Глава 10
- 1 -
Уныло серел главный зал дворца Великого магистра. Исчезло всё – и воздушные, словно порхающие в воздухе люстры; и медные, позеленевшие от времени канделябры; и пёстрые ковры, расписанные замысловатым маврийским орнаментом, несущие аромат знойного юга; и начищенное до блеска оружие – мечи и сабли, копья и протазаны; и старинные доспехи, на сверкающих боках которых, пожалуй, и сейчас можно было бы рассмотреть отсвет давно забытых сражений; и мебель – массивный семиногий стол и красного дерева стулья – немые свидетели многих собраний и бесед братьев – фиосинистов.
Ничто не задерживало рассеянный взор молодого воина. Потому что от былого остались лишь истёртые гранитные плиты под ногами да голые стены, выложенные отполированными камнями – тусклым арамекским гишером и узорчатым морионом с подножия Бесконечных гор. Даже потолок уже не радовал великолепием старинных многоцветных фресок, а скрывался от глаз за широкими полосами грубого тёмно-синего баракана.*
- Пещера,- произнёс голос за спиной.
Князь обернулся. Позади, вскинув подбородок кверху, разглядывая укутанный складками материи потолок, стоял Грегин.
- Что здесь будет?- тихо спросил Святополк.
- Попытаемся сделать чудо,- хмыкнул Цветной магистр.- Пойдём. Поможешь.
Выйдя из зала, они прошли по коридору и оказались у большой распахнутой настежь двери. Ступеньки за ней вели вниз – в подземелье. Однако темно на лестнице не было – светлячки, беззаботно играющие под потолком, рассеивали сумрак.
Спустившись по широким приступкам, князь оказался у довольно проёмистого входа. Пропустив вперёд магистра, он сделал несколько шагов вперёд и поневоле остановился. Вот где вспомнились сказки из детства, повествующие о волшебных дворцах таинственного Ордена!..
Пред ним простиралось обширнейшая и высоченная галерея, уходящая в бесконечность, освещённая самым наинеобычнейшим образом – ровный фиолетовый свет лился из стеклянных трубок, закреплённых на стенах. И ни пылающих смолистых факелов, ни летающих поверху светлячков, с которыми молодой витязь уже мало-помалу обвыкся, не наблюдалось.
- Нравится?- спросил Грегин.
- Потрясающе!- пробормотал в ответ Святополк.- Новое чародейство?
- Нет, сотворено без ворожбы,- с улыбкой опроверг умозаключения молодого воина Грегин.- Наука! Установили на крыше прибор – ещё не придумали, как назвать, но что-то вроде антигрозобоя, который вбирает в себя молнию. Но не выбрасывает её в цель, а передаёт в особый резервуар, из которого свет поступает сюда. Порциями и понемногу. Тут у нас пробный полигон – испытываем; вроде б, успешно. А после, мыслим, по всему братству эти штуковины разместить. И глазу приятно, и экономия… Но нам дальше.
И потопал вперёд. Увлекая Святополка вглубь галереи.
- 2 -
-…Как же ошибались мы, полагая, что всевозможную пришлую нечисть, навроде чёрных никсов и бэнши, колдуны подтягивают в Междуморье для помощи Бухнадару,- неспешно говорил Грегин, по мере их продвижения по коридору.- Он сам – «Великий», - это словечко магистр произнёс с явной издёвкой, – был всего-навсего игрушкой в руках Лиги. А истинной целью колдунов являлись волшебные цепи. Хорошо - мы им всё спутали, то есть, вернее сказать: ты. А там и Эльва со своими крайгортами подоспела. Здесь уж вархомелы притихли, попрятались, сами понапугались… Но всё же в этом году мечта Лиги об овладении всеми цепями Скорпиона, как никогда прежде оказалась близка к осуществлению. Помнишь: сожжённый мост через Веймон, атаку караконджо? Так вот, это было предпринято с единственной целью – изъять у тебя заветную веригу. А она, к слову сказать, вашему роду принадлежит по праву, так как Радомысличи – прямые потомки Лигнара, для которого, собственно говоря, и сотворялись эти волшебные амулеты. А, помимо того, за последние пару годин стряслось многое (к твоему счастью: не все эти беды имели касательство к Роцу и тебе лично), что свидетельствует неопровержимо о страстном желании колдунов прибрать цепи к своим нечистым рукам.
- А лесные пугала? Они не состояли на службе у Лиги?- спросил князь.
- Великое благо, что сии отпрыски танов исключительно злобны и бестолковы (даже сородичи их за то изгнали), и потому не смогли осуществить свою задачу. А на службе у колдунов они, безусловно, были. Тут нечего и думать. Им бы самим и в голову не зашло – на витязя в полном вооружении нападать. Ведь у того и товарищи по ратному делу могут иметься. И непременно поблизости…
- Да,- согласился Святополк,- злобства и глупости им не занимать. Но заместо дела принялись они бахвалиться и меня стращать. А покуда смеялись да препирались, появились Капчо и Хохлач.
- Пора тебе их настоящие имена узнать,- сказал Грегин.- Ты теперь уж совсем наш – не выдашь. Капчо на самом деле – Незамыслом зовут, а Хохлача – Велемудром. И фамилия у них есть – Исконовы.
- А зачем им клички?- поинтересовался сын Ратибора, не надеясь враз запомнить истинные прозвания стариков; и пуще того – боясь перепутать.
- Как говорят в Хинде: «Никакие несчастья не могут случиться с тем, кто не привязан к имени и форме»,- ответил кудесник.- Вот от имён они и поотвязывались. Но не по прихоти пустой, а для дела. Им в молодости довелось особые задания Ордена выполнять. С чёрными заклятиями разбираться и с ненавистниками рода людского сноситься. Пришлось себя обезопасить на всякий случай.
- А от «формы», что - тоже отрекались?- сам не зная - в шутку или всерьёз – полюбопытствовал витязь.
- Им тогда от многого довелось…- с некоторой задумчивостью, произнёс Великий магистр.- Но мы пришли,- добавил он тут же.
