Просто вода

               
  Нет ничего чище воды, её сияющих струй, что дробным эхом дождевых капель стучат в наши окна,  будто спрашивая так же чисты и  наши души, или под бременем каждодневных забот, мы  забыли, замутили  данное богом,  душевное тепло   под толстым слоем тины ? А если так, то только она – вода,   умиротворенно  мурлыча незатейливую песенку приходит  как спасение, во  искупление, отдаваясь людям, что бы омыть своей чистотой  запыленные ложью и ненавистью мысли и желания.

И в этом её предназначение.

Даже самая простая водопроводная водичка,  что лилась сейчас из проржавевшего, старого крана,  заполняя ведро для мытья машины, хранившая память о далекой реке с крутыми глинистыми берегами, ниспадающими до воды ивами, тоже имела свою цель.  Ею мыли грязные борта легковушки, терли забрызганные окна, она терпела, напитываясь бензином и смазочными маслами, теряя  прозрачность - прощала и выплеснутая с размаху на землю , отчаянно мерзла в жестком, февральском снегу. Растекшись  огромной лужей,  вода стыла неправильным  пятном, очень быстро покрывшись  панцирем  намерзающего   льда. Вечерний холодок сковал её движение, и она вяло, поддавшись  своей природной сущности  почти совсем замерзла,  как что-то, позвякивая, прокатилось, блеснув на  морозном солнце,  и неожиданно булькнув, скрылось из вида в  почерневшем слое. Это «что-то» было кольцом, с маленькими, песчинками светлых камушков, на изящном сплетенном из трех нитей ободке. Колечко упало на самое дно, и  так там  и осталось неподвижное, невидимое.

                1

         Амалия, широкоплечая, смуглолицая грузинка, волей судеб заброшенная в подмосковный городок, заканчивала  свой каждодневный  обход, территории, где служила бессменным сторожем  и на добровольных началах  немного дворником.  Это была обыкновенная  стоянка автомашин,  немного в стороне от домов, немного вдалеке от оживленных трасс, и поэтому, тихая и безлюдная. Здесь ставили машины , в основном, один раз в год, на зимнее хранение.  Спящие до весны разномастные авто укрытые серыми, брезентовыми тентами уже к середине зимы превращались в неких снежно-сказочных зверей, словно присевших на мягких лапах, но готовых  в прыжке, не задумываясь, напасть на  неведомую жертву. Иногда заезжий водитель бросал здесь свою любимицу, строго-настрого объяснив зевающей сторожихе, как надо приглядывать за иностранным четырехколесным  чудом и скрывался до вечера, а иногда и на целый день. Амалия, заботливо отряхивала снег с узких, ломанных боков вишневой десятки или наоборот покатых, металлических мышц серебристой ауди, шептала им слова  ободрения,  уверяя механическую душу что хозяин вернется, и ей  осталось ждать совсем недолго.  Амалии  не о ком, было, более заботится, разве что  - старая собака Ника, но та  большей частью спала под топчаном, лишь изредка выходя к алюмелевой миске с макаронами, да  еще бетонный забор, ворота на железной цепи с замком. Разглядывая  сотни, раз одну и ту же картину, Амалия, давно  примирилась с ней,  временами она даже плакала, переживая, если хозяин раньше времени забирал, кого-то из её подопечных, смотрела вслед на мелькающие колеса , блестящий бампер, и конечно ужасно беспокоилась, слушая прогноз погоды.  Она облегченно вздыхала, что не предвиделось гололедицы,  долго ворочалась на своем неудобном, из досок ложе, слушала  тихое поскуливание Ники, и все равно  переживала. А утром  пила горячий чай , смеясь над ночными страхами. Её жилище, узенькая будочка поставленная на цементные блоки, больше походила на сказочную избушку бабы яги, и  как бы подтверждая это сравнение наверх вела  очень неудобная , сваренная из уголков железная лесенка.

