ХОЧУ РЕБЕНКА ОТ ДЕВЫ
Владимир Ильич Ленин, придя в себя после укола, сидел перед зеркалом и пинцетом выдергивал из темени волосок за волоском. Это длилось уже часов пять, и, выдернув очередной волосок, Владимир Ильич удовлетворенно рассматривал образовавшуюся плешь – сходство с вождем мирового пролетариата было почти идеальным. Сам он точно знал, что он Ленин, но вот другие сомневались. А сегодня ночью должно состояться тайное совещание в женском туалете и участники совещания должны поверить, что перед ними Ильич.
Ровно в полночь в туалете собрались: Ленин, Орлеанская Дева, братья Черепановы, Наполеон Бонапарт, Степан Бандера, хан Гирей, и няня Пушкина - Арина Родионовна. В сортире , ровно в полночь, было принято решение о проведении митинга и предъявлении требований администрации города. После принятия решения, Арина Родионовна начала ко всем приставать с вопросом: - Где же кружка? – и обижалась на то, что никто не хочет, чтобы ее «сердцу стало вселей».
На утро город облетела сенсационная новость: клиенты городской психиатрической больницы требовали прибытия на их митинг городского головы со всеми замами и помами. На экстренном совещании администрации города было принято решение: митинг придурков посетить. Митинг открыл Ленин.
- Товарищи, - чуть картавя начал вождь мирового пролетариата, - в данной исторической ситуации архиважно сохранить единство и представительство в управлении государством всех социальных слоев нашего сумасшедшего дома.
- Делегация от буйных присутствует? – обратился он к аудитории.
- Есть, - заорал Степан Бандера, - бывший лидер знаменитого гуцульского ансамбля «Кучугуры», Грицко Прыщ. На почве всенародного признания, Грицко возомнил себя национальным героем и угодил в это богоугодное заведение.
- От тихих? – Ленин сорвал с головы фуражку и, зажав ее в правой руке, выкинул руку вперед, как бы указывая сумасшедшим путь в светлое завтра.
- Тута, - пропищала няня Александра Сергеевича Пушкина Арина Родионовна, которая после курса лечения должна была вновь превратится в Зинаиду Смак - секретаря машинистку городского литературного объединения имени Григория Сковороды.
- От отделения алкашей? – секретарь городского комитета Коммунистической партии по идеологии, а ныне Ленин, окинул горящим взглядом собравшихся.
Ага, - бормотнул нормальный, но сильно пьющий на воле художник – моринист , Трофим Забубенный.
Ленин обвел собравшихся долгим взглядом и объявил:
- Слово предоставляется Орлеанской Деве.
На трибуну вспорхнула Дева, бывшая владелица порнографического видеосалона, Клара Шпак, которая, нанюхавшись какой – то дряни, решила, что она и есть Орлеанская Дева – спасительница Отечества. Дева приступила к оглашению требований сумасшедших и придурков к руководству города:
- Коллектив сумасшедших и придурков первой городской клинической психиатрической больницы оглашает и требует принять следующую резолюцию :
Первое. Наполеона Буанопарте солслать на остров Пчелиный с целью уточнения количества пчелиных маток на острове , откуда организовать ему побег с последующим захватом столицы. Через 100 дней узурпатора арестовать и заключить на острове Змеиный под охраной международного воинского контингента в виде румынских жандармов. Процесс отравления мышьяком не проводить, так как субъект был отравлен ранее неизвестными лицами.
Буанопарте - бывший руководитель сельской сберкассы, однажды ни с того, ни с сего возомнивший себя императором и начавший по этому поводу куралесить, кинул гордый взгляд на любых друзив, как бы говоря, ну что, съели?
Второе, - продолжала Дева:
- Российских граждан , мнимых изобретателей паровоза, братьев Черепановых, лишить патента и передать его инженеру Тарасу Загогульке, который создал паровоз на один день раньше этих москалей.
Близнецы – братья хотели, было возразить, но к ним придвинулись два санитара и они, молча, засопели.
Третье. Крымскому хану Гирею вернуть ханский престол, определив столицей ханства город Бахчисарай. Обязательное условие – отдать голоса тому, на кого укажет Дева.
Гирей полититк опытный, блестящий дипломат, в миру торговец мясом - Берды, сделал жест, вроде бы он поправил на себе ятаган и загадочно ухмыльнулся.
Четвертое. Орлеанскую Деву на костре не сжигать, а дождаться ее совершеннолетия и возвести на городской престол после падения преступной власти.
Дева закончила зачитывать декларацию и хотела перейти к голосованию , но на трибуну выскочил городской голова.
- Господа, - обратился он к сумасшедшим, - мы не можем вам гарантировать выполнение данной резолюции в связи с ее полной абсурдностью. Я предлагаю создать согласительную комиссию и выработать приемлемое компромиссное решение.
Митинг зашумел, выражая недовольство и начал скандировать : ГЕТЬ! ГЕТЬ! ГЕТЬ! Кому «ГЕТЬ» они не сообщали – им было все равно, лишь бы «ГЕТЬ».
Орлеанская Дева поднятием руки успокоила кричащих и призвала присутствующих к проведению акции неповиновения, которая должна заключатся в том, что обитатели больницы, увеличив потребление пищи в два раза, прекратят посещение туалетов резко сократив количество выделяемых организмами экскрементов, чем надеются сломить сопротивление преступной власти.
- Все объявляют голодовки, - пояснила Дева, - мы же ударим по олигархам с другой стороны.
Участники митинга поддержали предложение Орлеанской Девы и единогласно проголосовали за него. Дева собралась уже объявлять митинг закрытым, когда Степан Бандера – бывший Грецко Прыщ, истошно закричал:
- Хочу ребенка от Девы! Хочу ребенка от Девы!
Мужская часть митинга с энтузиазмом поддержала этот вопль души национального героя – «Хочу ребенка от Девы»! – надрывались мужики.
Дева величественным жестом восстановила тишину и, передернув плечиками объявила:
- Ваше требование выполнимо только после того, как вы возьмете почту, телеграф, мосты и банки.
- Слава Деве! Слава Деве! – оглушительно гремело в сумасшедшем доме.
Возбудившись на митинге, Владимир Ильич начал гоняться за дежурной медсестрой, приняв ее за Надежду Константиновну Крупскую. Два санитара в бело – голубой форме, отловили вождя мирового пролетариата, засадили ему укол. Ильич затих. Глядя на Ильича, затихли и другие. В сумасшедшем доме наступил покой.
Сидор Тарасович Гапак, мэр города Малые Лепетихи, натужно помычал во сне и проснулся. Жена мирно посапывала рядом, от нее пахло простоквашей. Перед глазами мэра стоял образ Девы. Мэр откоыл глаза – образ исчез. Причудиться же такое, - подумал Сидор Тарасович, - быстро оделся, выскочил из дома, сел в машину и помчался в местную психбольницу – мало ли что.