Грегин остановился, внимательно, из-под седых бровей глянул на стену. Словно б дверь поискал. Однако даже подобия её поблизости не примечалось. По крайней мере, сколь Святополк не всматривался, ничего, кроме щербатой от усердия прошедших веков каменной кладки, углядеть ему не удалось.
И всё же место было выбрано верно - старый кудесник, видимо, определил это по какому-то лишь ему известному тайному символу. И в сём князь не замедлил убедиться, понаблюдав за дальнейшими действиями старика, – а именно за тем, как тот прикладывает ладонь к поверхности стены, сложенной из горного туфа.
Дверь, а таковая – внутри состоящая из толстенного металла (известняк служил лишь маскировкой да облицовкой), действительно обнаружилась; тут же с лёгким шуршанием отошла вбок и приоткрыла широкий проход. А из него полыхнул навстречу входящим яркий, переливающийся всеми красками, свет.
- Входи, князь,- промолвил Цветной магистр.- Полюбуйся: что мы тут сотворили.
- 3 -
Говоря по чести, Святополк предполагал найти за дверью тёмный, неухоженный каземат. Ну а что ещё может скрываться за шершавой стеной каменного коридора? Однако в ожиданиях своих он явно обманулся. Ибо предстала пред ним невеликая размерами пригожая комната с коврами по стенам и причудливой лепниной по потолку. А мрак, который был бы вполне уместен в столь таинственном подземелье, тут разгоняли, очевидно, без помощи новомодных научных достижений, а по старинке – с применением колдовства. Это уж Святополку объяснять не требовалось, так как в воздухе, не укреплённые ничем, грациозно плавали звёздочки и снежинки, источающие такой сочный и радостный свет, какой не могли бы дать, пожалуй, и несколько сотен факелов.
Помещение, к тому ж, оказалось обитаемым. За столом сидел старший Бренкс - склонился над какими-то бумагами; чуть поодаль стоял Лекрюэль, всматриваясь во что-то невидимое, покоящееся на бронзовых подпорках; а у стены пыхтел, пытаясь оттереть руки от грязи, брат Теофраст в сутане, прожженной посередине – на животе – самым ужасным образом. И ещё – вокруг ровными рядами стояли зеркала сущности, с будто бы чуть оплавленной, слегка дымящейся поверхностью.
- Искра отлетела,- пробурчал Тео, словно оправдываясь, указывая при этом на дыру в облачении.- Как полыхнёт!
Цветной магистр с укором глянул на Питтерна.
- Неверно истолковал,- поморщился тот, вставая и подходя к Святополку, чтобы поздороваться.- Писано: «Д7 выше ВА» Я так и рассудил: Д7 находится выше, чем ВА. А на самом деле, следует понимать так: «Д7 – точка. Выше – ВА.» Но не понял. И, соответственно, результат…
- Не переживай.- Тео справился, наконец, с грязью, оглядел себя, сокрушённо покачал головой и потёр нос тыльной стороной ладони.
- Скоро?- проговорил Грегин.
- Чуть,- ответил Адальберт.- Последние штрихи. Если б не эта несчастная ВА, уже б закончили.
- Время,- коротко бросил Великий магистр.
- Пять минут,- снова за всех ответил поэт.- Уже работаем.
- А что такое Д7 и ВА?- спросил Святополк, подозревая, что невнятные термины, которые тут в ходу, названными двумя не ограничиваются.
-Д7 – седьмой стих шинского мудреца Дау Фо, а ВА – «Великий Агни» – древнехиндский трактат. Мы из них смысл выбираем и сюда – на шар – лепим,- отозвался Лекрюэль.- В три смены трудимся. Брат Грегин с Кар-Ждоном и «жёлтым» Раулем, после – старики: Капчо, Стережный и Хохлач, а следом мы втроём. Так, по очереди… Вот – уж почти к концу идёт. Осталась ерунда – пара изваяний, например, «Бегущий» Анаксафокла; фреска, изображающая Гереконские игры Пилия Акхра да несколько завершающих мазков из «Воззвания Нового Пути» и «Завещания Лигнара». И занятие наше, над коим уж, без малого, три недели корпим, подойдёт к концу. Обретёт, так сказать, цвет и форму.
- А где ж сама сфера?- пошарив взглядом по комнате, спросил Святополк, опасаясь неловким движением угодить во что-то невидимое или – упаси Белбог – смахнуть его на пол.
- Да вот же она,- улыбнулся поэт, проведя рукой над бронзовым постаментом; точнее, выше его пяди на полторы.
И князь увидел, как заиграла всеми красками явившаяся взору поверхность шара – лепестки и чешуйки обернулись другими гранями; набухшие почки ожили и выбросили расписанные узорами листья; налившиеся бутоны раскрылись маленькими солнцами. И расплылся повсюду сияющий свет и аромат мгновенно рождённого мая.
Святополк улыбнулся, протянул ладони навстречу сотворённому чуду. Так и хотелось прикоснуться, вобрать в себя…
- Всё, всё, князь!- бросил нечувствительный к прекрасному (или притворяющийся таковым), Питтерн.
- Эх, Пит, только князь… А ты взял и всё нарушил,- засмеявшись, проговорил Лекрюэль.- Всю гармонию.
- Вот именно,- подтвердил сын Ратибора.- Всё обломил. Едва я проникся…
- Это у тебя впереди. Успеешь,- произнёс рыцарь, примирительно похлопав Святополка по руке.- Ты присядь пока, не маячь. Честно, минут пять осталось…
Витязь уселся в кресло, а фиосинисты принялись хлопотать вокруг шара. Но теперь уже под руководством самого Грегина.
- 4 -
- Готово!- воскликнул Тео, чуть отстраняясь и оглядывая свою работу.
Остальные обступили шар, чтобы насладиться великолепным зрелищем. И «сфера Лигнара», выполненная по старинным рецептам, их ожидания не обманула. Она была прекрасна! Слегка вращаясь, вспыхивала завораживающими огнями, тускнела и вновь воскресала, рисовала на чуть колеблющейся поверхности орнаменты и картины.
- И что теперь?- едва ли не шёпотом промолвил князь.
- А теперь – поехали!- ответил Цветной магистр.- Но, прошу: аккуратно.- Он приложил руки к сердцу в умоляющем жесте.