Амалия  прочистила дорожку, от домика к выходу со стоянки, и только принялась за обширную площадку перед машинами, как - нырнув под закрытые на цепочку ворота, перед ней появилась девушка. Амалия даже отшатнулась,  так её поразили  черной лакированной кожи сапоги, закрывающие более  чем полноги  на непомерно высокой шпильке, облегающие джинсы, короткая  куртка с цепями, перекинутыми через плечо. Боясь поднять взгляд на незнакомку, сторожиха почувствовала,  как внутри её сделалось холодно и мерзко. Но более всего, её поразил  открытый пупок девушки украшенный по моде пирсингом, в морозный день, когда градусник неизбежно стремился упасть до цифры минус  двадцать пять, эта, глупая пигалица выставляла на всеобщее обозрение, свое голое, все в мелких пупырышках  тело. Амалия, вперив взгляд в висящую на кончике кожи блестящую капельку, замерла , будучи  не силах оторвать взгляд .
- Ты!  Как тебя там! Где мое кольцо?
Грубый окрик, и это обидное тыканье, привели её в чувство, она опершись руками на толстый черенок лопаты, в ответ тоже, совсем не стесняясь в выражения, велела грубиянке убираться вон, с охраняемой территории, последние она произнесла угрожающе сдвинув брови.
- Оно очень дорогое. Отдавай драгоценность, - настаивала незнакомка.
Амалия, тоже начала кипятится, воткнув уже  ставшую ненужной лопату в сугроб, она высказала девушке, все что она думает о таких как она, назвав её, не менее жестоко  -  грязной потаскушкой. Странно, но это внезапно утихомирило обоих,  разведя в разные стороны. Опустившись на колени, девушка зашарила по рыхлому снегу руками , погружая их почти по локоть в сугробы,
-Ну оно, было,  я не могла ошибиться, я видела как оно вкатилось сюда под шлагбаум.
-Ищи, - равнодушно пожав плечами Амалия, направилась к своей будке, и на пол дороге оглянулась, что бы с некой удовольствием еще раз оглядеть «эту», ползающею на коленях, по вымешанному колесами машин рыже-грязному снегу.
Ничто, похожее на жалость не ворохнулось в её сердце, она даже внутренне порадовалась, поводу сбить спесь, с таких как эта, крашеная девица, с сожженными химией  торчащими в разные стороны патлами коротких волос. Она уже прикрыла дверь, поставив на старенькую плитку эмалированную кружку с остывшим чаем, и достала кулек сахарного песка, как
- Оно у тебя, отдай кольцо, - снаружи в дверь замолотили кулачки девицы, -  отдай, хуже будет.
- Да пошла ты, - беззлобно, но все же немного  волнуясь крикнула ей в форточку Амалия. За дверью, послышался шум, но затем все стихло,
- Ушла, - решила охранница, она неспешно допила свой чай, прополоскала кружку, по радио шла трансляция футбольного матча,  и под громкие возгласы комментатора немного задремала,  в истертом кресле. Как первый камень, разбив стекло, упал на стол. С громким плачем полетели осколки на пол, осыпая её, еще не совсем проснувшеюся, все ещё сидящую в кресле, как второй булыжник сбил со стены полочку с будильником, третий, не долетев, упал врезавшись в подоконник. Наконец обретя способность  движения, женщина откинула запертую щеколду, выбежав в сумрак раннего вечера, но на стоянке никого не было, все клиенты, спеша домой,  наскоро поставив свои авто, наверное досматривали новенький сериал про ментов, заедая их приключения ароматным вкусно-дымящимся супом.
-Хулиганы!!!!!!!
 Амалия пересохшими губами схватила холодный, словно стальной нож воздух, - бандиты. От ворот мелькнув, бросились в сторону две тени, враз скрывшись во мраке.
Она, вдруг ощутив нахлынувшую слабость, не глядя , задом, села на сугроб приложив  к враз вспотевшему лбу комок снега, её дыхание с присвистом, начало немного успокаиваться, похоже нападающие ограничились только каменной атакой, и скрывшись в ближайшем дворе оставили её одну, на холоде дрожащею и растерянную.

