Елена позвонила за полночь. А у меня, что, семь пядей во лбу? Я понятия не имела, что эта она трезвонит. И ища в дебрях постели надрывающийся мобильник, обругала страдающего бессонницей абонента по полной программе. Правда Ленке досталось только последнее словцо из довольно длинной крепкой фразы, построенной мной по всем правилам лексики и даже пунктуации.
- Чего материшься то!- пискнула Елена. Эта странная шутка природы, сводившая с ума мою подругу уже лет с шестнадцати. Вымахав по два метра, голос она имела слабенький тонюсенький детский. И даже тонны выкуриваемых ею сигарет не исправили к тридцати полным годам ситуации. Ленка пискнула, сорвалась и зарыдала, словно мышонок, застрявший в здоровенной мышеловке.
- Сурова, ты что ли?- гаркнула я испуганно своим баритональным дискантом. В отличии от Ленки я при своем метре с кепочкой голос имела низкий, грудной. Может нас делали в одной мастерской у бога, а пищалки перепутали?
Ленка рыдала в трубку, и рыдания ее все больше напоминали бульканье воды, кипящей в кастрюльке. Из всего ее писклявого бульканья я поняла только одно - стряслась какая-то гадость. Уже в шесть утра я открывала гараж, а через два часа шикарные кованые ворота шикарного Ленкиного особняка. Уточню. Не Елены, а ее мужа. Ленка стала его второй женой два года назад. И этот брак положил конец всем ее бесконечным мытарствам по вечно пенящимся волнам жизни одинокой женщины. Нельзя сказать, что она плавала в дерьме все эти годы. Но где-то рядом. Игорь свалился на нее как манна небесная, со всеми своими миллионами, дачами где-то в южных широтах, домом в Подмосковье и другими очень приятненькими вещицами. И, кажется, он действительно любил двухметровую тощую Сурову. Сам Игорек был богатырем во всех отношениях, что в высоту, что в ширину. И как все крупногабаритные товарищи, душу имел широкую, распашистую. Меня он принял как родную, произнеся полагающиеся в таких случаях слова: « Елкины друзья – мои друзья». Я и не сопротивлялась. В компании этих великанов чувствовала себя дюймовочкой, изрядно потрепанной конечно. Ленку я обожала. Всю жизнь вытаскивала ее из переделок, то она грубила постовым, то ругалась с квартирными хозяйками, и те тут же поднимали квартплату, то цепляла всякую шваль, которая грабила ее чуть не каждые полгода. Я в подобных ситуациях могла и в глаз заехать. Эта только рыдала и терла нос платочком, пока он из пуговки не превращался в проросшую картофелину. Нет, ориентации я обыкновенной, традиционной, люблю мужчин. А они вот меня боятся. Хотя я маленькая, стройная шатенка с голубыми глазами. Ленка говорит, что у меня на лбу написано – я сама. И пока я эту надпись не сотру, мужики так и будут шарахаться в разные стороны. Но, слава богу, ребенка мне сделал один из племени мужского, во времена, когда надпись на моем лбу еще не светилась звездой. Правда, я очень старательно вычеркнула его из своей жизни и жизни сына. Внука забрала бабуля. Сказала. Что я воспитаю монстра-работоголика. Интересно, а кого она воспитывает. Но Олежка пошел в меня. Не поддается бабкиному влиянию. Пацан! Гордость! В драки лезет. Нос разбивает, руки ломает, с крыш прыгает и первым словами его, между прочим, были «я сам». Вот вам!
Ленка сидела на порожках дома, сляпанного в стиле ампир - этакая монументальность, массивность форм. Во истину дом для великанов. Ленка была страшной, распухшей какой-то, меня прямо в дрожь бросило. Вобщем, умыв, накормив кое-как и, главное, напоив ее, часа через три я была в курсе последних драматических событий. Вчера вечером некто со странной фамилией Чебурахин, представившийся следователем подольской городской прокуратуры, сообщил Ленке, что в лесопосадке близ проезжей части, найден обгоревший труп мужчины с документами на имя Горохова Игоря Валентиновича. Я поняла, что если я тоже не волью в себя грамм двести коньяка, то просто чокнусь. Фигня какая-то. А фамилию Чебурахин я где-то слышала. Видит бог.
