Здравствуй, Сынок кошмар

Ладомир Родумилов
Глава первая. День, как день.

       Ничего особенного этот день не предвещал, обычный зимний день. В общем, день, как день. Но для мня это было не совсем так. Сегодня – долгожданная поездка в Питер. Поэтому я проснулся раньше, чем прозвенел будильник и никак не мог больше заснуть. Да и снилась какая-то муть :- врачи, палаты, машины. Я отмел все плохие мысли в сторону и стал на молитву. Настроение постепенно начинало подниматься в гору. Мысль о встрече с друзьями согревала меня лучше любой печки, да и, выглянув в окно, мне улыбнулось солнышко, а во дворе сверкала моя намытая до блеска машина. На столе зажужжал, замигал и запел сотовый «что такое осень-это небо, плачущее небо под ногами…»-наверное звонит подвозка. Как и договорились – в 10 утра контрольный звонок. Но в телефоне раздалось – Спаси Господи люди Твоя, -И благослови достояния Твоя, ответил я отцу. – Ну, как дела? Готовишься к отъезду? - Да, а я думал это подвозка звонит, давай не долго. – Ничего, подождет. Может тебе не стоит сегодня ехать? – Что?!! Да я эту поездку уже несколько месяцев жду, наконец, все оформили, с людьми договорился, погода отличная. А ты мне предлагаешь не ехать, почему же, интересно знать. – Мне сон не очень хороший снился, смотри сам, но я тебе не советую ехать. – Это не подлежит никакому обсуждению, я еду. И давай закончим этот ненужный разговор. Молитесь, и все будет хорошо. – Ну, как знаешь. С Богом. Пройдешь границу – позвони. – С Богом, пока.

Этот разговор немного ухудшил мое настроение, но ненадолго. Через минуту позвонила женщина, именуемая подвозкой, которая ехала со мной в Питер. Мы скорректировали место и время нашей встречи в Хельсинки.

      Меня зовут Сергей. Я живу в Финляндии. Как меня сюда занесло – это отдельная история. Скажу лишь то, что мне 23 года, у меня вид на жительство в Финляндии, финские права и машина, на которой я через час еду в свой родной город – Питер. Моего отца тоже зовут Сергей. Вернее, это меня тоже зовут. Он, как и моя бабушка, все время видит вещие сны, вернее сны не всегда вещие, но видит он их постоянно. Он писатель, историк, издатель и борец за правду. В общем, человек очень творческий. Недавно вышла в свет его новая книга «Великий Раскол» об истории России. Название само говорит за себя. Сейчас он монтирует новую книгу о том, как последним христианам спасаться в последние времена. Ну, я надеюсь, что эти времена не наступят в течение 5 дней. Мама моя работает в больнице. Слово работает не совсем уместно, скорее трудится, или даже подвизается во Славу Божию на инфарктном отделении, помогая несчастным старухам. Еще у меня есть верный друг – Макс, по прозвищу Хаб. Никто не сможет вам объяснить, почему он Хаб. Это ни от имени и не от фамилии, но так повелось со школы. При всей нелепости этого прозвища, оно ему вполне подходит. В нем как-то отражается его характер. А характер у него достаточно прижимистый. Порой он ему самому доставляет дискомфорт. Но, я к этому привык, и воспринимаю это как неотъемлемую черту Хаба. Ну, вот и все о себе. Пора готовить себе завтрак, прогревать машину и «труба зовет».

      До Хельсинки долетел быстро, подобрал людей и без остановок жму к Российско-Финской границе, где когда-то служил срочную службу Макс. По пути позвонил в бюро и сообщил, что меня не будет 5 дней. Все мы мечтаем быть независимыми от системы, но порой сами попадаем к ней в рабство. Вот и я, вынужден отчитываться за каждую заграничную поездку, потому что являюсь безработным, состою на учете и получаю пособие по безработице. Но в голове моей живет одна мысль – поскорее попасть в свой любимый город и повстречаться с друзьями. Засиделся я в финских лесах, соскучился по русской речи.

      На границе очереди не было, прошли как по маслу. Две печати красовались в моем паспорте. Я на родине, где, как известно, все гораздо милее, роднее и дышится свободнее. На заправке я поздоровался с девушкой на кассе, и она ответила мне по-русски. Этот нюанс вызвал у меня огромную радость. Девушка, наверное, решила, что причиной моей довольной физиономии послужило ее обаяние и красота. Пускай себе так и думает, если ей от этого приятно. Да, и на самом деле она очень даже симпатичная. Хотя, мне могло так показаться на фоне финок. Итак, я сверкающий от радости как новенький пятачок, заполнил до полного бак своей машины, подкрепился немного сам и со своими попутчиками двинулся в путь. Между границей и Выборгом есть такая зона, где телефон почти не ловит. Я все время смотрел на экран и ждал появления связи, чтобы поскорее позвонить и сообщить Максу, что я еду и скоро уже буду. В моей голове строились планы на эти 5 дней. Времени мало, а планов много, не хотелось упускать ни дня, ни часа. Вот в таком предвкушении веселья я быстро и незаметно добрался до города, высадил своих пассажиров и поднялся домой. Ничего не изменилось за время моего отсутствия. Та же молодежь сидит у парадной, лампочка в подъезде не горит, но лифт работает. Я поднимался домой лишь для того, чтобы сбросить свою сумку, оставить от греха подальше свой паспорт и отправиться ставить на стоянку машину, и дальше на поиск приключений. Макса я  вызвонил, и через 5 минут он  будет ждать меня у парадной. Дверь открыла мама. Конечно, еда была уже на столе, и мне пришлось впопыхах закидывать в себя пищу. Макс тоже знал, что просто так меня никуда не отпустят, и поэтому благоразумно поднялся наверх. Вместе мы попили чая. Перед уходом я сказал отцу – Вот видишь, доехал отлично, а ты паниковал. На это он как обычно пожелал мне не вляпаться в историю. На этой мажорной ноте, мы с Максом, получив мамино троекратное благословение, отправились в ночь.       

