Дети своего отца.
Глава 1. Сила
Он стоял в ванной комнате и мазал свои руки кремом. Он всегда подолгу принимал ванны и очень любил ублажать свое тело. Он вообще любил себя. Его настроение постоянно портила его жена своими лекциями и скандалами; вот и сейчас он слышал ее раздраженный надрывный голос за дверью. Но его сознание было переполнено потоком мыслей, которые кружились в его голове словно осенние листья, разметаемые сильным ветром по парку. Они проносились мимо него, оживляя в памяти давно забытые обиды. Он стоял у зеркала, но смотрел не на свое горячо любимое отражение, а куда-то за него-Извини, но я не танцую…-Очень жаль, но я уже приглашена …-Я уже встречаюсь с другим…
-Игорь, сколько можно сидеть в ванной. Ты же опять опоздаешь на свои лекции. Ты слышишь меня?
Но он ее не слышал. Все ее слова сливались с шумом ветра. Одни воспоминания пролетали мимо, другие впивались в сердце и жалили его больное самолюбие…-Какая у тебя нежная кожа, какой красивый изгиб носа, какой нежный голос. Ты просто обязан ходить в кружок пения…
Хлопнула дверь. Это ушла жена на работу, ему тоже нужно было собираться, спешить, но он еще долго стоял и втирал и втирал крем в руки.
Выходя из дома, он чуть не наступил на свою старую собачонку болонку, которая имела неосторожность развалиться у его ног в надежде, что ее заметят и почешут брюшко.
Войдя в аудиторию, он сделал вид, что не слышит раздраженный шепот своих учеников.
-Явился, наконец, не запылился…Смотрите-ка, а Сова сегодня почти вовремя прилетел, всего на 20 минут опоздал…Уху-уху-уху.
На доске была нарисована птица с большими глазами и кривым клювом, похожая на попугая, страдающего от запора. Внизу было подписано «филин». Его фамилия гарантировала ему постоянное прозвище в любых коллективах, начиная с детского сада. Он стер это и стал чертить задачи. Мысленно он был далеко от ненавидимой им аудитории. Он всегда держался надменно и гордо. Бывали минуты, когда он представлял себя древнегреческим философом, гуляющим в тенистом саду. Окруженный толпой восторженных учеников, ловящих на лету каждое его слово, грациозным движением руки он срывал плод с дерева, надкусывал его и продолжал вещать красивое, мудрое, вечное…
Вместо этого, за его спиной раздавалось ухание этих бездарных студентишек, недостойных его ухоженного ногтя. Ни один мускул не дрогнул на его лице и не выдал ярости и раздражения. Он выше всего этого.
Та встреча была настолько быстрой и фантастической, что временами казалось, будто это был только сон. Но маленький листочек, на котором был написан телефонный номер, по-прежнему лежал в его заднем кармане и жегся…-Ты избранный. Мы давно наблюдаем за тобой. Ты достойный сын нашего общего отца. Согласись стать одним из нас, и мы посвятим тебя в тайну, которой уже более 2000 лет. Одно только слово, и ты станешь повелевать судьбами людей, тебе будут целовать руки. Ты получишь невиданную силу, которую наш отец дает только самым избранным своим детям…
На одной чаше весов лежала вся его привычная жизнь. Любовь и семейное счастье обошли его стороной. Первая жена ушла, вторая пока еще нет, но пилит каждый день. Студенты его ни во что не ставят, коллеги не уважают. Был маленький период взлета, когда он играл в одном ансамбле, но разве это все, на что он способен, разве это все, чего он достоин. И вдруг, в метро к нему подсаживается незнакомец в черном пальто и с проницательными, умными, черными глазами. Тот короткий разговор, точнее монолог человека в черном, врезался в сердце как острый нож, и с каждым часом впивался все глубже и глубже. Все то, о чем он говорил, звучало настолько же невероятным и жутким, насколько и желанным. Перспективы, описанные благородным господином со спокойным голосом и грациозными движениями, были настолько восхитительны, что дух захватывало. Он даже не представился, называл себя все время сыном их общего отца, отца благородства и гордости. Он вышел на следующей станции, оставив в его руках листочек с телефоном, по которому ему следовало позвонить и просто сказать, согласен он или нет. Сразу после согласия, по словам таинственного господина, ему будет дана невиданная сила…
Он стоял и машинально водил мелом по доске, даже не заметив, что лекция давно уже закончилась, а все студенты покинули аудиторию. Здравый смысл подсказывал, что все это бред. В каком веке мы живем, какие дети общего отца, какие тайны, какая сила. А вдруг, все это правда?!! Внутренний голос настойчиво шептал попробовать, рискнуть. Где-то в глубине себя он верил, что держит сейчас в руках всю свою прежнюю, никчемную жизнь и смотрится в нее как в зеркало. Стоит только размахнуться посильней и грохнуть ее об пол, так чтобы она разлетелась на множество осколков, потом взять веник, смести их все и выбросить навсегда в мусоропровод истории.
- Игорь, ты просто невозможный человек. Опять звонили с кафедры. Ну почему ты все время опаздываешь?! Ты что, хочешь лишиться своей работы? Итак, денег нет, стыдно на улицу выходить в том, в чем я одета. Может, у тебя завелась другая женщина на стороне, к которой ты успеваешь заскочить до и после лекций?!!! Да, ты вообще меня слышишь, или нет?!! Я с кем разговариваю? Ты витаешь где-то в облаках. Да, ты слушаешь меня или нет?!!!
Он поднял на нее тяжелый взгляд и сказал – «Я согласен!»
- С чем ты согласен?! Ты в своем уме?!- Ее голос был визгливым, готовым перейти в истерику.
Не произнеся больше ни слова, он достал из заднего кармана брюк помятый листок и направился к телефонному аппарату. На этом клочке бумаги был написан телефонный номер без имени, без инициалов, без единой пометки. Просто голый набор цифр, которые скакали по листку. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что этот номер был написан наскоро в транспорте. Его глаза блеснули нездоровым огнем, и он начал крутить диск телефона. Это уже переходило все возможные границы. Жена втянула в себя побольше воздуха и собиралась закатить невиданную истерику, и даже открыла для этого рот, но в этот момент услышала ту же фразу - «Я согласен!». Он повесил трубку и, резко обернувшись, уставился на нее немигающим взглядом. От этого взгляда голос отказался повиноваться, вместо скандала и крика, засидевшийся в легких воздух, наконец, вырвался на свободу, произведя на свет долгий тоненький писк умирающей мышки, зажатой в клюве хищной птицы. Ее глазки-бусинки были полностью во власти неморгающих глазищь филина. Сначала отнялся язык, и занемело горло, потом льдом сковало шею и плечи, и так дальше до пояса.