Я, конечно, не следователь, а обыкновенный нотариус, с не очень обширной практикой в убойных делах, но то, что труп обгорел, а документы уцелели, мой слух резануло сразу. Это что за народный извращенец, подтверждающий личность зверски убиенного им человека? Ленку я успокаивать не стала. Чужое горе руками не разведешь. Просто засунула ее в свой «пежик» и помчалась в морг.
Опознать то, что на м показали, было невозможно. Такое чувство, что «это» пропустили через концентрационную печь, при чем раз десять. Ничего себе двенадцать месяцев у костерка погрелись. Ленка шмякнулась у ног патологоанатома, заняв все пространство малюсенькой смотровой, поверив сразу же, что всего лишь сутки назад почерневшие останки были ее обожаемым супругом. Но это был не он. Зуб даю! И свое единственное бриллиантовое кольцо в придачу. Судя по комплекции Игорька, кости у него тоже должны были быть внушительными. А это какие-то прутики ореховые. Как только Ленка хлопнулась в обморок, откуда-то с сумеречной стороны комнаты выплыл на свет следователь Чебурахин В.П.. Так во всяком случае он представился, слегка помахав перед моим носом знаменитой всему миру книжицей. И мало того, что дурацкая фамилия его все мозги вскипятила, но и физиономия его небритая была до боли знакомой.
Ленка кое-как пришла в себя и мы, то есть я и Чебурахин В.П. , дотащили ее до моего автомобиля. Так что рассмотреть его я успела. За тридцать, крепкий, выглаженный, но небритый. И растерянность его. А скорее виноватость, совсем не вязалась с общим видом супермена. Ему бы базуку и набедренную повязку. Вылитый Рембо . Но тело с бицепсами Сталлоне украшало не свирепое лицо с желваками и бессмысленным взглядом, а красивое бледное лицо лорда Байрона, и глаза у него были огромные карие с длинными предлинными ресницами. Он суетливо сунул мне, \а не Ленке!\ свою визитку, на всякий пожарный, и слинял, даже растаял тихо и бесшумно, как и появился.
Опоив Ленку гремучей смесью из всего спиртного, что было в доме с добавлением для полного эффекта валерьянки, я мерила шагами их «залу». Благо мерить было что! И чего-то свербило, билось, царапалось у меня в мозгах, просясь на волю. Да я выпустила бы джина из бутылки, если бы знала, что это поможет. Я вспоминала события последнего месяца, старательно и подробно. Практически в первых числах, мы бурненько так отмечали семейный юбилейчик господ Гороховых. И Игорь был удивительно неразговорчив. Хотя я могу нынче и напридумывать, только бы напридумывать. Нет. Постойте, граждане-товарищи. Он, между прочим, слинял. Да-да. Ему кто-то позвонил, и он тут же исчез. Народу было пропасть. Я не знала никого. Ленка тоже. Она все жалась ко мне. Я же тогда спросила: « А где любимый ?» Она пробормотала что-то о работе. Выпили мы к тому моменту изрядно. Так что все вопросы задавались просто так и так же легко забывались. Игорь так разошелся с пойлом в самом начале. Частил. Частил, Подливал. Черт побери. Ни хрена не помню. Только разинутые рты и почему-то коленки. При чем мужские. Волосатые. Вроде не жарко было. А этот волосатик приперся в шортах. А! Он шашлыки жарил. Игорь отрекомендовал его как старого друга. Сто лет не виделись. Хотя раньше не разлей вода. Все делили пополам. Кроме жен! Жен! Интересненько, где первая жена Игорька. Очень интересненько. Я ведь никогда не спрашивала Ленку , как это Игорь отделался от первой жены, сохранив от разграбления свое хозяйство. Откупился? Или заблаговременно позаботился? Контрактик состряпал? И что, между прочим, будет с Еленой сейчас? Ой!Ой!Ой! Я вспомнила лицо волосатого владельца шорт. Это же был Чебурахин В.П. Собственной противоречивой во всех отношениях персоной.