- Грегин…- Теофраст с укором покачал головой.- Чай не дети собрались.
- Знаю, знаю,- буркнул Шток-Дебр.- Но, всё же…
А заветная сфера оказалась почти невесомой. Пожалуй, её бы Святополк и один утащил. Но не дали. Вчетвером – Бренкс командовал – на счёт «три» просунули руки под каркас; опять на «три» - подняли; и…
- Потихоньку,- вслед им, еле слышно, прошелестел Великий магистр.
И тут же спохватился; побежал вперёд – открывать дверь.
Так – «потихоньку» - прошли по коридору, поднялись по приступкам, добрались до главного зала. И, ориентируясь на указующий перст Шток-Дебра, установили по центру.
- Ух!- выдохнул Адальберт, разгибаясь.
- Я то же самое хотел сказать,- утирая рукавом лоб, вспотевший, видимо не столь от тяжести, сколь от ответственности, пробормотал Теофраст,- но ты меня опередил. Честное слово,- как каллиграфия. Чуть в сторону – на волосок - и всё насмарку.
- Истину глаголешь, брат,- несколько иронично проронил Грегин, доставая из нагрудного кармана зеркальце.
- Видал?- вполголоса проговорил Питтерн, обращая внимание Святополка на действия Цветного магистра.
Князь пригляделся. Старый кудесник подышал на поверхность, заботливо протёр её платочком, вынутым из обшлага, и, буркнув: «Кар-Ждон», поднёс зеркало к уху.
- И что это?- спросил полушёпотом князь.
- Теофраст зеркала усовершенствовал,- произнёс Бренкс.- Теперь в них не только видно, но и слышно. Вместо тарелочек у нас будут. А то с посудой мороки!.. То изображения нет, то звук пропадёт. Там ведь от многого зависит. От рельефа, от высоты. Ниже – хуже; выше – лучше. Поэтому что-нибудь на деревья – скажем, палки всякие – закидывать требуется. Тогда помех поменьше.
- Ну что: где твои?- сказал, между тем, магистр.
Что отвечал ему Кар-Ждон, было неслышно, но Грегин кивнул и, обернувшись к остальным, проговорил:
- Сейчас. Они уже тащат.
- А что тащат-то?- осведомился Святополк.
- Зеркала и светильники. Вокруг сферы устанавливать будем,- откликнулся Тео.- А как разместим (там ещё некий мистический смысл соблюсти необходимо), так эйдолы - плёнки с поверхностей зеркал,- пояснил он, увидев, что князь не имеет представления об этой древнеэлийской теории,- полетят к шару, наполняя его реальной жизнью. И спустя семь минут он станет полностью готов для того, чтобы…
- Сам попробует,- перебил старого кудесника Грегин.- Вы бы посторонились.
- 5 -
Вскоре в зале возникла немалая суета. Фиосинисты передвигали и устанавливали разновеликие зеркала; повинуясь указаниям Грегина, тащили огромные лампы, зажигали их и гасили, вновь переставляли. А Великий магистр продолжал хмуриться. Бурчал что-то под нос, покрикивал, сам поминутно срывался с места и брался за работу – переносил стёкла и фонари, изменял им угол наклона (так, чтоб смотрели они прямо на сферу), и всё царапал пером по пергаменту, очевидно, сверяя выстраиваемую полиграмму с начертанной на листе схемой и отмечая уже исполненное.
Наконец, он удовлетворённо кивнул и, воздев длани вверх, громко проговорил:
- Стоп! Готово! Как я вижу, братья, каждая деталь нашей композиции уже на своём месте. И ни на дюйм в сторону. Так что,- он слегка наклонился,- благодарю всех. Но, к сожалению,- Грегин вздохнул, поднял на присутствующих взгляд, полный горечи,- расслабляться нам рано. А потому, ступайте к стенам. Защитите Орден. И пусть не таят обиды те, кто не стал цепеносцем. Те, на кого не пал выбор. Идите… Сражайтесь…И да хранит вас Лигнар.
Подойдя, Грегин пожал каждому руку; с некоторыми обнялся, а вслед пробормотал едва слышно заклинание - оберег. И фиосинисты, вытаскивая на ходу форморброиды, скрылись в дверях.
Теофраст, Питтерн и Адальберт приблизились к Святополку.
- Держись, брат,- сказали они; похлопали витязя по плечу и вышли следом.
В зале остались лишь оба Шток-Дебра и молодой воин.
- И что теперь?- спросил сын Ратибора.
- А теперь…- Взгляд Цветного магистра остановился на Кар-Ждоне.
Тот немедля снял с плеча длинный широкий деревянный футляр, положил его на пол, расстегнул замки; оглянувшись на брата, открыл. Внутри – каждая в своей ячейке – покоились цепи. Волшебные амулеты Скорпиона.
- Время пришло,- сказал Грегин.- Князь, надень их.
Одна за другой цепи легли на грудь витязя. И он сразу почувствовал их тяжесть.
- Пойдём,- промолвил Великий магистр, удостоверившись, что всё исполнено верно.
Он взял Святополка за руку и осторожно повёл между элементами чародейской конструкции. Достигнув же требуемой точки, Грегин остановился, а витязь увидел, что собой он замкнул семигранник, выстроенный из стёкол и фонарей.
На концах семиконечной звезды стояли ярко пылавшие лампы. Их свет лился на зеркала, а далее, проникая сквозь них, падал на сферу, находившуюся в центре. Но зеркал было только шесть. Вместо одного из них стоял князь.
- Всё, Кар,- промолвил Грегин,- пойди, помоги им.
Братья крепко обнялись, и Оранжевый магистр вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
- Что ты ждёшь там?- промолвил князь, взглядом указывая на стену.
- Страшную битву,- ответил кудесник.
- А я…- начал сын Ратибора.
- А твоё предназначение – в другом,- быстро проговорил старый волшебник.- Ты должен спасти нас всех. А если это не удастся, то…по всей видимости, нашему миру – конец…Так что, не подведи нас,- чуть помолчав, с улыбкой добавил он.