             По пути к машине, а потом в машине по пути на стоянку Макс рассказал мне о том, как он живет. Рассказ как всегда оказался очень коротким, потому что у него ничего не меняется. Работает он на хитром сварочном аппарате, которым  день и ночь варит трубы разной величины. Работа очень тяжелая, но зато и зарплата по нынешним меркам не маленькая. Кроме работы есть еще секция бокса, куда мы ходили вместе до того, как я отчалил в страну тысяч озер и Снежной Королевы. Макс по-прежнему ходит на бокс три раза в неделю. После этого я узнал, что нашему общему другу Лехе-Ватинауре выбили зуб и стащили сотовый. Поставив машину на ближайшую стоянку, мы забурились ненадолго в тихий бар. С дороги я маленько притомился да и Хабу завтра на работу. Так что, по пивку и спать. Поговорили обо всем. И про политику и про спорт. Макс поведал мне обо всех новостях, происшедших за время моего отсутствия . Ему при этом, совершенно нет никакой необходимости тратить время на прочтение газет ил просмотр телевизора, все сведения он может почерпнуть на тренировке, где обсуждаются все возможные события на  планете. В итоге мы пришли к общему мнению,  катимся неизбежно в пропасть. Макс – единственный из моих друзей, кто здраво воспринимает сложившееся положение в нашей стране и верит в Бога. Я могу даже назвать себя с гордостью его крестным папой. Ему это, конечно, не очень нравится. Выйдя из бара, мы еще о чем-то по пути разговаривали. Хабыч живет на один дом раньше меня, поэтому мы попрощались, и я пошел один домой. Последнее, что я помню, были быстрые шаги у меня за спиной…      

Глава 2. Сон.

       Я понял, что сплю. Странный сон. Вокруг сплошной мрак, ничего не видно, зато ото всюду раздаются голоса. Все, надоело, не интересно, просыпаюсь. Как только я это решил, картинка поменялась, и я увидел вокруг людей в белых халатах - опять мне врачи снятся, или я не просыпался и вижу тот же сон. Стоп, мне же надо ехать  в Питер, пора вставать. Или я уже съездил, но тогда когда я опять лег спать, этого хоть убей, не помню. Наверное, и поездка, и Питер мне снились. Вот так сон. Уложив более ли менее события в своей голове, я решил посмотреть, что же будет дальше. А дальше опять ничего не было, мрак и ничто. Но вот опять новая картинка.

 Кадр 1.

       Я, в сопровождении, по-видимому, врача, потому что он был в белой одежде, или это была она. Нет, скорее всего, все же, это был он, хотя точно не разберешь. Он-Она был выше меня на несколько голов и стоял чуть позади. Обернуться, чтобы рассмотреть его было не удобно. Да и какая разница во сне, ну врач и врач, только уж больно здоровый. Мы подошли к лифту. Такой же был  в фильме Командо со Шварцем в главной роли, там, где он устроил погром в универмаге. Лифт был толи стеклянный, толи из какого-то прозрачного материала. Были в нем еще и решетки, такие я видел в лифте жилого дома города Хельсинки, где живет наш знакомый священник Отец Орест. Только, эти решетки были массивными, настоящими с мощным затвором – такие отчетливые сны я люблю смотреть, понимаешь, что спишь, а узнать, что дальше будет – страсть как интересно.

Я вошел внутрь, врач Он-Она вошел следом, двери закрылись. Решетку он не стал запирать, нажал кнопку, и мы поехали. Было такое ощущение, будто мы летим в воздухе. – до чего техника дошла. Я внимательно смотрел сквозь лифт, но снаружи становилось все светлее и ярче, смотреть было больно.

      И опять мрак. Эх, что же было дальше, интересно, куда мы ехали. Жаль, что во сне всегда так быстро происходит смена сюжетов. Вокруг меня был не то, чтобы мрак. Мрак – темный, а здесь кроме моих мыслей ничего не было, ни картинок, ни цветов, ни звуков. Но, скоро я услышал голоса. Сначала они были приглушенные и раздавались откуда-то издалека. Я стал прислушиваться. Постепенно среди гула я уловил голоса моих родителей. Они приближались ко мне и разговаривали между собой. Я хотел, было, сначала им что-то крикнуть, но потом подумал, интересно, о чем они разговаривают в моем сне. А, разговаривали они обо мне.

- Что говорят врачи, шансы есть?

- Один из 1000, организм биологически функционирует, а сознание где-то далеко.

- Что не возможно у человеков, возможно у Бога.

- Здравствуй, сыночек- услышал я голос мамы прямо над собой, и даже как будто почувствовал прикосновение ее руки. Она гладила меня по голове. Голос ее сорвался и перешел в рыдания.

- Ладно, плакать, давай акафист Сергию Радонежскому читать.

      Да, вот это сон. Проснусь - обязательно позвоню родокам и расскажу им.

И опять ничто.

Кадр 2.

       Вот, здорово, я опять стоял в лифте с Он-Она врачом, и мы уже спускались вниз. Становилось все темнее, и, наконец, мы остановились. Я хотел спросить, что было там – наверху, но опять мне стало как-то неловко. Открылись двери, и из мрака к нам вошел мужчина. Он был одет в темно-фиолетовый не то плащ, не то накидку с янтарными пуговицами и серым воротничком, при этом был очень статный и тоже  высокого роста. У него были точеные черты лица, черные глаза и черные длинные волосы. – Маскарад, что ли - подумал я. Неожиданно он со мной заговорил. У него был приятный голос, хотя можно было уловить какие-то надменные нотки. Слишком самоуверенный, и считает себя, наверное, неотразимым красавцем. Он протянул мне руку, чтобы со мной поздороваться, и сказал мне – Рад вас видеть, молодой человек у нас в гостях. Я пожал ему руку, и ответил, что я его не знаю и поэтому не могу разделить его радости. Незнакомец не выпускал моей руки, и слегка потянул к себе, дружелюбным жестом пригласив меня проследовать за ним. Сначала я хотел вырвать руку, но потом мне стало интересно – ведь это всего сон. К тому же в его действиях не было ни настырности, ни хамства  напротив, он казался очень галантным. Когда я был уже готов проследовать за ним, впервые раздался голос моего врача.  Голос был совершенно спокойным и уверенным – Не ходи с ним, он дьявол - сказал врач. После этих слов гость потянул меня за собой чуть настырнее, но не грубо.- Да не слушай ты этих врачей. Они так много общаются с ненормальными людьми, что и сами свихнулись, и городят всякую околесицу.

 Выдернув руку и еще раз внимательно осмотрев человека в плаще, я узнал в нем образ, не раз, описанный в разных книгах и фильмах. По крайней мере, на маскараде он точно смог бы сойти за отца лжи. Да и весь он был такой вежливый, льстивый. – Я с тобой никуда не пойду. Ты дьявол,- твердо произнес я. – Да, – ответил он, - Это действительно так. Но ведь эти врачи очень хитрые, они же не говорят, что я давно уже раскаялся в своих прошлых делах, и теперь только помогаю людям, и никому не делаю зла. Пойдем, и ты сам во всем убедишься. – Никуда я с тобой не пойду,- еще более уверенно ответил я и отступил на пол шага назад к врачу. Впервые за все время моего долгого сна мне стало страшно. А, вдруг, он меня схватит и силой уведет за собой. Врач видимо почувствовал мой страх и заслонил меня собой. Дьявол тут же гордо вышел из лифта. – Зря ты поверил этим лгунам. Мы с тобой еще встретимся, мой друг. И я докажу тебе свою правоту.

