Отец и маки
1938-ой год. Позже историки скажут, что это был период разгара политических репрессий в стране, арестов, ссылок, расстрелов и т. д. Никаких признаков террора и мракобесия не наблюдается в семье тёти Кати, или Екатерины Сидоровны, москвички, работницы карандашной фабрики имени Сакко и Ванцетти. У неё четверо детей, старшая, Пана, или Прасковья, задерживается где-то в своем полиграфическом техникуме или типографии. Вечереет. Катя зажигает лампу и накрывает на стол. Пора ужинать. За стол усаживаются сын Николай, подросток лет 12, дочь Тоня, девчушка лет 15, и сын Саша, серьёзный, задумчивый юноша призывного возраста. На ужин - обычные макароны, длинные и дырявые внутри, как дудка. Муж Кати Осип умер недавно, выпив, как говорили, холодного пива. Живут все в одной комнате двухэтажного кирпичного дома, где на одной кухне умещаются керосинки и столы для дюжины соседок. Катерина сохранила остатки топленого масла, застарелого и уже не очень приятно пахнущего, но детям нравится макать макароны в растопленное масло и с всхлипыванием и чмоканьем посылать их в рот.
Дверь открывается, и в комнату входит Прасковья, Пана. За ней - симпатичный молодой человек. «Мама,- с порога начинает Пана,- это мой муж Митя». Екатерина роняет тарелку и осторожно приседает на стул. «Муж?»- удивляется она и, вот-вот готовая заплакать, предлагает гостю садиться за стол. Дочь и гость снимают пальто и усаживаются за стол. Наступает тишина. « Мы сегодня уезжаем»,- робко говорит Пана. « Куда?? Зачем ?»- спрашивает мать. «На Дальний восток, Митя получил назначение и мы уезжаем». Екатерина поджимает губы. Ей обидно, что вот так неожиданно, без совета матери, дочь выскочила замуж и уезжает. Митя виновато смотрит на мать и произносит: «Извините, но всё так неожиданно…». «А как же Лапшин?»- вопрошает мать. Лапшин- это молодой курсант, часто посещавший их дом. Екатерина полагала, что станет зятем. Увы!! «Ну, что ж,- она встает со стула и идет к соседям за тарелками, стаканами и ложками,- замуж так замуж. Сейчас и отметим свадьбу и отъезд». Она достает из шкафа заветную бутылочку, что-то готовит на сковородке, кладет на тарелки и вновь усаживается на стул.
Поезд на Дальний Восток уходил почти в полночь. Митя нёс чемодан с незатейливым имуществом молодожёнов. Прасковья - корзинку с провизией ( путь предстоял долгий), дети шли рядом, кутаясь в пальтишки на рыбьем меху. Паровоз гугукнул, пустил столб черного дыма, колеса задвигались - и вот уже мать смотрит в уплывающее окно вагона и утирает слезу кончиком теплого пухового платка. Они не виделись с тех пор вечность. Почти через 30 лет Прасковья и Екатерина встретились на шоссе, бегущем от Москвы в Дедовск. Екатерину везли хоронить, а её дочь Прасковья, сопровождаемая своей дочерью Галиной, только что вернувшейся из командировки в Афганистан, мчалась в противоположную сторону, чтобы успеть проститься с ней до погребения. Катафалк и такси остановились одновременно. Прасковья и её дочь вышли из машины, перебрались в катафалк, сели у гроба. Молчание. И вдруг Прасковья бросается всем телом на гроб , тяжелые рыдания рвутся из груди , и никто не произносит ни слова и не пытается утешить её.
1939 год. Дальний Восток. Местечко Барабаш. Военный городок. Прасковья с мужем живут в китайской фанзе, посредине которой стоит большой металлический бак с сухофруктами. Витамины. На ночь бак закрывают большим стеклом от крыс, которых в фанзе довольно много, но крысы ухитряются отодвинуть стекло и таскать из бака сухофрукты. Когда в семье появляется ребёнок, названный родителями Галиной, а бойцами отряда - Луною за необычайно круглое лицо, семья переезжает на второй этаж единственного деревянного дома на территории воинской части. Однажды ночью дом горит. Мужа дома нет. Прасковья хватает спящего ребёнка, закутывает его в первое попавшееся одеяльце и устремляется к лестнице. Меж коленок что-то пищит и шевелится. Дотянувшись рукою, Прасковья с ужасом понимает, что дочь вот-вот упадет из одеяльца, потому что мать несёт её головою вниз. Но, о радость, дочь спасена! Отцу мать не говорит, что чуть не угробила дитя, но Дмитрий всё равно узнаёт историю от бойцов отряда. Они квиты. Потому что до того приключился совсем интересный случай. Беременная Прасковья с такой же беременной подругой- женой командира Дуримонова – пошли в сопки прогуляться. Цветов пособирать. А их мужья, чего с них взять, прикинулись медведями и кувырком покатились наперерез женщинам. Те с испугу подхватили юбки в руки и бежать !! Обе на сносях!! Детишки родились здоровыми. Может, позже, в зрелом возрасте, наблюдались у них какие-то странности в поведении, но они могли объясняться совсем другими причинами.