- Тогда – начинаем!- воскликнул князь.
Магистр отошёл в сторону, хлопнул в ладоши. И светильники словно взорвались. Князь не видел, что творится у него за спиной, но почувствовал неимоверный жар – будто внутрь сунули ему пылающую головню.
А свет уже, озарив зеркала, проник в сложивший свои лепестки шар. Он налился спелым сияньем, внутри его вспорхнули бабочки и распустился шиповник. Лёгкий звон – точно миллионы хрустальных колокольчиков проснулись от ветра – запел в зале, и возник на поверхности сферы белый ворон. Взгляд его сверкал; в глазах отражались искры. Издав торжествующее «Кар-р-р!», он взлетел к потолку, а после, сделав в воздухе широкий круг, примерился и вонзился в грудь молодого воина.
Тот не ощутил боли, но от неожиданности чуть пошатнулся.
- Это ключ,- сказал Грегин.- Он отворит силу цепей, объединит их и приумножит. И раскроет их суть твоему сердцу.
Моргнули и погасли лампы, потускнели зеркала. Сфера перестала трепетать, и умолкла. В её глубине уснули радостные мотыльки. Лёгкий сумрак окутал зал.
- Всё,- проговорил кудесник.- Теперь ты – победитель зла. Но сила эта дана тебе не навек, а лишь на семь раз по семь. На сорок девять часов. Надеюсь, этого хватит… Чтобы одолеть Королеву.
Святополк поднял глаза. Белый ворон, как ни в чём не бывало, сидел на плече магистра.
- 6 –
Силу цепей и их возможности сын Ратибора знал превосходно. Оттого не стал он излишне задумываться, судить да рядить, а без промедленья шагнул на «ту сторону», мгновеньем позже вынырнув в Странном месте - рядом с ветхой избой, где и советовал ему искать логово крайгортов старый леший по имени Вяз.
Толкнув дверь, которая до сих пор каким-то чудом удерживалась на проржавевших петлях, молодой витязь заглянул внутрь. Со времён прежнего его визита ничего в комнате не переменилось. Так же стояли вдоль стен колченогие лавки, вековая паутина в углах всем своим видом давала понять, что является надёжным убежищем не для одной сотни восьминогих своих обитателей, готовых при малейшем колебании слюдяных сетей наброситься на случайную жертву. И всё плыл между пегих от времени волн белокрылый корабль; правда, местами засиженный мухами и почернённый пылью.
Но никаких признаков жизни в комнате не наблюдалось. Ни блеял под потолком уродливый демон, ни исторгал ужасные свои проклятия безжалостный колдун с умершим сердцем, ни высовывалась из старинной парсуны ведьма, жаждущая убить всякого, кто потревожит её покой…
Но где же пришельцы? И Эльва?.. Ведь не мог же Вяз обмануть! Ох, ведьма – огнёвка, где ж ты?.. Но!... Кстати, о ведьме!
Весьма сомнительно, чтоб две из них мирно уживались в одном месте. Как говорят в Роце: «два медведя в одной берлоге не живут».
Святополк прикусил губу, покосился на картину. С большой долей вероятности можно было утверждать, что колдунья с корабля и Эльва – одно и то же лицо.
И обнажив гюрятовский меч, витязь без колебаний вонзил его в холст.
Вспенились волны, натруженные ветви мачт согнулись под тяжестью парусов, и завыл оглушительно ветер. Почудилось, что вновь воин стоит на шаткой палубе «Фаро», трепещущей под натиском бури, а смерч, чудовищной змеёй выползающий из низко висящей тучи, грозит пробить ладью остро наточенным жалом…
Князь помотал головой – отринул от себя морок. Пол хижины тут же обрёл устойчивость, бушующий ветер унялся. Да и рёв свирепого шторма смолк, обратившись в ноющие иглы тревоги, которые с жадностью впились в напряжённое от ожидания тело воина.
А сквозь стены хижины уже просачивались, окружая князя (так вовремя рассеявшего виденье), тысячи пришельцев. Сбираясь в плотный пульсирующий комок, они пока не атаковали. Но будто б готовились и – бессильные перед лицом чужой воли – ждали приказа о нападении.
Странно, но он не питал ненависти к этим существам. И совсем не желал им смерти. Ведь наверняка они покинули свой мир и превратились в завоевателей по принуждению. А теперь и сами не рады, что забрались так далеко.
Но куда более удивительным казалось молодому воину то, что сейчас, когда сила, наконец, была на его стороне, он совсем не жаждал убивать Эльву. И объяснения сему парадоксальному факту он не видел.
- Велина,- промолвил он вслух, приняв решение,- я не хочу твоей гибели. Очень прошу тебя: уводи крайгортов и уходи сама. Оставь нас в покое. Клянусь: я тебя не трону.
- Зато я желаю уничтожить тебя, исчадье Всеслава!- загремел в ответ чудовищный голос.
И с потолка обрушился на князя огонь. Мгновенно всё кругом вспыхнуло, призраки ринулись в атаку. Хижина моментально наполнилась дымом и гарью. Белесые тени, стараясь приблизиться к витязю максимально близко, замельтешили пред ним тополиным пухом. «Как же они не сгорают?»- пронеслось в мыслях. И сын Ратибора с виртуозностью, которой и сам от себя не ожидал, заработал мечом, не подпуская к себе крайгортов.
Каждый взмах гюрятовского клинка рассекал дюжину пришельцев. Они безмолвно отлетали к обуглившимся уже стенам заколдованного дома, вспыхивали напоследок, и снежными хлопьями опадали на пол. Лучистые зелёные звёзды и хоровод снежинок, как под потолком в Ордене – что может быть красивее?
Но совсем не до них было князю. Тем более что веяло от сей красоты не жизнью и радостью, а могилой и прахом. И, сражаясь с сонмом крайгортов, раз за разом отражая накатывающие на него волны врагов, он окидывал цепким взглядом стены и потолок – выискивал затаившуюся Эльву. Ведь ясно: злобная, с углём вместо сердца, ведьма была где-то поблизости – наблюдала за поединком. Но сама покуда не нападала; видимо, присматривалась, оценивала и ждала, пока он ослабнет.
