Николаю Резанову и Кончите Аргуэльо,
и Святой памяти их Любви – посвящается!
Всё это было далеко.
Всё это было близко.
История Любви – на Век,
Из форта Сан-Франциско.
Там ветер, паруса гоняя,
По Миру разметал слова:
« Я никогда Вас не забуду »
« А Я за Вас молиться буду » –
Несла слова эти молва! …
И там, где чугунные пушки
Стояли на валу крутом –
Ждала невеста жениха,
Вздыхая всё о нём …
Но проходили дни, недели,
Слагая месяцы в года.
Ей на ухо ветра шептали:
« Он не вернётся – никогда! »
« Нет вернётся » – шептали цветы,
А прибой отвечал – « Это вздор! »
Кончита, Кончита, Кончита –
Пред смертью шептал Командор!
И сорок лет – как один день …
Всё было, как вчера –
Гремели с форта залпы пушек,
С « Юноны » русское – Ура! …
Всё это было далеко.
Всё это было близко.
История Любви – на Век,
Из форта Сан-Франциско …
Эта История известна многим, благодаря замечательной рок-опере Рыбникова "Юнона и Авось"... Но вот есть одно сильно НО... История Жизни главного героя ЭТОЙ замечательной постановки мало кому известна... да и САМ Николай Резанов почему-то больше известен Историкам ЗАПАДА чем Нашим... даже его могила в Красноярске была найдена лишь благодаря энтузиастам... хотя ЧЕЛОВЕК этот был просто Уникальным по масштабам своих МЫСЛЕЙ для того времени... и так незаслуженно забыт... даже Слава от воплощённого им первого Кругосветного плавания была приписана Крузенштерну... а его Великие планы по завоеванию АМЕРИКИ были похоронены вместе с ним... и более того было потеряно даже ТО, что уже было с таким трудом завоёвано...
Только представьте что было бы, если бы Николай Резанов прожил ещё хотя бы лет десять... Не только Аляска и Алеутские острова были бы Нашими, но и ВСЁ Западное побережье Северной Америки, включая Калифорнию...
Представляю на ВАШ суд, мой дорогой читатель, краткое описание биографии Николая Резанова, которая (надеюсь) ляжет в основу моей новой книги об этом замечательном Человеке и тех удивительных событиях произошедших в истории России на стыке двух столетий...
Резанов Николай Петрович родился в Санкт-Петербурге в бедной дворянской семье 28 марта 1764 года. Но бедность не помешала ему получить хорошее домашнее образование. Его отец Пётр Гаврилович Резанов служил председателем гражданской палаты губернского суда в городе Иркутске. Резановы имели огромное влияние и уважение в Иркутске, где так же служил брат Петра Гавриловича – Иван Гаврилович. Но в 1774 году Иван Гаврилович переводится в Санкт-Петербург, в канцелярию иностранных дел, а с 1778 года, он обер-прокурор Сената. В 1783 году за его дочь сватается генерал-поручик Якоби – будущий генерал-губернатор Иркутского наместничества. Браку помешала Императрица Екатерина-II Алексеевна (1729 – 1796 г.) – сказав:
« Я не хочу, чтобы князь Вяземский выдавал свою Резанову
за Якоби и за ней в приданое всю Сибирь … »
Причина была в том, что князь Вяземский покровительствовал семье Резановых, к тому же Гавриил Романович Державин, великий российский поэт, дружил с Петром Гавриловичем, что не устраивало Императрицу, усмотревшую в этом угрозу своим внутриполитическим интересам. И тем не менее к семье Резановых она относилась благосклонно. Всех детей дворянских семей с раннего возраста приписывали к государственной, либо военной службе, Николая Резанова уже 1778 году приписали на службу в артиллерию, а затем, по протекции Державина, в престижный лейб-гвардии Измайловский полк, в личную охрану Императрицы. Крепко сложенный, миловидный, высокий молодой человек, владеющий в совершенстве тремя языками ( Французский, Немецкий, Английский ), очень скоро приглянулся Екатерине, изредка, выполняя её особые поручения. В 1787 году, в ранге гвардии поручика, Резанов возглавил эскорт Екатерины Великой с инспекционной поездкой в Крым. Граф Потёмкин (её одноглазый фаворит), для этой цели устроил новый тракт в Тавриду, с пышным приёмом во всех местах где останавливалась Императрица, потратив на эти цели астрономическую по тем временам сумму (эквивалентную семи миллионам долларов США). Данный вояж не упрочил положения фаворита, хотя он и получил титул – князь Потёмкин-Таврический и пенсион в 50 миллионов рублей. Он уже не имел того влияния что прежде и в скором времени, отстранённый от дел, умер в своём Таврическом дворце в Петербурге.