Год 1941. Начало войны. Галиночке полтора года. Отец, как всегда, на службе где-то в замаскированном лесочке, где стоят танки и пушки, мать дома, готовит поесть. Входит офицер и приказывает быстро собираться. Эвакуация. Куда?? А нельзя дождаться мужа?? Нет, нельзя. Приказ - срочная эвакуация жен офицеров. Прасковья опять собирает чемодан со скарбом, завертывает девочку в одеяло и садится в грузовик, уже наполненный женщинами и детьми. Машина трогается с места. Их усаживают в вагоны - теплушки и везут в Сибирь, на запад от войны. Состав останавливается в каком-то районном центре Кузбасса. Женщин везут в поселок Бачаты. Отныне здесь начнется довольно долгий период жизни в Сибири, вдали от родных и близких, Прасковья не сможет вернуться в Москву к матери. Она и похоронена будет в Сибири, в земле, приютившей её и Галиночку в первые дни войны.
Митя, а теперь уже Дмитрий Иванович, возвращается в деревянный дом, где был пожар и где жила его семья. Комната пуста, стоит только железная койка без матраца и старый облезлый шкаф для одежды. Пустой и страшный. Дмитрий ничком валится на койку и рыдает, как женщина. Никто не может сказать ему, куда увезли жену и ребёнка. Эвакуация и всё. И только через три года Дмитрий смог лицезреть жену и ребёнка. Сразу после эвакуации женщин мужчины, их мужья и отцы были отправлены в зону боевых действий. И началась катавасия.
Год 1944. Четырехлетняя Галиночка сидит на высоком стуле на крыльце деревенского дома и ест жареную картошку с большой сковородки, установленной посреди стола, подальше от края, чтобы не перевернулась. К крыльцу подходит чужой дяденька в гимнастерке и галифе. В одной руке- военное пальто ( шинель), в другой- тросточка. Дяденька хромает. Он смотрит на Галиночку и говорит: « А я твой папа..» . «Нет,- строго говорит Галиночка и бросает ложку на стол,- мой папа- там»,- она показывает куда-то в дом. Позже выясняется, что «ТАМ» - это альбом с фотографиями, где есть карточка дяденьки в гимнастерке, с ремнями поперек груди и кобурою на боку. Понадобилось довольно много времени, чтобы хромой незнакомец превратился в настоящего папу, такого, как на карточке в альбоме.
В феврале 1945 года у Галиночки появился братик Юра. Близилась Победа. Дмитрий Иванович работал в местной партшколе, занимался политграмотой с вернувшимися офицерами. Его нога почти зажила и он оставил тросточку. День Победы Галиночка не помнит. Но зато она помнит суп с лебедою, который варила её мать, помнит воров, укравших у соседки корову, помнит вкус маслянистого жмыха и красного сахара, особенно нравилось ей макать в этот сахар влажный кусок хлеба и обсасывать лакомство, пока весь рот и все лицо не станут липкими и сладкими. Отец умел играть в шахматы и вскоре стал мастером в этом деле. Победы в шахматных турнирах закрепили за ним славу самого умного человека в поселке. А потом семья переехала в Белово, город цинковой промышленности Кузбасса. Отец Галиночки учился и учил сам. Он закончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС и помогал своим друзьям осваивать азы марксизма- ленинизма. Работа в горкомах и райкомах партии, постоянные командировки и сессии оставляли мало времени для семьи, и мать Прасковья Осиповна часто ссорилась с мужем из-за детей. Партии КПСС отец отдавал времени во много раз больше, чем родной семье. Но что делать ?? Настала эпоха великих преобразований послевоенной страны. Совнархозы, а потом райкомы по зоне МТС отдаляли отца от семьи. Дети варились в собственном соку, мать трудилась в бибколлекторе, а потом в универмаге, денег почти всегда не хватало.
Галиночка уехала учиться в Ленинград. Отца бросали с партийными заданиями то в один район, то в другой, и нигде он не мог прижиться. Мешала прямолинейность и собственное мнение. Получив несколько шаров на перевыборных конференциях за критику начальства, отец устремлялся к новому назначению. Одно сложнее другого. Партия заставляла его, совершенно не знакомого с сельским хозяйством, обеспечивать работу в районах, руководствуясь только практическими пособиями по ведению сельского хозяйства, животноводства и др. Наконец, судьба определила его главным редактором в многотиражную районную газету. Не будучи журналистом по профессии, он освоил и этот участок. А потом он вновь надел военную форму и стал служить Отечеству на одном из загадочных и трудных фронтов, воспитывая словом и делом молодежь с трудной судьбой и криминальным прошлым. Эта сторона жизни отца была сугубо его, и не подлежала обсуждению в семье. Умер он от рака легкого. Много курил. От него осталась тетрадка со стихами, фотографии в альбомах, дети и внуки. Очень любил природу, пешие прогулки в лес. Любил собирать грибы, особенно грузди, но сам их никогда не ел, хотя консервировать умел мастерски.
Хоронил отца Политотдел, где он работал. Сирены и мигалки обеспечивали зеленую улицу до кладбища. Могилу засыпали землёю , и солдаты караула , сопровождавшие его тело, выстроились в ряд у могилы , подняли автоматы в небо и залпом последнего салюта сообщили миру об уходе человека в мир иной. А потом у его дочери Галиночки спустя много-много лет появился небольшой очерк под названием «Выстрелами в небо». И был он посвящён всем солдатам и офицерам, честно служившим Отечеству нашему. Не корысти ради..