Найти визитку с телефоном, было плевым делом. Я никогда ничего не выбрасываю, а аккуратненько складываю в визитницу, жизнь нотариуса непредсказуема, мало ли что в ней произойдет. В.П. отозвался быстренько так, словно ждал моего звонка, пригорюнившись где-то в одном из кабинетов прокуратуры. И, как-то облегченно сопел на той стороне, когда я вопила со своей. Через час он уже сидел на веранде Гороховского особняка, умудрившись втиснуть ножища под маленький резной столик. На что он рассчитывал, даже не напомнив о нашем знакомстве. Чебурахин слушал внимательно, ни разу не прервав мое шипение, я говорила громким шепотом, боясь разбудить забывшуюся угарным сном подругу. Когда я выплеснула все запасы яда на коротко стриженый затылок В.П., он, дав мне отдышаться, начал говорить сам. Говорил он тихо, так что мне пришлось почти прикоснуться к его носу своим, чтобы расслышать о чем же он вещает. Пахло от В.П. корицей и кофе. Однако, он гурман.
- Может быть все-таки объясните все членораздельно, - потребовала я, устав от бесконечного простите и я не думал. Но Чебурахин, моргнув своим «горячим шоколадом», помотал головой.
- Юлия Сергеевна, если не ошибаюсь, - уточнил он,- будет гораздо лучше, если все мы немножко подождем. И хорошо бы Лену увезти на пару недель отсюда.
- Да не вопрос, - откликнулась я, заткнув любопытство туда же, откуда оно и вылезло. Очень мне понравилась его манера разговаривать. И лицо его наконец обрело гармонию с телом. Хорошее такое мужественное лицо сильного человека. Я подала на прощание руку, и он ее аккуратно вернул назад, пожав слегка мои пальцы. Но мурашки, разбежавшиеся по всем частям моего все-же женского тела, не помешали задать один вопрос, который просто жег мой язык.
- Так чьи останки вы нам подсунули?
В.П усмехнулся и захлопнул дверцу потрепанного внедорожника.
Елку я будить не стала. Одна я ее в состоянии валерьяно-водочного опьянения вряд ли дотащу до машины, а Чебурахина за всеми этими шипящими согласными я попросить не успела. Или не захотела. Вот чего я действительно хотела - это покопаться во всех уголках Гороховского дома, в котором ,оказывается, был не один скелет в шкафу. Естественно, нехорошо шарить в чужих гардеробах. Но! Если хочется, то иногда можно. Очень-очень осторожно.
И я оказалась права. В комнате Игоря, в стенном шкафу я откопала коробку с кассетами. Не дисками, а именно кассетами, громоздкими, пыльными. А я-то все гадала, какого черта, у них хранится допотопный «видик». Очень даже кстати.
На первой же кассете я увидела свадьбу. Ленточки, медведики на машинах, куколки. Игоря я узнала. Совершенно юный. Хрупкий, угловатый, скуластый. И суетливый. Он словно специально закрывал свою невесту от камеры. Потом что-то щелкнула, пленка поплыла, дырявые пятна стали расползаться по экрану. И вдруг на секундочку четко вырисовалось лицо этой самой таинственной возлюбленной. Хищный профиль немолодой женщины. Вот такие дела. Первая жена Игорька явно была не первой молодости. Ему лет восемнадцать, а ей сорок, не меньше. И чем же она его приручила-то?
К вечеру Ленка слегка оклемалась. Но соображала плоховато. Ну и к лучшему. Я уже собрала кое-какие пожитки и уложила вещи в багажник. Погрузив следом Ленку, естественно. В салон, я заперла дом, поставила сигнализацию, и отчалила по направлению к собственному дому, а значит и родному городу для самой Елены.