Гавриил Романович Державин не просто покровительствовал Николаю Резанову, но и с его помощью вёл свои политические игры, пытаясь содействовать выдвижению на роль нового фаворита Платона Зубова. Державин входил в личное окружение Екатерины, он с помощью нового фаворита Зубова хотел ещё более упрочить своё положение. Он посветил Императрице две поэмы, при нём Петербург, заплывавший когда-то грязью, стал расширяться. Дворцы, на близ лежащих островах, вырастали как грибы после дождя. Екатерина Великая, правда ценой большой крови, устроила великолепную Невскую набережную, и заложила мощные фортификационные сооружения Кронштадта. Наслышанные о величии и богатстве России, в Петербург стремились авантюристы всех мастей со всего Мира. В 1788 году в Санкт-Петербург с отчётом об освоение Русской-Америки, и прошением на исключительные коммерческие права в пушном промысле, прибыл купец Григорий Иванович Шелихов с супругой, Натальей Алексеевной. Шелиховы остановились в доме Резановых. Высокая, стройная, изящно сложенная дворянка, с решительным и целеустремлённым взглядом поразила Резанова-младшего. Пётр Гаврилович, знавший Шелихова ещё по Иркутску, был в особенности гостеприимен. Хотя он принимал всех Сибиряков приезжавших в Петербург. Шелихов рассказывал о пушном промысле, об Охотске, о строительстве кораблей, и экспедициях в далёкую Америку. Его рассказы захватили Николая:
« Вот оно настоящее дело, с приключениями во имя
Отечества и во славу России. »
При содействии Николая Резанова и при поддержке генерал-губернатора Якоби, не смотря на долгие мытарства, Шелихов получил от Императрицы всё что просил, а самое главное – исключительные права на освоение Русской-Америки для компании "Голикова – Шелихова", становясь самым влиятельным человеком в Восточной Сибири и Америке. Помимо влияния, Шелихов был и самым богатым купцом, имеющим все законные права единолично осваивать побережье Тихого океана, обеих материков и островов включительно. В 1791 году, при поддержке нового фаворита Екатерины Великой – Зубова, Державин назначается секретарём по докладам в Сенате, взяв себе в помощники преданного ему Николая Петровича Резанова, на должность правителя канцелярии. Через Резанова хлынул поток писем – с прошениями и ходатайствами, с жалобами и докладами, в том числе и из Сибири.
Много жалоб было от конкурентов Шелихова, особенно жаловались на его управляющего в Америке, Баранова Александра Андреевича (1744 – 1819 г.), священнослужители. Подобные жалобы приходили и в Синод. Были прошения и самого Шелихова, поддержать компанию священнослужителями и военными кораблями в Тихом океане:
« Англичане и Бостонцы (США), дюжа сильно озорничают в наших факториях, нанося немалый ущерб компании » … - писал он Императрице.
В течении трёх лет Резанов превратился из простого чиновника во влиятельнейшего человека при дворе её Величества, у кабинета которого собирались толпы просителей. Помимо всего он был доверительным лицом по особым поручениям самой Екатерины, которая с нескрываемым интересом и вниманием смотрела в сторону мужающего Резанова.
Державин ввёл Николая и в штат Зубова, чтобы тот следил за всеми просьбами и жалобами, которые шли в обход основной канцелярии, закрывая глаза на алчные стремления фаворита. А просителей у дверей Зубова было немало, и с каждого он брал взятки только за то, что примет тот или иной документ к рассмотрению. Но Платон Зубов видя усилившееся влияние Державина и особое расположение Императрицы к Резанову, стал вести себя вызывающе-независимо, стараясь оттеснить их от « Бабушки », как он её называл. Державин с негодованием высказал всё Екатерине, но та не захотела давать в обиду своего любимчика. На одной из ассамблей между ними на этой почве даже возник конфликт. А самодовольный Зубов, продолжал выходить каждое утро из своей спальни, принимая прошения и деньги от нового секретаря Грибовского, кивая головой, либо одобрительно, либо нет, в зависимости от подношений. Размолвка Державина с Императрицей не сказалась на Резанове, более того, Екатерина–II всё чаще держала его при себе, разбирая ту или иную корреспонденцию. Николай Петрович оказался в центре водоворота дворцовых и имперских интриг. Зубов стал ревновать. Резанов чувствовал себя неловко меж такими гигантами как Екатерина, Державин и Зубов. Обстановка вокруг него наэлектризовывалась, ни суля ничего хорошего.
В это самое время, как нельзя кстати, пришли два очередных прошения от Шелихова, в первом он просил Синод направить ему священников для миссионерской деятельности, дабы предоставить иноверцам религиозное просвещение, а второе касалось вопросов обустройства местных земель путём переселения на новые места каторжан и ссыльных. Расходы на дорогу и обустройство Шелихов брал на себя. В обход Зубова Резанов проталкивает прошения купца, добиваясь от Сената соответствующего указа. Стараясь уйти из под удара фаворита, он просит, чтобы его лично направили проследить за переселением сосланных семей. Это решение поддержали все, как Державин, так и Зубов. На прощание Зубов тонко намекнул Николаю:
« Не торопитесь возвращаться в Петербург, поживите там
годик – другой. Я уверен вы хорошо проведёте в Сибири время.
Между прочим, было бы весьма заманчиво вернутся назад в
Петербург с женой … Надеюсь вы меня поняли? »
В 1794 году Николай Петрович Резанов, по поручению Платона Зубова, впервые отправляется в Сибирь, в Иркутск, с инспекцией деятельности купца Григория Ивановича Шелихова, а затем в Охотск, вместе с духовной миссией и ссыльными переселенцами для заселения Русской Америки …
После Петербурга Иркутск показался Резанову серым городишком. Серой ему казалась и внутренняя жизнь города. Но присмотревшись и пообвыкнув он заметил что всё не так уж и мрачно, а даже весьма весело. В Иркутске – новом городе Сибири, как нигде в другом месте грань между чиновниками, купечеством и дворянством почти отсутствовала. Более того, купечество было доминирующим классом.