Врач задвинул решетки и надел засов. После этого он нажал кнопку, и мы поехали вниз. Он опять был молчалив, а мне снова стало неудобно беспокоить его расспросами. Этот сон начинал мне определенно не нравиться. Во-первых, я впервые испытал страх, во-вторых, уж больно он явственный, и, наконец, в-третьих, мне казалось, что все это длится уже несколько месяцев. Провалы в никуда длились мучительно долго. Я не успел домыслить до конца и вновь провалился.

      Опять гул, опять голоса моих родителей. ВСЕ,  сейчас  подойдут, и я проснусь и отвечу им. Родители о чем-то шепотом спорили. Когда они приблизились ко мне, я уловил уже последние слова.- Но, мы же не можем бросить его здесь. - Нам все равно его никто не выпишет. Посмотри, сколько к нему подключено всякой аппаратуры. Не перенесется же больница вместе с его палатой по воздуху.

И опять слезы мамы. Так, с этим пора кончать. Я попытался закричать, но ничего не вышло. Так всегда бывает во сне. Захотел открыть глаза, но и этого сделать мне не удалось. Этот сон зашел слишком далеко. Все, спать больше вообще никогда не буду. Пока я вел внутри себя непримиримую борьбу со сном,  совершенно отчетливо раздался голос отца, обращавшийся ко мне.

- Сынок, мы верим, что ты нас слышишь. Случилось то, чего мы все ждали, но не думали, что это так скоро произойдет. Мы не сможем больше приходить тебя навещать, иначе нас поймают. С собой мы тебя тоже взять не в состоянии. Мы оставим тебе большую сумму денег на твое содержание. Когда ты очнешься от своего сна, у тебя будет достаточно средств, чтобы добраться до нас. Я не могу назвать тебе сейчас то место, куда мы уезжаем. Зайдешь к соседке из 497 квартиры. Мама оставит ей для тебя записку. Мы в тебя верим и ждем тебя. К Максу не ходи. Он и еще тетя Света с семейством, и Сашка Лапей с семьей и еще многие другие уходят с нами. Все, с Богом.

- Вот тебе, сынок моя нательная иконка на веревочке. Мы за тебя молимся. – Голос мамы опять сорвался. Я почувствовал прикосновение ее рук. Она надела на меня иконку на веревочке и трижды перекрестила.

И, опять, ничто. Да, это не сон, а целый рассказ, подумал я и вновь оказался в лифте.

Кадр 3.

      Теперь мы стояли на какой-то площадке. Посмотрев влево, я увидел уходящие за горизонт лифты. Одни опускались, другие стояли и ждали. Всегда, когда опускались вниз, в лифте было двое - врач и больной. А возвращался он всегда только с врачом. Справа от меня была видна открытая дверь. За ней вниз уходила лестница. Можно было различить только несколько ступеней, т.к. дальше  темно. В  шикарной больнице, где такое современное оборудование и такой персонал, а на лестнице не могут лампочку вкрутить. Везде бардак. Неожиданно из темноты поднялся по ступенькам незнакомый мне мужчина. Он вышел и, оглядевшись, увидел свой лифт. Он радостно побежал к нему навстречу  и обнялся с врачом. Создавалось такое впечатление, что они целую вечность не виделись и были хорошими приятелями. Врач поздравил его. Поблагодарив его, мужчина спросил. – А где моя жена? Она что не дождалась и уехала без меня? – Нет, она еще не появлялась. –Грустно ответил врач.- Но, как же так?!. Этого не может быть.  Она такая хорошая, она лучше меня в сотни раз. Наверное, здесь какая-то ошибка. Может, вы ее проглядели. Я без нее никуда не поеду. – Мужчина сильно переживал и был взволнован. Врач успокоил его, но сказал, что ехать надо. А жена его, наверняка, приедет чуть позже. – А можно как-нибудь узнать, когда она приедет. – Не унимался мужчина. – Этого никто не знает. Нам пора. – Сказал врач. Печальный муж зашел в лифт. За ним закрылись сначала двери, а потом и решетки, и они взмыли вверх.

      Я совершенно не понимал, откуда вышел этот мужчина, куда он поехал, кто его жена и почему он не может ее подождать. Странная больница. Непонятно почему мне вся эта белиберда снится. Мои размышления прервал голос моего врача. – Сейчас мы спустимся вниз. Смотри внимательно по сторонам и ничего не бойся. Когда мы  доедем до самого низа, я тебя покину и вернусь сюда один и буду здесь тебя ждать. Ты увидишь перед собой ступеньки, а на них дорожка-коврик, ведущий наверх. Поднимайся по нему, и что бы ни происходило с него не сходи. Если ты дойдешь благополучно до верха, то мы отправимся с тобой вместе наверх, и ты больше никогда не увидишь этих ужасных мест. Ты все усвоил?- Я ответил, что вроде бы  ясно. Объяснил он все понятно, и задавать вопросы я не стал, чтобы не показаться тупым в его глазах. Хотя,  так и не понял, зачем мне куда-то спускаться, чтобы затем подниматься. Но сон пока был интересным. Мне было любопытно узнать, где же застряла жена того незнакомого мужчины. Да и  ежели чего, всегда можно проснуться, да и что может во сне такого страшного произойти.

