Жорик толкнул дверь, но она вдруг не подалась. Тогда он стукнул кулаком, звонок всё равно не работал. Электричества не было уже полгода. Прислушался. Вроде идёт кто-то…
Дверь открыл Игорь. Увидев Жорика, молча развернулся и пропал в темноте коридора.
- Чё закрываетесь? - вдогонку прокричал Жорик. Сплюнул на пол, недоуменно тряхнув головой, и прошёл внутрь. Дверь сзади жалобно скрипнула, медленно прикрываясь. От этого в коридоре стало ещё темнее и Жорик левой рукой оперся о стену, чтоб не потерять ориентации.
Впереди замаячил тусклый свет из зала. Жорик вошёл в комнату. Свет пробивался из полуоткрытой дверки самодельной буржуйки. В углу на кресле без ножек сидела Наташка и кормила грудью ребенка. Увидев Жорика, слабо улыбнулась.
- Привет, - с надеждой, может принёс чего, - там как спокойно?
Жорик молча достал из кармана две банки консервов, бросил в сторону буржуйки. Они с грохотом покатились куда-то. Ребенок оторвался от сиськи и захныкал.
- А вы чё дров где-то надыбали? - ответил он вопросом на вопрос. И тут же с издёвкой, - тепло у вас, у ****ей, хорошо.
- Это не дрова, я ножки от кресла жгу. Ты сейф закрыл? - спокойно спросила Наташа, укачивая младенца и тыкая соском ему в рот. Детеныш успокоился и продолжил сосать из Наташки.
Из соседней комнаты тенью метнулся Игорь и упав на четвереньки, попытался схватить одну из консерв, закатившихся в угол. Жорик еле успел наступить ногой на его руку, ухватившую банку. Тот жалобно взвыл, пытаясь освободиться.
- Что сучёнок проголодался? - с удивлением, насмешливо спросил Жорик. Мальчишка продолжал выть, не выпуская консервы из рук.
Наташкин ребенок опять захныкал, выплюнув сосок изо рта. Скорее всего сосать уже было нечего. И вопящий Игорь тут был ни причем.
Наконец рука разжалась и тогда Жорик убрал ногу. Игорь, скуля, исчез в своей комнате.
- Петрович из 17-й закрыл. Сегодня он у вас дежурный. А насчёт дров, я вот что придумал, - Жорик сел на пол в углу, поближе к буржуйке, - давай я дверь порублю? И светлее будет, и не нужна она все равно. Если б не сейф, сама понимаешь… Дверь же в комнату есть, так и пусть остается, чтоб тепло не выходило.
- Жор, а как же Игорь? Он же в своей комнате живёт. Ему тогда холодно будет?
- Пусть сюда перебирается, тогда и его дверь можно спалить. Это дней на пять можно растянуть.
Жорику стало тепло, он даже расстегнулся. Наташка беззвучно плакала. Детеныш уснул. В буржуйке потрескивали догорающие ножки кресла.
- Вы Галину Степановну доели? - вдруг вспомнил Жорик.
- Нет, - Наташка вытерлась рукавом халата, - там еще немного осталось на балконе. Килограмм семь, но одни кости Жора. Ты бы принёс чего-нибудь, а?
- Принесу троглодиты, - беззлобно сказал он, - есть на соседней улице на примете одни. Парочка, лет по сорок. Жестковаты будут конечно. Я тебе их по очереди буду приносить, чтоб по свежее были.
Жорик достал нож из куртки, открыл консерву и ножом же начал отрезать куски говяжьего холодца. Крикнул в темень:
- Игорек иди ужинать!
Мальчишка словно и не уходил никуда, сидел уже рядом с Жориком, преданно смотря на банку. Жорик отрезал кусок тушенки и протянул Игорю. Тот схватил его и не прожевывая проглотил. Всё молча. И также, не отрываясь, продолжал смотреть на банку. Скормив ему половину, Жорик протянул консерву Наташе. Она встала, аккуратно положила ребёнка в кресло, и тут же чуть ли не бегом подлетела к ним. Схватила банку и руками начала выгребать содержимое, моментально отправляя его в рот.
Опустошив содержимое, она отбросила ее в сторону и повернулась к Жорику:
- А все-таки, что там на улице?
Он потянул носом воздух, вместе с соплями, смачно харкнул в сторону буржуйки. Вытащил из кармана окурок, долго и старательно его разминал и ровнял. Наклонился к печке и прикурил.
- Ты дура Наташка? Или я чё-то не понимаю. Сидите тут в сейфе, ну и сидите. Тепло, жрать я вам таскаю, на хер тебе эти улицы?
- Жор, да я так спросила,- попыталась оправдаться она. - Ты ж там бываешь, знаешь как интересно.
- Точно дура, - Жорик затянулся, - ну как там… Как, как? Да никак. Если не сожрут после захода солнца, значит хорошо.
- А что «этих» много?
- Пять минут в темноте и ты не жилец, - он сплюнул. - Вчера еле увернулся от одной «этой». Жопа там, короче.
Он поднялся, подошел к печке и выбросил, докуренный до фильтра, бычок. Отряхнулся и повернулся к Наташе:
- Ты там это… дитя то корми. И шторы закрывай плотнее. Сама знаешь - эти твари уже чуть ли не по стенам лазают…
- Да конечно, не переживай. Хорошо, что мы на пятом. Представляешь у нас позавчера Никитиных с двенадцатого съели. Семеновна с восьмого сказала, что они с крыши спрыгнули к ним. Жор, а ты куда? Ночь ведь уже на дворе? - Наташа обняла его. Игорь, поняв что ужин окончен, исчез у себя.
- Да к Петровичу вниз схожу, проверю как он сейф на ночь закрыл, может с ним и подежурю.
Жорик неумело прижался губами к ее щеке и пошел к выходу. Остановился возле двери, деловито осмотрел, вроде есть чему гореть и тихо прикрыв, пошел вниз.
Наташа, кочергой, переворошила угли. От буржуйки опять хлынуло тепло. Ребенок в кресле мирно посапывал.
Жорик подошел к окну на площадке четвертого этажа. Вспрыгнул на подоконник. Стекла в раме не было, поэтому и не открывал. Просто пригнулся и оттолкнулся. А когда выпал, сложенные крылья сами развернулись, гулко захлопали, подхватив его тело. Он вздохнул всей грудью, глаза его вспыхнули неведомым синим пламенем. Он сделал пару кругов вокруг дома, а потом набрав высоту, понесся выше и выше, осматривая умирающий город. В поисках тех, кто может стать пищей для него и его семьи…
продолжение здесь http://www.proza.ru/2010/05/18/76