                2

- Кольцо, беленькое, отдай пожалуйста,  прошу.
 Девица пришла на следующий день, завалившись на топчане, Амалия только охала, сверля её ненавидящим взглядом. Да пройдись такая по улицам её родного Тбилисо, её бы камнями закидали, а здесь, в этой бесстыдной России, вот такие и живут, словно хозяева жизни.
- Ишь глазищи то намазала, будто кто подбил, - растравляла, она свою ненависть.
Её пальцы, бессознательно теребили край одеяла. Эта привычка появилась у Амалии за один вечер, когда в дверь их небольшой , но уютной квартирки, ввалились несколько молчаливых соотечественников , самый старший из них, велел ей тот час собираться и покинуть республику этой же ночью, и его не волновали плачущие дети, что хозяйка дрожащими руками прижимала к своей груди, - если у неё хватило наглости выйти замуж за русского, то и жить им  надлежало там, в далекой России.  Она, увязывая узлы, пихала в них первое, что попадалось под руку, - детские колготки, тарелки, бабушкину шаль. А со стен смотрели её смуглые предки осуждающе и без тени сочувствия. Да тогда в молодости, Амалия пошла наперекор сложившийся традиции, без памяти влюбившись в веселого, бесшабашного водителя дальнобойщика, что проезжая их деревню, сигналил ей долгими, непрерывными губками. И она, подхватив кувшин, бежала, молоденькой козочкой,  на край селения, что бы вдали от строгих глаз матери перекинутся с ним словечком. И в одну из таких встреч, он, подсадив её в кабину, увез навсегда, в далекий город, где жил один, в неприметной серой пятиэтажке. Они поженились, родились дети, старший сын, - она назвала его Георгий, славный мальчик весь в мать такой же смуглый, верткий, словно птичка его звонкий голосок, звенел по лестничным пролетам. Муж зарабатывал прилично, и Амалия уже  считала что ей повезло, когда вслед за демонстрациями на улице с вроде  бы безобидными лозунгами о самоопределении и независимости, в их дверь, постучится твердыми башмаками беда.
- Вот, что бы не говорили, что мы звери, - другой мужчина положил ей на стол, пачку  западных купюр  в общей сложности на пять тысяч долларов, - купишь себе в Москве квартиру.

Девица между тем, громко шлепнув дверью, выскочила вон, и завертелась на обледенелом насте дороги, ища свое сокровище, погружая в снег замерзающие руки с огненно красным маникюром, но ничего не найдя, упрямо закусила губы.
- Ищи, ищи, - нисколечко не жалко, - только фыркнула Амалия, - еще под баки мусорные залезь.
Зимой сумрак наступает рано, вот и её окно, будто кто-то мазнул, походя, густо синей краской. Совсем  забыв о девушке, так словно той и не существовало, сторожиха занавесила окно. Отдавшись во власть воспоминаний, она присела, как тихий стук в дверь, остановил мысли. С коленками выпачканными грязным снегом, вечерняя гостья ,  мирным  голосом попросила обсушиться у сверкающего рыжей спиралью самодельного козла.
- Уходи - глухо ответила ей женщина, - нечего окна бить, раз напрашиваешься на  приют.
Но та не сдавалась, усевшись возле двери, и всем видом показывая, что пока не приведет в порядок брючки, никуда не пойдет,
-Уходи, - еще более грозно проговорила Амалия, иначе……
- Милицию вызовись?  - скривила крашеные губу довольная догадкой девчонка , - у тебя и телефона нет.
Амалия немного отопрела, действительно еще летом  охотники за цветным металлом срезали кабель, а на новый , хозяин не спешил раскошелиться, полагая что это дорогостоящий излишек, здесь давно не происходило ничего экстраординарного.
Под топчаном кто-то заворочался,
-Сиди тебя не спрашивают, - прикрикнула хозяйка. Из под досок, выглянул влажный собачий нос, и  сразу спрятался.
- Во, во у тебя и собака лаять не умеет, - похоже разворачивающиеся действие, развеселило незваную. Нагнувшись, она уставилась на грустную псину. На вязаной подстилке , забившись в угол, сидела старая, собака, уже порядком облысевшая, один глаз её был закрыт белой пленкой, а лапы неестественно согнуты.  Собака потянулась было к мелькнувшей тени, но  учуяв чужака, вдруг неожиданно залаяла, не покидая своего убежища, громко и призывно.
- Да уедешь ты наконец, шалава беспардонная, - не выдержав, Амалия, схватив твердыми пальцами за щуплые девичьи плечи, почти насильно выпихнула нахальную в ночь, нарочито громко хлопнув дверью, заперлась на ключ.  Та еще немного переминаясь, постояла и пошла к освещаемому шоссе, смешно проваливаясь на своих высоких каблуках,  в подтаявшие  выбоины дороги.