      Врач нажал кнопку, и мы стали медленно опускаться вниз. Я внимательно смотрел через решетку. – Как в камере. – Отметил я. Разобрать что-либо было тяжело. Вдруг, на нашу решетку из мрака прыгнул и, зацепившись, ехал вместе с нами по ту сторону какой-то урод. Он походил на огромную лохматую обезьяну, похожую на троллей и фильма-сказки Уиллоу. Он что-то орал и явно пытался вцепиться мне в лицо. Решетка лифта не давала ему этого сделать, отчего в ярости он начинал рвать на себе волосы. Жуткое зрелище. Но особого ужаса у меня это не вызвало. Врач стоял рядом совершенно спокойный, и решетка, по-видимому, была очень надежной. Урод сорвался и, полетев вниз, исчез. Наш лифт немного сбавил скорость, и моим глазам открылась странная картина. Было похоже на митинг старых коммунистов. Повсюду валялись красные флаги, портреты их любимого Лысого вождя и разные другие подобные атрибуты советских времен. Один плешивый дед невысокого роста все время что-то недовольно выкрикивал. Он начинал заводиться и при этом, когда в его брани проскальзывали чертыханья, появлялся урод с палкой и лупил несчастного деда со всей силы этой палкой по голове. Шла кровь, а дед полз в поисках чего-то на карачках, пытаясь закрыть свою голову руками. Его было ужасно жаль. Но, помочь я ему никак не мог. Урод был огромным и ужасным. Но в моем бронированном лифте мне не было страшно. Просто было непосебе , и жаль деда. Вдруг, на лице старикана блеснула радость, он увидел перед собой портрет Лысого вождя, схватив его обеими руками, он стал прикрываться им как щитом. Урод отвратительно захохотал и исчез. Портрет, видимо, был раскаленным и сильно обжег деду руки. Он со злостью отбросил его в сторону и опять начал ругаться, и снова появился урод с палкой и все повторялось. Мы продолжали спускаться, и эта ужасная картина исчезла с поля зрения. Скоро я перестал обращать особого внимания на подобные сцены. Наша поездка состояла из короткометражных фильмов ужасов. Ужастики не люблю, поэтому у меня не было особого желания всматриваться в каждый сюжет. Но вот наш лифт опять замедлил ход своего движения, и представшая перед нами картина, не могла не привлечь к себе внимания – настолько она была омерзительна. У меня сразу появилось два желания – отвернуться и блевать. Если бы  не спал,  наверное, так бы и поступил. Но сейчас, во сне, я стоял в оцепенении. Вокруг сидели огромные уродихи, только менее волосатые. Вся их отвратительная нагота выпирала наружу. Можно представить себе, насколько это гнусно. Слава Богу, наш лифт не пропускает запахов. Вонь от них, наверное, стояла просто невыносимая. Если в обычной жизни человеческая плоть бывает неприятной, то у этих бабищ все было в сотни раз гнуснее. На руках  у них сидели маленькие женщины. Издалека их можно было принять за детей. Скорее всего, женщины были обычного роста, просто уродихи были слишком огромными. Они баюкали женщин и совали им в рот свои отвратительные огромные обвисшие груди. Иногда по телику показывают дикие негритянские племена, где женщины ходят голыми. Вот те отвратные негритянские старухи с сиськами до пола по сравнению с этими чудищами могли смело быть названы красавицами. Из этих грудей капала какая-то мутная жижа, отдаленно напоминавшая молоко, только коричневатого цвета. Было видно, что женщин мутило от одного их вида. Куда там рыбьему жиру. Рядом стояли уроды и тех, кто отказывался пить эту мерзость с жесточайшей яростью дубасили по всему телу, куда попадет. Несчастным теткам приходилось глотать это поило, естественно, при каждом глотке их выворачивало наизнанку.  Как всегда из оцепенения меня вывел спокойный голос моего врача. Он указал  на одну из женщин и объяснил, что это и есть жена того незнакомого мужчины, которого я видел на площадке с лифтами. В молодости эта несчастная сделала аборт и утаила это ото всех, и до конца своих дней так и не смогла набраться мужества, чтобы в этом раскаяться. Теперь ей предстоит выпить этого ужасного молока в сто раз больше, чем должен был бы выпить ее собственный малыш. Можно сказать,  ей еще повезло, что у нее только одно прерывание беременности путем ножа хирурга. Здесь есть те, у кого их несколько десятков. Более ужасной участи, чем у этих женщин нет ни у каких самых страшных грешников в этих местах. Ни один живой человек не вынес бы здесь и пяти минут, а они будут все это претерпевать по человеческому исчислению столетия.

      Мы тронулись дальше. Я был в страшном шоке. Меня стали терзать неприятные догадки по поводу нашего путешествия. Уж больно все это напоминало мытарства Преподобной Феодоры, только в несколько более современном варианте. И тут я, наконец, осознал что скоро лифт остановится и со мной уже не будет рядом моего врача и решетки с засовом. Всяческий интерес смотреть этот сон до конца у меня пропал. Я делал отчаянные попытки, чтобы проснуться. Щипал себя, но это не помогало. Постепенно меня начинала охватывать паника. Мы остановились. Врач  снял запор с решетки, и двери открылись. Мороз пробежался по коже. Прямо от лифта начиналась дорожка по ступенькам вверх. – Иди, и помни о том, что я тебе говорил.- Сказал мой врач. Я как под гипнозом вышел и проводил глазами улетающий лифт. Я пришел в себя. Вокруг был холод и мрак, только дорожка впереди и больше ничего. Меня охватил такой ужас, какой  еще в жизни не испытывал. Я все-таки решил не стоять на месте и сделал несколько шагов. Осторожно  поднимаясь вверх, постепенно оцепенение немного спало. Вокруг было тихо. С каждым шагом вверху во мраке открывались новые ступеньки. Я зашагал чуть резвее. И, наконец, осмелел до такой степени, что осмелился посмотреть в сторону, пригляделся и застыл, как будто меня облили холодной водой и выставили голым на 50 градусный мороз. Слева, в 5 сантиметрах от меня яростно сверкали глаза урода. Решетки не было, а желание разорвать меня на куски у него было. Я зажмурил глаза, собрал всю силу своей пошатнувшейся воли, сердце из пяток вернулось на свое положенное место, и я заорал. Орал  долго, пока хватало воздуха, а потом  снова набирал воздуха и снова орал. Я орал так, как подводник из фильма про затонувшую подводную лодку, где он с глубины поднимался по тросу на поверхность, и обязательно надо орать когда выныриваешь.  Услышав вокруг шум голосов, я отважился открыть глаза. Над собой я увидел медсестру, вытирающую полотенцем лившийся с меня холодный пот. Вокруг было много народу. Видимо, на мой вопль сбежались все врачи, все медсестры и все больные, кто только мог передвигаться. Вокруг  все пикало, слева от моего лица был мониторчик, на котором зашкаливала диаграмма, весь я был в присосках, как при экг, на подушке валялся загубник, через который, по-видимому, мне поступал кислород, и который я выплюнул, когда орал. Ну, точно как подводник. Это уже не было похоже на сон. Но чтобы убедиться в этом наверняка, я спросил медсестру, обратившись к ней, чтобы ей было приятнее – Доктор, я сплю? – Нет, ты не спишь, ты вернулся к жизни.