Он злорадно ухмыльнулся, глаза его снова заморгали, и он произнес – Ты что-то спросила, дорогая? Он еще не был посвящен во все тайны, не принял постриг, не узнал своей миссии, но сила, как было обещано, жила в нем. Он светился так же, как светился бы древний алхимик, наконец-то извлекший из ртути золото.
- Нннет.- Еще не верилось, что язык, как и прежде, подчиняется своей хозяйке. Тело оттаяло, и конечности приобрели былую подвижность - нет, дорогой, я просто хотела позвать тебя к столу, суп давно стынет….
Глава 2. Идите ко мне, дети мои…
В одном из притворов храма в честь иконы Богородицы «Достойно есть», отведенном под крестины и исповедь, топталась кучка кающихся. Едиными устами и единым сердцем уже пропели «Отче наш» и дело шло к «Символу веры», а батюшки все не было. – Яко по суху пешешествовав Израиль, по бездне стопами, гонителя фараона…в который уже раз начал читать покаянный канон один из пришедших очистить свою душу от грехов. Покаянный настрой, царивший еще полчаса тому назад, сменился легким гомоном. Две пожилые дамы, сжимавшие в руке пергаменты с прегрешениями, исписанные мелким почерком и в некоторых местах размытые от слез раскаяния, живо обсуждали рецепт теста для пирога с капустой. Группка детишек от 3 до 7 лет играли со свечками. Они выдирали их из подсвечника как грибы с корнем из земли, и бросали их в специальную корзинку для огарков. Все это сопровождалось шумом и смехом. Никто из взрослых уже не делал им замечания. Две обычные женщины, одна уже немного воцерковленная, а другая только подтягивающаяся, шептались так, что их можно было услышать даже на улице.
Та, что еще не успела постигнуть всех тайн мадридского двора, слушала с огромным вниманием восторженные речи подруги. – Говорят, что новый батюшка такой строгий. Все делает очень основательно и неспешно. Не то, что некоторые из наших торопыг, глотающих целые слова в спешке. А еще я слышала, что он настоящий аскет. Молится все время. Недавно рассказывали, вроде, даже в обморок на службе упал, всю ночь молился глаз не смыкал. По ночам как афонские старцы за весь свет молится, и даже за бесов...
Ей так хотелось посмотреть на настоящего подвижника, что она даже согласилась встать в воскресенье не свет ни заря и поехать с Танькой в церковь на исповедь. Муж только пальцем покрутил у виска и дальше спать лег. Говорят, после первой исповеди приходит такое неповторимое ощущение невесомости. Она настолько замечталась, представляя себе то новое чувство, которое должно было ее посетить, что даже не заметила приближение батюшки. – Вон он идет, все я молчу, а то будет ругать за то, что болтала в храме. Голос ее подруги вернул ее с небес на землю.
Он прошел плавной походкой, не прошел, а проплыл как лебедь. Кожаные армейские сапоги, длинная строгая черная ряса, ухоженная борода с ручейками седины ниспадала на грудь и заканчивалась на поджаром животе. Подтянутый и строгий, никакой спешки в движениях, он действительно в ее глазах был похож на благородного лебедя. Привычный стереотип попа с пузом, как мешок альпиниста был полной противоположностью этого человека.
Он стоял лицом к алтарю, спиной к молящимся, Воцарилась тишина. Было даже слышно, как шипит, догорая, свечка. Так прошло какое-то время, прежде чем он затянул слова молитвы. Вслух он читал одно, а про себя добавлял еще отдельные слова или фразы, отчего его пение было похоже на запись заезженной ленты, зажевываемую и растягиваемую магнитофоном. Во имя ( про себя - Нашего) Отца, и ( - Его) Сына, и ( - Темного) Святого Духа. (ньима) Аминь.
Обернулся резко и немигающим взглядом провел по всем рядам в поисках жертв. Сразу определил, кого будет целиком, а кого только наполовину. Подходящие кандидатуры на роль ученика-практика он научился выбирать очень быстро, и практически всегда безошибочно. А глазки-бусинки простых доноров он определял за доли секунды. Они были ему не интересны, просто энергетическая сыворотка. И на сколько такого донора хватит- зависит от силы его воли и духа. Иногда особо стойких даже на пару лет, а некоторые сгорают за месяц. Были из присутствующих здесь и уже обработанные верные слуги, питавшиеся сами, и приводившие к нему своих знакомых и родственников.
Она почувствовала, как язык немеет во рту, шею скрутило, и начало постепенно деревенеть все тело. Почти как в сказке. «Колечко колечко, возьми человечка, скрути ему руки в тяжелые корни, дерево снаружи, дерево внутри…» Старушка, обсуждавшая рецепт пирога, выронила пергамент.
- Ах, какое блаженство, какой экстаз, когда тело наполняется свежей энергией. Минутное наслаждение сменилось в нем легким раздражением. Не все еще, на кого он устремлял свою силу, поддавались сразу.- Ну, ничего, при беседе я вас раскачаю. Разные крепкие орешки попадаются, раскусить которые иногда очень и очень нелегко. К каждому хитрому ларчику можно подобрать свой ключик. В этом и заключается мастерство, которое он осваивал с таким усердием, с каким еще ничего не делал в своей жизни.
Она смотрела на свою подругу детства Таньку, а та ей в ответ блаженно улыбалась. Окоченели даже пальцы ног. Батюшка развернулся опять к алтарю и продолжил свое заунывное пение. В этот момент все ее тело как будто оттаяло, и слезы брызнули из глаз. Одна и та же мысль парила в воздухе - он святой, меня посетила благодать, Дух Святой сошел на меня через него. Повинуясь какому-то внутреннему зову, она схватила стоящего рядом ребенка и со словами «пропустите младенца вперед» как щитом пробила себе дорогу в первый ряд, где уже уступили место старушке с пергаментом.