Всю ночь под сонную бредятину подруги я проторчала у компьютера, прореживая всемирную паутину. Меня интересовали события двадцатилетней давности. Свадьба Игорька, если она представляла из себя какое-нибудь незаурядное событие. Представляла. И еще какое. Горохов Игорь Валентинович и Шнитке Инесса Гарибальдовна сочетались законным браком под пристальным наблюдением прессы и общественности. Шнитке Инесса Гарибальдовна 1948 года рождения замуж выходила впервые.А в 1990 году ей было сорок два, то есть разница в возрасте составляла почти четверть века. Но все бы ничего, ну женятся люди. Да бог с ними. У любви свои закоулки. Но! Невеста была не просто богата, а неприлично, безобразно богата. И о том, что брак был неравным во всех отношениях, можно было понять и без подсказок со стороны вездесущей прессы. И об этом даже не шептались, а говорили громко, открыто и с завистью. Парню явно повезло, баловень судьбы. Фамилию Игорь сменил. Шнитке Игорь Валентинович звучало. Брак длился восемнадцать лет. Достигнув шестидесятилетия, Инесса Гарибальдовна благополучно скончалась, оставив все свои миллиарды скорбящему супругу. Там что-то было про завещание, какие-то скользкие намеки, но ничего конкретного. Но в статейке одной из желтых газетенок мелькнуло «мрачное завещание старой Шнитке еще напомнит о себе» Мда-с. А Игорек-то женился на Елене всего через месяц после смерти первой жены. Ну, положим о любви к мадам Шнитке говорить не приходилось. Но потерпеть-то он мог. Он же не жить Ленку позвал, а сразу же ей официальное предложение сделал. Стоп, машина. А почему на их свадьбе не было Чебурахина. Пленку я, конечно, запорола, Но не было там Чебурахина. Не было… Ни на первой свадьбе, ни на второй. Ах ты, твою мать. Что там Игорек говорил про «делили все, кроме жен».Так-так-так. Да и ни так-так–так. Чего из этого следует-то? Что В.П. тоже хотел, но не сумел. Да не может быть, То, что я втюрилась в этого Чебурахина с первого взгляда, все же о ч ем-то говорило. Ну не мог он быть охотником за наследством. Скорее наоборот.
Чтобы взбодриться, мне пришлось влить в себя литра два кофе с корицей. Моя поджелудочная взвыла словно реактивный двигатель. Пришлось следом глотать омез. Не люблю нервничать. Во мне сразу все начинает разваливаться. Словно все мои клетки держались за руки. А тут самые нервные из них ручками замахали, хоровод порушили. Обычно я принимаю сто грамм коньяка. Но на ночь. Ночь практически на исходе. Н а диване стенает Ленка, закошмаренная трупешником из морга. А ручки моих нервных клеток вздыбились вверх, собираясь сдаваться. Пришлось переться в ванную, и поливать себя водой. И телу вернулась уверенность, а мыслям порядок. Значит так, Игорь, женившись, отхватил изрядный куш. В.П, как человек порядочный, /порядочность из него просто перла/, этот брак осудил, за что приглашен не был. Салатик не жрал, омарами не закусывал. Но почему на втором бракосочетании он не был? Вычеркнут из жизни? Кем? Игорем? Шнитке? А спустя два года , Игорь, будучи опять Гороховым, сам приглашает его на необязательный совершенно юбилей своей уже счастливой семейной жизни. Из этого вытекает./ вытекает, а не затекает в уши/, что они помирились. Или В.П. позарез понадобился Игорьку. ПОЗАРЕЗ! Чебурахин примчался спасать друга. Он именно из тех, кто познается в беде. Да уж, бывают и такие… Игорь должен был ему что-то рассказать и кого-то показать. Да так, чтобы никто не заподозрил. Чепуха какая-то. Ну встретился где-нибудь, выпили пол литра, излили душу, ударили по рукам и снова здорово. Им нжна была толпа? Чтобы во поле березонька одна не стояла. Осталось еще втиснуть куда-нибудь это чертово мрачное завещание… Которое еще не всплыло, или уже всплыло. Было богатырю тридцать лет и три года. Три богатыря, т ри девицы под окном... Было у мужика три сына. Так, меня понесло или крышу снесло? Три года. Три месяца и три дня. А Ленка замужем третий год. Практически.