      Для полной уверенности я прикусил себе язык, и окончательно обрадовался, почувствовав боль. Пусть лучше в больнице, чем меня порвет как Тузик грелку этот злой урод. Врачи вокруг в недоумении шептались. До меня долетали отрывки фраз типа – Удивительно, как после такого длительного пребывания в коме, он не потерял дар речи? Как он двигается?- И т.п. И в этот момент я начал вспоминать свои сны и понял, что поездка в Питер мне все-таки не приснилась. Вокруг все говорили по-русски. А шаги за спиной были тем рубежом, который отделяет явь от небытия. Но, ведь, голоса родителей тоже могли быть не во сне. Эту мысль я старался гнать от себя надеясь, что сейчас через эту толпу протиснется ко мне мама и папа. Я посмотрел себе на шею и увидел иконку на веревочке, которую во сне на меня одела мама. Значит это не сон. Значит и то, что говорил отец, тоже может оказаться реальностью. Верить в это мне никак не хотелось. Я решил развеять все свои сомнения и спросил – А мои родители скоро придут, вы им уже сообщили?- Ты главное сейчас не волнуйся, сейчас мы сделаем тебе все необходимые обследования и если все у тебя в порядке, то профессор реанимации все тебе расскажет.

 

Глава 3. Добро пожаловать в реальность, молодой человек.

       Все положенные экзекуции я прошел с легкостью. Если бы они знали, сколько нечеловеческих страданий я видел из своего лифта, то не удивлялись бы, что так спокойно переношу неприятные процедуры.

Наконец, я оказался в кабинете профессора реанимации. Это была знакомая моей мамы, она работала в той же больнице, но на другом отделении. Однажды она даже гостила у нас в Финляндии. Я немного успокоился, потому что  лежал в маминой больнице, и Ирина Ефимовна сейчас уж точно расскажет , что же со мной случилось и где мне найти моих родителей. Из ее рассказа выяснилось следующее:

      Я поступил в больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой. Больше года я провалялся в состоянии комы. Несколько месяцев назад ей позвонила моя мама и сказала, что на работу она больше не выйдет. Накануне мои родители оставили приличную сумму денег на мое содержание и просили обо мне позаботиться. Также они вручили ей деньги на хранение, на случай если я все-таки выкарабкаюсь и вернусь к жизни. Ефимовна была человеком надежным, и можно не опасаясь, доверить ей на хранение любую сумму. После этого, мама исчезла. Именно исчезла, потому что она даже не взяла на работе расчет и не забрала трудовую книжку. На телефонные звонки никто не отвечает. Мои родители исчезли, и никто не знает где они. Милиция их уже ищет. Но все тщетно. От Ефимовны я узнал о том, что произошло в мире. После ее рассказа мне стало совершенно ясно, почему исчезли мои родители. За то время, пока я был в отключке в мире и в России тоже, произошло много, как считает Ефимовна, хороших перемен. Пока я жил в мире своих снов, повсюду прогремело столько новых терактов, по сравнению с которыми, события 11 сентября и Беслан просто ничто.  Повсюду была объявлена операция «ураган» по борьбе с международным терроризмом. Начались проводится в самые короткие сроки вынужденные реформы. Сначала ввели электронные паспорта. Начали переоборудовать магазины и транспортные средства. Милиции на вооружение стало поступать новейшее оборудование. А потом, с гордостью объявила мне профессор, прогресс полностью победил терроризм, практически исключив всякую возможность для формирования террористических организаций и проведения терактов. Она показала мне свою руку. На тыльной стороне ее ладони я разглядел едва заметный штрихкод. Это последнее изобретение человеческого гения вживляется под кожу совершенно безболезненно. Создан специальный органический клей, который рассасывается и абсолютно безвредный биочип становится частью твоего организма. Можно смело стирать, готовить и ковыряться в машине. Этот чип невозможно вывести никакими химикатами. Только если руку себе отрубить. На этот чип заносится вся необходимая в жизни человека информация. Он заменил и паспорта, и банковские карточки и проездные. Деньги стали ненужными. Зарплата поступает на твой счет, а вместо банковской карточки ты с помощью своего чипа можешь, набрав свой личный код, узнать свой баланс в любом банкомате. В транспорте и в магазине расчет происходит мгновенно, достаточно просто поднести свою руку к аппарату, и информация уже считана. Сразу была решена уйма проблем. Помимо того, что решен вопрос с террористами, убивается множество зайцев. Воров не стало, потому, что даже если вор и украдет какую-нибудь вещ, он не сможет ее продать без чипа. А если эта вещь подана в розыск, то она сразу будет обнаружена при попытке ее сбыта. Бомжей и беспризорных всех поймали и посадили в специальные приюты. Им теперь просто невозможно спрятаться, потому что у милиции на вооружении спецаппаратура, позволяющая в радиусе 500 метров определять биологически активные объекты без биочипа. Одновременно решена проблема и бродячих животных. Их тоже всех отловили и поместили в приюты. Теперь и  домашним животным тоже вживляется чип, по которому можно без труда будет их обнаружить в случае пропажи и вернуть счастливым хозяевам. Конечно, террористы могут спрятаться в лесах, но какую они оттуда представляют опасность. Они все равно не смогут ничего ни купить, ни продать. Существуют еще и больные религиозные фанатики, которые из-за своих убеждений отказываются принимать чип. В этом случае они оказываются в одних приютах с бомжами и беспризорниками. Каждый нормальный человек должен сам понимать все преимущества введенных реформ, и проявлять личную инициативу для выявления и поимки вредных и опасных элементов общества. В радиусе 100 км вокруг каждого города стоит оцепление из специальных машин, информирующих о приближении любого объекта без биочипа. Созданы  отряды городских пограничников, которые  через несколько минут, после срабатывания сигнализации уже будут идти по следу преступника. Все верховные представители религиозных конфессий первыми выступили в поддержку реформ. А наш патриарх возглавляет это общество. Все, кто идет против новшеств, объявлены отлученными от церкви. Рассказав мне все это, профессор уверила меня, в том, что мне совершенно не о чем  волноваться. Хотя деньги уже не ходят, мне не стоит переживать. Я смогу обменять деньги реальные на виртуальные в любом банке до конца этого года, как только вживлю себе чип. Профессор посоветовала мне сразу пойти в свой паспортный стол, где мне назначат срок, когда явиться, и выдадут  карточку с временным биочипом. На эту карточку будет нанесена моя информация, и я сразу смогу положить на нее свои деньги и жить до вживления мне постоянного чипа с чипом временным совершенно спокойно, как все нормальные люди.

