КРУТОЙ ПОВОРОТ 38
/продолжение/
А знаете, что и у птиц встречается такое же «плагиатство», как и у людей. У них тоже бывает такое подражание, такие «пародии» на всех встречаются. Могут подражать звукам разных животных, и даже человека. Могут изобразить звук пилы, или мотора. Это вот такая реакция на любое проявление окружающего мира.
- Так это здорово, и человеку нужно откликаться на любые проявления природы пением. А вы знаете, кто больше всех из птиц занимается таким подражанием голосов?
- Попугай, наверное?
- И совсем не он, крикливый житель джунглей. А русская сойка, жительница вот этих самых светлых лесов…
Но ведь она и поёт прекрасно…
- А может быть и Вы нам, что-то про своих птиц споёте. Ведь что-то Вы сочиняете про них…
- Хорошо, но только я спою песню Евгения Мартынова. Которая несправедливо забыта в череде нынешней попсы.
Таня взяла аккорд, и по вступительному проигрышу, все узнали «Лебединую верность».
Голос Тани звучал трогательно, используя образ лебединой нежности. Она и сама ещё ни разу не ощущала такой отдачи лебединой преданности, где проявлялись, и артистизм, и музыкальность её вокала. А блеск в глазах отражающий восторг и отчаяние, омывался набежавшей слезой…
Когда прозвучал последний аккорд, Таня тихо вздохнула, и молча устремила свой взор на пламя костра, боясь нечаянно уронить застывшую слезу…
Такой трогательно чувственной при исполнении песни, Володя её еще не видел.
- Танюша, какую же радость ты вернула мне… своим необыкновенным романтическим пением… - глотая слова вместе со слезами, Анатолий Иванович не стеснялся проявить свою расчувствованную душу, казалось бы, не граничащую с мужской стойкостью, - я, Танюша, второй раз в жизни задумался над своим пристрастием к охоте. И лишний раз убеждаюсь, что птиц люблю не только за их пение, но и за их свободу, которую по дикому невежеству, нам, охотникам, приходится у них отнимать…
Первый раз, это в Курске, услышав пение соловьёв. И второй раз вот здесь, на Урале, услышав твоё пение, Таня…
Ну ты меня задела, Танюша. А ну-ка дай мне гитару…
Я пожалуй тебе отвечу тем же. Я очень люблю песни «Машины времени» Признаюсь: это моё пристрастие к этой группе. Я со своими учениками весь их репертуар исполняю.
Но сейчас я исполню одну песенку, которая обязательно понравится вам. Не знаю только её названия, да и ладно…
Но если я и перепутаю слова в тексте, прошу не судить меня строго.
Его дикторская тональность обрела новые краски, и на музыкальной основе тембр его выглядел неплохо. Да и песня была исполнена задушевно и проникновенно.
Исполняя песню, Анатолий Иванович старался заглянуть в глаза каждому слушателю, испытывая их интерес и реакцию на его пение.
Потому он и повторил несколько раз последний куплет, который по его мнению, заслуживал особый интерес… Оказывающий на его слушателей неизгладимое впечатление…
«И жизни, всё ж больше, чем смерти.
И света на свете, всё ж больше, чем тьмы.
……………………………………………….
И Диавола, всё ж меньше, чем Бога,
И света на свете, всё ж больше, чем тьмы»…
Когда песня была закончена, Анатолий Иванович, ещё некоторое время перебирал струны гитары, как бы успокаивая её после жарких аккордов.
Но потом он своей мощной пятернёй накрыл все струны, давая понять, что его песня кончилась…
- Какая же богатая философия в песнях…
А ведь ты Таня права, у птиц эта «философия» без всяких слов понятна. Только мы воспринимаем песню на другом уровне. Мы же люди, и нам Бог даровал речь. Чтобы понятнее выражать свои чувства.
- Я с Вами не согласна, Анатолий Иванович. – по всей видимости Таня собиралась доказать обратное, - пение птиц и представляется, как звуковое общение, которое им очень понятно. В то время, как пение для людей, прежде всего, это проявление их культуры. Это часть искусства, как результат многовековой традиции. Которая, на мой взгляд, отражает уровень цивилизации.
- Знаете что, дорогие «орнитологи», давайте-ка я тоже вам спою в тему. Только вот Раиса мне подыграет на гитаре. У неё это лучше получается… А я как-то с ритмом не в ладах.
Володя байдарочник передал гитару Раисе, и зазвучал бравурный аккорд, под который Володя, подражая голосу Розенбаумана, запел песню, «Утки»…
Он так эмоционально исполнял эту песню, что сидевшие у костра, стали прихлопывать в ладоши.
«Снова по весне вернутся утки,
Стосковавшись по озёрной воде…»
Костёр догорал, импровизированный «концерт» подходил к своему завершению… Когда к костру подошел мужчина огромного роста, этакий громила под два метра.
Дождавшись, когда окончится пение, он тихонько выдал своим баском, таким извиняющимся тоном, призывая своего приятеля.
Большой человек, как, и Анатолий Иванович, был в камуфляжной форме и в больших резиновых сапогах. На голове косо сидела пилотка, почему голова казалась не от этого тела…
- Анатолий Иванович, Вы здесь, а я вас цельный час ищу…
- А, Серёга, проходи, знакомься, это мои друзья…
А этот человек – Сергей Никитич. Правда забавный мужик…
- Ну что Вы, Анатолий Иванович, не смущайте, уж…
- Да я так, Серёга, по дружески. Вы не смотрите, что он такой… Лучшего шофёра по нашим дорогам не сыщете нигде.
- Да Вы скажете, Анатолий Иванович…
- Да я так, к слову, Серёга. Ну что, я тут хорошее место подобрал. Щас приготовим удочки, и спать, Серёга…
Ну что ж, хорошие люди, спокойной ночи, и до утра.
Присоединившись к своему другу, Серёге, они направились к реке. И их контрастные фигуры, словно Пат и Паташенок, растворились на фоне звёздного неба…
Оставшиеся у костра, допивали свой остывший чай, дожидаясь пока не догорит последний уголёк костра… И это позволит путникам объединить свои сокровенные мечты с грядущим сном…
И только Володя велосипедист, спокойно «пощипывал» струны гитары, тихонько наигрывая заученные фрагменты классических этюдов.
Редкая растительность тускло освещалась возрождающей луной. Она, словно рукой от набежавшей тучки, прикрывала свой вездесущий глаз, усердно смотрящий на холмистые склоны, бросающие растянутые тени к их подножью… Которые образовывали очертания, в виде ступеней водопада…
Вместе с угасающим костром уходит невозвратное тепло вечера… И с наступлением ночи, приходит зябкая прохлада Уральских гор… Которая незаметно покроет известняк и каменистые склоны своей бархатной темнотой и терпкой влагой…
Что и удержится до утра, до появления первых лучей солнца.
Утро вечера мудренее!
/продолжение следует/