Иркутск коротал вечера за игрой в карты в домах чиновников, за званными обедами в купеческих домах и на редких балах у Генерал-губернатора. Молодёжь коротала время в театрах, сочиняя и играя незамысловатые пьесы. В общем город жил своей провинциальной жизнью. Резанова встретили в Иркутске с большими почестями и с интересом. Местные чиновники испытывали к этому молодому человеку некий трепет и зависть, прикидывая какие возможности он имеет в Петербурге, подсчитывая сколько он может иметь взяток в год, а то что на такой должности можно брать, так никто и не сомневался. Старожилы, помнящие его отца, наперебой приглашали в гости, встречая, как родного сына. Узнав что в тридцать лет он ещё холост, Николай приобрёл статус завидного жениха, особо учитывая его положение при дворе, ум и привлекательность …
Шелихов для Резанова готов был разбиться в доску, чтобы тот не заскучал, он устраивал балы, приёмы, показывал ему город и окрестности, вводил в курс своих дел, брал его с собой на ярмарки. Резанова интересовало всё, он был чиновником нового типа, радеющим за интересы Государства Российского. За всё то время, что они были вместе, Резанов ни разу не выказал Григорию Ивановичу своего неуважения или какой либо заносчивости. Шелихов восхищался этим молодым человеком, старающимся не за деньги, а за искренний интерес вникать во всё происходящее вокруг него. Именно от Шелихова Резанов узнал о проблемах в торговле с Китаем и Японией. Что ни та, ни другая страна не позволяет русским купцам свободно торговать в своих портах, где преимущество имеют Англичане и Голландцы…
С подачи супруги Натальи Алексеевны, Шелихов стал присматриваться к Резанову, как к потенциальному жениху. Ему всё больше и больше нравился этот честный и энергичный посланник Екатерины. Именно Супруга Шелихова решила неприменнейшим образом женить Резанова на своей младшей дочери Анне. Эта весть очень быстро облетела Иркутск, разочаровав других потенциальных невест. Тем более, что их Аннушка была грациозна и обаятельна, не смотря на свой юный возраст ( пятнадцать лет ) она была уже достаточно взрослой девушкой, чтобы понимать что Судьба даёт ей шанс, вырваться в Свет из далёкой провинции. Наталья Алексеевна постаралась её в этом убедить. Резанов тоже подумал, что богатая невеста, да ещё недурна собой, это хорошая партия в его игре против несговорчивого Зубова. Однажды, улучив подходящий момент, он попросил у Шелихова руки его дочери, а тот был просто в счастье, что не надо самому ничего придумывать. Свадьба состоялась 24 января 1795 года, по приезде Резанова из Охотска. Весь Иркутск гулял неделю. Эту свадьбу город запомнил надолго. Николай одетый в мундир принял от невесты, как символ её целомудрия и превосходства над ней, локон волос, а ей вручил хлеб-соль, как символ того что он сделает всё, чтоб в их семье был покой и достаток. В приданное Григорий Иванович передал Резанову часть акций Голиково – Шелиховской компании, а Николай пообещал что сделает всё, чтобы продвигать дела компании в Столице.
Перед отъездом в Петербург молодые стояли в церкви перед большим иконостасом, держа в руках свечи, вдруг старший брат Анны Григорьевны сказал: « Чья свеча догорит первой, тот первым и умрёт ». Анна кивнула и застыла в ужасе, её свеча от резкого движения потухла. Николай не растерялся, а улыбнувшись успокаивающе сказал: « Это всего лишь глупые предрассудки », и тут же задул свою свечу.
По приезде в Санкт-Петербург Резанов назначается Обер-Секретарём Сената, составляет « Устав о цехах » и раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве. За эту важную работу Екатерина награждает его орденом Анны второй степени и пенсионом в 2000 рублей. 20 июля 1795 года, скоропостижно скончался Григорий Иванович Шелихов. Правление компанией Голиков – Шелихов переходит его жене Наталье Алексеевне, с долевым капиталом около одного миллиона рублей. (Баснословная по тем временам сумма). Резанов, совместно с Шелиховой и вторым зятем Шелиховых Михаилом Матвеевичем Булдаковым, стараются объединить всех купцов в единую промышленную компанию, о чём было подано прошение её Величеству, но... случилось непредвиденное...
В Зимнем Дворце 6 ноября 1796 года, неожиданно для всех, скончалась Екатерина Великая, оставив трон своему сыну Павлу. Великий князь Павел–I, был самодур, и не очень внимал просьбам Николая о создании « Российско-Американской компании », разумно пологая, что Резанов, на тот момент, имел и так огромное влияние в Петербурге, благодаря поддержке князей Константина и Александра, а так же денег Шелихова. Два года Резанов обрабатывал Сенат и Императора. И вот, 8 июня 1798 года, при активной поддержке Великих князей и графа Николая Румянцева, вышел именной указ правительствующему Сенату:
« Милостию Божию Мы, Павел–I, Император и Самодержец
Всея Руси, приветствуем создание Российско–Американской
компании и даруем ей наше Высочайшее покровительство … »
Уполномоченным управляющим компании назначался Николай Петрович Резанов, первым директором, ведающим делами компании в Сибири – Михаил Матвеевич Булдаков, вторым директором, ведающим делами компании в Америке – Александр Алексеевич Баранов. Сам Император купил двадцать акций на 10000 рублей, ещё несколько акций князья Константин и Александр.
12 марта 1801 года, после того, как в своей спальне был задушен Павел–I, на трон взошёл новый царь, любимый внук Екатерины – Александр. Александра–I в Европе называли « Русским интеллектуалом ». Как потом окажется, в судьбе Резанова наступил наивысший пик, как в карьере, так и личной жизни. Николай Петрович становится секретарём « Тайного совета » при Императоре и Обер-Прокурором Сената. А 18 июля 1801 года в семье Резановых рождается сын, которого в честь деда, назвали Петром. На 37–м году жизни Николай Петрович Резанов почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. За десять лет государственной службы, он из неизвестного бедного дворянина, превратился в одного из влиятельнейших государственных мужей, обладавшего огромнейшей властью от Санкт-Петербурга до Охотска, поставив своей целью самолично достичь берегов Японии, Нового Альбиона и Калифорнии.
У него теперь было всё – любимая жена, сын, деньги, власть, а теперь ещё появилась и цель …
« Вы, Николай Петрович – отец Русской Америки.
Вы доверили нам свои планы. Теперь нам нужно побыстрее
воплотить их. Предстоит сделать столько, что Я не уверен,
успеем ли Мы всё закончить при жизни. Вы нам ясно и
доходчиво объяснили, что пока Китайские и Японские порты
закрыты для нас, наши купцы должны торговать по-старому.