Я поблагодарил профессора за столь подробный рассказ. Мне нужно было еще осмотреться и все как следует обдумать. Ясно, что я попал в серьезную передрягу, как в банку с клеем, и  мне нужно, во что бы то ни стало, найти своих. Была маленькая надежда, что родители ждут меня дома, что они как-нибудь выкрутились и живут временно по поддельным чипам.

В больнице я получил справку с печатью и датой выписки для предоставления в жилконтору. Также мне выдали мой старый паспорт, а Ефимовна вручила  приличную сумму денег, оставленную родителями.  Я отправился пешком до остановки маршрутки, которая могла бы меня привезти прямо к дому. Вокруг все было таким же, как и раньше. Такие же суетные люди куда то спешили. Такие же дома, магазины. Только стало больше банкоматов. В раздумьях я добрел до маршрутки и стал в очередь. Когда машина подъехала я вместе со всеми начал в нее залазить. На двери висела табличка со стоимость проезда. Я отметил, что проезд подорожал, теперь чтобы мне доехать до дома, нужно было отдать 30 рублей. Видимо, с вводом виртуальных денег стало легче взвинчивать цены, это менее заметно. Передо мной все касались ладонью какого-то аппарата, как в заграничных автобусах, и нажимали кнопку, соответствующую их маршруту и тут же получали чек. Это новшество явно уменьшит количество аварий на дорогах. Раньше водители маршруток все время отвлекались от дороги, давая сдачу. Подошла моя очередь, и я честно протянул водителю 30 рублей. Все в изумлении вылупились на меня, и на время даже перестали толкаться. Водитель удивленно произнес – Парень, ты чё, больной, не можешь дойти два метра до банка и скинуть деньги на чип. Как я тебе чек пробью без чипа. – Я ответил, что у меня нет чипа и можно без чека. У водителя на лице выразилась минутная борьба – взять 30 рублей или нет. Но вокруг, видимо, было слишком много народа, и он испугался, что его могут потом обвинить в сотрудничестве с террористами, да и сумма была небольшая. Он высунул голову в окно и заорал милиция. Я хотел, было, предложить ему больше, но понял, что нужно удирать, как Остап Бендер от разъяренных любителей шахмат. Но это было уже невозможным. Ко мне бежали трое дюжих мусора. Водитель крикнул им, что паря, мол, без чипа пытался за деньги проехать. Менты бежали быстро. По ним было видно, что они с огромным удовольствием пройдутся по моей спине своими  ПР(палка резиновая), в случае моего сопротивления. Засиделись, видать, хлопцы.  Осознав всю бесполезность бегства, я отошел от маршрутки немного в сторону и стал спокойно ждать. Я был еще слаб после больницы, и они меня все равно догнали бы. Да и куда бежать, через сто метров меня накрыл бы любой другой патруль, обнаружив, что у меня нет чипа. Увидев, что их жертва не удирает, менты перешли на шаг и подошли ко мне. Один из них представился – Лейтенант Бушковский, ваши документы пожалуйста. Передо мной стоял мой школьный друг Леха-Ватинаура. – Серый, ты, что ли? Здорово! – Привет Ватинаура. – Остальные милиционеры сникли, поняв, что мы с Лехой старые друзья, и убрали дубинки. Еще в период моей жизни в Финляндии, Леха сдавал документы, чтобы попасть в ряды нашей доблестной милиции. Я поехал вместе с ними на их милицейской машине в отделение. Леха обещал помочь с обменом паспорта. По дороге он поведал мне о том, что родоки мои продали квартиру и куда-то уехали вместе с Максом. После этого их больше никто не видел. Эфемерная мечта о том, что меня ждут дома, быстро таяла и улетучивалась. Леха предложил мне подождать его до конца смены у них в отделении, а заодно и решить все вопросы с оформлением документов, а потом поехать к нему и там перекантоваться пару дней. Хотя он и являлся формально представителем той власти, которая поставила меня вне закона, он оставался моим другом, и  ему можно было доверять. Я, конечно, согласился на его предложение. Господь бог был явно милостив ко мне, попустив мне напороться на патруль милиции, в котором был именно мой друг. Жить пока мне тоже было негде. На дворе стоял май, и ночевать на скамейке под крики майских котов не представлялось радужной перспективой. Хотя, котов всех переловили, и они больше не очаровывают своих дам ужасными воплями под окном и на крышах, а сидят грустные в приютах. В любом случае, было холодно и хотелось есть. Хорошо, хоть в больнице покормили с утра. То, что в магазине при попытке покупки еды без чипа и за деньги, со мной произошел бы аналогичный конфуз, как и в маршрутке, я ни минуты не сомневался.

Мы приехали в отделение. Леха договорился, чтобы мне пока выделили диванчик с теликом и помогли с документами. Я остался один, мой друг поехал со своими коллегами ловить террористов вроде меня. Далее я уговорил ( естественно за круглую сумму) выдать мне временный чип не на 2  недели, как положено, а на месяц, и не класть на него все деньги, а лишь маленькую их часть, понимая, что на чипе они могут все пропасть, а в поисках родителей  пригодятся.