Но витязь и не думал слабеть. Напротив, с каждым новым замахом становился только сильнее. И бился с удвоенной яростью.
А, между тем, внутри хижины начинался (да, по сути, уже и творился!), сущий ад. Тлели, собираясь с секунды на секунду заняться ярким костром, брёвна; бурая копоть кружилась повсюду многочисленными ржавыми воронками, вовсе не стремясь ни единой своей струйкой выбраться наружу – сквозь маленькие пустоглазые окошки. А треск и грохот затевался такой (правда, причины его князь покамест не улавливал), что князь не слыхал даже собственных криков, коими сопровождал каждый свой разящий удар.
Не тронутыми пожаром оставались пока лишь краски и рамка парсуны, мутные пятна мятущихся пришельцев, да сам Святополк.
Ну, от чего языки пламени не опалили до сих пор картину, витязь понимал – Эльва не давала коснуться её; крайгорты, неистово перелетавшие из угла в угол, оставляя в задымленном воздухе зелёные нити, так же, безусловно, находились под защитой ведьмы. Но как огонь не смеет дотронуться до него? Этого Святополк не ведал. Может какую-то защитную преграду воздвигает могучий союз семи волшебных цепей? Наверное… Но нет! Не «наверное», а совершенно точно! И как он враз не приметил? Вот же она – тугая прозрачная оболочка – будто б из жидкого, ледяного на ощупь стекла! Это об неё в бессильной ярости бьются крайгорты, это она бережёт витязя от жара и едкого дыма. И это она обостряет зрение и даже…
Святополк неожиданно понял, что не одними глазами он может видеть. Каждый атом его тела обратился в зрачок, напряжённо вглядывающийся в окружающий хаос. И тайн больше не стало. Всё сущее явилось ему. Отчётливо и рельефно. А вот и она – Эльва – зигзагами ползущая по потолку саламандра.
В три прыжка добрался до неё воин: на лавку, на стену, на потолок. И, вопреки всем законам природы, не упал, а с лёгкостью помчался за вспыхивающей ярко-жёлтыми цветами огнёвкой, которая с немыслимой скоростью заскользила от него прочь, оставляя по себе цепочку тусклых голубоватых следов – медленно угасающих и стекающих вниз.
Чад, рваные облака которого наполняли избу, не помешал витязю углядеть, что ведьма коротко подпрыгнув, зацепилась за край парсуны, а потом, изогнувшись, юркнула прямиком в чрево корабля.
- Что, попался?!- услышал он громоподобный рёв Эльвы.
Настил под ногами тут же всколыхнулся, затанцевал, заходил ходуном; паруса вдруг захлопали, безжизненно опали, но немедля вновь, надув круглые свои щёки, наполнились ветром и развернули судно. А ясное только что небо прошило копьё Перуна.
В молчании бились недруги. Высекая искры из стали, скрещивались мечи. Но более не кричала победоносно ведьма, а, сжав губы, с остервенением наносила удары, по всей видимости, уже понимая, что соперник её – вовсе не тот – чуть легкомысленный, абсолютно безрассудный и несколько наивный молодой князь, которого за последний месяц она успела хорошо изучить, а действительно (как сказал Грегин), победитель зла.
- 7 –
А в это самое время уже половина Ордена лежала в руинах. Стены, с укреплёнными на них грозобоями были сметены ядрами вражеских пушек, левая башня «боевого дворца» дымилась, зияя пустыми глазницами выбитых окон, а на приступ всё шли и шли нескончаемым потоком те, кого Эльва отдала во власть крайгортам.
Никто и никогда не видел Грегина таким разъярённым.
- Подлая, подлая ведьма!- кричал он.- Ведь это люди! Живые люди! Что ж она делает?!
А в образовавшиеся бреши - группами и по одному – уже проникали колдуны Лиги. Это они развеяли защитные купола, возведенные братьями, и потому ядра единорогов и арбалетные болты свободно пролетали над стенами Ордена, а не – отражённые от преграды – падали обратно, возможно,- на головы наступавших.
И потому, угасив свой гнев и уняв терзающую его тревогу, Цветной магистр (простояв пару секунд в полном молчании), отрешился от собственной боли и принялся отдавать короткие и взвешенные приказы, дабы растерянность и отчаяние, взявшие, было, мимолётный верх над разумностью братьев, отступили, высвободив место решительности и порядку.
- Меленору – через зеркало – в Синий замок,- первым делом проговорил он.- Питтерн, займись. Капчо,- обратился он далее к старому другу,- где Матрёна?
- Дома. В лесу,- ответил тот.- В подполе. Я её камнями сверху завалил, стёкол понавешал. Еды там - на целый год. А ещё и зеркало есть. Можно сюда переправить…
- Как видишь: не стоит,- отозвался Грегин и, оглядев суровые лица своих соратников, продолжил:- Всем облачиться в броню из амианта; форморброидами – не пользоваться. Заклятиями – самыми страшными – со стен замка, из бойниц – по Лиге. Стережный – строй новые купола. Без передышки. Тео – выпускай своих пленников. Возможно, они выведут часть призраков из этих несчастных.- Он кивнул в сторону окна, за которым виднелась кучка безумцев, подкатывающих пушки поближе к замку.
- За дело!- произнёс Кар-Ждон.
И волшебники – один за другим – начали исчезать, растворяясь в сумраке и выходя за двери.
- Питтерн, постой,- промолвил Великий магистр.
Рыцарь остановился; посмотрел на Грегина.
- Возьми,- промолвил тот, протягивая свёрнутый в трубку пергамент.- Это завещание. На случай если меня убьют, а…и пыли не останется.
Бренкс кивнул. Уложил свиток во внутренний карман.
- Я бы хотел,- видя, что Питтерн не задаёт вопросов, заговорил снова Шток-Дебр,- чтобы, в случае моей гибели, Великим магистром стал ты.
- А если убьют нас обоих?- подал голос рыцарь, вспомнив, что подобный разговор уже происходил прежде. Во время битвы с Бухнадаром.
- Тогда…- Грегин улыбнулся.- Возможно – риск, но - дорогу молодым.
