Ещё не успели завянуть цветы, возложенные в знак памяти погибшим на станции Лубянка…
Еще не догорели скорбные свечи…
Не высохли слёзы близких.
Новый взрыв прогремел в Дагестане, а следом в Ингушетии взвилось пламя терактов.
- Что происходит у нас? – восклицаем мы с болью.
- Что же обрушилось в мире?
- Почему в наше мирное время льётся кровь невиновных людей?
Небезопасен каждый шаг на тихой улице – здесь мрачных сил ночной разгул…
Что это?
Коварная попытка захватить страну?
Раздробить её, размельчить, ввергнуть в панику, уничтожить.
Многочисленны удары и рассчитаны точно…
Враг жесток и коварен в новой войне.
Не готовы мы к ней?
Не понимаем приёмы?
Многочисленны страшные жертвы.
Как дать отпор?
Как защищаться?
«Неужели мы заперты в замкнутый круг?
Неужели спасёт только чудо?» - Поёт Валентина Толкунова со сцены.
Мы верим в это чудо!
Оно нам всегда помогало.
Возможно, что чудо в самих нас - в нашей русской бессмертной душе.
В нашем маленьком скверике возле дома я сижу на скамейке.
На коленях у меня лист картона и стопка бумаги.
Я пишу.
Это будет книга рассказов о наших детях, о том, какие они, как они формируются, что из них будет дальше…
Я пишу о просто озорных детях - цирковых детях, детях-шахматистах и победителях математических олимпиад.
И тех, кто увлекается художественной гимнастикой…
Наконец, будет рассказ об очень особенных детях – будущих военных. Учениках суворовского училища.
Я планирую поехать туда и взять у них интервью.
Особенно у тех учащихся, у которых родители – тоже военные. А деды – ветераны великой войны.
Хочется рассказать о преемственности поколений.
Мне где-то нужно найти ветерана, поговорить об этом с ним.
Я живу здесь недавно и никого не знаю.
Так что, наверно, нужно сначала пойти в военкомат…
Откладываю в сторону очередной написанный листок, перевожу дыхание и поднимаю глаза.
И вижу вдруг, как по заказу, в наш маленький скверик неторопливо входит ветеран войны.
Весь в орденах и медалях…
Форма его с иголочки…
Выправка военная и ровный шаг.
Он слишком молод и красив для ветерана!
Я замерла, любуясь.
На глаза навернулись слёзы.
Вот, честное слово, хотелось встать, отдать ему честь и поздравить с нашим великим праздником!
Он шёл по скверику неторопливым шагом.
Я смотрела на него, на нашу славную, живую историю, и сердце моё наполнялось радостью, что он ещё с нами, что он так красив и здоров.
Как живёт он сейчас, дорогой наш воин?
О чём он мечтает и думает?
У него ведь, наверно, есть дети и внуки…
Как живут они в городе, за который он воевал для них?
Мне страшно захотелось услышать его голос, задать ему вопросы и получить ответ.
Понимая, что больше такого случая в жизни мне не представится, я колебалась и раздумывала недолго.
Поспешно встала со скамейки, собрала свои бумаги и двинулась за ветераном.
Догнав его, сказала: «Извините, можно Вас спросить о чём-то?»
Мой ветеран обернулся, в лучах солнца блеснули его ордена.
- Можно, - ответил он просто.
- У Вас есть пять минут поговорить со мной? – спросила я.
- Имею, - согласился он.
Я объяснила ему, что пишу рассказы о наших детях и хотела бы услышать что-нибудь о юных суворовцах, о преемственности поколений, о детях военных, избравших в жизни путь своих отцов.
- Хорошо, - сказал мой ветеран, - поговорим.
Мы прошли до ближайшей скамейки, сели на неё и стали разговаривать.
Но дети и внуки у него были уже взрослые, а для моего рассказа он посоветовал поехать прямо в суворовское училище и взять там интервью.
- Там будут разговаривать со мной? – Спросила я неуверенно.
- Думаю, да. – Ответил мой ветеран.
И добавил уверенно:
- Да, будут.
- Не могли бы Вы немного рассказать о себе? – После небольшой паузы мой ветеран ответил:
- Могу.