      Итак, я сидел на диванчике в кабинете какого-то следака. В кармане у меня лежал временный чип с повесткой для явки на вживление мне постоянного чипа, и оставшаяся сумма денег, в виде денег. Было ясно, что у меня на все про все есть всего один месяц, после чего я переходил в разряд опасных элементов и подавался в розыск. Никаких реальных идей в голове пока не возникало. По телеку болтал Крысенок-президент( читайте статью моего отца, под названием «Крысы», она была написана задолго до всех этих событий, а крысы уже откровенно показывали свои настоящие хищные мордочки.). Он витиевато плел чушь о том, как теперь всем стало хорошо жить, как мы дружим с Америкой, в которой впервые были введены, столь любимые всеми жителями планеты реформы. Потом показывали удачные операции городских дежурных пограничных отрядов по поимке террористов в лесах около города. Закрывая руками глаза, чтобы не ослепнуть от ярких прожекторов вертолетов, в оцеплении вооруженных солдат, у костров сидели террористы. Они очень сильно были похожи на бомжей, сбежавших от тоски и голода из приюта. Здесь в лесу они добывали себе пропитание, и сильно одичали. А далеко от города отходить боялись, потому что там уже творился беспредел. Этих бомжей ловили и отправляли обратно в приют. А высокопоставленные военные получали почетные государственные награды за поимку особо опасных террористических банд. Наши наверное во всем берут пример с американцев. Несколько лет назад, когда Америка только начинала заваривать кашу и обвинять целые народы в причастности к терроризму, после кровавой бойни в Ираке, по телевизору тоже показывали с определенной периодичностью разных бомжей, называя их Садамом Хусейном. И многие идиоты верили. Я встал и выключил этот бестолковый ящик. Он мешал мне сосредоточиться. У меня был всего один месяц, и три перспективы. Первая, и самая простая – стать таким как все и предать всех дорогих мне людей, свое отечество на небесах и Бога, просуществовать свой временный земной путь более ли менее комфортно, а потом отправиться на растерзание к уроду с палкой. Вторая перспектива- стать одним из мучеников, попасть в бараки, где живут бомжи и религиозные фанатики ( т.е. не предавшие Бога люди), и там заболеть всеми видами заболеваний и умереть от голода. Третья перспектива – найти своих родителей.  Зная, что голова у моего папы думает всегда минимум на три хода дальше всех властей, даю все сто процентов, что он не сидит в бараках с бомжами, а нашел выход, как жить, и при том по старой привычке держать себя в чистоте, живет неплохо, с горячей водой, банькой и печатной машинкой. Вопрос стоял лишь в том, как его найти. Можно было пойти к бабушке с дедушкой. Но они  примут все, что им скажут власти, и никто не сможет их убедить в обратном. Их нельзя судить, потому что они жили в трудное время, много пережили, и все 70 лет им вколачивали в голову кол повиновения властям. И вколотили так сильно, что достать его оттуда практически невозможно. И потом будет трудно их покинуть. Это может их травмировать. Наверняка папин брат тоже принял чип, и не оставит стариков в беде. Я сидел как Вини Пух и пытался заставить свои опилки думать. Думал, думал, и вдруг меня осенило. Я вспомнил, как во сне отец говорил мне о какой-то записке, которую они оставят для меня у соседки. Может это, конечно, и было плодом моего воображения, но других шансов пока не было.

Со смены вернулся Леха. Он сдал свое оружие для поимки террористов, и мы закрылись с ним в кабинете. Я честно сообщил ему о своих планах и открылся, что мне надо валить из города. Леха поклялся, что поможет мне всем чем, сможет и никому ничего не скажет. Он сказал, что готов будет помогать нашим, если я их найду. Значит, у нас был уже свой засланный казачок. На своей мусоровозке он довез меня до самой парадной моего бывшего дома и остался ждать  внизу. Я действовал осторожно, чтобы никто не узнал о моем выходе из больницы. Все знают, что родители мои куда-то уехали, и, наверное, в Финляндию, а я в больнице ни рыба, ни мясо. Мне было выгодно это всеобщее заблуждение. Я позвонил соседке в дверь. Моему появлению очень обрадовались.  Отказавшись зайти на чай и соврав, что тороплюсь и обязательно заскочу попозже,

 я ждал, что она сама скажет что-нибудь о записке, но она не говорила. Я пошел напролом и спросил напрямую про записку. – Ой, чуть не забыла. Вот этот ключ от почтовой ячейки передала мне твоя мама, сказала, что код ты сам знаешь. Ура, лед тронулся, господа присяжные заседатели. Я еще раз наврал, что зайду позже, и побежал скорее к машине. Оказалось, что на нашей почте сделали   специальные круглосуточные ящики для хранения ценных бумаг и документов. Мы без промедлений отправились на почту.  Повернув ключ и набрав код- год своего рождения, дверца открылась, и я увидел конверт и еще немного денег. Молодец папаша, хитрец, подстраховался. Я отдал Лехе эти деньги. Жили они бедно и им они пригодятся.

Мне выделили комнату. Поев, и приняв холодный душ, чтобы маленько остудить голову, я помолился и лег в кровать. За этот день у меня свершилось столько перемен, что никому и не снились. С замиранием сердца я открыл конверт.

Письмо.

       Сынок, если в промысле Божьем  было вернуть тебя к этой временной жизни, и ты держишь в руках это письмо, значит, ты сам уже  знаешь все, что произошло в нашей стране. Теперь тебе предстоит  выбрать свою судьбу. Ты уже взрослый и сам в состоянии принять решение. На одной стороне возможность влиться во всеобщий поток людей и принять печать антихриста, но не потерять привычных земных благ, с другой стороны – стать таким же изгнанником как мы. Смотри сам. Твоя квартира на Планерной по-прежнему сдается, ключи от нее хранятся у бабушки с дедушкой, у них же ключи от гаража и машины. Слава Богу, мы успели приватизировать квартиру на Долгоозерной и продали ее. Дача в Белоострове и дом в Финляндии тоже проданы. Часть денег хранится у стариков, если ты останешься с ними, то сможешь по своему усмотрению распоряжаться этими средствами. Бог тебе судья. Мы тебя в любом случае любим и не осуждаем, какой бы ни был твой выбор.

      Если же ты, все же, решишь присоединиться к нам, то вот тебе номер телефона +7911777333. Раз в день на несколько минут мы включаем его, чтобы проверить сообщения. Напиши нам смс, и придумай такой текст, по которому мы поняли бы, что это точно ты. В ответ мы отправим тебе сообщение о том, как нас найти. Денег у тебя достаточно, а коррупция в нашей стране будет существовать до скончания века. Поэтому придумай сам, как добираться. Верим в тебя. С Богом. Благословение тебе на все. Аминь

       Мне было немного обидно, что родители допускали шанс, что я могу оказаться в стане предателей. Именно предателей, а не заблудших людей. Если человек не знает правды, он может ошибиться и заблудиться. Но если он знает и сознательно, ради благ, предает свою истину, то это уже предатель. Его нельзя оправдать. Лучше ему было не родиться. Я сразу отослал сообщение, нагородив в нем всего побольше, чтобы меня признали. Звучало это так. –

Спаси Господи люди Твоя. Пишет сын Сергей. Ответь мне, Иоанн Воанергес. Смерть жидовским оккупантам. И упал с неба окунь. Щука на жерлице 7,5 кг. Великий раскол. Святой Иоанн Грозный. Макс варил трубу. Мартышку увел татарин, а колобок сам укатился.

Этой эклектики было вполне достаточно, чтобы любой чужой человек ничего не понял. Родители же поймут все. Отправив смс, я лежал и думал, но сон меня сморил. И  опять мой сон. Я поднимался по последним ступенькам страшной черной лестницы, и выйдя в дверь  увидел свой лифт. Я побежал к моему врачу, и мы обнялись. Он похвалил меня и сказал. – Ты правильно сделал, что не сошел с коврика. Теперь иди и возвращайся к своим родным, а я буду всегда с тобой. Ты знаешь, какие путешествия ждут тебя, когда ты сюда вернешься еще раз. - На этой фразе запищал мой телефон, и я проснулся. Свершилось! Пришло обратное сообщение.