- Идите ко мне, дети мои, и я успокою вас…
Выйдя из храма, после принятия святых таинств, Нина чувствовала себя ватной куклой, какая была у нее в самом раннем детстве. Все ее силы и эмоции куда-то подевались. Ее верная подружка Танька объясняла ей это тем, что ее тело- это немощный сосуд, который был наполнен грехами. Батюшка как опытный кузнец перерубил цепь, и камень грехов, носимый ею с собой на протяжении всей жизни, отпал. После это сосуд опалился телом и кровью Бога. Нина представила себе, что она пила кровь и ела тело Бога, и ее замутило. К тому же в трамвае ей больно заехал под коленку чемоданом дядька в очках. Раньше она обязательно бы ответила ему парой ласковых, а сейчас совершенно не имела никаких сил, и лишь жалобно застонала от боли. Вдобавок, с самого утра ни маковой росинки во рту. Танюха же продолжала ворковать и уговаривать ее за советскую власть.- Ты пойми, что с первого раза целиком не очистишься. Ты наверняка забыла исповедовать какие-то грехи, и поэтому душа чувствует кусочки прилипшей грязи, и тянет тебя снова и снова идти к врачу, хирургу человеческих душ, который острым скальпелем своего проникновенного слова срезает с твоей души раковые опухоли твоих грехов. Все эти витиеватые речи старой подруги были очень красивыми, но Нина не могла полноценно их оценить. Единственное, что она сейчас хотела - придти домой и, не раздеваясь завалиться спать. Конечно, ее подруга знала, о чем говорила. Она-то не первый год уже в церкви, и с недавних пор считает нового батюшку своим духовным отцом. Для Нины все это было в новинку, она хотела спать…
Смоленское кладбище - одно из самых старых некрополей Петербурга. Официально оно было основано в 1738 году, а его название некоторые исследователи объясняют тем, что на территории кладбища захоронения рабочих из города Смоленска появились раньше остальных. Кладбище постепенно разрасталось, и вскоре было решено построить на нем церковь.
30 сентября 1760 года небольшая деревянная церковь была освящена во имя Смоленской иконы Божьей матери. Когда деревянная церковь обветшала, на ее месте было решено возвести каменный храм.
Позднее Смоленская церковь не раз перестраивалась, а ее архитектурная форма постепенно усложнялась. Свой современный вид она приобрела лишь в 1947 году, когда в храме после десятилетнего перерыва возобновились богослужения. В послевоенные годы Смоленская церковь была единственным действующим храмом на Васильевском острове, и сюда приходило молиться огромное количество верующих.
Историческая справка
23 октября 1738 г. - официальная дата основания Смоленского православного кладбища.
1756 г. - по указу императрицы Елизаветы Петровны была построена деревянная кладбищенская церковь во имя Смоленской иконы Божьей Матери.
30 сентября 1760 г. - небольшая деревянная церковь была освящена во имя Смоленской иконы Божьей матери.
2 июня 1786 г. - митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил указал место для построения каменной церкви.
1 октября 1790 г. - освящен главный престол церкви в честь Смоленской иконы Божьей матери.
1902 г. - построена часовня Святой Блаженной Ксении Петербургской.
Особое место на Смоленском православном кладбище занимает часовня Блаженной Ксении Петербургской, находящаяся на месте погребения святой. В часовне сооружены мраморный иконостас и надгробие. Сюда приходят люди со всего Петербурга и даже из других городов: часовня святой Ксении, юродивой, почитаемой как при жизни, так и после смерти, считается чудотворной. О Ксении известно, что она родилась между 1719 и 1730 годами в Петербурге. После смерти мужа она раздала все свое имущество бедным и "принесла Господу в жертву свой разум", желая стать юродивой. Она жила подаянием и взяла себе имя Ксения, которое означает "странница". У нее обнаружился дар провидения и способность помогать людям в их бедах, особенно в семейных делах. Когда на Смоленском кладбище строился храм, Ксения Блаженная по ночам приходила к месту строительства и собирала кирпичи, которые утром с удивлением обнаруживали рабочие…
Получив назначение митрополита на настоятельскую должность в Смоленский Храм, митрофорный протоиерей Виктор Московский, а тогда еще просто иерей Виктор, как и блаженная Ксения, стал по кирпичику, по винтику собирать сложную машину, которая снаружи имеет вид Смоленского храма по адресу Камская улица д.24 и приписанную к нему часовню Святой Блаженной Ксении, а изнутри представляет собой налаженный механизм, состоящий из многих винтиков и колесиков. От кочегара до простой свечницы, от захудалого чтеца до священника, и, наконец, самого настоятеля и казначея. Весь этот механизм, созданный непосильными трудами настоятеля, работал как швейцарские часы до появления в храме нового священника О. Игоря, который с первых дней своего служения на новом месте всем своим поведением начал вставлять палки в колесики смоленской колесницы. Если же сравнивать этот механизм с муравейником, руководимым маткой настоятель-казначей, то он имел сложную систему иерархии и подчинения. Все его муравьи в штатской одежде и в рясе трудолюбиво в поте лица суетились с утра до вечера, чтобы облагородить свой большой общий дом. У каждого была своя строго отведенная ему роль. Новый же муравей был явно другого подвида. Сам факт его пострига в священники был уже вопиющим нарушением канонов - повторно женившийся мужчина не может принять священнический сан. Он был одним из многих в новом модном течении священников, вышедших из гуманитариев и профессоров всех мастей.
Во-первых, он был ленивым и не пунктуальным, что никак не вяжется с отведенной природой натурой муравья-труженика. Он опаздывал на занятия в Воскресной школе для детей, где он вел Закон Божий. Он опаздывал на исповеди, заставляя ждать большое количество людей, а иногда вообще приходилось в срочном порядке заменять его другим батюшкой, который читал разрешительную молитву и отпускал все грехи у всех разом, так и не выслушав никого. Но и это не главное. Основным фактором, навлекавшим на него негодование всего коллектива, было то, что он осмелился обзавестись своими духовными чадами, которые приходили не столько в храм, сколько лично к нему. Вместо того, чтобы пожертвовать свои деньги на общую свечу, или ремонт храма, его верные чада жертвовали на вкусные продукты для его жены (матушки) и вкладывали немалые суммы в записочки, чтобы батюшка помолился. Эти записочки проходили мимо церковной кассы и пожертвования оседали в кармашке под рясой. А почва для обработки новых кадров у него была очень плодородная. Первое место- это исповедальня, где он сразу подкупал неофитов своим строгим аскетичным видом. И второе - воскресная школа для детей, где на занятиях вместе с детишками сидело уже немало их восторженных мам, внимавших неспешным речам колоритного батюшки. А у этих мам были мужья, и не самые бедные…
Поначалу на это закрывали глаза, потому что многие из почитателей молодого старца оставались после службы мыть и облагораживать храм. Но при этом они распускали слухи о подвигах их кумира, тем самым смущая неокрепшие умы нормальных прихожан.