Лужа покрылась толстым льдом, скованным хрустальным молотом мороза, в зимней кузнице, где в поддувалах властвовали студеные северные ветра.  Она сжала студеными оковами маленькое колечко, скрыв его в промерзшей грязи , как ей казалось, навсегда.
               
3

Она пришла и в третий раз, не подходя к будке сторожихи, обошла расчищенную территорию, заглядывая поочередно под колеса стоящих машин, дважды поскользнулась на той самой луже, но, не заметив, продолжила поиски совсем в ином месте. Этот день выдался по особенному холодным, даже неугомонные воробьи попрятались в расщелинах крыш, лишь изредка наблюдая за улицей, не бросит ли кто горсть семечек.
Танечка, - так звали девушку, замерзла еще в маршрутке, когда ехала сюда через весь город. Натягивая коротенькую курточку на леденеющею поясницу, она  в сотый раз ругала себя, что в тот вечер забыла снять колечко,  и так бездумно показав его, своим подругам, слегка подбросила на ладони. Что кольцо - дешевка, из светлого сплава, с парой стеклянных глазков, но оно было для неё по-своему дорого. Она , полюбила мальчика  из параллельного класса, что  так смешно терялся когда они встречались, опускал глаза, стараясь на глядеть на дерзко испачканные блестящей помадой её губы, но однажды набравшись храбрости вдруг пригласил на свидание.   Его убили в Чечне.  А кольцо осталось, он шутил что когда вернется, купит ей настоящее, с брильянтом, она даже присмотрела себе такое в прозрачной витрине ювелирного салона, даже примерила. Продавец тогда сказала ей зловещие по сути слова,
- Плохая примета примерять кольцо до намечающейся свадьбы.
Она не верила в приметы, она не верила ни в бога, ни в черта, и только осознав, что в мире больше его не существует, сосредоточилась  вся в этом кольце, уйдя в слепую веру его незримого присутствия. И потеряла.  Поэтому она сейчас ехала в этой насмерть замороженной старенькой маршрутке, ехала, что бы найти свою веру и свою память, себя, наконец.
- Вот здесь пожалуйста, возле стоянки. – вовремя выкрикнула она, пробираясь по полупустому салону.
 Сторожиха казалось, не замечала её, она нарочито долго скребла веником обмерзшие ступеньки, изредка останавливаясь, что бы разогнуть затекшую спину, незаметно бросала искоса взгляды на Танечку. И молчала.  Они обе соблюдая некий обряд невмешательства, упорно не видели друг друга. Зачехленные машины высились серыми сугробами, Амалия привычно оглядывала вверенное ей хозяйство, мечтала, когда здесь вновь зазвенят голоса, зачихают несгоревшим бензином застоявшиеся за зиму машины, и все оживет, подчиняясь великому закону весенней жизни, и это будет уже скоро,  ведь на дворе уже февраль.

Февраль, ровно десять лет назад они в такой же короткий месяц, растратив в пути половину полученных денег, смогли  приобрести на окраине подмосковного городка, комнату в старинной коммунальной квартире, с высокими потолками, и дубовой дверью,  с вырванными из неё замками. Жизнь, под стать комнаты, сразу стала пустой и неуютной, рано пристрастившийся к наркотикам сын, вынес все, что она смогла спасти из мятежного Тбилисо, муж неожиданно запил, и однажды замерз в дороге. Она, без сожаления навесив простенький, китайский замочек на разболтанные дужки дверей  сама, ушла оттуда навсегда, - в тесную будочку, где ничто не напоминало ей о прежней жизни. Заперев свои мечты и чаянья,  навсегда ушла из прежней жизни.
Бочком со ступенек сползла старая собака, раздувшиеся бока не оставляли сомнений в том, что Амалия скоро станет счастливой обладательницей, по меньшей мере дюжины скулящих, щенков.
- И ты матушка, туда же,  весну почуяла. И когда только умудрилась, - покачала головой сторожиха,- в округе ни одного пса, все попрятались от мороза.
Собака извиняющее посмотрела на неё единственным глазом, и робко вильнула хвостом. Словно говоря,
- Сама не понимаю, как получилось, ты уж не сердись. 
Утром, на пороге, она нашла сверток с куриными костями, завернутый в несколько слоев тонкого целлофана, он словно пропитал своим ароматом верхние ступеньки.
Ищь, заботница, - только подумала она, и не сказав более ни слова, отнесла Нике, неожиданное угощение.