Вода в кране забулькала панически и заткнулась. Но сцены с «голым инженером» из двенадцати стульев не получилось. Мыло я уже смыла. Тело успокоила. Мозги вправила. Теперь еще литр кофе и, черт побери, тет а тет для Чебурахина. Я из него душу вытрясу, Если Ленке чего угрожает.
Телефон В.П. молчал. Даже не молчал. А был вне зоны моей досягаемости. Интересно. По каким таким зонам он болтается. Суббота, воскресенье уже, между прочим. Или наша милиция нас бережет. А прокуратура все спишет. Я осторожно обвела глазами свою малюсенькую кухню, в каждом углу мне мерещилась видеокамера, аж передернуло. Если эти двое затеяли какую-то игру, они должны были играть по всем правилам жанра. Хотя трупик могли бы найти и поприличнее. Собаку что ли какую дохлую притащили. Игорь должен был для всех умереть. И для Елены? Что-то очень сильно его напугало? Но Ленка-то? О ней-то они подумали? А обо мне?
Телефон заверещал, как кошка, которой наступили на хвост. Я чуть не подавилась, мысль недодуманной половинкой повисла в воздухе, не рещаясь шлепнуться на линолеум.
- Это В.П,, -Чебурахин, дорогой ты мой человек, как ты во время.
Чебурахин назначил мне свидание, да ладно, встречу, встречу. И я лихорадочно соображала, чтобы мне такое напялить, чтобы моя самостоятельность не так сильно бросалась в глаза. Надо бы что-нибудь легкомысленное. Ну, меня опять не в ту сторону понесло. Но присмиревшие было мурашки уже копошились вдоль позвоночника , будя во мне вполне нормальные человеческие желания. Остановив свой выбор на слегка деловом костюме и, затянув ноги в летние сапоги, я оседлала «пежик» и поехала тет- а-тетиться.
Игорек. Если бы ты так внезапно не скончался, не видать бы мне этих самых мурашек… Как говорится, не было счастья…
Встретились мы на краю света. В какой-то придорожной кафешке, с гамбургерами и разливным пивом в меню. В закусках числился огурец резаный. Бедный. Несчастный. Единственный. Это я об огурце. Не о Чебурахине. В.П. был сосредоточен, желваки бродили под кожей как брошенные собаки. Но руки были спокойны. Он поздоровался и выложил лист бумаги, не чистый, исписанный мелким почерком. Письмо, что ли какое? Нет, господа. Передо мной лежало завещание.
Мадам Шнитке была затейницей. Она прекрасно понимала, что купила мальчика. /Интересно он с ней спал? Да уж. Не страшно жить с дедушкой. Страшно спать с бабушкой/ , и решила не отпускать его и после смерти. Завещание обязывало Горохова жениться во второй раз немедля, а спустя три года семейной жизни убить жену. Вот такое скромное желание завещателя. Елы-палы. Составил и хранил это завещание некто Щенец, между прочим, очень известный нотариус, старый друг мадам Шнитке, но старикашка-то славу поганую имел. Это я как человек, приближенный к «ихней» среде, могу сказать. Говорят, его зарезали на пороге собственного дома, месяца три назад. Я вздрогнула, озаренная неприятной догадкой. Ах., Игорек!!!! Но ничто не скрыть от милых глаз Чебурахина.
- Нет, Юлия Сергеевна \Господи, как звучит мое имя-отчество в его устах/, - укоризненно покачал головой В.П., прочитав мои гнусные мыслишки. - Игорь этого не делал. Он собирался развестись с Еленой, чтобы завещание потеряло силу.
- А потом передумал, а то плакали бы его денежки…- съязвила я.
- Не ожидал, Юлия Сергеевна, что вы так быстро меняете мнение о людях,.- насупил брови Чебурахин , и мне, ей богу , стало стыдно.- Игорь любит / ! / вашу подругу.
- Ага!- заорала я, Попался значит, значит все-таки здесь собака порылась… Но тут-же захлопнула свою варежку, спохватившись. Чебурахин как-то грустно смотрел на меня громадными инопланетными глазами.