Все это ужасно раздражало и надоело настоятелю и всему причту храма. Решение, подписанное митрополитом, о назначении о. Игоря настоятелем в восстанавливающийся храм Серафима Саровского в поселке Песочном, «выхлопотанное» его неугомонной свечницей Ниной Ивановной лежало на столе настоятеля в знаменитой «голубятне» - каморке-кабинете, находящейся прямо в самом храме на втором этаже…
Глава 3. Прыжок
1 августа - престольный праздник храма Серафима Саровского в пос. Песочный (Санкт-Петербург)
Церковь в Графской (бывшее название поселка Песочный) одной из первых в России была построена сразу после канонизации Святого Серафима. Главная отличительная черта прихода в поселке Песочный - это близость его к больным и страждущим. При храме под руководством настоятеля прихода протоиерея Игоря Филина создана община "Веры и милосердия", сестры милосердия которой оказывают помощь пациентам НИИ онкологии и ЦНИИРРИ. В плане мероприятий празднования торжества - литургия, завершающаяся колокольным перезвоном; крестный ход от храма до часовни Серафима Саровского - святого источника; проповедь и поздравление почетных гостей праздника; праздничные гуляния на территории храма и выступление фольклорных ансамблей; праздничный концерт перед Песочинским ДК. Вечер закончится фейерверком.
ИСТОЧНИК:
Агентство бизнес новостей
http://www.abnews.ru/
Муж Нины сидел на кухне перед телевизором, тыкал вилкой в успевшую остыть разварившуюся пельменю и смотрел вечерний матч по футболу. Даже забитый гол его любимой командой не вызвал в нем былой радости и восторга. Раньше они бывало, всей семьей болели за Зенит, и все вместе собирались на кухне за ужином у экрана телевизора. Они с сыном вскакивали и кричали «ГОЛ»!!!, а Нина для вида ворчала « ну, нельзя же так орать. Ладно, еще Толик, он в школе учится, но ты же взрослый человек, какой ты ему подаешь пример»…Сейчас сын служит в армии, а жены еще не было дома. В раковине лежала гора немытой посуды, а в стиральной машине, как капуста, квасилось грязное белье. После того как он в первый раз отпустил свою жену рано утром в то роковое воскресенье пойти в церковь на исповедь с ее малахольной подругой, их жизнь перевернулась с ног на голову. Он всегда считал себя тоже верующим человеком, и когда была возможность, заходил в церковь и ставил свечку Александру Невскому, своему святому. Ну, а на Пасху кулич и крашенные яйца - это вообще святое дело. Но должен же у человека быть хотя бы один день в неделю, когда он может спокойно поспать. По началу он воспринимал утренние походы на исповедь и редкие разы, когда его жена оставалась в храме после службы, чтобы помочь помыть полы, как безобидное увлечение. Это ведь лучше чем у других - рестораны и корпоративные вечеринки от работы. Сейчас он так уже не думал. Между ними начала расти пропасть, которая увеличивалась с каждым днем все больше и больше. И на сегодняшний день была такой широкой, что даже если хорошенько разбежаться и прыгнуть, он едва ли сумел бы до нее допрыгнуть, а ведь он в молодости имел разряд по легкой атлетике. Сначала Нина ходила в церковь раз в 2 недели на исповедь, и через раз оставалась помогать по храму. Постепенно она стала посещать каждую воскресную службу, а иногда шла прямо с работы в субботу на всенощную. Потом это уже стало настолько обязательным, что даже не могло быть даже и речи остаться дома с семьей. Попытка подтянуть к этому делу его с Толиком не увенчалась успехом. Не нравился ему ее горячо любимый и уважаемый духовный отец ( в рот его е…). Потом к этому списку присоединились все двунадесятые праздники и праздники в честь особо почитаемых святых. Ее вечернее и утреннее молитвенное правило росло постепенно от 5 минут до полутора часа. Когда он ел курицу, она строго постилась. А строго постилась она почти всегда, потому что среда и пятница – обязательные дни, плюс четыре больших поста в году, а в остальное время она готовилась к исповеди. Но еда – это не беда. Есть же жены, которые повернуты на вегетарианстве и прочей ерунде. Но в ее посты нельзя было любить друг-друга. Какие у них были раньше ночи. От одного взгляда на ее формы он терял контроль, даже через 20 лет совместной жизни. Все в нем поднималось и кипело. Теперь же они спали по разным комнатам. Пару раз он попытался проявить мужской характер и применить силу, но какое от этого удовольствие. Она смиренно лежала как бревно (оказывается, их духовник учит терпеть своих неразумных мужей, и если не удается их приобщить к их шайке, то смиряться и молиться об обращении заблудших на путь истинный). А на следующий день побежала каяться. Оказывается какой-то там особо строгий день был, когда и есть то ничего не полагалось, а тут он со своим кувшинным рылом сунулся в калашный ряд. После чего она стала класть по сто поклонов каждое утро. Такое наказание от духовника - по ихнему епитимия. Он не мог без жалости на нее смотреть. Косметикой она перестала пользоваться совсем. Духовный отец не благословил. ( - е… его в дыхло). Стала носить платок даже по дому. Ходила на работу в такой замызганной юбке, в которой раньше не вышла бы до мусоропровода мусорное ведро вынести. Если в былые времена половина его зарплаты уходила на ее гардероб и косметику, то сейчас все деньги шли на восстановление храма и нужды батюшки ( -чтоб ему под землю провалиться). Мать запрещала сыну в посты включать компьютер, а отец давал ему деньги на компьютерный клуб. Телевизор смотреть – оказывается, тоже грех. Ее любимое занятие – чтение, сменило окраску. Покеты с детективами, без которых она не могла представить себе езду в общественном транспорте, заменились житиями святых и наставлениями разных батюшек. Когда сын уходил в армию, она даже не смогла придти на проводы, потому что в этот день нельзя было «общаться с миром», и осталась молиться за него дома…
Внутри него все больше вскипала злость и обида на жизнь. Почему так бывает? Кто виноват? Конечно, он знал, кто виноват - этот попяра. Но ведь у его жены есть своя голова на плечах. Она сознательно предпочла его мужу и сыну. И ведь искренне не понимает и очень обижается, если он начинает ругать ее кумира. Счастливая семья, которой все завидовали раньше, разваливалась и трещала по швам. И изменить что-либо было невозможно. Стать таким как она, он не сможет никогда, а превратить Нину обратно в ту женщину, которую он так любил, ради которой он молодым парнем рисковал жизнью и лазал по водосточной трубе к ней в окно, за кого он дрался в школе, а потом в институте. Он молодой мужик живет с женой в одной квартире и спит один в комнате сына, варит себе пельмени и убирается по дому, потому что у Нины порой совсем нет сил. Отмолотив целый день на работе, потом простояв 5 часовую службу, да еще ничего не съев за целый день. Вот и сейчас ее еще нет дома. Потому что скоро в ее любимом храме праздник и все трудятся во славу Божью, готовясь к этому событию за целый месяц.