 Громкий отрывистый кашель,  срывался с Танечкиных губ постоянно, особенно по утрам.
-  Что у вас в колледже, не топят, - хмурилась её мать, по вечерам готовя спиртовые компрессы, и завертывая  горло дочери толстым шерстяным платком. Бедная мама не догадывалась, где вместо уроков, её дочь пропадает. Впрочем она редко интересовалась её интересами,- компании, странные друзья в черных куртках, мать только плечами пожимала , не маленькая сама разберется. Главное, учится, дома ночует. Что еще надо?
  А  дочке  снилось кольцо, оно звало, принуждая её день за днем ходить на стоянку,  где она знала каждый камешек, каждый сугроб, она знала там все, кроме одной  неприступной женщины.  И она решилась.

4

- Меня Таней зовут. - неожиданно призналась, - я живу, там. Она неопределенно махнула рукой в синевшее окно, наполовину забитое картонкой,
- У меня папа большой  начальник, - словно это прилагалось к приветствию, продолжила она и замолчала, поняв, что здесь в тесном, пропахшим бедностью  мирке, такие слова не имели смысла.  -  А еще я очень несчастна, - и боясь, что её перебьют, она рассказала о своей несбывшейся мечте, погубленной любви  и разбитых надеждах. Сейчас она казалась совсем маленькой и беззащитной, её куцая курточка вызвала у Амалии прилив жалости и порывшись в коробке, что стояла здесь же на стеллаже, извлекла на свет пуховой платок, велев Тане обернуть поясницу,
- Жизнь, все равно идет своим чередом, - задумчиво произнесла она, - а спину студить не смей, еще рожать предстоит.
Но Таня, только затрясла головой, отвернувшись к стене. Чувствуя, что ей так необходима помощь Амалия, осторожно погладила её по руке
- Не отчаивайся, может все еще будет хорошо.
- Ты, ты, - рыдания сотрясали сгорбившуюся девичью спину, - ты не понимаешь, ты вообще ничего не понимаешь…….
Она вдруг вскочила, сбросив с себя теплый платок,  распрямилась и со злобой крикнула,
- Да я самая счастливая,  потому что очень, очень, - в запале повторила она, -  даже обеспеченная , а ты всего лишь…………
- Кто? - тихо переспросила женщина, - если у меня нет двухкамерного холодильника или мобильного телефона, то я кто? 
  Танечка не знала  что ответить, она подсознательно понимала , что неправа, что надо извинится, но вместо этого только раздраженно хлопнула дверью и выбежала на мороз.
- Платок забыла, - вслед её устремилась Амалия, сбежав с крутых ступенек, и почти почувствовав  ногами, снежную наледь, как вдруг  шлепнулась во весь рост, на мерзлую дорогу.
- Платок забыла, - тихо в темноту, повторила она, - знобко на улице. Но Танечка не разбирая дороги, неслась к освещенной фонарями остановке.