- И Щенца Игорь не убивал, тот, кто убил нотариуса, знает о завещании. И, естественно, стал шантажировать Игоря. Если бы Елена пострадала и завещание обнародуется, то Игорю все - равно не поздоровится. Поди докажи, что ты не дурак.
- И это говорите Вы , слуга закона, - не преминула вставить я свое ядовитое слово.
- А вы будете спорить? Вы, кто исполняет этот закон?- парировал грустный Чебурахин.
- Не буду, - мотнула я головой, и ковырнула вилкой огурец резаный.
- Ну и хорошо!- В.П. накрыл мою ладонь своей. И притихшие было мурашки, вновь поскакали по моей спине.- Очень вас прошу, угомонитесь, Юлия! / О прогресс! Отчество отменили/. Две недели и все нормализуется. Обещайте мне сидеть дома и не высовывать носа ?
Я тут же снова мотнула головой, только сверху вниз, на всякий случай, как человек кристально честный, скрестив за спиной пальцы. Мало ли что? Чебурахин очень загадочно хмыкнул и убрал свою руку. К моему огромному сожалению.
Я , конечно, не Виола Тараканова, и не мисс Марпл, но как женщина, я их понимаю. Любопытство - это истинно женское качество. И пусть оно сгубило и кошку ,и «знаменитую Варвару» оставило без носа, но женщины продолжают лезть на рожон., совать еще не оторванные носы не в свои дела, и путаться под ногами у мужчин, занятых настоящим делом. Я не исключение. Поэтому, вернувшись домой после почти тет-а- тет с Чебурахиным, и влив в Ленку дополнительную порцию валерьянки, я снова засела за компьютер. Прошерстила всю биографию этого засранца Щенца. Это был еще тот типчик! Очень он любил молоденьких девочек. Очень. Уже в двадцать пять засветился в одной скандальной истории об изнасиловании некоей малолетней особы. Девочки из весьма приличной и состоятельной семьи. Дело замяли родители девочки. И как вы думаете, что это было за семейство? Да, господа, это были Шнитке. Я чуть со стула не грохнулась. Прямо детектив какой-то…Хотя, о чем это я… Самый настоящий детектив, елы-палы. Я набрала номер знакомого суперхакера, который частенько оказывал мне разного рода услуги, иногда требующиеся в моем рутинном деле затрапезного нотариуса. Ко мне личности неординарные забредают, и с соответствующими просьбами. Мальчик - хакер делал мне маленькие одолжения совершенно бесплатно за мою маленькую услугу за его когда-то маленький испуг в одном не очень приятном дельце. Тети нотариусы тоже что-то умеют. Он – то и наскреб мне много интересненького по делу - Шнитке- Щенец.
Инесса Шнитке забеременела в шестнадцать, произведя на свет божий мальчика. Младенца тут же конфисковали и отправили в Израиль, где его благополучно усыновила семья Авербах, дав мальчику совершенно простое еврейское имя Яков. Якову Авербаху на сегодняшний день было лет сорок пять. И Якову Авербаху не повезло с самого рождения. Уж, не знаю гены ли в нем папашкины бурлили, или приемная мать не баловала его вниманием и лаской, но вырос Яков настоящим паршивцем. Фотка соответствовала описанию. Припротивнейшая рожа. Биография у него была бурной и все больше криминальной. А года два назад он канул. И ни слуху, ни духу.
Мне страшно захотелось курить. Просто смертельно. А ведь не курила пять лет. Но уже пять лет я не получала такого удовольствия от дела, которым занималась. Просто пальчики оближешь.