Было слышно, как в замке повернулся ключ, что означало возвращение жены домой. Ему настолько не хотелось с ней общаться, он был настолько зол, что выключил телик, и, оставив на столе тарелку с недоеденными холодными пельменями, ушел к себе в комнату. Жена видела, что муж ушел к себе, но противиться не стала. Она так устала, а завтра вставать ни свет, ни заря, чтобы успеть помолиться и не опоздать на работу. А сил на пререкания или оправдания не было. Она каждый день молила милостивого Бога, чтобы Он снизошел до ее мужа и направил его на путь истинный. Но, не все так быстро и легко дается. Как говорил батюшка - верь и надейся. И она верила. Ее сердце разрывалось на части, когда муж говорил плохо в адрес отца Игоря. Один раз в их темном царстве забрезжил лучик надежды, когда она уговорила его пойти на исповедь к батюшке. И он пошел, но никакого результата это не принесло. Наверное, его сердце настолько очерствело от мирской жизни, что не способно уже понимать ничего светлого и духовного. Лучик погас также быстро, как и загорелся. Бедный, бедный Саша. Он ревнует ее к Нему. Но ведь та любовь, которую испытывает духовная дочь к своему духовнику – это совсем не то,что испытывает женщина к мужчине. Как он не понимает, что духовник может посоветовать только полезное для души, направить в жизни, не дать сойти с пути спасения. В последний год перед уходом сына в армию, муж ездил на юг вдвоем с Толиком. Батюшка не благословил ее ехать срамиться. Саша так обиделся на нее, что даже не разговаривал с ней по возвращении какое-то время. Но зато есть и свои плюсы. Он, наконец, то перестал домогаться к ней с плотской любовью. Представить себе, что у него появилась любовница, она не могла. Ведь они венчанные. И он прекрасно знает, как она любит его любовью о Господе, как кладет за него поклоны по утрам. Наверное, просто уже возраст не тот. Батюшка всем настоятельно советует после сорока лет брать в семьях целибат.
Она наскоро помыла посуду и, попив чая, пошло к себе в комнату молиться. Ужасно хотелось спать, но нужно было молиться. Батюшка говорил, что если толочь, то обязательно отверзнется. Не такие мужья приходили к Богу. А тем более за последний год и ее муж немного продвинулся в этом плане. Он тоже молится перед сном, правда очень коротко, но все-таки. Когда они питались вместе, он не противится ее молитвам до и после еды А всему причиной – молитва. Ее и конечно, главное – молитва батюшки, который живет только духовной жизнью, который так истязает свое тело, строго постится, почти не соприкасается с мирской суетой, служит у алтаря и непосредственно предстоит при всех таинствах, особенно претворения хлеба и вина в тело и кровь Бога, когда ангелы стоят рядом. Она зажгла лампадку и, превозмогая сон, начала читать молитвы…
Выйдя из храма, в ее груди больно щемило. Конечно, она понимала, что праздник, что много гостей. Она пришла раньше всех, стояла в притворе по женской немощи и склонилась под благословение, когда батюшка проходил мимо к алтарю. А он ее даже не заметил и не благословил. А к кресту ей нельзя. А после службы батюшка был занят уважаемыми гостями, и она даже не думала к нему соваться. Умом понимала, что обижаться - грех, а сердце твердило свое. Ведь больше всех помогала по храму в приготовлении к празднику. И на исповеди, в последнее время батюшка был с ней строг. В последний раз вообще сказал « уделяла бы ты, дочь моя, больше времени мужу. Я проявляю слабость, надеясь на ваше благоразумие, разрешаю трудиться по храму во Славу Божью для спасения души, а вы меры не знаете. Митрополит вызвал к себе и показал 2 прошения от мужей о развенчивании с прихожанками моего храма и моими духовными дочерями…» Она тогда еле сдержала слезы. Ведь она была в первых рядах среди тех, кто оставил благополучную «Смоленку» и пошел за батюшкой восстанавливать новый храм, где было холодно молиться, где долгое время не было печки. Сколько раз она ехала усталая с работы, чтобы отмывать полы храма, чтобы приводить обитель святого Серафима в Божий вид. Она пошла на обострение отношений с мужем и сыном. Батюшка не благословил идти провожать сына в армию в последнюю неделю Великого Поста, и она не пошла, не благословил ехать с мужем и сыном на море, и она не поехала. А теперь он высказывает ей открытым текстом, что ей надо больше бывать с мужем. Теперь, когда в храме 2 печки, когда у батюшки постоянный приход и община, своя пилорама при храме, баня и трапезная. Почему, когда всего этого не было и все держалось на таких энтузиастах как она, он ничего не говорил о том, что надо больше бывать дома. А теперь он вообще прошел мимо и даже не благословил.
Она ехала в электричке домой, решив не оставаться на празднества. Ей хотелось поговорить с Сашей, объяснить ему свою обиду. Сделать ему что-нибудь приятное. По пути она заехала в магазин и накупила много разных продуктов, чтобы приготовить мужу что-нибудь вкусное. Она так давно этого не делала. Только сейчас у нее спала пелена с глаз, и она поняла, насколько терпеливым был ее муж. Ведь он тоже мог подать прошение митрополиту о развенчании. Конечно, она по-прежнему горячо любила и уважала своего духовного отца, и списывала ему все эти обидные слова на его загруженность. Ведь и вправду ему нелегко объясняться у митрополита. Но сейчас она больше всего хотела быть рядом с мужем. С этого дня все пойдет по-другому. Она будет ходить в церковь и молиться, но больше свободного времени будет проводить, как совершенно верно заметил батюшка, с мужем. Почему же он раньше ей этого не посоветовал. Так она ехала домой, про себя, то, оправдывая своего духовника, то, обижаясь на него. Открыв дверь, она зашла в дом и крикнула - Сашка привет, я столько вкусного накупила, что ты хочешь чтобы я тебе приготовила? Но тут она заметила, что у порога не стоят его ботинки, из-за которых она столько раз на него ворчала, чтобы он не разбрасывал обувь на пороге, а ставил на коврик. Значит, вышел куда-то, хотя обычно в это время всегда был дома. Обидно было, кричала, спрашивала что приготовить, а дома-то никого и нет. Даже усмехнулась. Ничего, это к лучшему, сделаю ему сюрприз. Придет домой, а там жена, ужин. Но настораживало отсутствие домашних тапочек. Опять что ли затерял по дому, вот неряха. Раздевшись, она вошла в кухню и поставила мешки с продуктами на стул. Пошла в комнату переодеваться, и сердце сжалось. На стуле не висело его любимого халата. Открыв шкаф, увидела пустые вешалки. Только сейчас она поняла, что его вещей в доме не было. В голове густой пеленой стоял туман, откуда-то издалека разум шептал ужасные вещи, верить в которые совсем не хотелось. В этот момент ветром распахнуло в спальне мужа форточку. Он часто не закрывал ее до конца, а лишь прикрывал, потому что ночью всегда любил спать при свежем воздухе. Она потянулась, чтобы закрыть щеколду, но вместо этого решила открыть все окно, чтобы помыть его к приходу мужа. – ему будет вдвойне приятно. Пошла в ванную комнату, взяла моющее средство и тряпку и вернулась в комнату. Стала намыливать окно. Свежий ветер разогнал туман в ее голове, и она, наконец, отчетливо услышала слова разума - « твой муж от тебя ушел. Не было никаких нескольких прошений о развенчивании, а есть одно – твоего мужа. Поэтому и батюшка был так раздражен». Все кого она любила, покинули ее, отвернулись от нее. Она опустила голову, и увидела внизу большую лужу. Это черное пятно, зиявшее под ее окнами, напомнило ей море. Она вспомнила, как учила своего сынишку прыгать в воду с пирса. Вдруг эта лужа под окном стала расширяться, и превратилась в зеленое пенистое от волн море. Рядом с ней пролетела чайка, ловя на лету кусочки булки, бросаемые мужем и сыном. Она крикнула – «Смотри, трусишка, как надо». Согнула колени и нырнула в черную бездну…
Глава 3. Скупой рыцарь.