5

Её не было целую неделю, но Амалия все равно вздрагивала каждый раз, когда на ветру гремела цепь подъемника входа. Возможно, во всем виновато мое одиночество, рассуждала вслух она, обращаясь к тихой Нике, - не разглядела что она лишь легкомысленная девчонка, так мимолетная приходящая особа?  Собака, по звериному, вникая в человеческую речь, наклоняла голову то в одну то в другую сторону, выставляя напоказ, по старчески опущенные уши.
-Может, я просто не поняла её, да и разве поймешь современную молодежь, с их запросами.
Амалия вздохнула, перед глазами появился силуэт её сына, каким она видела его в последний раз, когда тот  вынес из квартиры, даже посуду, подушки, скатав, утащил дешевый палас. Она вспомнила как он, отчаянно ругаясь, искал по углам деньги. И закутавшись поплотнее в одеяло прилегла, ненадолго смежив веки, в тревожном сне.
В ту, долгую, последнюю зимнюю ночь,  её старая собака ощенилась, тихо и незаметно, словно не желая доставлять утомленной хозяйке дополнительные хлопоты. Семь тепленьких, пузатеньких, шерстяных комочков,  на рассвете, тихонько заскулили на разные голоса, приветствуя начинающуюся жизнь.
- Вот досада, - с трудом опустившись на колени, Амалия зашарила рукой, в темном подполье, топчана, пытаясь ухватить ненужное потомство, внезапно её рука наткнулась на что то еще теплое , но неподвижное. Она быстро отдернула руку, и боясь, сознаться себе в закравшемся предположении,  мелко задрожала. Её единственная  подруга, была мертва, еще час назад накормив, новорожденных,  старая собака  испустила дух, и сейчас вытянув лапы безразлично смотрела в угол, не чувствуя беспорядочных тыканий маленьких носиков, в её набухшие молоком соски.
-Ой беда, беда, - Амалия бездумно собрала в старый платок щенков. Завязала узлом и положив на матрас замерла.  Так её и нашла Танечка, задумчиво сидевшую на краешке постели, изредка поглаживающую плачущий платок. Амалия невидящим взглядом смотрела, как она разогревала на ржавой плитке молоко, смешно намочив палец, совала его в рот голодным щенкам, но  видела только свою,  умершую  в детстве дочку. Тихонько покачиваясь, подобно смешной игрушке,  она без слез оплакивала  жестокость мира.

Но, ничего, щенки выжили, все до единого, теперь уже Танечка командовала в её тесной комнатенке, отгородив уголок  она притащила из дома, теплую подушку, миску купила в магазине, несколько великоватую, но зато весь собачий коллектив мог, наедаться из неё одновременно. На раннем весеннем солнце вычистила окна, привела в порядок кухонную посуду, выкинув явно не нужные пластиковые бутылки.
- Ты никак сюда на постоянное местожительство переезжаешь. – Слабо улыбалась, на её хлопоты Амалия,  - тебя родители ругать не будут? Только нетерпеливый взмах руки, был ей ответом.
- Ладно, - думала про себя сторожиха, - наиграется и уйдет, что здесь интересного.
 Но Танечка, теперь засиживалась на автостоянке  до вечера, вытянув из заплечной сумки учебники, разбирала,  что-то по социологии, кусая карандаш, решала физические задачи. Греясь на  весеннем солнышке,  между делом приглядывала за резвившимися, подросшими щенками. На забытой богом площадке,  она впервые обрела покой, немного зарубцевавший её душевные, невидимые раны, и даже если бы Амалия погнала её, она бы все равно никуда не ушла, - незримое присутствие, кольца любимого человека, словно теплой рукой ласкало  истомленное мукой сердце.   