Я пошарила на полках. Где-то там обязательно была заныкана пачка мальборо. Я так воспитывала в себе независимость от никотина. Силу воли пытала. Пачка отыскалась. И я, плюнув на силу воли, закурила. Голубые колечки поднимались к темному «звездатому» небу, сверху на меня укоризненно смотрел Чубурахин В.П. Я потрясла головой. Так, явный недосып. Галлюцинации и любовное томление. Поддала окурок ногтем, и он, очертив красивую дугу, брякнулся на асфальт. Слава богу, наши подъездные старушки забылись беспокойным предрассветным сном. Не уличенная в безобразии, я ретировалась под бочок, наконец-то, переставшей метаться и стонать Елены. Не забыв, напоследок звякнуть моему хакеру, пусть надыбает все на Якова, чтоб его икота замучила .Сон пришел ко мне мгновенно, и я провалилась куда-то сразу. Далеко и надолго… И милый милый Чебурахин смотрел на меня прекрасными глазами, и больше рядом никого не было, никого, никого…
Проснулась я от духоты. Словно меня накрыли пуховым одеялом, ноги и руки затекли. Наверное, я боялась нарушить хрупкий сон подруги и спала оловянным солдатиком.
Хотя, на спине я обычно храплю. Вот чего никто не ожидает от хрупкой женщины. Я пошевелилась, не открывая глаз. Черт возьми, ни руки, ни ноги не двигались, как связанные. Ей-богу, связанные. Ленка что ли свихнулась от горя. Я открыла глаза - ни хрена не видно. Я была связана по рукам по ногам, а сверху прикрыта плотным зимним одеялом. Я хотела закричать, но не смогла. Физиономия была плотно упакована в скотч. Это что за первоапрельские шутки? Я заворочалась, пытаясь освободиться хотя бы от одеяла. И ко мне пришли на помощь. Аккуратно сняли покрывало. Прямо на меня уставились рыжайшие противные глазки. Это был Яков Щенец. Он же Шнитке. Он же Авербах. Хищный оскал он явно унаследовал от мамаши.
- Доброе утро. Мадмуазель, - ощерился этот Щенец, – или мадам?- Добавил он и заржал, как сытый конь, что бьет копытом.
Я замигала. Авербах рванул скотч, освобождая мой рот. Больно. Я чуть не взвыла .В голове крутились только черные матерные слова. Я проглотила их словно комок противной манной каши и выдохнул - Ленка где?
- Похвально,- зааплодировал хищник,- сам пропадай, а товарища выручай. Полагаю, Вас интересует, жива ли она? Спешу успокоить, пока жива.
И где эта сволочь научилась так излагать свои мысли. На зоне что ли получил дополнительное образование.
Я попыталась оглядеться. Но ничего, кроме вазы, огромной хрустальной, от благодарных клиентов, нависшей над моей распухшей физиономией, я не увидела.
- Развяжи меня, еще драться с тобой не хватало, гаденыш, - прошипела я, другие звуки просто не прорывались, губы саднило, словно я целовалась часов –адцать.
-Фу, как грубо!- поднял соломенные бровки Яков.- Вы же совсем меня не знаете, Юлия Сергеевна.
«Осведомленный, скотина!- подумала я и вновь прошипела злобно.- Догадываюсь.
-Вы очень умная женщина. Правильно Вас отрекомендовали,- улыбнулся Авербах и назвал фамилию моего многострадального хакера.- Жаль, теперь он ничего хорошего не скажет.
«Ах ты, мать твою, чтоб она перевернулась в гробу. Как же можно так людей щелкать. Ах, бедный - бедный жадный хакереныш. Денег захотел. Вот и пополнил ряды безвременно ушедших»
Яков склонился надо мной. От него совсем ничем не пахло. Как ни странно. Даже падалью. Здоровое тело, несмотря на такое количество ходок. Да, наследственность - зверская штука. Живучесть, ползучесть и ядовитость.
Яков долго и с интересом рассматривал мое лицо.
-Вы к тому же очень красивая женщина. Редкое сочетание. Поверьте моему опыту. / «И когда же ты успевал-то все, милый»/ Жаль будет вас убивать.
У меня внутри все похолодело. Как я не заревела. Адски страшно. Но ненавидела я это существо в тысячи раз сильнее.
- Где Ленка?- чуть не плюнула я ему в лицо.
- Да на кухне ваша Елена непрекрасная. Успокойтесь. М-да, Игорек вечно выбирает не тех женщин. Я бы выбрал вас.