 Глава 4. Здравствуй, сынок.

       Сообщение состояло из трех строк: И благослови достояния Твоя. Деревня Н. Архангельской области. Кладбищенский сторож Семен.

И это все?! Некоторая неуверенность во мне, конечно, имела место быть. Разные сомнения терзали мою голову. Но я решил твердо, с коврика не сойду. Выбор сделан. Леха купил  все необходимое для дороги:- сухари, консервы, рюкзак, обувь, одежду, компас, нож, палатку и т.д. Еще он сделал для меня незаменимую вещ. Мой чип должен был вот уже менее через месяц самоуничтожиться. А, как выяснили наши менты, аппаратура по определению людей без чипа, одинаково срабатывает как на чип активизированный, и уже вживленный под кожу, так и на пустой чип. Имея такой пустой биочип, ты, конечно, не сможешь провернуть по нему никаких операций, но пройти, не выдав себя, мимо патруля становилось возможным. За немалую сумму мой друг выкупил для меня такой чип. Теперь  побег из города становился более реальным. Мы попрощались. Напоследок я попросил его зайти через пару недель к моим бабушке и дедушке, и сообщить им, о том, что их внук добрался до родителей. Пускай родня делит сама между собой оставшееся имущество и средства.

      Мое путешествие до деревни Н. – целая история. Расскажу вкратце. За большие деньги я выехал из города в кабине грузовика. Пагранцы ничего не обнаружили. Водителю я наплел, что, мол, месяц ждать не могу, а невеста живет в деревне, еду, вот, немного разрядиться. Все это звучало совсем неубедительно, зато магическим свойством обладает шорох купюр. Таким же Макаровым я добирался на перекладных до этой глухой деревни. Водилы провозили меня из города в город, покупали мне еду. Некоторые даже денег не взяли. Может быть такие заблудшие, но честные люди еще пополнят ряды повстанцев, если начнется сопротивление. Потратив почти все свои средства, я, наконец, стоял у двери, ведущей в скромное жилище смотрителя Семена. Трижды постучав и произнеся – Молитвами Святых Отец наших, не договорив, я услышал в ответ аминь, что означало – входи. Потом дед долго меня обо всем расспрашивал И после того, как он убедился, что я не «ентихристовый шпиён», он разместил меня у себя дома. И я стал у него жить, помогая ему по хозяйству. Деревня эта находилась в такой куриной заднице, что старого кладбищенского смотрителя никто не стал при переписи насильно чипизировать. Все жители сами ездили в райцентр и толкались там в огромной очереди, «чтобы ентот чипс» заполучить. А то, как без него в город ездить продуктами торговать, а соляру покупать, а дрова. В общем, без него никуда. А старикашка безумный ни у кого подозрений не вызывал. Молится себе, ухаживает за могилками, да кормится с огорода да охоты и рыбалки, и пускай. Вот этот старикан и был последним связывающим звеном изгнанников с окружающим миром. Связь была с ним односторонняя. Потом я узнал, что много лет тому назад один богатый не то банкир, не то депутат на свои миллионы прорыл здесь себе  небольшой подземный тоннель с настоящим маленьким поездом. Туннель вел примерно километров 10 в глухие леса, и выходил к озеру, о котором никто не знал. Опуститься в тоннель можно было на лифте. Со стороны озера вход в лифт был замаскирован под заброшенный охотничий домик, там, под половицей  вниз вела лесенка, а уже только потом открывался вход в лифт. А, со стороны деревни попасть в него можно было через старый сарай, пристроенный к дому смотрителя. Из сарая нужно было спуститься в погреб, а там по той же схеме.  Потом этот миллионер в трудные минуты жизни страны не продал свою душу, а возглавил оппозицию. А место, которое служило ему развлечением и отдыхом, превратилось в целое поселение, не смирившихся с властью антихриста, людей. Многие продавали свои имения и на вырученные деньги строили себе там дома, заводили хозяйство и скот.  Мои родители были не исключением.  С бывшим беспредельным коммерсантом Сашей они сложили сбережения вместе и  построили самый большой и добротный дом во всей православной общине, рассчитанный с запасом на 4 семьи. Одновременно отец стал главным идеологом  и рупором, который взывал к покаянию оставшихся ТАМ людей. На его печатной машинке печатались  провокационные листовки и организовывались различные диверсии. Все его называли «наш дедушка».

Кому нечего было продавать, просто поселялись  жить и работать. Для таких людей, те, кому позволяли финансы, сбросились и построили много маленьких домиков. Каждый домик рассчитан на две семьи. Был свой дизель и электростанция, энергия вырабатывалась в хитром аппарате, придуманном нашими умельцами еще в 90-е годы, и замороженным Черномырдиным. Работала эта чудо-машина на обычных дровах, создавалась такая температура, что с помощью пара приводилась в работу и электростанция. Этой энергии вполне хватало на все нужды. Имелся и свой насос, качавший из озера воду. В нем же ловили рыбу. Лес и земля давали все остальные необходимые продукты для выживания. Обнаружить с воздуха поселение было невозможно. Летом по верхушкам деревьев натягивалась сетка защитного цвета, а зимой – белого. На случай обнаружения врагами тоннеля, срабатывала сигнализация, и поезд обесточивался, а если совсем труба, то весь тоннель должен бы был взлететь на воздух. Имелась и своя церковь с приходской школой. Там служили последние преданные Христу священники. Наконец, у моей мамы появилась своя церковь. Она была там и уборщицей и свечницей и ктитором.

      Но все это выяснится потом. А сейчас, я уже целую неделю живу у Семена, а на связь с ним так до сих пор никто и не вышел. Как объяснил мне смотритель, связь была односторонняя. Я уже начинал сомневаться в правдивости его слов. Нужен старичку помощник по хозяйству, вот он меня и занимает всякими байками. Я даже стал уже с этим смиряться. Все лучше, чем жить с вживленным чипом. Но вот, однажды, когда мы складывали дрова в сарае, мигнула трижды лампочка. Сторож запел молитвы. Это было сигналом того, что все спокойно. Я стоял  рядом со стариком и не дышал. Открылась дверь и из нее вышли 2 человека. Как будто в этом сарае была машина времени, по которой из будущего, или прошлого приходят и уходят люди. У обоих мужчин на плече висели охотничьи ружья. Сзади молча стоял Макс, а отец улыбнулся и спокойно сказал.

« Здравствуй сынок!»

 Финляндия 28.11.2004