Но в рассказах моего ветерана меня поразило не только то, как он воевал на Курской дуге, и как он дошёл до Берлина… меня поразило другое: какая интересная, полноценная жизнь сейчас у этого немолодого воина, с каким оптимизмом говорил он о нашей нелёгкой жизни. С какой любовью, с каким искренним энтузиазмом говорил он о музыке, спорте, искусстве…
Мы поговорили о недостатках школьной программы для начальных классов, а потом, следом, посокрушались, что нам не удалось выиграть у Ак-Барса и, что кубок Гагарина снова уехал в Казань.
Я была так рада, что осмелилась подойти к незнакомому человеку, а теперь получила истинное удовольствие от разговора с ним.
Но вдруг я, как будто резко затормозила, и перевела наш разговор в совсем другое русло.
Я заговорила с ним о том, что больно сжимает мне сердце и вызывает самые страшные предчувствия и опасения: от непредсказуемости и размаха событий. Я заговорила о недавних терактах. О жертвах, о боли, о нашей слабости.
- Что Вы ответите? Почему происходит такое? Ведь это – война… - Спрашиваю я своего собеседника так, как будто он один был за всё в ответе.
Говорил он негромко, с расстановкой, как бы, взвешивая слова и, даже, чеканя их.
- Да, это – война, - ответил он. И лицо его стало серьёзным и даже суровым. – Но это – другая война.
Я слушала молча, не перебивая его вопросами.
- Да, это – война… - Повторил он. – И жертвы будут, как и в каждой войне. Да и народ наш ещё не готов к этим новым приёмам войны.
- Тогда, что толку в том, что на параде демонстрируют гигантские грозные орудия, которые никогда не будут задействованы?
- Враг непредсказуем. – Ответил мой собеседник. – Мы должны иметь всё. И в этом наша сила.
- Народ гибнет он многочисленных мелких взрывов и пожаров. А? Скажите, что толку?.. Может, мы слишком медлительны? Нет у нас нужной реакции? Жёсткой?.. Может, слишком беспечны в наше мирное время? – Спросила я. И помолчав, добавила:
- А, может, мы выдаём желаемое за действительное… А может, именно в этой непредсказуемости бесконечных наступлений и есть сила? Много мелких наступлений и довольно внушительное слагаемое. И такими приёмами враг рассчитывает нас победить.
Это возможно?
- Знаете, говорят, история ничему не учит. Но это не так. Учит! Надо только хотеть учиться. – Ответил он. – На протяжении всей истории было много попыток захватить нашу страну:
В 1812 году французы стояли в Москве…
В 41 году немец стоял под Москвой…
И чем это закончилось? Полным провалом. Больше того, это кончилось разгромом врагов.
- Сейчас времена другие. Новые приёмы войны…
- Да, это верно, - ответил он. Приёмы новые, но народ наш остался тем же. И разрушить его невозможно.
- А растлить?.. – Возразила я. – Сейчас нашу молодёжь, как ржавчина разъедает наркомания, алкоголизм, стремление к быстрой наживе. Это всё, что принёс нам «новый капитализм».
- Согласен с Вами. Печально смотреть на это. Но ничего, переживём мы и это. Самое главное, у нашего народа есть стержень. Врагам это трудно понять. Мы другие. Ассимилировать нас невозможно! Из каждой беды мы выходим сильнее. После Второй Мировой мы стали сильней в экономике… А сейчас…Переживём и этот кошмар! Сделаем выводы и станем сильнее!
Наступила пауза.
Некоторое время мой собеседник молча смотрел вдаль, потом повернул ко мне голову и сказал:
- Знаете, кто у меня любимая русская певица?
- Кто? – Спросила я.
- Валентина Толкунова. – Ответил он.
- Я часто думаю о том, что она опередила время. Она тоже пришла к нам из будущего. И в этом её сила.
Песни её – это квинтэссенция нашей великой души…
Русь — моя путеводная нить,
Сказка леса и быль полустанка…
Я на этой земле научилась любить:
Я — росинка твоя, россиянка.
Не прошла наша жизнь, не прошла.
Возвратится былая осанка,
И воскреснет душа от любви и тепла.
Я — росинка твоя, россиянка.
А в это время над нашими головами в ярко-голубом мирном небе вдруг раздался гул летящих самолётов.
Это начиналась репетиция Большого Парада…