Меня передернуло от омерзения.
- Ваша подруга умрет чуть раньше вас. Должны констатировать смерть с разницей в мгновение./ «Образованный. Сука»/ А как же! Игорь Валентинович должен убрать свидетелей. Обязательно. Решил меня развести. Сученок. Плохая любительская пьеска. И ради кого? Ради двухметрового тощего крокодила,- Яков махнул головой по направлению кухни, где томилась моя измученная подруга.- Интересно, а вы спали с ним, Юленька? Или втроем?
У него только слюна не потекла. А по носу мне дало мускусным запахом освобожденной мужской спермы. Он кончил что ли?
И я захохотала, дико, неудержимо. « Господи, как же эти придурки маньякистые похожи друг на друга. Если такому еще и капиталец в поганые его рученки…». Авербах побелел и, резко выбросив кулак, съездил мне по физиономии. Во рту стало солоно. Кровь теплой струйкой скатилась по шее.
- Сука!- взвыл Щенец. -Сука!
Он, наверное, убил бы меня прямо сейчас, если бы не наследственная щепетильность в доведении дел до конца. Действовать строго по плану. Интересно. Сколько он его вынашивал. Благодаря свихнувшемуся папаше, покрывавшему его последние годы. За что и поплатился, страшная смерть, от рук родного дитя.
-В туалет хочу. Тебе что нужен вонючий труп?- сказала я, хватаясь за последнюю надежду, а уж в туалете я что-нибудь придумаю.
Авербах уже успокоился. Ощерился снова по-звериному. Поднял меня, резанул ножом по веревкам, освободил ноги. Ножичек тот самый. После происшествия со Щенцем -старшим орудия убийства так и не нашли.
- А руки?- я блаженно пошевелила ногами.- Или трусы ты мне снимать будешь? \ Не-а , не снимет. Такие покорных не любят. Их заводит сопротивление жертвы. Значит надо быть бедной овечкой./ Хотя, хрен с тобой, снимай. Все-равно, рук не чувствую.
Яков хихикнул, но руки освободил. Как у меня это получилось? Я вскочила на свои безнадежно ватные ноги, схватила сувенирную вазу и обрушила ее на голову отчего-то тормознувшего изверга. И тут же я услышала грохот ломаемой двери. Звон разбитого стекла. Наверное, убивец услышал шум раньше меня. Отвлекся. Ваза толщиной с палец, раскололась как скорлупа, а Яков ибн Шнитке- Щенец рухнул на мой ковролин, как подкошенный, заливая его своей дурно пахнущей кровью. Все-же!!!
Может быть, я тоже упала. В обморок. Потому, что когда я вновь открыла глаза, в комнате уже никого не было. Ни тела Авербаха, ни людей в черном, заползавшим в мою квартиру через все отверстия как тараканы. А я сама возлежала на коленях возлюбленного мною с первого взгляда в морге Чебурахина. Он даже не шевелился. Просто ждал, иногда переводя дыхание. И то очень осторожно, без лишних телодвижений. Короче, полный тет –а- тет, как я и мечтала.
- Ленка-то где?- задала я ставший традиционным за сегодняшнее утро вопрос.
Чебурахин судорожно вздохнул, и, по-моему, даже смахнул горючую мужскую слезу.
- Она с Игорем. Он ее увез. Все нормально.
- Ну и слава богу,- голова моя трещала, словно досталось не Авербаху, а мне. Скула ныла, а губы занимали половину лица. Мечта любой гламурной дивы.
- Чебурахин?- он склонился надо мной, дыша корицей и кофе,- А что значит В.П.?
- Владимир Петрович, - отозвался Чебурахин.
-Ну, так вот, Владимир Петрович, - я делаю вам официальное предложение быть моим мужем, пока вы там сверху не разглядели что-нибудь особенное на моем лбу.
- Я согласен, - кивнул В.П. и нежно поцеловал меня в нос. Другое живого места просто не было. И безобразные мурашки в который раз разбежались по моему измученному телу.