Святой Афон - единственная в мире православная монашеская республика с тысячелетней историей, с исключительно мужским населением. Она находится на территории третьего «пальца» Халкидик, на 80 с лишним километров вдающегося в море.
Сегодня на Святом Афоне действуют 20 монастырей, в том числе один русский, один болгарский и один сербский. Во времена же своей славы Святой Афон включал 180 православных монастырей. Русские монахи появились здесь еще во времена крестителя Руси св. равноапостольного князя Владимира, а русская обитель на месте нынешнего Пантелеимонова монастыря была основана в конце XVIII столетия. Монастырь, который когда-то населяли 3 тысячи монахов (сегодня всего 40), хранит главу св. великомученика Пантелеимона, многочисленные святые мощи, чудотворные иконы, бесценные книги и рукописи.
Помимо больших общежительных монастырей (Киновий), на Святой Горе находится большое количество скитов, которые принадлежат разным монастырям. Скитами называются небольшие обители, состоящие из келий. Они похожи на маленькие села, в центре которых вместо традиционной площади находится центральный храм, который называется Кириакон, или Воскресный (поскольку каждое воскресенье в этом храме собираются аскеты для богослужения).
Строгое келейное монашество, во всяком случае, до сих пор существует в более южной части полуострова, в дикой и обрывистой части Афона. Сюда не доходят ни плохие думы, ни дороги, ни посетители. Здесь живут, укрывшись в обрывистых пещерах, последние истинные отшельники. Живут как затворники, отрекаясь полностью от человеческой природы своей, стараясь в беспрерывной молитве и скудной пище, которую им отправляют другие монахи, приблизиться к Любви Бога, надеяться и ждать с волнением будущего рая, который оплачивается ценой невероятно трудной жизни.
Невозможно описать Святой Афон привычными категориями… Представьте себе самую прекрасную природу, одновременно горную, равнинную и приморскую. Представьте самую богатую сокровищницу византийского наследия, поражающую не только специалистов. Представьте место настолько намоленное и святое, что все сложные вопросы вдруг становятся понятными, а жизнь – ясной и легкой.
О, он как никто другой представлял себе красоты этих мест. Закрывая глаза, он видел их как на ладони…
После каждой удачно проведенной акции по разрушению чьей-нибудь семьи или еще более серьезной заслуги перед Отцом, он под предлогом молиться за весь мир и набираться святости, разводил кого-нибудь из жертвователей на поездку в «монашескую республику». Еще на торжествах он почувствовал ЭТО. Многие маньяки и убийцы, лишив свою жертву жизни, ощущают при этом колоссальный прилив энергии. Но все это примитив. Они самые ничтожные дети Отца. У него совсем другие методы и цель, он не марается в крови, он абсолютно чист перед законом. И он гораздо чувствительнее этих грубых выродков. Лишая человека насильственно жизни, они тем самым фактически убирали всякую возможность попадания этой души к Отцу. Они освобождали ее и делали легкой, беря на себя все ее грехи. Такую душу нечем притянуть вниз, она невесома и сразу устремляется вверх. Ему не надо было находиться рядом с мертвым телом, чтобы напитаться энергией. Все его доноры были связаны с ним крепко, и расстояние не играло ровным счетом никакой роли. Отец давал ему Силу и Знание. Он прекрасно понял, ЧТО произошло и с кем. Не составило особого труда отыскать среди приглашенных мешков с деньгами, того, кто согласится финансировать его поездку.
Восторженные спонсоры оплачивали все расходы городского старца и сопровождали его в этом нелегком путешествии, почтя за большую честь нести его рюкзак и вещи. Они не воспользовались услугами экскурсионных бюро с их накатанной программой. Он вел их к одному ему известному «отшельнику, укрывшемуся в обрывистой пещере». Только там он получал прямые указания от Отца через этого «святого затворника». Не смотря на то, что в пути он не мог принимать ванны с джакузи, не мог полноценно ублажать свое изнеженное тело, и к тому же приходилось поститься на людях, не смотря на все это, частые поездки на Афон, уже ставшие традицией, были для него огромной радостью. Каждый раз он с замиранием сердца входил в скит, чтобы узнать какой же награды удостоит его Отец. В этот раз поводом для далекого путешествия послужило доведение своего бывшего «духовного чадо» до самого страшного «греха» – лишения себя жизни. Значит, и награда должна была ждать самая большая.
Согнувшись в три погибели, чтобы пролезть в узкий проход скита, он втиснулся внутрь и оказался в знакомой душной каморке. Как всегда царил полумрак, и было прохладно. Два черных глаза смотрели на него из-под седых бровей. Они напоминали две глубокие пещеры в скале. В городе он всегда шествовал гордо, держа осанку. Здесь же ему все время хотелось согнуться еще ниже, чтобы показать свою преданность. Из глубины этих пещер повеяло холодом, и старик заговорил, не открывая рта.- Плохо, сын мой. Мало невинных душ. Та, за кого ты пришел просить награду, не попала к нам. Твои старания оказались тщетны. За нее самым мерзким образом в последний момент заступились. Ты должен венчать в своей церкви в целибат. Если женщина даст клятву не знать мужа, но понесет от него, я буду иметь права на эту нежную душу.