- Святополк?- полувопросительно произнёс Бренкс.
- Да,- кивнул Цветной магистр.- Хотя, надеюсь,- тут же добавил он,- что его черёд подоспеет лет через тридцать. Или пятьдесят. А после меня, всё-таки, будешь ты.
- Хорошо, брат Грегин,- просто сказал Питтерн.- Я всё понял… Пойду.
- Давай,- проговорил Шток-Дебр.- И не пуха…
- К Балору!*54 - откликнулся рыцарь, плюнул три раза через левое плечо, с тихим колокольным звоном обратился сиреневым вихрем и просочился сквозь стены.
- 8 –
Не «Фаро», естественно, был сим кораблём. И не изящной «Ласточкой». А звался он «Чёрный дракон». Во всяком случае, так значилось (по-исвегски), на обширном колесе руля, изъеденном древоточцем. Подобные трёхмачтовики довелось князю видеть в Мадриме, а потом – в Нор-Фейке. И предназначались они для долгих – большей частью – океанских походов. Оттого и имел корабль многочисленные паруса, самые невеликие из которых бились по ветру высоко вверху; немалое количество лесенок и тросов, а так же пушки, грозными рядами стоящие вдоль бортов.
А, помимо того, была там верхняя палуба, перескочив на которую, ведьма неожиданно возвысилась над Святополком. Но для него уже не имело большого значения то, где и каким манером сражаться. Взлетев в воздух, он плавно приземлился в сажени от Эльвы и атаковал её с новой силой.
«Что ж!»- промолвила тогда ведьма. И вновь, обратившись жёлтой с чёрным орнаментом саламандрой, выбросив из себя сноп огня, который разбился на мелкие оранжевые искры об чудесную оболочку воина, бросилась бежать. Сначала стрелой пролетела она по леерам, вскочила на реи; перепрыгнула с одного на другой, оказалась едва ли не у самого клотика одной из мачт, а там, вспыхнув снова, приняла вдруг облик сверкающий огромной рыбины и камнем упала за борт.
Но князь не растерялся и здесь. Ничуть не удивившись и не задумавшись, он взобрался на пушечный лафет, оттуда перебрался на жерло орудия; а вслед за тем (словно в детстве на Рузе), подпрыгнул и головой вниз ушёл в воду.
Снова отчего-то возникла вокруг него пылающая изба. Скрипели и рушились потолочные балки, обнажая крышу; пол, уже значительно прогоревший, проваливался, намереваясь обломанными зубьями досок ухватить за сапоги – так, чтоб прикованный к месту витязь, охваченный ужасом, ждал, когда сверху свалится на него очередное почерневшее от гари бревно.
«Всё обман!- подумалось воину.- Всё, кроме Эльвы». И, заработав плавниками, он (теперь уж и не витязь, а рыба-кит), погнался за ведьмой, которая в дальней глубине поблёскивала бриллиантовой чешуёй.
На морском дне, среди колышущихся водорослей, продолжили они свою битву. Но вновь не обрела Эльва превосходства; отпрянула, пробежала гигантской многоножкой по дну и ринулась вверх. На поверхности вод вскрикнула чайкой, вспорхнула с волны и…
И опять рядом с витязем запылали стены чародейского дома. Оглянувшись, отразил он выпад, свершённый мечом колдуньи… А она всё летела сквозь грозовое небо, прокладывая себе путь между шипящих лиловых молний. И он бросился следом.
Светлым соколом поднялся он на крыло. Вольный ветер запел в ушах; корабль белым островком канул вниз. А по сторонам с шелестом и стоном падала в море гроза.
Но вновь не суждено было Эльве победить витязя. Да и скрыться не удалось.
И алой шуршащей змеёй поползла она по вантам и линям, а воин, догоняя её, рубил пеньковые канаты гюрятовской сталью, принуждая королеву продолжить сраженье.
И когда он настиг её на корме, а ведьма, приняв свой истинный вид, явилась пред ним с развевающимися волосами и клинком в поднятой руке, он вспомнил слова Всеслава.
Меч ожёг ладонь, вспыхнул золотом и вонзился Эльве в клокочущее от ненависти сердце.
- 9 -
Пламя разом угасло. Вышедший из хижины витязь обернулся на грохот. Это рассыпался тлеющим пеплом заколдованный дом. Спустя краткий миг лишь груда мутно-серой золы осталось от него. И не более.
- Отличная работа, Свят,- послышался голос.
Князь поднял взор. Напротив – в чистом сиянии – стоял, улыбаясь, дед Всеслав. Как всегда – в щегольской кирасе; в расписном шишаке, сдвинутом на затылок; в извечных серебряных шпорах, прицепленных к высоким – буйволиной кожи – сапогам.
- Я вижу: ты справился,- продолжил дед.- А коль так, мне делать тут больше нечего.
- Но…- начал было Святополк, прекрасно понимая, что не в его силах изменить ход событий.
- Нет, нет. Не уговаривай,- проговорил Всеслав.- Ты вырос. Превратился в славного воина. Да и месть свершилась… А я – старый, мёртвый и очень уставший ратник. Мне пора отдохнуть.
- А как же пророчество?- промолвил молодой воин.- Ведь согласно «Воззванию» - Эльву должен был победить ты...
- Да плюнь ты на это,- бросил весело дед.- Люди для того и живут, чтоб опровергать всякие прорицания, а своей волей ломать оковы судьбы. Так что…
Он снял с головы шлем, вытащил из ножен длинный двуручный меч и бросил их облегчённо на землю. А она с радостью приняла эти щедрые дары и растворила в окрестных цветах.
Потом же, крепко обняв внука и, потрепав его по выцветшей за прошедшее лето шевелюре, Всеслав чуть отстранился, потёр переносицу, взмахнул на прощанье рукой и рассыпался над округой полем ромашек, которые, едва заметно качнув лепестками, наполнили мир любовью и светом.
- 10 –
Ох, ох, кто это знает: возможно, Всеслав и ромашки привиделись Святополку? Он и сам не имел ответа. И искать его не хотел. Ведь способность отличать сказку от были не столь уж важна. Главное – то, что внутри нас; то – чем мы можем поделиться с другими; и то – чему открыта наша душа.
