».
Дворовые ребята регулярно подлавливали его и били, отбирали карманные деньги.
Били не больно, но обидно, обзывая при этом «Жиденком».
Почему они решили, что он еврей, непонятно? Как непонятно было, почему русским быть не обидно, а евреем обидно? И почему прозвище «Кацап», было менее обидное, чем «Жид»?
Другой бы полез в драку, но наш герой не любил риска, как сугубо здравомыслящий человек, он предпочитал получить пару подзатыльников, вместо того, чтобы быть избитым, так, как сосед Митька, который упрямо лез в драку, и не сдавался даже при явном численной преимуществе дворовой шпаны.
Наш мальчик считал Митьку ограниченным и не умным.
Зато он очень заинтересовался евреями, и чем больше он интересовался, тем больше они ему нравились. Ему понравилась их спаянность, защищенность, изворотливость, как лихо они умели все нападки сводить к общественно порицаемому антисемитизму.
Если русского за тот или иной проступок было легко прижать к стенке, то еврею было достаточно сказать, - Вы, что антисемит ? - и все растерянно переглядывались, а еврей непринужденно уходил от ответственности.
И мальчик понял, что быть евреем гораздо выгоднее.
Уже подчеркивая свою еврейскую принадлежность, деятельно призывал к помощи.
Да, так, что, даже, тупые дворовые балбесы, иногда разбегались. Кто его знает, дело то политическое!
Правда, настоящие, исконные евреи, знающие историю своего народа и язык, не воспринимали мальчика и не принимали его в свой круг. И это искренне огорчало!
Но не надолго.
Он научился манипулировать дворовой шпаной. Выискивал слабые места у ребят, их вредные привычки, и научился изрядно подогревать конфликты. То нашепчет главарю –Шкету, то его заму Мишке-Боче, и пошли обоюдные драки, да с поножовщиной, а наш мальчик незаметно оказался судьей – уважаемым человеком. Деньги уже несли ему.
Наш герой почувствовал сладость власти над другими людьми. И он отчетливо понял, что от этого сладкого чувства не откажется никогда в жизни.
Вот его настоящее призвание. Сталкивать людей и получать удовольствие от их страданий. Пачкать всё то, что для них было святым, и знать, что они букашки пред ним.
Для нашего мальчика же, все святое содержалось исключительно в нём самом.
Нашего героя раздражало буквально всё в окружающем его мире.
Раздражали родители, теснящиеся в скромной квартирке; раздражали русские люди, которых он считал недоумками и быдлом; да и остальные азиаты его тоже раздражали; раздражал общественный уклад.
Хотелось красивой жизни за границей, и чтобы шикарные машины и женщины окружали его; и все добивались его благосклонности. Неоновая реклама, и деньги, валюта – много денег у него одного.
Но предъявить что-либо ему было нечего.
И раздражение копилось, как пар в кипящем чайнике, угрожая снести крышу.
Как-то раз он стоял в тамбуре последнего вагона, электричка уже тронулась, и бежавшие вдогонку два крепких парня, пошли шагом. Наш, уже не мальчик, приноровился и смачно харкнул в лицо одному из парней.
Как он смеялся, смотря в упор на ошеломленное лицо парня, упиваясь своей безнаказанностью.
С тех пор, плевки в лицо беззащитным людям стали его любимым развлечением при поездках на дачу.
Когда он смотрел в потрясенные лица людей, его всегда разбирал дикий смех, раздражение куда-то уходило, и ему становилось гораздо легче.
Но однажды произошла катастрофа. После плевка электричка неожиданно остановилась, и мощная рука схватила его за шиворот.
Били его долго и жестоко.
После выхода из больницы наш герой понял, что с плевками в глаза посторонним гражданам нужно быть поосторожнее.
Но тут наступила эпоха очернительства и наш молодой человек почувствовал себя как рыба в воде. Наконец, наступило его время, и он станет богатым и знаменитым, а людишек будет сжимать в кулаке.
Со слезами умиления он смотрел по телевизору как известный режиссер Марк Захаров сжигает свой партийный билет, и все ждал, когда же коммуняков начнут вешать на улицах города.
Но не дождался, слишком поздно понял, что идет простая перегруппировка власть имущих, и взаимное уничтожение не входит в их планы.
Личных миллионов также не дождался, трудиться он не любил, да и не хотел, а рисковать и подставлять свою голову под пули бандитов тем более не желал.
В те времена он уже числился официальным евреем. Тогда многие перенационализировались в евреев, немцев, татар. Русская национальность девальвировалась.
Но его новая принадлежность и задействанные связи были недостаточны для того, чтобы внедриться в нужные компании.
Кроме того, у него не было серьезных профессиональных знаний.
Так что, с карьерой тоже не вышло.
С юных лет наш герой был уверен, что у него литературный талант. Он мог заболтать своего собеседника, ошеломить его многоречием.
Он всегда считал, что он подавляет окружающих его людей своим талантом.
И с завистью смотрел, как миллионными тиражами издают совершенно незнакомых авторов, вроде Бушкова, Гольдмана (Свержина), и других. Это же какие бабки они получают!
Но и здесь у него ничего не вышло.
Вот, у Марка Захарова есть настоящий литературный талант, а у него нет.
От такой несправедливости у него по вечерам страшно болела голова и ненависть к окружающему миру становилась нестерпимой. А все попытки издаться проваливались.
Тогда наш герой понял, что если он не придумает чего-нибудь, он станет либо окончательным параноиком, либо пойдет в лесопарки калечить людей.
И он придумал! Наш герой стал одним из авторов Интернета, проза. ру.
Очень известным автором. Здесь он вовсю развернулся, обыгрывая свое якобы еврейское происхождение.
Гадил, где только возможно, пачкал всё что мог. Страну, народ, национальное достоинство, День Победы, и самих победителей. Всё то, что обычным, нормальным людям было свято и дорого.
И ему становилось гораздо легче, как в те времена, когда он из электрички плевал в лица людям.
Наш Герой опять упивался безнаказанностью!
Как-то раз он прочитал произведение Юрия Нагибина, в котором тот описывал рефлексию подростка полуеврея в детстве и имеющее явно русофобский флёр.
Нашему герою так понравилось, что он бесстыдно обокрал Нагибина и опубликовал в нете якобы свой опус по национальному вопросу. А затем, с наслаждением, сталкивал людей. Подзуживая и издеваясь.
Наконец то, наш герой обрел своё призвание в качестве провокатора на проза. ру.!
Поздравим его с облегчением!
Единственно, что тревожит нашего героя, как бы вновь не остановилась электричка, и не вытащили бы его на белый свет.
Ведь он привык гадить анонимно, в полной безопасности.