Но Мы должны убедить Китай и Японию подписать с нами
договор о добрососедстве и совместной торговле. Так мы сможем
удержать Англичан от грабежей наших земель в Тихом океане.
Когда Вы говорите об Американском побережье, то помните, что
нам самим здесь предстоит ещё много сделать. »
АЛЕКСАНДР – I ( 1777 – 1825 г. )
Российский Император с марта 1801 года.
Когда человек достигает казалось бы уже всего, когда он считает что сам держит свою судьбу за удела, то судьба, неизменно, преподносит этому человеку урок, в виде каких либо непредвиденных испытаний …
… Октябрь 1802 года. В Санкт-Петербурге холодно, небо затянуто свинцовыми тучами, с Кронштадта дует промозглый пронизывающий ветер, чувствуется скорое приближение зимы. Царь Александр–I, его брат Великий князь Константин, министры – граф Новосельцев и граф Строганов, верхом на лошадях стоят на перекрёстке Невского проспекта и Садовой улицы. Это были молодые управители Новой России. По спине Императора пробежал лёгкий озноб, толи от порыва холодного ветра, толи от приближающейся траурной процессии. Сегодня хоронили жену их друга и коллеги по Сенату – Анну Григорьевну Резанову (Шелихову). Она скончалась после родов дочери Ольги, две недели промучившись в послеродовой лихорадке. Процессия двигалась в сторону Свято Александра Невского монастыря. За катафалком, не смотря на холод, в открытом экипаже ехали Николай Резанов и его друг Николай Румянцев, имперский канцлер, министр коммерции. В следующем из экипажей сидела Наталья Алексеевна Шелихова с Гавриилом Романовичем Державиным, министром юстиции, и когда-то великим Российским поэтом, растерявшим к старости свой талант в придворных интригах. Поравнявшись с Императором и его свитой, кортеж замедлил движение. Резанов, скуластый с высоким лбом, гладко выбритый, с тонкими губами и твёрдым взглядом, поднял голову, и встретившись с глазами Императора Александра благодарственно кивнул.
Полиция еле сдерживала толпы любопытствующих. Румянцев что-то шептал на ухо Николаю, но тот его не слышал, он был погружён в самого себя, в нём что-то оборвалось, он получил удар судьбы, не смея признать что потерял нечто большее, чем просто любимую жену. Милая Аннушка – « Смеющийся мальчик », как он её называл любя. Он только сейчас понял, что слишком мало уделял ей времени, занимаясь государственными делами. Двадцать два года, как мало, чтобы умереть …
« Николай Петрович … Со смертью Анны Григорьевны жизнь
не оборвалась. Поверьте, Вас ещё ждут новы свершения.
Император собирается назначить Вас Имперским
уполномоченным в Русской Америке и Чрезвычайным послом
в Японию. Для кругосветного плавания уже куплены в
Лондоне два корабля, а Царь разослал всем главам государств
специальные уведомления, подтверждающие Ваши полномочия, с
просьбой содействия Вам, в тех местах где Вы остановитесь »
Граф Румянцев пытался своим словам придать максимум значимости, стараясь вдохнуть в потухший взгляд Резанова искорку надежды, что жизнь не кончилась, что только новые дела могут помочь Николаю перебороть в себе это горе, ведь есть ещё дети, дела компании, престиж России наконец. Румянцев считал, что это кругосветное путешествие поможет Резанову очистить его светлую голову от чёрных мыслей …
Николай и сам неоднократно говорил о необходимости кругосветного путешествия, подобные записки Сенату подавал и Иван Фёдорович Крузенштерн. В начале 1803 года начались приготовления к путешествию. Купленные корабли назвали « Надежда » и « Нева », а их капитанами были назначены Крузенштерн Иван Фёдорович (1770 – 1846 г.) и Лисянский Юрий Фёдорович (1773 – 1837 г.). Крузенштерну сразу не понравилось, что главой экспедиции был назначен Николай Резанов, он считал, что подготовка и инициатива проведения подобного плавания принадлежат ему, и только ему, и что его незаслуженно обидели, о чём он и не скрывал. За несколько дней до отправления в поход, 10 июля 1803 года, дабы избежать конфликтов и двоевластия, специальным распоряжением, Крузенштерн назначается лишь « Командиром по морской части », а Резанов Николай Петрович получает титул камергера двора Его Величества и орден Святой Анны первой степени. Помимо этого Александр вручил Резанову высочайший рескрипт:
« Господину действительному камергеру его Величества Резанову!
Избрав Вас на подвиг, пользу Отечеству обещающий, как со
стороны Японской торговли, в которой Вам вверяется участь
тамошних жителей, поручил Я канцлеру вручить Вам грамоту,
от меня Японскому императору назначенную, а министру
коммерции по обоим предметам снабдить Вас надлежащими
инструментами. Я уверяюсь, что приемлемый Вами труд
увенчается успехом, на пользу государству, а сим вместе
несомненно ещё более обретёт к Вам Мою доверенность.
