Неандерталец

      
      Дела на фабрике мужских пижам с каждым днём шли всё тише и тише. Директор Игошин меланхолично смотрел в «светлое завтра», ощущая повышенную шаткость своего руководящего кресла. Ежедневно фабрика травмировала своими пижамами ту опрометчивую часть мужского населения страны, которая имела неосторожность приобрести продукцию возглавляемой им фабрики. А любой хозяйственник знает, что катастрофа на производстве наступает не тогда, когда не выполнен план или нарушена номенклатура, а тогда, когда исчерпан запас причин, которыми можно все эти срывы и провалы оправдывать.
      Так вот, говоря сухим, неэзоповским языком, - катастрофа произошла. Человеческий гений уже не мог помочь фабрике. Нужен был бог, чёрт или Остап Бендер. И он, един в трёх лицах, явился Игошину. Скромный труженик, конторский муравей, Булдыга предстал перед ним и, теребя подол своей, матрацной выделки рубахи, сипло прохрипел: «Есть идея, которая спасёт фабрику, как гуси Рим».
      Директор усадил его в кресло и глубоко заглянул в его нахальные зенки.
      - Нужно менять технологию, - бесцветным, ничего не говорящим голосом промолвил Булдыга. – Менять сырьё. Менять покрой.
      - Ну, - апробированным директорским басом поощрил Игошин собеседника.
      Булдыга наклонился к директорскому уху, предварительно глянув под стол на предмет встроенных магнитофонов:
      - Нужно шить пижамы из зебровых шкур… Свободный покрой… Вот тут пояс… Врезной карман… Сзади бейка…
      Игошин пришибленно молчал.
      - Не держите меня за идиота, - проникновенно шептал Булдыга. – Да, любая, по-настоящему новаторская мысль поначалу всегда кажется идиотской. У меня всё просчитано. Себестоимость выше. Трудоёмкость ниже. Экономия колоссальная. Высвобождаются пятнадцать лекальщиц, которые раньше рисовали параллельные прямые, чтобы из обычной ткани получить ткань пижамную.
      - Какие параллельные прямые? – очнулся Игошин.
      - Это расчёт такой, расчёт экономической эффективности, -  пояснил Булдыга и для убедительности пропел под Валерия Меладзе: «Ах, параллельные, эх, параллельные, как вы достали меня». Теперь понятно?
      - Ну да,… конечно, - имитируя понимание, промямлил Игошин. Дикая, как зебра, мысль уже не казалась ему такой дикой. – Слушай, - очнулся он, - а где же мы возьмём этих самых зебров?
      - Смешно даже, - обиделся Булдыга. – А на что экспорт-импорт? А заповедники-заказники на что? Мильоны этих зебров и зебрих безнадзорно по пустыням скитаются. Хоть по энциклопедии посмотрите. Того же Брема.
      Через месяц Игошину удалось убедить кого-то из руководства в перспективности и оригинальности идеи, а ещё через квартал фабрика заполучила первую партию зебровых шкур. Пижамы из них вышли экстравагантные. Стоимость – запредельная. Они годились разве что для выставок и показов. Так и сделали. Пижаму под девизом «Неандерталец» послали на какой-то международный конкурс. Оттуда пижама вернулась дипломированной. Она заслужила «Гран-при» и имела оглушительный успех. Перуанский мультимиллионер закупил целую дюжину этих пижам, потом финансовая олигархия из Монте-Карло хапанула пар сто, затем пошли отечественные потребители: Козодоевский клуб весёлых и находчивых, общество ньюдистов из Воркуты, киностудия имени Довженко. Нью-Веберская тюрьма приобрела несколько пар для особо почётных заключённых и заказала ещё столько же чепчиков. В Париже уже не говорили «от Диора». Весь Париж помешался на пижамах «Неандерталец». Фамилия Игошин мелькала на страницах зарубежных изданий в разнообразных написаниях, а популярный международный комментатор упомянул эту фамилию в телепередаче «Мир за неделю» под рубрикой «Скандальная хроника».
      Кресло, ещё недавно казавшееся Игошину таким  непрочным и шатким, обрело свою устойчивость. Он оградил фабрику видеокамерами, а в персональный «Мерседес» вставил пуленепробиваемые стёкла. Заводская охрана была усилена тремя бульдогами и одним перевоспитанным раскаявшимся киллером, который теперь поставил своё ремесло на службу защиты от посягательств преступных элементов. Булдыга был переведен на спецпитание и к каждому обеду бесплатно получал бутылку пива и стаканчик сливочного эскимо. Сам Игошин не вылезал из главка, пытаясь протащить свою фабрику по категории «оборонная промышленность».