Он и сам здорово уморился. А потому, обнаружив, что всё ещё сжимает в руках свой харалуговый меч, сунул его за спину, а затем, не найдя взглядом никакого мало-мальски возвышающегося пригорка, который позволил бы использовать себя в качестве табурета, уселся прямо на землю, вытянув ноги и опёршись ладонями о траву.
Мурава, словно на летней зорьке, гнулась под крохотными яхонтами росы. Увидев это, воин встал на колени, осторожно наполнил горсть ласковой влагой, стараясь не расплескать обильное подношение Флоры, омыл испачканные в копоти руки и лицо.
И тогда – не ранее, чем он привёл себя в порядок – поблизости от него открылась в воздухе дверь, из которой стали выходить люди: Ярослава и Гилберт, Дубравка и её родители, а так же многие другие, незнакомые князю. А за людьми в проходе возникли лешие, водяные, полевики; даже демоны.
И в самом конце появились двое домовых вместе с замыкающим шествие Хынсебеном, что шёл рядом с неким молодым человеком, в котором витязь без труда признал (похож!), младшего Ашана.
У князя не было сил подняться. Но всё же он встал и захромал навстречу.
- 11 –
По всей видимости, контроль Эльвы над крайгортами был утерен. Всё больше людей бросали луки и арбалеты, роняли на землю ядра и в недоумении озирались, силясь осмыслить происходящее.
Призраки же, утратив связь с «пчелиной маткой», роль которой довольно долгое время выполняла Королева Огней, покидали людские души и вылетали прочь. Однако не спешили убираться, а, не имея перед собой цели, бессмысленно висели над поляной, напоминая леденцы на палочке – любимое лакомство попавшей на ярмарку детворы.
Под пришельцами же (иногда, впрочем, слегка подскакивая – почти взлетая – и, оказываясь над ними), суетился брат Тео с хрустальными сетями в руках. Он постепенно отлавливал призраков, заталкивал их внутрь стеклянного лабиринта, а там – в глубине – вновь прибывших встречал тот из крайгортов, который обитал когда-то в самом Теофрасте. Он упрашивал своих собратьев покинуть этот чужой для них край, вернуться в родные изумрудные земли и отречься от Королевы, чтобы никто и никогда более не смел назвать их таким неприятным на вкус именем «завоеватель». А, упросив (что получалось у него мастерски), пришелец вёл единоплеменников к выходу, направляя в Странное место – к двери между мирами.
Занятому своими заботами кудеснику некогда было и взглянуть на то, что происходило левее – за восточной стеной замка. А там уже всё завершилось. И только разрушения, поднимающийся к небу дым и тела погибших молча свидетельствовали о том, что всего несколькими минутами раньше здесь происходила ужасная битва.
- 12 -
Как поблизости оказалась река: тёмный и загадочный Ахерон вместе со своим, неотделимым от него паромщиком? Даждьбог его знает! Возможно, что-то нарушилось после смерти Эльвы? Или же?.. Но князь не стал ломать себе голову.
Он лишь мельком глянул на слегка выступающий из-под земли камень со следом саламандры и подошёл к Хынсебену.
- Я освободил сына,- вместо приветствия сказал тот, подавая Святополку руку.- И убил Риса.
- А я – Королеву,- откликнулся молодой воин.
- Значит, мы победили?- тихо произнёс Ашан.
- Наверное,- проговорил сын Ратибора.- Во всяком случае, я пытаюсь в это поверить.
- А чтоб верилось быстрей – оглянись вокруг!
Это воскликнула Дубравка. Она кинулась Святополку на шею, прижалась к нему, поцеловала в щёку и витязь сразу как-то воспрял, почувствовав прилив свежих сил. А после, и правда, заоглядывался по сторонам, надеясь на то, что поблизости нет Меленоры, которая могла б неверно истолковать увиденное.
Но тут он опасался, конечно, зря. Нора находилась далеко – в братстве. Однако и вместо неё было кому бросить на князя осуждающий взгляд. И, заодно, одарить таковым Дубравку.
- А сестру и не замечает,- словно б продолжая какую-то начатую фразу, промолвила Ярослава.
Святополк заулыбался и обнял уже её. А потом поздоровался с Гилбертом.
- Я так боялся за вас,- промолвил молодой витязь.
- А уж как мы боялись!- со смехом отозвался граф.
- Но теперь всё закончилось и можно отдохнуть!- громогласно выкрикнул Хынсебен.- А, князь?- Он посмотрел на Святополка.- Закатим пир на весь мир?
- Запросто,- ответил сын Ратибора,- но сначала позволь-ка узнать: вон та пара домовых – не родители ли нашего славного Черномазика?
- Да, да,- подхватил тон гридника Ашан.- Они и есть. Позвольте вам их представить.
И, расступившись, люди приняли в свой круг чету доможилов. Не забыв пригласить в него и несколько смущённого сына алхимика.
- 13 -
Грегин не плакал. Он лишь сгорбился и осунулся. И немигающим взглядом смотрел себе под ноги.
А там, сражённый чёрным заклятием, лежал на утоптанной земле старший Шток-Дебр. С застывшей на губах умиротворённой улыбкой, с закрытыми глазами.
- Я знал, что когда-то это случится,- пробормотал, наконец, волшебник,- но всё равно оказался не готов… Ох, Кар, что ж ты наделал? Взял, и бросил меня…
- Брат Грегин,- несмело, опасаясь нарушить уединение Цветного магистра, подал голос Питтерн.- Разрешите: мы занесём его в крепость?
Они – Бренкс и Тео, Хохлач и Стережный, Лекрюэль и Рауль – стояли поникшие подле Великого магистра и не знали что делать. Да и что тут, к кротовой тётке, можно было поделать?!
Но Шток-Дебр (теперь единственный – и перепутать не с кем!), не ответил. Только кивнул и отвернулся.
Тогда Бренкс бросил на землю плащ и вместе с Уклинстором, Артимусом и Адальбертом они подняли тело кудесника и понесли ко входу в «боевой дворец».
- Ты был лучше всех нас,- промолвил вполголоса Цветной магистр.