Александр. »
Сразу же, после начала путешествия Крузенштерн начал искать ссоры с Резановым, почти все офицеры приняли сторону капитана, и даже молодой граф Фёдор Толстой, кавалер его посольства в Японию. Резанову пришлось вынести оскорбления и унижения даже от младших офицеров. Не в силах более терпеть, он половину пути до Петропавловска-Камчатского провёл запершись в каюте. Путешествие, с разного рода приключениями и опасностями, длилось около года. По прибытии в Петропавловск-Камчатский Резанов приказал наместнику Камчатки генералу Кошелеву провести расследование и наказать виновных в неподчинении и нанесении оскорблений Чрезвычайному посланнику. Кошелев расследование провёл, однако упрасил Резанова, в интересах дела, не наказывать виновных, а удовлетвориться публичным извинением. Резанов согласился. 8 августа 1804 года Крузенштерн, Лисянский и все офицеры, явились при полном параде к Николаю Петровичу на квартиру и просили извинений за свои поступки. Резанов всех простил, кроме Фёдора Толстого, исключив его из посольства и отправив в Петербург. 26 сентября 1804 года Николай Резанов с дипломатической миссией на корабле « Надежда » под командованием Крузенштерна И.Ф. отправляется в Японию. Договор с Японией заключить не удалось, их шестимесячное пребывание в Нагасаки завершилось провалом, единственной пользой которую смог извлечь Российский посол, это составление японского разговорника. По возвращении на Камчатку Крузенштерн стал распространять слухи, что миссия провалилась из-за посланника, он до конца своей жизни ненавидел Резанова, считая, что тот отнял у него славу Первооткрывателя. Николай не стал раздувать скандал, отправив « Надежду » в Петербург. Весь 1805 год Резанов инспектировал на бриге « Мария » острова Русской-Америки. Он познакомился с Барановым, который был вечно пьян, но которого боялись и уважали во всём Тихом океане. На острове Ситке Резанов увидел истинное положение дел компании, оно было критическим – не хватало людей и продовольствия, кровожадное племя местных индейцев ( Колошей ) постоянно угрожало полным истреблением факторий. Помимо всего прочего в Ново-Архангельске началась цинга. Учитывая сложившиеся обстоятельства Резанов принимает решение отправится за провиантом в Испанскую Калифорнию. Но бриг « Мария » повреждён, и Командор Резанов покупает у Бостонского торговца Де Вульфа шхуну « Юнона » за 54638 пиастров, 300 американских долларов, и тюленьих шкур на 30000 пиастров, и к тому же он нанимает самого Де Вульфа к себе капитаном. В феврале 1806 года цинга достигла угрожающих масштабов. Резанов созывает совет, на котором принимается решение плыть в Калифорнию. В начале марта 1806 года на шхуне « Юнона » Командор в сопровождении доктора фон Лансдорфа, капитана Де Вульфа, лейтенантов Хвостова и Давыдова, выходит из бухты Ново-Архонгельска, и двигаясь вдоль побережья Северной Америки, к концу марта 1806 года, прибывает в голубую бухту Президио де Сан-Франциско.
В Сан-Франциско посланника Российской Империи приняли дружелюбно. В отсутствии коменданта форта дона Хосе Аргуэльо, делегацию с русского корабля « Юнона » встречал его сын, лейтенант дон Луис Аргуэльо и падре Хосе Уриа. Тут же был отправлен гонец в Монтерей с донесением коменданту и губернатору дону Хосе Арилльягу о прибытии Русских.
Юный дон Луис пригасил гостей в свой дом, где представил всех своих родных, рассказав о своей большой семье. Когда господин обер-камергер его Величества Резанов увидел старшую дочь семьи Аргуэльо, донью Марию де ла Консепсьон (Кончиту), ему уже было всё равно, о чём говорили окружающие. Николаю Петровичу стоило огромных усилий и сдержанности, чтобы скрыть своё волнение. После многих месяцев скитаний по огромным просторам Земного шара, он увидел перед собой Ангела, с милым открытым взглядом, большими глубокими глазами и детской улыбкой. Он, невольно, вспомнил свою безвременно почившую жену, и лучик надежды появился в лице Командора при виде юной доньи Кончиты …
Свободолюбивая девочка росла и развивалась в нетипичных условиях для Испанской жизни. В отличии от своих сверстниц, она воспитывалась среди монахов Францисканцев, где каноны католической церкви ревностно соблюдались. Однако это не мешало девушке быть во всём первой, используя своё положение и любовь окружающих для большей свободы действий, чем позволял обычай. Она напоминала окружающим истинную Испанскую женщину, резкую, взрывную, со своим видением жизни, и в тоже время хорошую католичку. В общении с доньей Марией дела Консепсьон, Резанов успел оценить, что эта девушка не только красива, но и не по годам умна и проницательна. Она рассказала Резанову, как надо вести себя с её отцом и с губернатором, что обещать монахам, ведь Сан-Франциско прежде всего был центром Католической миссионерской деятельности …
31 марта Резанов посетил миссию падре Уриа, с предложением обменять товары имеющиеся на борту « Юноны » на продукты питания, имевшийся у монахов в избытке. Но, как поведал ему падре, местный закон запрещал им вести торговлю, так как миссия и форт жили на полном содержании Испанской короны. Однако миссионеры были заинтересованы в товаре имеющемся у Русских, и готовы были к сотрудничеству, но требовалось разрешение губернатора дона Хосе Арилльяга …
Тем временем молодой Дон Луис устроил для Русских охоту, Резанов подарил ему ружьё, а вечером, по настоянию Кончи, устроили бал. Популярным танцем тех времён был Боррего – две пары стояли друг против друга, пели под музыку, топали ногами, делали замысловатые па, и двигались парами взяв друг друга за руку. Николай и Кончита просто не отводили друг от друга глаз. Потом они вышли во двор, и глядя на звёзды разговаривали, разговаривали и разговаривали …
На следующий день Резанов пригласил Дона Луиса на корабль, где угощал его турецкими сигарами, они говорили об охоте, политике, торговле. Вдруг неожиданно, молодой человек стал расспрашивать Николая о его семейном положении, и узнав, что тот вдовец, с удовлетворением выдохнув дым из лёгких сказал:
« Вы первый мужчина на свете, поразивший воображение моей
сестры. Вы сводите её с ума. Она только и говорит, о Вас. »
« Напротив, это Ваша сестра вскружила мне голову ! »
Возбуждённый Резанов, с вниманием посмотрел на собеседника. Дон Луис ещё раз пыхнул сигарой и пожал плечами, отреагировав на слова Николая, как на само собой разумеющийся комплимент в адрес его сестры. Донна Консепсьон расспрашивала Резанова обо всём – о России, о Лондоне, о Санкт-Петербурге, о Русской Америке, её интересовало всё – в этом человеке она видела надежду, надежду вырваться из этого захолустья …
« Сеньорита ! Кто-нибудь говорил Вам, что Вы прекрасны ? »
« У нас не принято говорить такие вещи, сеньор. Пойдёмте на
вал, бухта по вечерам выглядит просто потрясающе. »
Он набросил на её плечи мантилью и они направились к берегу океана.