      И вдруг всё рухнуло.
      Верный Булдыга пришкандыбал с тревожной вестью: кончается зебра. Это была первая ласточка. Затем поступил циркуляр с подтверждением: зебра кончилась. В африканские джунгли был срочно командирован толкач-снабженец. В помощь ему придавался тот самый снайпер из ВОХРА, бивший белку в глаз. Теперь перед ним стояла задача: выбить зебру.
      Опечаленный вернулся снабженец из джунглей. Привёз нерадостные вести. Во-первых, действительно кончилась зебра, во-вторых, в джунглях нарвались на какое-то племя аборигенов. Те оставили в залог бывшего киллера, а ныне снайпера, и предупредили,
что если от фабрики не будет выкупа, они сожрут его вместе с оптическим прицелом. За киллера-снайпера племя просило пятьсот бус, двадцать семь килограммов цветных лоскутов
и триста колец в нос.
      - Грабители! – бушевал Игошин. – Где я им достану триста колец в нос?! Строго фондируемый материал! Каждое кольцо на учёте! Вурдалаки! Нехристи! Людоеды трудового народа!
      В конце концов, соседняя метизная фабрика поанодировала кольца, предназначенные для амбарных замков, и снайпер был спасён. Для фабрики же спасения не было. Зебровая пижама с таким привлекательным экзотичным названием превратилась в дерюжный Тришкин кафтан, в котором с каждым днём дыр становилось больше, чем латок.
      Над фабрикой нависла чёрная перспектива вернуться к проклятому хлопчато-бумажному прошлому. Загрустили на фабрике. Захандрили. Сникли. Только гордый Булдыга в этот тревожный час не сложил крыльев. Он считал, что его лебединая песня ещё не спета и тщательно готовился к этому номеру. Он весь был в задумках и планах. Однако ни одному из них не суждено было свершиться.
      В один из весенних дней на территории фабрики появилась энергичная группа людей и прямо от проходной решительно направилась к кабинету директора.
      - Фининспектор, - представился Игошину глава делегации.
      - Художник, эргономист, дизайнер, - по очереди назвались другие.
      Из всех пришедших Игошин чётко представлял себе лишь функции фининспектора. Роль остальных была ему непонятна, а что касается дизайнера, то Игошин решил, что ослышался, но переспрашивать постеснялся.
      - Я вас слушаю, - не очень широким и не очень гостеприимным жестом указал Игошин на кресла.
      Заговорил фининспектор. Он сообщил, что вышестоящие органы приняли решение перепрофилировать фабрику, вырвать её из прорыва и внедрить на ней прогрессивные методы труда. С этой целью сюда прикомандирована штурмовая группа специалистов.
      - А этого… дизайнера куда? – вырвалось у Игошина.
      - Дизайнер – это специалист по технической эстетике, - пояснил фининспектор. – Он поможет вам внедрить эстетику в производство.
      - А-а, - протянул Игошин. – Понятно. Ну, а эргономист зачем?
      - Эргономист – это специалист по рациональной организации рабочих мест. Он даст вам соответствующие рекомендации. Художник-модельер разработает новые, современные модели. Ну, а я, - скромно закончил фининспектор, - здесь для того, чтобы впредь вы не занимались прожектёрством.
      Фабрика опять повернулась лицом к хлопчато-бумажному прошлому. Первым сделал своё дело фининспектор. С его помощью Булдыга перешёл на конвейер, а киллер оказался
непревзойдённым мастером по пришивке пуговиц. Внесли свою лепту и остальные. Дела на фабрике пошли в гору. С конвейера стали сходить пижамы неописуемой красоты и умеренной стоимости. Их не посылали на конкурсы, а сразу направляли в городскую торговую сеть, где их раскупали в каких-то семнадцать мгновений. Финансовый воротила из Перу, пронюхав о новых пижамах, хотел было закупить целую партию, но ему ответили отказом. Всё продали родному местному потребителю. Триумф с переходом в апофеоз был полный и убедительный. Оставалось только дать пижаме приличествующее название. И дали. Обычное. Неэкстравагантное. «Пижама мужская, артикул 17В/195».
      Если когда-нибудь, где-нибудь у вас перед глазами мелькнёт эта этикетка, покупайте товар, не глядя. Не пожалеете.