- Отец, прости меня, что осмеливаюсь спросить Тебя, но кто же согласиться венчаться на таких условиях?!
- Ты смеешь спорить со мной?!!!
Из черных глаз-пещер вырвался ледяной ветер, стены покрылись инеем. Зуб не попадал на зуб. Он хотел залепетать что-то в знак согласия и смирения, но от ужаса его губы пересохли, рот раскрывался, а звука не было, как в кошмарном сне, когда хочешь крикнуть, и не получается. Он пытался крикнуть «Я буду стараться, я найду, я исправлюсь». Но ничего не выходило. Постепенно ветер утих. Неожиданно для самого себя, он понял, что давно уже кричит, да так громко, что от напряжения на шее были видны все жилы. « Я ИСПРАВЛЮСЬ!!!!!»
- Молодец, я верю в тебя. И чтобы ты лучше старался, с сегодняшнего дня ты награждаешься высшим градусом посвящения в Тайну, и становишься вторым по старшинству братом в моем любимом городе. Свою награду ты получишь сразу по возвращении…
Старик закрыл глаза, что означало «разговор окончен». Пятясь задом как рак, брат высшего посвящения выбрался из кельи, и сразу не смог снять маску ужаса со своего лица. Нижняя губа тряслась, зубы выбивали дробь. На него уставился испуганный спонсор. Немой вопрос застыл на устах. Но он сразу нашелся что ответить: «Такого покаяния как здесь, вы нигде больше не найдете для своей души, идите, не бойтесь. Старче очень добрый. Он одной ногой уже стоит в раю». А про себя ухмыльнулся – иди глупый бутерброд, старче голоден…
Он еще долго не открывал глаза, вспоминая каждую минуту своего недавнего путешествия. Пузырьки, испускаемые со всех сторон его любимым джакузи, напоминали ему пену волн, разбивающихся о борт теплохода, увозящего счастливых паломников все дальше и дальше от святой горы…
Михаил Кустов знал песочненского старца еще по Смоленке. Он одним из первых отправился за ним восстанавливать «Графскую церковь». В отличие от настоятеля, без году неделя пришедшего к вере и почти сразу пустившегося вещать слово Божье на каждом углу, Михаил с детства впитал в себя дух православия, был начитан и грамотен в богословских вопросах. Истории известны случаи, когда за спиной многих известных ораторов, писателей и политиков тенью ходили истинные авторы гениальных статей, рассказов и речей. Очень редко имена этих подлинных талантов становятся известны публике. Ходит много слухов о том, что за Шекспира писал кто-то другой, но в программе по литературе всех школ и ВУЗов мы видим имя Шекспир, Уильям 1564-1616. За любым известным древнегреческим философом может стоять никому не известный, умерший в нищете и бесславии гений. И все изучают труды Платона и Аристотеля, но никому из обычных людей, не зарабатывающих себе на жизнь писанием разоблачающих статей в газетах и сенсационных исторических открытий, в голову не придет докапываться до правды, действительно ли эти произведения относятся перу того, чья подпись стоит под ними. Одна из самых удачных и известных песен Гребенщикова «Город золотой» обсуждалась много раз, даже «истинный автор» выступал, обвиняя Бориса в плагиате. Однако когда мы говорим об этой песне, в голове звучит голос Гребенщикова и всплывает картинка: парень с девушкой, поднимающиеся в кабинке фуникулера. У многих политиков, любящих выступать с трибун, может быть целый штат талантливых литераторов, сочиняющих за них пламенные речи.
У Игоря Филина всегда была страсть к пустословию и словоблудию. Он выступал в телепередачах и отвечал на вопросы по радио в прямом эфире, писал статьи в газетах, толкал речи на открытиях выставок и концертов. Любой журналист, изъявивший желание взять у него интервью, мог с легкостью этого добиться. Михаил не был виден и известен в свете «славы» старца. Как известно время теней – ночь и темнота, куда его и отправил, воспользовавшись удобным поводом, его бывший «товарищ и соратник». Несколько лет Михаил верой и правдой трудился на О. Игоря безвозмездно, но наступил такой момент, когда жизнь его переменилась, он женился. Ненавистник семейного счастья был против, но ничего не смог сделать, чтобы воспрепятствовать этому. Встал вопрос о том, что нужно было ставить Михаила на оклад, потому что кормить семью чем-то же надо. Это и было поводом расстаться. Он не дал ему денег и выгнал за штат. Во-первых, сам факт того, что донор осмелился пойти против его воли и вырвался из подчинения, вгонял «подвижника» в бешенство. А во-вторых, пора уже было избавиться от своей тени. Настоящий сын Отца не отбрасывает тени. Этот умник слишком много знал и стал больше не нужен. Он уже спокойно справлялся и сам. Не важно, что он болтал в интервью и прямом эфире. Имя – вот что главное. Сочинения отличников редко проверяются. И так понятно – оценка 5, что время зря терять.
Для Михаила это было ударом грома средь бела дня. Пелена спала с глаз. Он не стал ничего требовать и доказывать. Не такой он был человек. Тихий, воспитанный, глубоко верующий. Он просто ушел, не поднимая шума (Филин знал это и просчитал все четко). Если настоятель считал, что все другие, и он сам должны получать зарплату, а Михаил нет, значит это его воля. Бедный Миша, он еще не знал, какой яд замедленного действия оставил в нем этот паук. Немногим удавалось разорвать духовную связь и зависимость. А вот изгнать из себя яд пока еще никому не удавалось. И в каждом этот яд проявлялся по-своему. У Михаила и его жены долгое время не было детей. Он бросил все силы и средства на поездки по святым местам. И вот когда уже почти отчаялся, жена, наконец, зачала. Беременность проходила очень тяжело. Не хватало средств на полноценное питание. Когда же ребенок родился, их ждал очередной удар. У ребенка была масса врожденных болезней и патологий. Яд, впрыснутый в отца, передался его сыну, нанеся тяжелый вред. Ни копейки не оставалось лишней. Слава Богу, помогали родственники и друзья. Михаил решил, что хотя бы обратиться с просьбой к настоятелю крестить его ребенка бесплатно в Песочненском храме он имеет право. И отправился с женой на службу…
Приняв джакузи и насладившись еще раз воспоминаниями о недавней поездке, он развалился в кожаном кресле, купленном недавно в самом дорогом и престижном магазине-салоне фирменной мебели из Италии. Накинув на тело халат из натурального шелка, привезенный женой прямо из Китая, он держал в руках и рассматривал свою новую награду, полученную от митрополита сразу по возвращении из «паломничества» - серебряную медаль «св. первоверховного апостола Петра, в благословение за усердные труды по восстановлению и строительству храмов и монастырей в СПб епархии». Он-то знал, за какие усердные труды досталась ему эта награда. Конечно, он рассчитывал на большее, но и это было приятно. Одному ему было известно тайное послание Отца, заключенное в названии медали. Город святого Петра, где теперь он стал вторым человеком в их братстве. Наконец, мог он ездить на приемы к первому не как подчиненный, а как равный к равному. Система устройства их братства была сложна. Не всегда официальный чин, носимый человеком в миру, соответствовал его роли в братстве. Да и самих избранных, посвященных в высшие знания Тайны, можно было пересчитать по пальцам. Но были и еще больше приближенные к Отцу, те о ком он даже и не слышал, как тот «старец» на Афоне. У Отца было много детей. И особо возгордившимся избранным, Он давал иногда понять, кто они на самом деле, и где их место.