« Новая Калифорния – удивительное место ! »
Заметил Резанов, вглядываясь в даль. Закат потрясал своей красотой.
« Новая Калифорния – аванпост цивилизации, сеньор. Это
прекрасная страна, где в изобилии пшеничные поля и
пастбища … Дружелюбные индейцы … Монахи
Францисканцы … И ничего более интересного … »
Добавила она с раздражением.
« Что Вас занесло сюда … Вас повидавшего весь Мир …
близкого к Императорскому двору, где много интересного ? »
« Сеньорита, я прибыл, по приказу моего Императора, чтобы
проинспектировать наши колонии, собираясь перезимовать в
Ново-Архангельске, но возникли проблемы с продовольствием,
и поэтому я здесь. Моя задача в Калифорнии – обменять
товар имеющийся на борту « Юноны » на продовольствие, и
тем самым спасти жизни людей в Русской Америке … »
7 апреля в Сан-Франциско из Монтерея прибыли комендант форта дон Хосе де Аргуэльо и губернатор края дон Хосе Арилльяга, два старых друга, с ними был комендант Монтерея дон Хосе де ла Гуэрра. Губернатор принял Резанова дружелюбно, но ссылаясь на запрет из Испании, в торговле отказал. Николая Петровича всё так же приглашали на утренний кофе, на вечерние приёмы, но дела не двигались с места. Лишь через неделю, благодаря советам Кончиты и увещеваниям миссионеров, губернатор дал добро на то, чтобы русские получили продовольствие, в обмен на свои товары, но чтобы слово торговля, нигде не упоминалось. Начался процесс завоза мешков с мукой, сухофруктов, пресной воды и вяленого мяса на корабль …
Николай смотрел на Кончиту и улыбался, он давно всё понял. Её желание, как можно чаще быть с ним, говорило само за себя. Редкая женщина во всём Мире, могла бы сравниться с ней в обаянии, красоте и уме. И эту женщину Резанов представил в роли своей жены. Он подумал вдруг, какой бы фурор в Европе произвела бы их свадьба. Испанка красавица – в России! Это было бы потрясающе! Брак двух колоний! Николай ещё раз улыбнулся.
Женитьба имела бы большое международное значение …
« Вы смеётесь? Я что-то не то сказала? Вы наверное
считаете меня глупой и вздорной девчонкой? »
« Нет, что Вы … Я просто представил нечто удивительное. »
« Расскажите, я уже взрослая и всё пойму, я же вижу, что вы
постоянно о чём-то думаете, но только не обо мне. »
Она демонстративно надула губки, стараясь выглядеть обиженной. А в голове Резанова роились новые мысли. Его новые грандиозные планы с женитьбой отодвинули на второй план неудачу в Японии …
Теперь рисовалась иная картина – брак с дочерью коменданта форта открывал перспективы новой торговли с Калифорнией. Тем более, что Севернее от Сан-Франциско земля была свободной. Можно обустроить свой форпост, который был бы залогом мира и добрососедских отношений. Камчатка и Охотск перестали бы нуждаться в продовольствии. Возможно, что со временем и вся Сибирь получала бы зерно из Калифорнии. Упали бы цены, доходы в казну повысились, расходы на оборону всего Тихоокеанского побережья сократились. Через Сибирь открылась бы торговля с Индией и Китаем. Шкиперы из Бостона охотнее работали бы в Русско-Американской компании … Вся Америка работала бы на Россию...
« Вы опять погружены в свои мысли, сеньор. »
« Нет, Я думал о Вас. Я постоянно думаю только о Вас! »
« Ерунда! Вы обдумываете какие-то очередные свои планы. »
« А Вы … Вы думали обо Мне? »
« О чём думаю Я, это Моё дело! »
Резанов опять улыбнулся, прихлёбывая остывший кофе. Ему было приятно в обществе этой девушки, он не боялся выглядеть глупо, не пытался быть чересчур заумным, он просто умилялся этим милым Божественным созданием, неподозревающим, о том, что она способна затмить собой не только Санкт-Петербург, но и всю Европу.
« Сеньора, вы хотите побывать в Европе – Мадрид, Рим,
Париж, Неаполь, Петербург, Вена? »
« Всё бы отдала за это! А почему Вена, где она находится? »
« О … Это далеко отсюда … Это в центре Европы.
Там много солнца, красивых женщин, изящные манеры,
Музыка. Много Музыки. В Вене любят танцевать, вам бы понравилось! … »
Резанов долго взвешивал все « За » и « Против » семейного союза с Марией де ла Консепсьон дон Аргуэльо, и в конце концов пришёл к решению, что он её Любит. Оставалось дело за малым – сказать ей об этом, и просить у её отца руки его дочери. Улучив момент, когда они вновь остались одни, он взял её за руку и увёл в тень небольшого патио. Голос Николая был твёрд и решителен:
« Кончи! Я хочу просить у Вашего отца руки его дочери!
Но я не могу этого сделать не спросив согласия у Вас … »
« Это всё из-за того, что вы хотите добиться разрешения на торговлю? »
Слёзы навернулись на её милое личико, губы дрожали.
« Нет! … Кончита! … Я … Я без ума от Вас! Конечно, со стороны
всё выглядит иначе, наверное многие так и будут думать,
как вы сказали … Но, поверьте это не так … Я люблю Вас … »
« У нас … У нас так не принято … Говорить о таких вещах.