И это была истинная правда. Ведь тело Кар-Ждона не рассыпалось в прах, а, наоборот, будто б наполнилось жизнью. Щёки его порозовели, морщины разгладились; и так и казалось, что сейчас он соскочит с импровизированных носилок и, засмеявшись, воскликнет: «Ладно, ладно, братцы, я пошутил…»
Но – увы – Оранжевый магистр был мёртв. И оживить его не могла даже цепь Скорпиона. Поскольку он давно уже переступил порог собственной смерти.
- 14 –
Весь следующий день они хоронили погибших. Святополку, прибывшему в Орден, некогда было гордиться своими подвигами. Он работал наравне с остальными. А когда с этой печальной работой было покончено, и братья прочитали молитвы да свершили литию над сразу разросшимся кладбищем, князь подошёл к Грегину.
- Я встретил Скорпиона,- сказал молодой воин.- И получил от него задание. Вернее просьбу…
- Знаю. Он говорил мне,- ответил магистр.- И думаю, что ты, как всегда, справишься.
- Но мне нужен Барон,- промолвил сын Ратибора.- Я хочу дать ему шанс.
- Не возражаю,- отозвался сухо Грегин.- Можешь забрать его.
- Тогда я с ним потолкую, но пускай пока останется в братстве. На некоторое время. Мне тут надо со своими делами подразобраться.
- Ты сделал ей предложение?- сразу же уловив о каких делах идёт речь, спросил Шток-Дебр.
- И не только сделал, но и получил ответ,- произнёс князь.
- И когда свадьба?
- Скоро,- сказал Святополк.- Я позову.
И впервые за последние дни на лице Грегина появилась улыбка.
- 15 -
День уже клонился под натиском тьмы, когда Святополк прискакал в Синий замок. Он нарочно не воспользовался зеркалом, потому что хотел подышать свежим воздухом и немного развеять с помощью летящего мимо пейзажа ужасную картину, висевшую у него перед глазами; вволю он насмотрелся сегодня на мёртвых и искалеченных, на кровь и руины.
Искать Меленору ему не пришлось. Один из братьев – престарелый Эгиль, по немощности оставшийся в замке и не принимавший участие в общих заботах Ордена, указал ему путь и, вбежав по лестнице, князь вскоре оказался в объятиях своей суженой.
Луна к этому времени уже совсем завладела пространством. Её густой свет бил в окно, проникал внутрь и заполнял комнату тенями, которые прятались по углам. И от того казалось, что пол и скудная мебель в покоях принцессы, принакрылись полосатым платком, который неистощимая на выдумки Владычица Ночи сотворила из двух начал – пугающей жгуче-чёрной пустоты, вылепленной из гагата, и матовой, чуть припорошенной грязной мукой жёлтой пыли.
- Я тосковала по тебе, Свят,- проговорила Нора, когда их первая радость от встречи слегка улеглась.
- Я тоже,- ответил молодой воин.
Они сидели в кресле, едва в него вдвоём уместившись, но, ничуть не ощущая себя стеснёнными. Голова девушки покоилась на плече князя. И этого было ему вполне достаточно, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливым.
- Ты знаешь,- сказала снова Нора,- если б тебя убили…если б она тебя убила, я бы…что-нибудь с собой сделала. Я б не смогла жить.
Святополк прикоснулся губами к её виску, ещё сильнее прижал к себе.
-Ты поедешь со мной в Рудан?- спросил он.
- Конечно,- промолвила принцесса.- Мы хоть и не венчаны, но я уже твоя половинка… Ты только не уезжай от меня надолго. Никогда…
- Мне Скорпион поручил одно дело…- начал князь, словно б уже заранее извиняясь.
- Я так и знала!- отстранилась Нора.- Опять примешься спасать всё Междуморье? Кого ты там ещё не победил?
- Да не в этом дело,- как можно мягче, но со всей убедительностью, на какую только был способен, произнёс молодой витязь.- Дело пустяковое. Без героизма. Просто нужно помотаться по Среднему Северу и пообщаться с лешими и водяными. Исключительно мирным путём. С Черномазиком.
- Ну вот, я ж говорю!- воскликнула принцесса.- Ничем хорошим это не кончиться! К тому ж этот твой лохматый оболтус опять с тобой. А как вы вместе, так во что-нибудь обязательно ввяжитесь.
- Да всё будет нормально. Я обещаю. Во всяком случае, постараюсь,- уверил её Святополк.- Сам я никуда впутываться не стану. Уже и самому надоело… И, Нора, не познакомишь меня с у-танами?
- Почему не познакомлю?- сказала она.- Мне это, как кошке ухо откусить!
- Ох, Белбог Праведный!- притворно ужаснулся витязь.- Умная, грамотная девушка, из приличной семьи!.. Где ты таких выражений нахваталась?
- Да у твоего лохматого и нахваталась,- засмеялась Нора.- А ты познакомишь меня с водяными?
- В обмен на у-танов? Разуметься. Но летом,- серьёзно проговорил князь.
- А почему не сейчас?
- Озеро замёрзло. А они улетели в тёплые края. У них осенью крылья отрастают и они…клином. На юг.
Святополк сложил ладонь лодочкой и показал, как именно водовики летят – с виражами и пируэтами.
- Ой,- произнесла Меленора, удивлённо вскидывая брови.- А я и не знала, что они летают. Я думала…
Но увидев, что губы сына Ратибора расползаются в улыбке, рассмеялась сама и легонько щёлкнула его по лбу.
- Всё с тобой ясно, князь. Мы ещё не женаты, а ты мне уже голову морочишь.
И тогда Святополк обнял её крепко-крепко. И прошептал:
- Я люблю тебя, Нора.
И поцеловал её в зелёные глаза.
А когда она своим поцелуем ответила ему, мрак отступил, и в мир пришла радуга.
Так заканчивается вторая легенда о Святополке. Великом князе великого княжества Роц.
И его битве с Эльвой – Королевой Огней.
Примечания к главе 10; части 2
* 53). Обычно ткань для обивки мебели.
54). Судья мёртвых в северогринуэлльской мифологии.