6

Вытащив на улицу, расхлябанное кресло с оторванными подлокотниками, в тот день,  она мирно задремала на припекающем весеннем солнышке,  утонув в просиженных подушках и свесив голову немного в сторону.  Как незнакомые крадущиеся шаги, от ворот, насторожили. Амалия с кем то громко заспорила, но в следующею минуту, крик боли, неожиданно заставил Танечку подскочить, бросившись навстречу беде. Двое парней, прицепляли к своему автомобилю, самую дорогую машину стоянки. Невдалеке, беспомощно раскинув руки, лежала Амалия, с рассеченным лицом. Танечка, прячась за будку, бросилась к проломанному ходу в заборе. Всего в паре километров была котельная. Там постоянно находилась дежурная смена,  и телефон, - там был телефон. Эта мысль предала ей сил и, она бросилась к спасительной лазейке, как  её заметили,
- Стоять, - громкий голос на мгновение ошеломил, словно в раздумье  Таня оглянулась, но уже следующим её движением было – поставить ногу на землю за деревянной преградой. Скользя, на появившихся за дневную оттепель лужах, она бежала, к едва видневшейся из за берез ярко-красной трубе котельной, сзади ухали тяжелые мужские шаги.
- Мамочка, мамочка спаси, - билась единственная мысль, она кажется,  даже кричала эти слова вслух, и уже почти оторвалась от преследователя, как поскользнулась  на влажной кочке, ломая кусты, покатилась в овраг. Её настигли. Прижавшись к стволу белоснежного дерева девушка вытянула вперед тонкие руки,  отчаянно защищаясь от  свиста свинцовой  дубинки, обернутой в резину .  Вспыхнула резкая боль переломанных костей ,
- Пожалуйста, - непонятно к кому обращаясь,  теряя сознание медленно сползла  вниз, и последнее что  она видела , и что огненным клеймом отпечаталось в её памяти - лицо парня, с неестественно блестящими глазами и небритым, заросшим густыми  черными волосами подбородком.

Больничная подушка  была тощая  как казенный блинчик , и такая же холодная.  Ноющая боль, уже став привычной, лишь немного раздражала. С трудом, открыв один глаз, она различила  металлический остов капельницы, склонившуюся над соседней кроватью медицинскую сестру, и свет, что бился, золотыми волнами в окна. Заплывший от удара глаз, давил  немного скулу и не слушался её. Заметив движение, сестра подошла , что-то сказала, но завернутая в многочисленные бинты Танечка, лишь тихо промычала в ответ, показывая  -  жива.
А потом была рыдающая мать, отец, строго, выговаривал врачу, указывая недостатки ухода, подруги со смешными открытками, разноцветными шариками и первыми весенними нарциссами, были все, но она  ждала только одну женщину. О судьбе Амалии  ей, ничего не рассказывали, и вообще старались избегать неловкого разговора. Теряясь в догадках, она не находила себе покоя. И вздохнула с облегчением, когда Амалия  пришла сама, неслышно остановись на пороге палаты, словно раздумывая, и  боялась переступить заветную черту, медлила. Таня тихо попросила её приблизится. Несколько свежих шрамов на выстриженной  ежиком голове, не закрываемые сползшей косынкой,  были словно нарисованы красным фломастером. Уставившись на них, попробовала улыбнуться,
- Я запомнила одного из бандитов, - с трудом ворочая непомерно тяжелым языком,  попыталась, успокоить подругу. - Как только смогу, я опишу приметы.
Амалия прижав платок к губам, внезапно тихо затряслась на  стуле, маленькие слезинки, покатились по её  щеками.
-Не бойся, - Танечка, взяла  холодными пальцами, её ладонь, - мы их достанем.
 Но эти слова только, еще больше заставили спину женщины согнуться. Кусая губы,  она тихо сказала,
- Один из них, был мой сын.
И тихо встала, запахнув выленялый халат, не прощаясь, пошла к выходу.

7

Молчаливый следователь, в нескольких строчках, набросал протокол. Не отрывая глаза от пола, Танечка твердо подтвердила показания сторожихи. Что лиц не разглядела, и кто это был, не знала. Она  потом еще долго сидела на больничной койке, глядя на столетние липы за окном, и ей казалось, что на сухих, сломанных ветром ветках,  трепещут первые листочки, или она просто хотела это видеть.

 А весна  звенела беззаботной капелью.  Лужа, в один солнечных дней, вдруг почувствовала, как тяжкий панцирь льда треснул,  даря ей свободу. Она щедро  напитала влагой, весеннюю землю, уйдя вся в  её очищающие недра, пробежала по подземным каналам меж почвенных пластов, и  излилась сияющим родником на склоне. Люди наполняли ею принесенные собой банки, подставляли под её чистоту  ладони, любуясь серебром брызг,  и не знали. Что главное чудо сейчас лежало на  заброшенной загородной автостоянке, - это крохотное, дешевого светлого метала кольцо. Вот оно,  поймав солнечный зайчик, внезапно отразило его на некрашеный бок будки, и она тоже, повинуясь всеобщему ликованию,  вдруг засветилась теплым, глубоким светом.