Я боюсь, что у моего отца разорвётся сердце … »
Резанов с нетерпением и возбуждением ходил взад и вперёд отмеряя шаги по двору дона Хосе, поджидая хозяина. Дон Аргуэльо даже подумал, что что-то случилось, увидев сосредоточенно расхаживающего Командора. Был полдень. Войдя в дом Резанов закрыл за собой дверь и выпалил:
« Я прошу руки Вашей дочери! »
« Не понимаю, о чём Вы? »
« Сеньор де Аргуэльо! Я прошу у Вас руки вашей старшей
дочери, сеньориты Марии де ла Консепсьон. »
Сказал Николай более членораздельно. Выпалив это, голос Резанова стал спокойным. А Старика прошиб пот. В тишине сиесты слова камергера прогремели как выстрел из пушки, на время оглушив коменданта.
« Это так неожиданно … Нет … Дайте подумать …
Вы хотите сказать, что заберёте её в Россию? »
« Да! Можете не волноваться, ваша дочь не будет не в чём
нуждаться, я богат, у меня огромное положение в обществе,
любая семья почла бы за честь породниться со мной. »
« Иезус Мария! Экселенсия! Я всего лишь старый солдат,
мне трудно говорить о таких вещах, к тому же брак с
человеком другой веры … Не знаю, я не уверен хочет ли она этого …
Она же ведь ещё ребёнок. И как мы тут без неё. Будет ли она
счастлива с Вами? Не знаю ... Мне надо посоветоваться с Падре … »
« Подумайте, господин Аргуэльо! В России у Вашей дочери будет высокое
положение. К тому же не забывайте, что Я люблю её! »
Донну Игнасию эта весть чуть не убила. Они с мужем стали срочно собираться в миссию. Новость почти моментально разлетелась по форту. Священники долго советовались между собой, но ни как не могли прийти к единому мнению – будет ли « смешанный брак » грехом или нет. После долгих раздумий, пришли к мнению, что такие вопросы должен решать Папа. Именно это и было сказано Жениху. Резанов пообещал что с этим вопросом проблем не будет, что сам Император Александр даст ему рекомендательные письма в Ватикан и благословит на этот союз. На этом и порешили. Загрузка « Юноны » почти завершилась и нужно было собираться в путь. Резанов, потребовал устроить помолвку, учитывая долгий срок расставания, он хотел как можно быстрее узаконить их взаимоотношения.
« Сколько времени Вам потребуется, чтобы добиться
разрешения у Папы и вернутся обратно ? »
Поинтересовались священнослужители у Командора.
« Два года. И можете не сомневаться, я вернусь …
Ну, а если, вдруг, меня не будет, по истечении этого срока,
невеста может быть свободна, если сама того захочет … »
Сразу после помолвки Резанов приказал готовить корабль к отплытию. Они уже месяц нежились в Калифорнии, когда их товарищи пухли с голода на Ситке, нужно было торопиться обратно в Ново-Архангельск.
« Сеньор Резанов, я не могу говорить, моё сердце переполнено …
Оно готово разорваться … Два года – как много … Я хочу, чтоб Вы
быстрей уехали … Я хочу, чтоб вы быстрей вернулись … »
« Кончита! Я буду помнить о вас каждую минуту. Я буду
мчаться так быстро, как будет способен нести меня ветер! »
« А Я буду молиться за Вас, чтоб Ваш путь был лёгким и
быстрым. Я буду ждать Вас всегда … »
Проводить « Юнону » вышел весь форт. Губернатор Новой Калифорнии был при параде, рядом стояли два коменданта Сан-Франциска и Монтерея, офицеры, миссионеры, индейцы. Береговая батарея отсалютовала Русскому Командору всеми орудиями. « Юнона » отсалютовав в ответ плавно уходила в открытый Океан, держа курс на Север. В середине июня, к закату, шхуна « Юнона », с продовольствием на борту, вошла в бухту Ситки. Полувымерший город охватила Сумасшедшая истерия. Резанов в глазах жителей стал Богом. И русские и алеуты пале ниц, когда Николай Петрович сошёл на песчаный берег Ново-Архангельска. Лишь вечно пьяный Баранов, подтаскивая больную ногу, и матерясь ковылял в объятия Резанова. Его глаза были влажными от счастья.
« Неужели старого волка достали кровожадные Колоши? »
« Вам легко говорить, Ваше Превосходительство, Вы там
в Калифорнии время наверное провели припеваючи,
а мы тут – тюлени да орлы, да цинга в придачу … »
Отправив « Юнону » в Охотск, Резанов два месяца провёл на Ситке, отдавая необходимые распоряжения. В Августе был достроен корабль « Авось », заложенный ещё в прошлом году и на нём камергер его Величества отправился в Охотск. Через месяц он был уже в Петропавловске-Камчатском, а ещё через полтора в Охотске. Город выглядел удручающе, улицы кишели сосланными в Сибирь преступниками, причал подгнил, деревянные дома покосились. Из Европы были скверные новости – Наполеон проводил экспансию, создавая из отдельных государств и княжеств Новую Конфедерацию. Разгромил Русско-Австрийские войска, а царь Александр, чуть не попал к нему в лапы. Хорошей новостью было лишь то, что Испания разорвала отношения с Францией, а стало быть стала союзницей России.
Резанов готовил караван для похода через всю Сибирь, ему предстояло преодолеть 7000 миль за четыре месяца. Багаж состоял из многочисленных вещей Резанова. Его пытались отговаривать от этой безумной идеи, предлагая дождаться первых заморозков, но он должен был торопиться, у него было мало времени, ведь его ждала Кончита.