Положив медаль на бархатку, и захлопнув коробочку, он принялся обрабатывать свои пальцы золотыми ножничками, щипчиками и пилочкой. Покончив с этим, он настраивался на труд. Нужно было подготовиться к завтрашнему выступлению на православном радио. Даже дома он вынужден был продолжать трудиться на благо дела Отца. Там на людях он должен был ходить в неудобной обуви, улыбаться и выглядеть добрым и заботливым, при этом строгим и справедливым. По ночам на окне приходилось оставлять свечку, которая ужасно мешала спать своим мерцанием, но зато гарантировала восторженные сплетни о его подвигах и ночных молитвах. Накануне на службу притащился этот гнусный изменник со своим больным отвратительным отпрыском и дурой женой. Он осмелился просить его бесплатно крестить ребенка. С какой это стати. Он ужасно разгневался и изгнал его. Хотя в храме к тому времени почти уже не осталось прихожан, но все-таки кто-то мог слышать, как он отказал безвозмездно исполнить таинство крещения. Пока этот наглец не распустил слухи о его жадности и несправедливости, нужно было самому нанести первый удар. Но и это не все. Многим стало известно о бесславной смерти его бывшей «духовной дочери». Он специально заранее просчитал все, и не благословил у всех на виду эту ненормальную дуру (а разве нормальная женщина покончила бы с собой), накануне отчитав громко на исповеди. Все это он мог использовать в свое оправдание. Нужно было только придумать ударную речь, которая бы срубила сразу обе головы дракона. Обратившись за помощью к Отцу, он стал сосредоточенно придумывать заголовок своего выступления…
Воцерковление наших семей
Сегодня часто происходит так, что в Церковь приходит только один член семьи, а его родные не только сами не желают воцерковляться, но и восстают на него за излишнее усердие. Как в таком случае христианину сохранить мир в семье, не поступаясь верностью Богу и Церкви? Ответить на этот вопрос мы попросили священника Игоря ФИЛИНА:
- Господь сказал: Я - меч разделяющий и враги человеку домашние его. Поэтому христианин должен быть готов к тому, что неверующая семья на него восстанет. Другое дело, он должен сделать все, чтобы этого не произошло. И тут от человека требуется особая мудрость. Например, жалуется женщина, что муж не разрешает ей ходить в церковь. Оказывается, четыре дня в неделю она целиком проводит в храме. Семья брошена, обеда нет, дома не убрано. Надо сказать, что муж имеет полное право возмущаться.
Другой пример. Просят меня безплатно покрестить ребенка из православной семьи. Если люди бедствуют, Таинство нужно совершать безплатно. Начинаю входить в их обстоятельства и выясняется, что денег в семье нет потому, что папа не работает. Вместо этого он все молится, по святым местам ездит. И я говорю: «Вот когда папа приступит к своим прямым обязанностям, начнет работать, тогда и будем крестить. А так пускай он ходит и кается, что у него ребенок некрещеный». Ведь семейные обязанности - к мужу, жене, детям, родителей - они нам также даны Богом. И, если, придя к вере, человек считает, что теперь он может все оставить, всем пренебречь, и только служить Богу, то пусть спросит себя: а готов ли он все оставить и оказаться на улице - голым, нищим, одиноким? Если да, готов отдать Господу всего себя, без остатка, и при этом психически здоров - то тогда, быть может, Господь и примет его жертву, как принимает жертву святых, юродивых, а попечение о его семье возьмет на Себя. Но, конечно, если человек оставит семью, то ему придется понести скорби много большие, чем он нес бы в семье на протяжении жизни. В другом случае его поведение незаконно. Апостол сказал: Где тебя вера застала, там и стой.
Поэтому иногда «излишнее усердие» в духовной жизни - это просто очередная попытка эгоистичной, леностной души уклониться от исполнения своих прямых обязанностей - но теперь уже под религиозным предлогом.
Нередко поношения со стороны ближних усугубляются неразумным поведением самого новообращенного, потому что он все доводит до абсурда. Вместо того, чтобы посещать храм регулярно, он с утра до ночи чуть ли не каждый день в церкви простаивает, вместо поста перестает есть, начинает небрежно относиться к домашним, к работе. И это вызывает справедливое возмущение ближних. Как сказал один отец: «У меня была нормальная дочь, а теперь она стала психически ненормальной, религиозной фанатичкой». Слава Богу, эти слова я услышал не от самого папы, а от его дочери, уже осознавшей, что она, действительно, вела себя неразумно.
Если же новообращенный старается проявлять мудрость, и в семье царит некоторое согласие, то его стремление воцерковить своих сродников не останется тщетным. Только надо быть очень терпеливым, бережно подходить к другой душе, понимая, что, быть может, воцерковление это произойдет через несколько лет, а, может, накануне твоей смерти или даже после нее - как Господь управит.
Что тут можно посоветовать? Нужно постараться начать со сродниками молиться. Найти такой образ молитвы - небольшой и понятный, который был бы приемлем для всех домочадцев. А затем уже, по потребности, можно продолжить одному свое молитвословие. Нужно начать читать домашним Священное Писание с православным толкованием. И, конечно, перестраивать свои семейные отношения в духе любви.
Чтобы вразумить свою семью, христианин должен сам являться для нее живым примером благочестия, трудолюбия, самоотречения. Мне известен случай, когда неверующая жена по прошествии двух лет воцерковленной жизни своего мужа сказала: «Да, мне верующий муж нравится больше, чем неверующий». Когда домочадцы видят, что человек меняется, становится терпимее, добрее, начинает брать на себя больше трудов по семейному устроению, то постепенно начинает меняться и их отношение к Церкви.
Священник Игорь Филин. zavet.ru
© Copyright: Ладомир Родумилов, 2010
Свидетельство о публикации №210050700657