В конце Сентября караван двинулся из Охотска в сторону Станового хребта. Николай помнил этот путь, который он 13 лет назад проходил с Шелеховым. Погода стояла сухая и Казаки гнали галопом. Но вскоре начались дожди и туманы, и караван с трудом добрался до реки Удомы. На переправе жил подпоручик-казак с несколькими якутами. Увидав такое количество народа, да ещё прокурора Сената собственной персоной, они просто ошалели. Но придя в себя почтарь умолял камергера переждать на станции – дороги размыло, реки разлились. На утро ударили заморозки, и Резанов приказал трогать дальше. Когда они подошли к реке Очакан, перед ними открылась неописуемая красота.
С высокого берега были видны бурные потоки реки вбиравшей в себя десятки ручейков и мелких речек, извиваясь среди густых зарослей тайги. Реку решили переходить в брод, казаки были против, предложив сделать переправу, но Резанов не хотел терять времени. При переправе Николая чуть не унёс поток, якуты вовремя бросили ему верёвку, но он сильно вымок и простудился. Высушить одежду и согреться не было возможности – лил сильный дождь. Лишь через несколько часов удалось добраться до очередной станции. Резанова скрутила лихорадка на несколько дней. Его отпаивали хинином. Придя в себя он приказал немедля трогать в путь. Караван мчался со скоростью ветра, как когда-то давно, он гнал эскорт Екатерины Великой из Тавриды. В Якутске Резанова встречал сам Губернатор, выйдя на мороз без шапки. В честь высокого гостя был устроен бал, но Николай Петрович не смог на нём присутствовать, он слёг на неделю, придя в себя Резанов снова приказал трогаться в путь, не желая задерживаться. Как только мороз сковал реку Лену, караван, поредев, тронулся дальше. По Лене до Иркутска путь лежал ровный и без особых приключений, тем более, что с коня командор пересел в сани, укутавшись тёплыми шкурами, лишь голодный волчий вой нарушал тишину нетронутой девственной природы. Но болезнь была не залечена и до Иркутска Резанов добрался совершенно больным. Пролежав в лихорадке три недели и лишь на немного придя в себя, Николай Петрович приказал собираться в дорогу. Он был настолько решителен, что даже Генерал-губернатор Иван Борисович Пестель (1765 – 1843 г.) развёл лишь руками. Правда на прощание, перед дорогой, был устроен пышный бал, напомнивший Резанову о его свадьбе с Анной Шелиховой. Но на этом балу перед гостями предстал изнурённый, осунувшейся, усталый человек с потухшими глазами. Прошло четыре месяца пути. До Красноярска Резанов ехал верхом, в сопровождении почётного эскорта, по дороге он несколько раз падал с лошади, теряя сознание. Одно из таких падений, уже перед самым Красноярском, 1 марта, стало для Командора Резанова роковым. В Красноярск камергера его Величества привезли без сознания. 13 марта 1807 года Николай Петрович Резанов был похоронен на кладбище Красноярска. Умирая, он ослабшим голосом, несколько раз прошептал – Кончита!
Слух о смерти командора Резанова дошёл до Сан-Франциско через два года, но Донья Консепсьон ждала своего возлюбленного всю жизнь, отказав многим достойным женихам. Когда в Новой Калифорнии был основан женский монастырь в 1851 году донья Мария де ла Консепсьон стала первой его послушницей, облачившись в белые одеяния ордена Святого Доминика под именем Марии Доминга, где и умерла в почёте и уважении 23 декабря 1857 года, пережив своего возлюбленного на полвека. В 1812 году, к северу от Сан-Франциско, Русско–Американской компанией был основан форт « Росс », который просуществовал до 1842 года.
В 1850 году Калифорния вошла в состав США. В 1855 году русские покидают последний свой оплот в Новой Калифорнии – Фаралонские острова. А в 1867 году оставляют Аляску, проданную Американцам.
Американский адмирал Ван Дерс как-то заметил:
« Проживи господин Резанов на 10 лет подольше, и то, что мы называем нашей Калифорнией и Американской Британской Колумбией, без сомнений, было бы Русской территорией… а проще говоря - Россией »
Последнее письмо Николая Петровича Резанова своему шурину Булдакову Михаилу Матвеевичу от 26 января 1807 года:
« Наконец Я в Иркутске! Лишь увидел город сей, то и залился слезами … Милый, бесценный друг мой ожил в сердце моём! Я день, взявшись за перо, лью слёзы. Сегодня день свадьбы моей, живо Я смотрю на картину моего прежнего счастья, смотрю и горько плачу. Ты прольёшь так же слезу, что делать друг мой, пролей её, она тебя так любила. Я увижу её прежде тебя. Силы мои меня оставляют. Я день ото дня хуже и слабее. Не знаю, дотащусь ли до вас. Разочтусь с собою и со временем аль нет, не знаю, но не могу умирать на дороге … Все эти дни Я приметно слабею. Между тем у меня беспрестанно люди. Генерал – губернатор всякий день у меня бывает … В разговорах с ним Я увидел достоинство человека, чувствуя себя горделивее, чем прежде. Я увидел, что одна мысль моя ведёт целые народы к счастью их … Здесь в Иркутске меня задавили поздравлениями. Я из благодарности был вынужден устроить бал на 300 человек. Признаюсь, что искренний приём сей для меня всех почестей лестнее … Я забыл поздравить тебя с орденом. Как жаль, что не могу отдать тебе своих, они меня давят. Прости, любезный друг мой Михайло Матвеевич, до свидания, верь, что искренне любит тебя брат твой Н. Р.
P. S. Милую сестрицу с детьми бессчётно целую. Из моего Калифорнийского донесения не сочти меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь новая жертва Отечеству. Констенсия очень мила, как Ангел, прекрасна, добрая сердцем, любит меня, а Я люблю её, и плачу о том, что нет ей места в сердце моём, здесь Я, как грешник на Духу, каюсь, но ты как пастырь мой, сохрани тайну … »
РЕЗАНОВ Николай Петрович (1764 – 1807 г.)
Русский путешественник.
Камергер Его Величества Императора Александра – I.